Жизнь за сто рублей

ЖИЗНЬ ЗА СТО РУБЛЕЙ Вечер ноябрь. Небо было серым, и ничто на улице не отбрасывало тень, все было перекрашено в мертвый, серый цвет. И только падающие на головы прохожих, снежинки были белыми, такими белыми, что ослепляли своей белизной. Снег уже покрыл улицы своим блеском. На каждой улице города доносится хруст, из-под тяжелых подошв людей. Среди многочисленных, казалось бы одинаковых, лиц прохожих, в автобусе под номером «34Б», можно было разглядеть румяное лицо девочки, с бледными, голубыми глазами. К девочке протягивается опухшая рука, бросает в ладонь пассажира пару монет, и давит на ту же ладонь, только что оторванным билетом. Контролер показалась очень знакомой нашей героине, просто из-за сходства ее с гардеробщицей, работающей в школе, в которой училась девочка. Ей даже на секунду показалось, что это один и тот же человек, но она быстро отбросила эту мысль от себя. И правильно, мысль была безумна. Возможно, девочка и могла бы найти различия между двумя похожими друг на друга дамами, и раньше ей не доводилось путать людей на улицах. Раньше она и вовсе, любила рассматривать каждого прохожего с ног до головы, но более, она любила ловить взгляды этих самых прохожих. Она даже умудрилась определить количество метров между лицами, что бы наверняка поймать взгляд. Кто знает, зачем и почему она преследовала эту нелепую цель. Раньше каждый человек, видит ли она его каждый день или видит она его лишь на мгновение, а после не видит больше никогда, был для нее важно частичкой всего того круговорота бурлящей жизни. Любили она так же выбрать кого-либо абсолютно не знакомого и придумать ему историю о том, что же он будет делать после того, как тот выйдет из ее поля зрения. Скажем вот, мужчина, сидящий напротив. Месяц назад, она бы воображала, как он приходит домой снимает свою забавную шляпку с козырьком и кидает ее на полку в коридоре. Снимает кожаную куртку и аккуратно вешает ее на крючок. Стягивает с себя ботинки, разбрасывая те по углам. Бежит на кухню. Там его встречает милейшая жена, с прищуренными от улыбки глазами. На ней клетчатый фартук синего цвета и ложка в руке. Мужичок подбегает к ней, целует. Позже, они садятся за стол, черпая из тарелок красную жижу, обсуждают подходящий к концу день. Опустошив тарелки, они кидают свои уставшие тела на диван, включают телевизор и не особо заинтересованные в передаче, погружаются в разговор. Разговор начнется с осуждения какой-нибудь соседки, а закончится наивными, но такими трогательными разговорами о судьбе. Но сейчас, девочка не заинтересована, ни в гардеробщице, ни в кондукторше, ни в мужике и ни в ком-либо другом. Сбиты острые края ее взгляда. Глаза пусты, нет в них заинтересованности. Взгляд ее таит лишь удручающую мысль. Автобус остановился. И через открывающиеся двери проскальзывает девочка. Ее взору открывается улица на которой разбросаны люди. Сначала, приходилось напрячься, что бы найти хотя бы одного человека, но после пары поворотов головы, приходит осознание, что людей вокруг полно. Эту картину можно было сравнить с насекомыми в рисе. Один прополз, второй, а после ты уже видишь их в огромных количествах, бегущих средь белых камней. Обычно крупу, с такой напастью, принято выкидывать. Девочка идет по уже давно знакомой ей дороге домой. Но тут, на ее пути встала огромная, зловонная, черная фигура. Девочка остановилась. - Дайте мелочевку. – Сказала фигура, протягивая руку. Девочка вытащила из кармана немного мелочи, и отсыпала в руку черной фигуре, половину из того, что было в руке. -Можно еще?- продолжала фигура. Тогда из руки посыпались остатки монет. -А еще есть, а? Тогда девочка тихо вздохнула, запихала руку в карман и вытащила из него еще несколько монет. Монеты отправились в руку фигуре. Девочка никогда не отказывалась, когда ее просили мелочи. Часто она бросала деньги и уличным артистам. В ее кармане всегда была мелочь, откуда она там бралась, было загадкой и для самой хозяйки кармана. Не дождавшись благодарности, девочка продолжила свой путь до дома. Но что-то сегодня просто не давало попасть ей домой. Подойдя к подъезду, она обнаружила, что ключа от дома не нашлось в ее богатом кармане. Она достает телефон, делает пару звонков и направляется в соседний двор. Дойдя до подъезда, одной из самых обычных пятиэтажек, ее рука протянулась к домофону, и ее пальцы попрыгали по кнопкам. Из аппарата раздался голос, знакомый девочке, но при этом же он был чужд ей. Дверь подъезда поддалась, и, пройдя по крутой лестнице осыпающегося от старости дома, девочка отворяет дверь квартиры. Поток теплого воздуха с запахом варенной картошки повалился на девочку. Ее встретили два голоса, которые ее поприветствовали, и две руки, которые помогли прибрать верхнюю одежду и сумку. Три человека зашли в комнату, из которой исходил запах еды. Все сели пить чай. - А ты точно ключики то забыла? Не потеряла? – прозвучал звонкий голос, и заинтересованно и безразлично одновременно. - Да нет, вроде. Я не уверенна на самом деле. – Ответила тихо девочка. - Не расстраивайся ты, за то нашелся повод зайти к нам. Так давно тебя не видела. Сейчас, подожди, я достану пирожное. Руки лет 40 полезли в холодильник и поставили на стол три песочных пирожных. - Я не буду. – Прозвучало юным хриплым голосом. Одно пирожное отправилось обратно в холодильник. Чаепитие продолжалось. В углу кухни стоял не большой телевизор, на маленьком журнальном столике, больше похожий на изящный стул. Посуда стояла в белоснежном шкафу с прозрачными дверцами Раковина были идеально чистая, словно в ней и никогда не мыли посуду, а просто любовались. На столе распласталась скатерть, приятного цвета лайма. И даже если кто попытался найти на ней пятна, которые встречаются не редко на подобных тряпках, не нашел бы ничего. - Что-то в последнее время много всякого сброда по улицам бродит. Страшно из дома выйти. – Сказал звонкий голос. – Уже темно на улице. Может, останешься на ночь? - Не тёть, я домой пойду. У меня уроки еще, учебники дома, а завтра учебный день. – ответила, скорее, от нежелания мешать, девочка. - Ну да. Тогда будь осторожнее когда домой пойдешь. Кончив с чаем, руки лет сорока отправились к раковине мыть кружки. В то же время, юная рука, своим указательным пальцем, поманила девочку по балкон. Оказавшись на балконе, девочка наступила на что-то мягкое, это была шапка. Одна юная рука берет с пыльного подоконника пачку сигарет, а второй берет саму сигарету. Пахло сырым деревом. - А что тетя? – спросила девочка, очень тихо. - Мама знает давно. – Ответили ей хриплым голосом довольно громко. – Ты будешь? - Я не курю. Скажу по секрету. Я смерти боюсь. – Ответила девочка с иронией. - Словно курение, это приговор на неминуемую смерть. – Раздраженно усмехнулся голос. - Да нет. Просто, «Береженого - Бог бережет». – Сказала девочка, откровенно улыбаясь. - А не береженого? - Не бережет. – Девочка тихонько начинала хихикать. - Ничего ты не знаешь. Рука зажгла сигарету. Поднесла ее ко рту и оставила ее там, на пару секунд. Клубы дыма заполнили балкон. - Смотри как красиво. За окном и в правду было завораживающее зрелище. Светила луна, и хлопья аккуратно падали с неба. Луна отражалась в снежинках, и только их и еще пару дальних огней, можно было разглядеть в этой темноте. Девочка простояла молча, наблюдая танец за окном. Длилось это не долго, раздался телефонный звонок. - Мне пора. – Сказала девочка, открывая дверь балкона. - Бывай. – Прохрипело у нее за спиной, безразлично. Девочка, найдя свою одежду и сумку, отправилась к выходу из квартиры. - Подожди. Держи. К девочке протянулась рука, державшая в руке купюру. - Вы чего? Мне не нужно. - Держи, на мороженое. Не стесняйся. Девочка протянула руку на встречу, взяла купюру, кинула ее в карман. - Спасибо, что пустили на чай, и за… Девочку прервал звонкий голос. - Маме привет передавай. Пока-пока. Дверь захлопнулась. Девочка вышла из подъезда, и поплелась домой. Она порядком устала, тяжелый рюкзак тянул ее к земле. Снег продолжал валить, и было трудно разглядеть что-либо. Сильно хотелось спать и добраться, наконец, до дома. Фонари почему-то мало освещали ту улицу, по которой шла девочка. Ей не было страшно, страшно только поскользнуться. К девочке подходит черная фигура. Фигура начинает, что-то мямлить. Слов было совсем не разобрать, лица тоже. В руке фигура держала что-то, толи палку, толи нож, толи еще что-то. Девочка останавливается. К горлу медленно перекатывается ком, девочка не в силах кричать или говорить. Ужас охватывает ее, она видит только сутулую тень, держащую что-то в руках. Ничего не видно из-за снега и света. Фигура продолжала что-то мямлить. Слов было не разобрать. Голос становился то громче, то тише. Перед ней стоял человек невменяемый. Фигура шаталась, еле стояла на ногах, но сейчас казалось, что она может прыгнуть в любой момент на девочку. Столько мыслей прошло перед глазами девочки: сегодняшний день, вчерашний, прошлая неделя, отец, мать все те, кого она когда-либо знала. Но нет, все эти мысли было необходимо выбросить, и направить внимание на ситуацию. Что делать? У девочки ничего не было, чем она могла бы себя защитить. Бежать она боялась, так как не была уверена, в том, что тень не настигнет ее, если та побежит. Фигура продолжала, что-то бормотать, рычать и размахивать непонятным предметом. Девочка понимала, что ей нужно было, хоть что-то, что помогло бы ей избежать нападения. Однако чувство, что все это не по-настоящему не покидало девочку. Была какая-то слепая уверенность в то, что она таки попадет сегодня домой. Девочка обыскала карманы. Вытаскивает руку, в которой лежала купюра. Она развернула ее, увидела напечатанное число «100». Развернутую бумажку дрожа, отдает тени. На мгновенье, девочка смогла разглядеть ухмылку на лице человека. Его взгляд упал на купюру, он схватил ее, и поднял взгляд на девочку. Человек не отводя взгляда, попятился назад. После шагов трех, резко развернулся и побежал в неизвестном направлении. Снег падать стал реже. Девочка смотрела на убегающую тень. Она заметила, как висит дырявая куртка, как ерзают на ногах ботинки, как придерживает красная рука шапку на голове. После этого случая девочка успешно дошла до дома. Об этой истории она вспоминала редко, а рассказывала единожды. Она не чувствовала, что в тот момент, ее жизнь была под опасностью, так что она предпочитала воспринимать эту историю, как очередное пожертвование убогим на хлеб. Эта ухмылка не осталась долго в ее памяти, она смешалась с другими лицами, очень скоро. Когда она подросла, ей и не приходилось отличать лица людей друг от друга, ей это было не нужно. Все вокруг смешалось в один единый шарик пластилина. Не сразу будет и заметно, если немного отщипнуть от этого шарика, ведь его так просто скатать и сделать идеально ровным снова.