***
— Хочешь пообедать, Меркуцио? — Моя няня живет недалеко, и сегодня она сделала пасту! — Простите, не думаю, что хочу, — Меркуцио вдруг нахмурился. — Я из Столицы, но говорите больше вы. Парадокс. — Нам просто скучно. — Именно. А няня велела не приходить без племянника Эскала! Спаси меня от страшных мук голода, пообедай с нами! Скалигер только глаза закатил, что Ромео и Бенволио приняли за согласие. Они буквально под руки потащили его куда-то вон из университета вглубь тихих итальянских двориков. Из многих домов пахло едой, слышался звон столовых приборов и смех юных синьорит, глядевших в окна. Домик няни Ромео был похож на все остальные, но при этом разительно отличался. Например — большим количеством плюща на стенах, который укрывал их подобно покрывалу. И множеством самых разных цветов. Меркуцио опознал видов пятнадцать и удивился самому себе. — Добрый день, синьора! — Меркуцио не забыл элегантно поклониться прежде, чем поцеловать сухую руку немолодой женщины. Та захихикала, краснея, и отняла ладонь. — Не думала, что юный Скалигер такой галантный. Учитесь, детки! Ромео и Бенволио виновато потупились, пошаркали ногами и разулись, стремясь на кухню, из которой плыл волшебный запах домашней еды. Меркуцио только тогда понял, что голоден. Впервые за месяц траура. — Зовите меня Изабель, — женщина улыбнулась и перекинула на плечо почти седую косу. — А я Меркуцио, — юноша улыбнулся. Он тоже снял ботинки — такие же черные, как и вся его одежда, привезенная из Рима. Все яркие вещи оказались на благотворительном складе. Потому что Меркуцио должен был носить траур целый год. Или больше. Ему все еще было тяжело спокойно ходить и делать свои дела, но он постепенно привыкал жить без родителей. Кивал на все сочувственные речи, а в доме Эскала, в своей комнате, в которой раньше проводил лишь месяц в году, закрывал дверь изнутри и утирал непрошенные слезы. Он задержался в коридоре, глядя в зеркало. Выпрямил спину и приподнял голову. Гордый сын своих родителей. Зеленые глаза и оливковая кожа матери, темные волосы отца. Даже кудри такие же. А больше он не приглядывался. Слишком был похож на них обоих, идеальная копия двух генотипов. Паста оказалась очень вкусной, а Бенволио и Ромео, заглотившие свои порции раньше Мерка — по-прежнему болтливыми. — А как ты относишься к девочкам, Мерк? Скалигер улыбнулся. — Я люблю и девушек, и парней. Но с т*персонами знаком не был, поэтому считаю себя бисексуалом. — Оо, тогда уже поинтереснее. — Он ведь может очаровать Джульетту. — Я уверен, ему больше понравится Тибальт. Оба юноши прижали ладони к груди и выдохнули мечтательно: «Ах, Тибальт!» — Он недавно вернулся из Рима. — Вот это совпадение! — Да, и после любой поездки он стремится знакомиться с мальчиками. — У него тоже были девушки. — Синтия вот едва замуж за него не вышла, но потом передумала. — И они до сих пор крепко дружат. Шах и мат, отрицающие дружбу между мужчиной и женщиной! — Кто такой Тибальт? — Меркуцио вклинился в разговор братьев и тут же затих. На него посмотрели оооочень выразительно. — Тибальт Капулетти — завидный мужчина. — Он буквально ведет дела бизнеса семьи Капулетти. — И у вас действительно много общего, что бы ты там ни думал в своей головушке. Меркуцио беспомощно улыбнулся. Синьора Изабель появилась на кухне, налила им всем чаю и тут же исчезла. А жаль, Скалигер уж было подумал, что она спасёт его и отвлечёт внимание Ромео и Бенволио на себя. — Но ведь есть еще Джульетта. — Милая Джули еще слишком мала, чтобы вести семейное дело. И учится на нашем факультете! — Тогда почему я её не видел? — Мерк успел вставить словечко, пока его новые знакомые набирали воздух в лёгкие. — Она больна! — Сломала ногу. — Растянула, Бенволио. — В общем, ходить на занятия пока не может, но мы честно носим ей конспекты, потому что мы хотим с ней дружить. — Дружить ли? — Ромео, мы все знаем, что ты влюблён, но давай не сейчас.***
— Сегодня приём в доме Капулетти, ты приглашён, — Эскал даже не оторвался от зеркала, даже не поприветствовал племянника. — Я никуда не пойду, у меня траур, — Меркуцио уже направился в свою комнату, но был остановлен повелительным окриком: — Ты пойдёшь, потому что ты обязан! Юный Скалигер обернулся, цепляясь за перила. На него никогда не кричали. Его нежно увещевали, шутили над ним или брали на «слабо», но никогда не повышали на него голос. Кажется, Эскал понял это по его лицу. — Извини. Пойми, я должен поддерживать доверительные отношения со всеми видными и не очень семьями в этом городе. И ты, как мой наследник, должен делать то же самое. Траур ты можешь не снимать, вечер вовсе не тематический, но присутствовать обязан. Костюм в твоей комнате, к семи часам вечера ты должен быть готов, — Эскал поджал губы, а потом виновато улыбнулся. — Извини, что сорвался. Сегодняшняя сделка была очень выматывающей. Меркуцио кивнул и поднялся в свою комнату. Он ничего не хотел говорить дяде. Он не мог, по правилам хорошего тона, посещать мероприятия, будучи в глубоком трауре. Полгода не мог никуда ходить, только туда, куда ему надо — в магазин, в университет и еще пару мест. Но, кажется, или времена изменились, или приём важен даже больше, чем соблюдение правил светского общества. В Риме Скалигер уже отучился на первом курсе факультета дизайна, но здесь дядя заставил его поступить на первый курс другого факультета. Из экономического и юридического Меркуцио выбрал второй, решив, что знание законов немного полезнее. После первого дня в университете он устал. Причем даже не от беспрерывной болтовни новых знакомых, а просто от взглядов других людей. Они буквально провожали его глазами, куда бы он ни пошёл. Это было жутко неприятно. Он даже подумывал в своей привычной манере посоветовать всем окружающим носить очки, если они не хотят казаться надоедливыми. И осёкся. В какой такой «своей» манере? Привычно-весёлым тоном из прошлой жизни? За месяц Мерк забыл как улыбаться, не то что шутить. Он понадеялся, что на приёме поймут его нежелание разговаривать или шутить. Очень надеялся. К семи вечера он уже был умыт, причёсан, надушен любимым парфюмом и одет в костюм, который идеально ему подошёл. На похороны ему тоже шили костюм, видимо, мерки сохранились. Всё черного цвета — очень глубокого за счёт матовой ткани. Соответственно трауру. От украшений он отказался, только серьгу снять не решился. Когда-то давно он проколол ухо, потом надел серебряное колечко и забыл об этом на несколько лет. Теперь вспомнил, но снять не смог. Руки не поднялись. Возможно, это был своеобразный внутренний протест, который нельзя было из него вытравить ничем. Кольца и перстни сиротливо лежали на тумбе, но он на них даже не посмотрел. Посмотрел в зеркало, специальной щеточкой поправил ресницы и брови, чтобы лежали идеально. Замазал синяки под глазами, потом стёр тональный крем и оставил это дело. Неважно. Он всё равно хорошенький. Наверное. Эскал на него даже не посмотрел. Кивнул на машину, даже не глядя в лицо Меркуцио. В доме самоубийц не держат верёвки и лезвия. В доме тех, кто погиб в автокатастрофе… В общем, юный Скалигер боялся ехать на машине, но спорить было себе дороже. Настроение стремительно ползло вниз. Кажется, на глубину Марианской впадины. Он всю дорогу цеплялся за ручку двери, судорожно её стискивая и пытаясь удержать себя то ли от панической атаки, то ли от истерики. На улицу он выбрался так быстро, как только мог, и громко хлопнул дверью. Кажется, у него началась гипервентиляция. Меркуцио попытался взять себя в руки — и смог. Эскал повёл его в дом Капулетти, который выглядел так же богато, как и особняк Скалигеров. Много красного цвета, кажется, это было присуще данной семье. Незнакомые лица, затем пара знакомых в синей одежде — Ромео и Бенволио обступили юную девицу Капулетти. Она выглядела очень хорошо в вечернем платье приятного красного цвета, впечатление портила только повязка на колене. Кажется, это Джульетта, наследница семьи. Эскал, тем временем, не прекращая со всеми здороваться, протащил Меркуцио по всему залу, а потом обрадованно улыбнулся кому-то в тёмном костюме и рубашке винного цвета. В лицо юный Скалигер посмотреть не успел, его потащили прямо к этому господину. — Тибальт, я так рад, что ты вернулся! — Синьор Эскал, рад вас видеть. Меркуцио поднял глаза. И слегка залип, рассматривая таинственного Тибальта. Тот был весьма высоким, возможно, чуть ниже самого Меркуцио (если бы юноша перестал казаться маленьким, так бы и произошло), но явно шире в плечах. Уверенный взгляд карих глаз, тёмные волосы, хорошо постриженные и уложенные. В чёлке — широкая прядь белых волос. Седые или высветленные? Очень красивое лицо с волевым подбородком, приятная взгляду фигурная бородка, напоминающая про героя какого-то фильма вселенной комиксов. В общем, картинка была приятна глазу и хорошо пахла. — Это Меркуцио, мой племянник. Меркуцио, это Тибальт. Я слышал, что у вас много общего, поэтому, думаю, оставлю вас наедине, а мне надо еще кое с кем поговорить, — Эскал подозрительно быстро исчез в толпе, оставив племянника растерянно хлопать ресницами. Меркуцио сглотнул и посмотрел на Тибальта. — Это уже третий человек за сегодня, который говорит о нашей схожести. Неужели дело только в том, что я жил в Риме, а вы оттуда недавно вернулись? — Я ещё учился на юридическом, так что, возможно, все эти люди не так уж неправы, — Тибальт улыбнулся, разглядывая Скалигера. — А я учусь… Почему юриспруденция? Разве наследники не предпочитают экономику? — Меркуцио принял бокал шампанского от официанта и принюхался к нему. Пахло розами. — Знание законов важнее знания механизмов проворачивания выгодных сделок и прочего. Если мозги работают, то ты сам придумаешь, как бы законно получить больше денег, — Тибальт улыбнулся, когда Меркуцио принюхался, и стал похож на сытого кота. — Я примерно также сказал, когда решал, куда подавать документы, — Скалигер отпил шампанское и поправил рукав рубашки. От взглядов Тибальта или от шампанского ему стало жарко. Скорее, первое было истинной причиной. Он оглядел огромную залу, ненавязчиво пытаясь отыскать Ромео и Бенволио, но те куда-то исчезли, прихватив с собой Джульетту. Или она их куда-то завела. — Монтекки и моя двоюродная сестра ушли к чёрному ходу. Там потише. Если хочешь, мы тоже можем потихоньку смыться, — шёпотом предложил мужчина. — Покажи мне путь, — шёпотом же ответил Меркуцио, ставя бокал на столик, где стояли бутылки с вином. Одну такую он прихватил, как можно незаметнее пряча её. — Колонны видишь? Идём к ним, будто бы не замечая никого. Не оглядывайся, не ёрзай, бутылкой не шуми. Вот так. Теперь постоим тут минутку. Я слышал, что ты учился на дизайнера? — Да, жаль, что мне пришлось уехать. — Сочувствую твоей утрате, к слову. — Спасибо. — Идём, вон там незаметная дверь, да, за ширмой, — Тибальт продолжил шептать. Он был очень близко, направляя Меркуцио, и тот вспомнил слова Ромео о том, что после деловых поездок Тибальт предпочитал мальчиков. Намёк ли это? Дверь за ними закрылась. Они оказались в узком коридоре, который явно был для прислуги. И вёл, конечно же, к заднему выходу и лестнице, на которой сидели Ромео, Джульетта и Бенволио. Они шумно болтали и смеялись, даже не обернувшись на шум шагов. Только Джульетта оглянулась, улыбнулась двоюродному брату и снова влилась в разговор. — Джули, можно тебя отвлечь? Это Меркуцио Скалигер, я подумал, что вы ещё не успели познакомиться, — Тибальт сел прямо на ступеньки и достал сигареты из нагрудного кармана. Меркуцио элегантно поставил бутылку на ступеньку, поклонился юной Капулетти и даже пожал ее тонкие пальчики с нейтральным маникюром. — Джульетта Капулетти, рада знакомству, — девушка улыбнулась и села так, чтобы дым от сигарет не летел на неё. Меркуцио приподнял уголок губ в ответ и присел рядом с Тибальтом, разбираясь с бутылкой вина. Ему срочно нужно было глотнуть чего-то кислого. Мужчина посмотрел на него, потом отобрал бутылку и вытащил пробку с помощью перочинного ножика, который обретался где-то в карманах его костюма. — Спасибо, — Меркуцио предложил ему сделать первый глоток. Тибальт не отказался, отпил прямо из горла и протянул бутылку обратно. Троица, сидевшая чуть ниже по лестнице, не обращала больше на них внимания, споря то ли об экономике Греции, то ли о чём-то ещё более интересном. Меркуцио не прислушивался к ним, просто отпил вина, даже не вытерев горлышко. От губ Тибальта на нём осталась горечь сигарет, которая даже дополнила вкус вина. О том, что это был невербальный поцелуй, Меркуцио понял только через пару минут, когда заметил пристальный взгляд Тибальта. Плеваться явно не стоило, да и не хотелось, поэтому юноша по-детски облизал губы и снова отпил вина. Вино было явно с лучших виноградников Италии, сухое красное, но вот марку Меркуцио бы не назвал. Он не сомелье, а обычный юноша. — В столице много разговаривают, но Ромео и Бенволио могут заговорить кого угодно, — задумчиво пробормотал Скалигер, принюхиваясь к сигаретному дыму. — Они действительно скучают по свежим лицам. Вот увидишь, скоро ты привыкнешь к их болтовне и сможешь еще и успевать вставлять свои фразы, — Тибальт затушил сигарету и спрятал куда-то. Кажется в карманную пепельницу. Затем снова закурил. Он не особо часто вдыхал дым, не как заядлый курильщик. Сигарета тлела в его пальцах, дым пах дорогим табаком. — К слову, можешь со мной быть на «ты». Я не поклонник церемоний, хотя имитация брудершафта уже была. Меркуцио кивнул и предложил ему вино. Ему уже было достаточно тепло, а сильно пьянеть он не хотел.***
Уже ночью, когда гости разъехались, Джульетта растянулась на кровати брата, глядя, как он снимает пиджак. — Ну, и как тебе Меркуцио? — Девушка подложила ладони под щеку. — Очаровательный ребенок. Причем даже в трауре и легкой депрессии очаровательный. Боюсь, что когда он научится улыбаться и проказничать, как делал это в прошлом году, я на нем женюсь. Или выйду замуж? Сочетаюсь браком, короче, — Тибальт снял массивный перстень и провел ладонью по волосам. — А ты как относишься к нему? — Он очень грустный. Ты прав, в том году он был тем еще сорванцом. Но он меня не вспомнил, это точно, — Джули резко села и вынула из волос шпильку. Потом еще одну. И еще. — Должно пройти еще пару месяцев. — Он тебе понравился! — Джульетта отвлеклась от шпилек и замерла, глядя на брата. — Неужели я права? — Он на десять лет младше меня, — вяло попытался возразить Тибальт. — На девять, он же на год меня старше. Ну же, Ти, признайся, что запал на этого готичного красавчика. С его длинными волосами и потрясающими глазами! — Думаю, тебе пора спать, Джули, — мужчина мило улыбнулся, грозно сверкая глазами. — Давай, баиньки. Джульетта фыркнула и вышла из комнаты двоюродного брата, шаркая ногами по полу. Звук приглушился ковром, что явно не добавило Джульетте счастья.