Возрожденный в Империи.

      Шарриза, вновь принявшего человеческий облик, и Лио взволнованная служанка проводила в кабинет Императора, то и дело причитая радостно о возвращении юного господина. Дракон про себя отметил, что в словах девушки не было лжи, она действительно радовалась его возвращению. Бок всё ещё ощутимо тянул, но приходилось не показывать вида. Шарриз лишь положил руку на плечо ученика и несильно сжал, надеясь, что тот выдержит все, что произойдет в ближайшее время. — Сын, — в кабинет первыми вошли Сатир и Иль. Они хотели кинуться к парню и заключить в объятия, но взволнованный голос дракона оборвал порыв. — Что с ребёнком? — Лио, только опустившийся на стул, вскочил, сжимая руки в кулаки. Иль вновь был мужчиной, а это могло значить лишь одно. «Всё из-за тебя» — пронеслось в голове воспоминание из прошлой жизни. — Что? — Сатир обернулся, следуя за взглядом сына и не сдержал улыбки. — Ты волнуешься, да? — это могло означать, что семья не безразлична юному дракону. Прилив радости посла ощутили даже метаморфы. — У драконов дитя развивается настолько быстро, насколько высок магический потенциал. А девочка оказалась очень одарённой, — пояснил Иль, по привычке касаясь ладонью живота, но не чувствуя там новой жизни. — Она родилась вчера, выпила до дна нашу с Сатиром магию и попросила ещё, — метаморф усмехнулся, подходя ближе к Лио и неотрывно глядя в его медовые глаза. — Мы рады, что ты вернулся, малыш. — Эй, я тоже хочу! — обиженным ребёнком Сатир подбежал к обнимающейся паре и заключил обоих в свои объятия, носом утыкаясь в светлую макушку сына. — Не пропадай больше надолго, солнышко. — Простите, — ответил дракон виновато. Ему было стыдно, что заставил волноваться родителей. И стыдно, что не присутствовал на рождении сестры. Да, теперь у него есть маленькая сестрёнка. Он даже мечтать об этом не смел, но судьба, видимо, была благосклонна к юноше. — Сатир, Иль, у меня есть несколько вопросов к вашему сыну, если позволите, — властный голос Императора разрушил ту умиротворяющую атмосферу, окутавшую семейство Туманного дракона.       Мужчины нехотя отпустили сына и Сатир только сейчас принюхался. — Кровь. Артур не солгал. — Да, я тоже её чувствую. Поэтому прошу тебя отвечать правдиво на все мои вопросы, — Император подошёл к своему столу и присел на край прямо напротив Лио. Под его внимательным взглядом становилось неуютно, но юный дракон с честью выдержал. — Где ты был? — Мы отправились на Поляну Духов, когда Капел из драконов Земли вызвал на поединок чести, — Лио стоял перед Императором с трудом, бок всё сильнее болел, но сесть правила этикета не позволяли. Он решил рассказать всё, как было, нет смысла скрывать что-либо от Императора. Тот, кто виновен, понесёт наказание с его заступничеством или же без. — Что там произошло? — Сильх усыпил Артура и Шарриза, а Капел с Амери атаковали меня, — он перевёл взгляд на метаморфа и продолжил. — Но потом из-под земли появились корни, напавшие на моих соперников и голос, говоривший о наказании за нарушение правил поединка чести.       Дракон тихо выдохнул и вновь нашарил в кармане козочку, подаренную отцом. Палец надавил на острые рога, лёгкая боль принесла необходимое для продолжения рассказа успокоение. — Я перерубил корни, целившиеся в драконов, а голос пообещал их отпустить и не наказывать. Дальше ничего не помню, только когда очнулся, рядом были друид и Шарриз, — парень покосился на метаморфа в тот момент, надеясь, что момент с поцелуем останется только между ними. Но мужчина это воспринял как ожидание дополнения рассказа. — Говори, метаморф, — слегка надменно произнес Император, взмахнув рукой. Кажется, он привык относиться к чужой расе с превосходством. — Я проснулся, когда бездомыш-друид забрал щена, — и кивнул на Лио, а Солнечный дракон поморщился от такого обращения к своему подданному, но ничего не сказал. — С его раной самостоятельно передвигаться было невозможно, кровью воняло на весь лес, мало ли какое зверьё доберется. Артура я отправил с мелкими драконами, чтобы всё вам объяснил и те головы не лишились раньше срока. Сам же пошёл за Лио. Друид его подлатал, а потом отпустил нас с миром. Вот и весь рассказ.       Вояка подошёл вплотную к юному дракону как раз вовремя. Его колени подогнулись и лишь сильные руки мужчины помогли отложить свидание с полом. — Прошу меня простить, Ваше Величество, — произнес побледневший парень, пытаясь устоять на своих ногах, но боль в ране нарастала, путая мысли, отвлекая своей пульсацией. — Отведи его в комнату и отправь за лекарем, — кивнул Император морфу. — Я сверну им шеи, — прошипел Иль, когда дверь кабинета закрылась за Шарризом и его подопечным. — Было бы неплохо, — поддакнул Сатир, морща нос от дурманящего резкого запаха крови и трав, возбуждающих древний, как мир, инстинкт. Он уже давно не позволял себе охотиться, а запах крови лишь раздразнил, напоминая, что мирными драконы были далеко не всегда. В древности их единственной пищей являлось мясо, а охота в истинном облике вызывала такую эйфорию, что после неё даже секс был бледной тенью наслаждения.       Император же учтиво прикрыл нос белым платком, пропитанным маслами. — Владелец Поляны сам оставил их без наказания, поэтому мы не имеем права казнить дурных драконов, — слова Императора спровоцировали недовольный рык Иля. — Но обязательные работы, к примеру, по кухне… — Они едва не убили нашего сына, а вы хотите заставить их чистить картошку? — недоумение в голосе морфа смешивалось с раздражением и перерастало в крик. Сатир одёрнул супруга, недовольно цокая языком. — Решения друидов не могут оспариваться драконами. Эти земли всегда принадлежали им и диктовать свои правила мы не в силах, Иль. Поэтому Император вынесет им наказание. А теперь, если вопросов, требующих рассмотрения, не осталось, то идём отдыхать.       Император кивнул, пожелав супругам спокойной ночи, и Сатир покинул кабинет. Его взгляд был устремлён строго перед собой, а ноздри трепетали от напряжения. Видимо, за последнее время произошло слишком много: отказ Палаты королей в принятии посла Империи, что могло означать только одно — на землях людей неспокойно; у Сатира пропал сын, а вернулся с раной, нанесённой глупыми драконами, даже не справившими совершеннолетие, это может крайне негативно отразиться на придворных и правящих верхушках кланов; родилась дочь, чрезмерно одарённая магией, будто компенсация семье за абсолютно чистого сына.       Медовые глаза сузились и словно налились ярким светом изнутри, когда мимо прошла лекарь. От неё пахло кровью Лио. — Господин Сатир из рода Туманных драконов, — учтиво поклонилась молодая женщина, лет тридцати на вид. Копна шелковистых волос была собрана на макушке, позволяя своей владелице спокойно работать, не отвлекаясь на вечные выбивающиеся пряди. Её глаза цвета темного сапфира притягивали чужие взгляды крайне часто, поэтому молодой женщине приходилось прятать их за затемнёнными стеклами очков. — Я была у вашего сына, рана обработана мастерски, — в голосе прозвучало восхищение неизвестным. — Друидом, — кивнул дракон, вызвав тем самым восхищённый вздох. — Тогда все предельно ясно, — пухлые губы озарила улыбка. — Края раны не разошлись, повязки я поменяла и обработала, поэтому господин Лио спокойно заснул и до утра, прошу, не беспокойте его и отдыхайте сами, — только сейчас женщина обратила внимание на то, как часто вздымается грудь дракона, как раздуваются его ноздри, а в глазах словно помешательство. — Доброй ночи, — слегка испуганно прошептала лекарь и поспешила удалиться, чтобы не навлечь на себя гнев дракона.       Мужчина же, не обращая внимания ни на слуг, ни на жителей резиденции, продолжил свой путь, излучая с каждым шагом всё больше ненависти и жажды крови. Таким Сатир бывал крайне редко, но сейчас эмоции били через край и контролировать их становилось всё сложнее. Поэтому дверь в покои супругов открылась с ноги и гулкое эхо раскатами грома прошлось по небольшой гостиной, в которой из мебели были софа, да два дивана с чайным столиком.       Иль всё это время тенью следовал за мужем, не говоря ни единого слова. Он уже давно знал, как следует поступать в таких случаях. Дочь сейчас с нянями, поэтому беспокоиться не стоило, но вот состояние Сатира выбивало из привычного ритма жизни. Он привык видеть рядом с собой спокойного дракона, главу рода, который без памяти любит сына и жизнь отдаст за свою страну, но такого дикого, необузданного — всё ещё не привык. — Сатир, — холодно окликнул Иль и не позволил дракону больше шага ступить, грубо разворачивая к себе. Горячие губы метаморфа накрыли губы дракона, сминая, подчиняя, показывая, кто на самом деле глава и кому принадлежит дракон.       Сатир не ожидал подобного. Драконья сущность воспротивилась столь бесцеремонному обращению с собой, удлинившиеся клыки царапнули язык и он почувствовал кровь супруга. Это стало катализатором. Ногти вцепились в плечи метаморфа, пронзая кожу даже сквозь множественные слои ткани, а из груди вырвался утробный рык, показывающий, что мужчина больше не держит себя в руках. Метаморф был готов, не отпрянул, не издал ни звука, стойко терпя, только когда хватка дракона ослабла и мужчина с любимыми медовыми глазами развернулся, намереваясь всё же дойти до спальни, вжал его грудью в стену, перехватывая руки за спиной. — Ты забыл, дракон, кто твой хозяин? — шипяще поинтересовался морф, а на его щеке проявилась вязь родового рисунка. Не дожидаясь ответа, он оскалил клыки и впился в беззащитный загривок супруга, прокусывая кожу в жесте подчинения, пытаясь таким образом утихомирить разбушевавшееся существо. Глупо отрицать, что в такие моменты оба чувствовали прилив возбуждения. Их тела пылали, а разум затмевала похоть. Вот и сейчас больше несопротивляющегося строптивца всё же втолкнули в спальню и тяжёлая дверь за ними захлопнулась, отделяя от всего мира. Последние слова Сатира прозвучали с рычащими нотками, но смиренно: — Ты мой хозяин.