***
Карие очи открылись, лицезрея впереди зелёную листву какого-то дерева. – Лол, ебать, только же стриптиз видел, хорошая травка, настрой меняет! Она слышала голос, что знаком до боли. – И где я? В лесу что ль? Девушка, опираясь на что-то рельефное и жёсткое, немного царапнув руку, встала. Из-за шага в его сторону, она шаркнула по листве. – О, и ты тут, блядь. – он смерил презрительным взглядом особу. – Саш… – Замолчи, дай хоть здесь без тебя побыть, присоска. Её кольнуло. – Это ведь не галлюцинации… мы не можем быть рядом сознательно находясь под наркотиками… – Ты чё там городишь, а? Будешь умничать – расстанемся без базара. Ира сжалась, опять о расставании, да ещё и к тому же истерика, она у него нередко случалась и итог был плачевный. Он сплюнул, пнул камень и ещё раз пнул, а потом и вовсе поднял и кинул его в девушку. Она взвизгнула, боясь прикоснуться к лопнувшей коже на плече. Саша скрипнул зубами, отвернув голову с покрасневшими глазами, ему этого мало для выпуска пара. – Ты никогда мне не нравилась, вечно таскалась за мной, как собака, говорила что любишь…– он зарычал, пока кровь с её сиреневой руки по пальцам, стекала на тёмно-зелёную траву. – С тобой я был ради секса и из жалости. – Ира молчала от шока, прижав язык к нёбу. – Но мы так и не трахнулись! Ты слышишь?! На тебя даже хер не встал, а ты про любовь говоришь! Какая любовь без траха?! Ты уродливая шлюха! С тобой я впервые почувствовал себя импотентом! Он быстро зашагал в её сторону, она отступала с каждым шагом Саши. Парень остановился, вглядываясь широко раскрытыми глазами, в них плескалась жгучая ненависть ярко-синего и ярое безумие серого цветов. Сумасшествие. Ира сглотнуть боится, мешает что-то, она осела возле большого ствола дуба. Парень снова плюнул, повернувшись своим телом к вытоптанной тропке. – Тупая подстилка с сопливой любовью. Девушку свело судорогой на прохладной земле, ногти нещадно вцепились в предплечья, руки стали ныть от боли, дрожать от страха, от его слов пробежалась стая мурашек, голова безжизненно склонилась к подтянутым худощавым коленям. Ради него она делала всё; брала деньги у родителей, устроилась сама на работу, лишь бы ему помочь, забила почти на учёбу, дабы сделать его счастливее, но в ответ не получала даже простого «Сяб». Ведь она его так любила, бабочки вспархивали в её теле ураганом нежных чувств, что уж говорить про сердце… оно не собиралось останавливаться ещё несколько часов после встречи с ним. Она реально расцветала благодаря этому наркоману, из-за которого и сама стала употреблять. Он ушёл, осталась девушка у дерева, спиной она чувствовала бугристую кору, это…она будто двигалась, то вверх, то вниз, даря чувство умиротворения, но оно прекращалось, как Ира переставала плакать, а мысли переформировались в «Это всё галлюцинации…». Так продолжалось длительное время, пока……не послышался крик…
Она расслабилась от испуга и резко сжала колени, слёзы котились без всхлипов(она замерла), зато глаза дали ясный намёк лёгкой болью а-ля «Мы сейчас последуем примеру слёз». Карие орбиты даже не пытались прикрыться веками. Челюсть дёрнулась. Нос шмыгнул, по горлу прокатился шипастый комок ужаса, что застрял не только там, но и в сердце. – Г-голос… о-он… м-мужской…– она выдохнула. Ира вспомнила о Саше, но его рядом не было и тело по инерции рванулось на истошный вопль. Бежит, бежит, много мыслей, сомнений и неуверенности одолевали её, что касается страха, она была едва ли не им, душа улетела и уступила страху, из-за него-то ноги гнулись как молодые веточки. Зажмурившись, она бежала из оставшихся сил ещё дальше, из-за всех сил. «П-пожалуйста, Боже, пусть это будет не мой любимый… прошу… Умоляю!» летало в её мыслях. Тоненькая ножка зацепилась за какое-то препятствие, похожее на корень и полетела уже она… её попа проскользила по резкому склону прямо в яму. Она видела мух, и чьё-то тело… – А-а-а-а!!! Тело свернуло. Её вырвало желчью. Желудок ещё раз содрогнулся и свернул себя узлом от мерзости. Рука закрыла рот в попытке вытереть, голова отвернулась в сторону, не желая видеть погрызанный труп. По запаху можно предположить, что разложение тканей и мышц уже началось, но воняло не гнилью, а не мытым животным и мочой. Она вздрогнула случайно проскользив взглядом по руке, лежащей совсем не с телом, успев заметить татуировку, на обгрызанных пальцах. Глаза заслезились вдвойне и покатились маленькие кристаллики слёз, выплакала всё. Знакомые черты лица, вот обгрызанный курносый нос, распоротая губа, вырванный левый глаз, правый же был съеден наполовину. Волосы, его волосы – единственное, что осталось при нём, не считая глины на его блондинистых локонах. Оторванная и обглоданная рука, расцарапанная нога и вырванное сердце. Шок остановил девушку, она не двигалась, вглядываясь в его остатки глаз, медленно передающийся Ире ужас долго заставил смотреть туда и позже она перевела взгляд на волосы, что ей так нравились. Глаза расширились, а зрачки сузились.…Что-то шевельнулось…
…Она закричала во всё горло…
***
– Ма! Тут девчонка! – молодой человек помолчал. – Живая! Позови остальных, пусть помогут! Какого… тут и парень… мёртвый… Девушка, с лопнувшей кожей на плече, без маленьких кусков кожи на своих ногах, полосами от когтей на правой щеке и гематомами и отпечатками ногтей. Она вся в пятнах от грязи, красным лицом от солёных слёз, кровью в уголке рта и волосами, которые выглядят, как одна большая сосулька. – Неужели наша очередь их принимать? Кто ж знал, что один помрёт? – спросила старушка в длинной шали. – …Да…Тимошка, посмотри, они же с нашего… – Мать, вам Бы в избу, лекарства, да одежду приготовить, этой она понадобиться… – сказал крепкий мужчина в лёгкой футболке. – Странно это…