Он его действительно любил?

Филипп впервые попал во дворец Пале-Рояль. Позолоченные стены, статуи, высеченные из камня божественными руками мастеров, сразу же бросились в глаза юноши, затуманивая его взгляд своим ослепительным блеском. Де Лоррену было уже пятнадцать лет, родителям давно пора было подыскать для него подходящую им невесту. Собственно поэтому они и здесь. Брат короля устраивал бал, а слухи о торжестве разлетелись так быстро, что все богатые семьи Парижа тут же сбежались на тихий зов и вот, они уже в парадной зале. Восемнадцатилетний герцог Орлеанский вместе со своей женой Генриеттой встречал гостей. Он нежно придерживал её за локоть, широко улыбаясь подходящим гостям и с непритворной гордостью отвечал на комплименты в сторону его отстроенного дворца. Генриетта же смущённо стояла рядом, кивая дамам, приветственно целующимися её в щёку, и думала только о том, как бы сбежать к любимому Луи, который сейчас вместе с матерью был в загородной резиденции. Версале. Лучшие музыканты уже во всю играли любимую музыку Месье, когда тот, надменно повернув голову, чтобы поправить спадающий локон волос, заметил в толпе мальчика, скромно стоящего у одной из колонн. Мальчик оглядывался по сторонам, боясь сделать хоть шаг в сторону от родителей, которые уже во всю высматривали самую богатую семью со свободной дочерью. Филипп шепнул что-то на ухо жене, которая даже не успела возразить, как осталась одна посреди беснующейся толпы. Хозяин торжества медленно пробирался сквозь друзей и знакомых, которые, конечно, не забывали поклониться Его Высочеству, пока не дошёл до своей цели. Поправив жюстокор, Герцог обратился к родителям юноши: — Праздник удался, так ведь? Вся семья тут же повернула голову в его сторону и синхронно поклонилась. — Как всегда, милорд, — заговорил отец семейства. — У вас по-другому и быть не может! Но Филипп не слушал, он смотрел прямо на юношу, покорно опустившего глаза, и восхищался его юным личиком. Его золотые кудри, так хорошо вписывались в интерьер, что невозможно было их здесь не оставить. Герцог подозвал ближайшего слугу и распорядился выделить комнату этому ангелоподобному юноше. Родители не успели и обрадоваться такому повороту событий, как Филипп, увидев сменяющиеся выражения их лиц, отрезал: — Только ему. Он приобнял мальчика за талию и отправился в сторону его новой комнаты, оставляя растерянных родителей одних. Не то что весь Париж, вся Франция знала о специфических склонностях члена королевской семьи. Такие слухи быстро разлетаются. Но найти сегодня вместо невесты любовника Филипп точно не ожидал. Герцог, конечно, был довольно миловидным. Добрым, на первый взгляд. С неисчезающей улыбкой на лице. Но Филипп не знал, как с ним общаться. Он и с девушками почти не разговаривал, только с совсем юными дочерьми богатых друзей его родителей, которые позволяли ему лишь играть с ними в «чаепитие». Мальчик, обутый в тяжёлые туфли, медленно переступал ногами, отчасти оттого, что они были ему не по размеру, отчасти оттого, что боялся сделать лишний шаг. — Расслабься. — прошептал Филипп, проведя рукой по мягкой щеке мальчика. По телу де Лоррена пробежала дрожь. Он боялся того, что может сделать с ним Месье, но в то же время, кажется, хотел этого. Только увидев этого прекрасного юношу, Герцог в тот же миг мысленно причислил его к своим, многочисленным прежде, фаворитам. В специально выделенной для него комнате, мальчика уже ждал портной, который быстро снял все необходимые мерки и удалился, оставив мужчин наедине. Усадив мальчика на кровать и сев рядом с ним, Филипп убрал волосы, закрывающие его лицо, и мягко спросил: — Как, говоришь, тебя зовут? — Ф-филипп, — боясь сделать лишнее движение, ответил юноша. — Де Лоррен-Арманьяк, месье. Месье тепло улыбнулся и поцеловал мальчика в щёку, а тот продолжил сидеть на месте, не шевелясь. Ожидая, что будет дальше. — Чувствуй себя как дома, — ласково сказал Филипп, поднявшись с постели и стукнув ногой у двери пару раз, отчего та отворилась и Герцог ушёл, кинув последний взгляд на Филиппа. Он остался один. Филипп не понимал, что ему нужно делать, потому, посидев ещё пару часов в неизменном положении на мягкой кровати, боясь или надеясь, что Герцог вернётся, просто продолжил делать то, что сделал бы в это время дома. Разделся и лег в кровать. Она, всё-таки, была такой мягкой, что мальчик тут же провалился в сон. Проснулся он от стука в дверь. Когда она со скрипом отворилась от лёгкого прикосновения мальчика, за ней никого не было. Только новый парадный костюм с парой туфель, лежащие на полу. Оглядевшись по сторонам, Филипп неохотно схватил комплект одежды и принялся его примерять. В его комнате было лишь небольшое зеркало, в котором он с трудом, но разглядел то, как ему идёт этот костюм. Засунув руки во вместительные карманы нового жюстокора, де Лоррен нащупал там записку, которую с трудом смог прочитать из-за пышного воротника на груди. На записке значилось: «С любовью, Филипп.» Убрав её обратно в карман, юноша ещё раз повертелся на месте, как дверь отворилась. — Вижу, тебе нравится, — усмехнулся месье, подходя к Филиппу сзади и приобнимая. — Тебе очень идёт. — Спасибо, — смущённо прошептал Филипп. Герцог подошёл к мальчику спереди, расстегнул пуговицы кафтана и, скинув его на пол, нежно поцеловал юношу в губы, после чего мягко улыбнулся и продолжил страстно целовать, расстегивая уже пуговицы рубашки. Филипп повалил юношу на стоящую позади кровать и уже целовал его шею, повторяя: «Ты такой прекрасный, мне так повезло, что я встретил тебя» Де Лоррен принимал это как должное. Он уже понял, почему он здесь оказался и что ему предстоит пережить. Он только смиренно прислуживал месье. Теперь он лишь стыдливо прикрыл глаза, когда Герцог стал медленно стягивать с него брюки… Месье продолжал одаривать Шевалье, теперь Филипп обзавелся этим титулом, подарками. И уже через пару недель в его гардеробе, вместо прежних двух комплектов одежды, красовалось целых пять. Совершенно разных. И семь пар обуви, на каждый день недели и под любое настроение. Шевалье не пропускал ни единой ярмарки в Пале-Рояле, на каждой из которых, поняв своё положение, обязательно покупал дорогую безделушку, безвкусный парфюм или цветную ткань, записывая всё на счёт любовника. Генриетта совсем перестала получать внимание мужа, его и раньше было очень мало, но теперь она и вовсе проводила целые сутки в компании лишь своих фрейлин и, кажется, даже начала ревновать. Жизнь Шевалье переменилась. Филипп его любил, нежно целовал, обнимал, а Лоррен считал это своей работой, за которую, кстати, получал немалые деньги. Когда Филипп с горечью узнал, что здоровье его матери ухудшается он, вместе с женой и, конечно, Шевалье, перебрался в Версаль. Здесь для Шевалье было больше способов развлечься. Он проигрывал все свои деньги в карты и переходил на запасы своего любовника, дабы только потешить самолюбие дам, любивших ставить большие деньги на эту игру, порой проигрывал, имея при себе все тузы. Часто приглашал на танец юных особ, порой воруя их из-под маминого крыла и уводя за угол, шепча неприличные вещи и заставляя дам краснеть. Однажды одна из таких девиц особо ему приглянулась и он, нежно взяв её за руку, тут же повел её в свою комнату. Страстно целуясь с Луизой, Шевалье ввалился в спальню, где, сидя на его кровати, ждал месье. Пара свечей освещала комнату, а Герцог сидел, наивно улыбаясь. Пока улыбка не исчезла с его лица. Он закрыл глаза руками и вышел из комнаты, быстрым шагом он направился в свою, громко стуча каблуками. Такого Шевалье не ожидал. Он отправил девочку обратно, веселиться, а сам, перебирая возможные сценарии, думал о том, что ему нужно сказать. Думал, что является простой игрушкой Герцога и, несмотря на те приятные чувства, что он испытывал к нему, не ожидал, что получит то же в ответ. Он не задумывался о любви. Шевалье зашел в комнату любовника, слегка приоткрыв дверь. Он увидел как месье плачет, сидя на кровати. Он сел рядом с ним, провел рукой по его волосам и поцеловал герцога в щёку. Впервые. Он никогда не делал этого сам. — Извини, — Шевалье поцеловал его ещё раз. — Я не подумал. Филипп поцеловал его снова и мило улыбнулся. Герцог, по своему обыкновению, засмеялся и провел рукой по щеке любимого. Когда матери Филиппа стало ещё хуже, он стал сильнее переживать за неё и, чтобы хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей, стал все время проводить в постели вместе с Шевалье, а тот помог ему избавиться от этого горя и продолжал помогать, когда мать умерла. Шевалье понял, что его привязанность превратилась в любовь, и Филипп понял то же самое. Теперь Шевалье проводил всё своё свободное время, которого было очень много, с Герцогом. Часто гулял с ним в саду, играл в салоне. И пусть он и продолжал засматриваться на юных особ, Филипп теперь даже не задумывался о том, чтобы променять Месье на кого-то другого. У Герцога Орлеанского сменилась пара жён. Много любовников и любовниц, которые появлялись, только чтобы позлить Шевалье, когда мужчины ссорились. Неизменной оставалась только любовь к нему. Мужчины провели всю свою жизнь вместе и Шевалье, умирая последним, рассказывал выдуманные истории дряхлого старика о его извращённых ночных похождениях. А сам думал только о Филиппе, надеялся встретить его снова, уже в другом мире. Ведь он его действительно любил