***
будильник выключается мгновенно, потому что не хочется будить юту, что пришёл ближе к пяти утра. обоим, конечно, к первой паре, но накамото после ночных посиделок в клубе всегда отсыпается, сколько может, и идёт ко второй или третьей. небольшая записка, оставленная на тумбочке возле кровати юты, потому что донён знает, что друг попросит отмазать его перед преподами. краткое "скажу, что ты заболел" аккуратным почерком, стакан пока ещё холодной воды и пара бутербродов для японца, попытка привести растрёпанные волосы в порядок, утренняя сигарета в общей курилке вместе с сонным юкхэем, чашка крепкого чая - и здравствуй, новый учебный день, новая информация в голове прилежного ученика ким донёна. никто из той толпы из клуба не спрашивает, куда он вообще смотался так рано и почему это произошло, лишь дежурно улыбаются, пожимают руку или хлопают по плечу. это всё доён смоет под горячим душем, потому что как же тяжело ощущать на себе все эти прикосновения. на вопрос преподавателя о местонахождении юты приходится столь привычный ответ - плохо себя чувствует. больше вопросов не возникает, потому что ёжику понятно: любящий развлечься и выпить японец перепишет конспект у соседа и донесёт задание. как-то так он и держится уже три курса. без юты, кстати, лекции совсем скучные. никто не тыкает своими длиннющими пальцами в рёбра донёна, чтобы он отвлёкся от конспекта и развлёк. никто не шепчет на ухо очередную мега-историю, которую успел подслушать у первокурсниц. никто не тянет на перемене в столовую или курилку и даже не хватает под локоть, чтобы вместе дойти до общежития. просто потому, что юта не приходит. весь день ким бесцельно шатается по зданию института, почти ни с кем не переговаривается, даже забывает сходить поесть. этому есть до жути простое объяснение, но он никому в этом не признается. ведь несмотря на все слова о том, как ким донён устал от вездесущего накамото юты, этот дурной японец, ведущий себя, как ребёнок, его единственный друг, настолько близкий, что тошно становится. оказывается, этот лоботряс просто решил отсидеться дома. доён находит его почему-то на своей кровати. завёрнутого в его одеяло. смотрящего какую-то дораму с его ноутбука, оставленного на тумбочке за ненадобностью на сегодняшних лекциях. накамото долго пытается объяснить, почему прогулял занятия и окружил себя вещами на удивление быстро помрачневшего соседа. мол, голова раскалывается, но без любимого донсэна так грустно и одиноко, что не было иного выхода, буквально пришлось заставлять себя залезать на чужую кровать, ведь "она же пахнет тобой, доён-ааа~". шуточный подкат остаётся без должной реакции, а вот юта оказывается почти что вышвырнут в магазин, потому что есть нечего, готовить не из чего, а сам доён хочет то ли фруктового пива, то ли рамена, то ли курочку, то ли ещё чего вкусного. в общем, точного списка продуктов ошалевший японец не получает и отправляется в полную неизвестность, надеясь угодить своему соседу. конспекты-то нужны. в итоге парни сидят на кровати юты, потому что уже доёну кажется, что на ней удобнее, запивают острую курицу сладким фруктовым пивом и смотрят какой-то совершенно глупый ужастик, что выбрал юта. он, вообще-то, надеялся, что соседушка будет пугаться и ныкаться лицом в его сильное плечо, его нужно будет успокаивать, но выходит как-то совсем не так, потому что ким просто не боится. это скорее разочаровывает. засыпают вместе. опять же на кровати юты. сам японец отрубается ближе к концу фильма на коленях доёна, а тот досматривает скорее ради усмирения собственного любопытства, что буквально кричит о важности просмотра фильма до самого конца. ноутбук в итоге откладывается на тумбу, а сам парень ещё долго смотрит на каштановые волосы, разбросанные по спокойному лицу накамото, тихо посапывающего во сне и чему-то нежно улыбающегося. отчего-то столь велико желание убрать волосы с лица, мягко провести самыми кончиками холодных пальцев по щеке, но донён себя же одёргивает — нечего думать о подобном. разнежился. юта дарит море тепла, что постепенно отогревает замёрзшее сердце. своей нежной улыбкой, когда на часах два часа ночи, а в руках по бутылке хмельного. своим заливистым смехом после чьей-нибудь удачной шутки. своим весом, когда желание закинуть руку на плечо доёна так велико, что и противиться не получается. своими руками, что мягко забирают сигарету из руки и тушат о переполненную пепельницу. своим тихим прекрати ради меня.юте снится пустая улица ночного сеула и сидящий рядом с ним донён. он почему-то плачет, пряча лицо в ладонях и пытаясь что-то объяснить, но почему-то ни один звук не вырывается из его горла, даже рыдания. слышно только учащённое сердцебиение, будто кто-то отбивает быстрый ритм на барабанной установке. хотя это больше напоминает перкуссии. накамото вытягивает руки, хочет обнять крепко-крепко, погладить по голове и успокоить. наконец рассказать о том, что разрывает его сердце уже много лет, но стоит коснуться самыми кончиками пальцев — пуф. ким донён, редкие улыбки которого заставляют сердце пускаться в пляс, рассыпается... чёрт возьми, огромной кучей табака, что в следующую секунду тлеет сразу весь и рассеивается лёгким порывом ветра. на устах юты так и остаётся непроизнесённое я люблю тебя.
утром донёна нет в комнате, зато на полу валяется клочок бумаги, пестрящий зелёным маркером и почти что бурчащим вместо парня "я забыл сказать, что мне нужны сигареты, так что пошёл в магазин. потом буду на балконе". находится ким не на балконе, а на кухне с первокурсниками, потягивающими кофе. все такие домашние и уютные, с заспанными лицами и опухшими губами, в совершенно глупых пижамах или в семейниках, явно вытащенных из самых недр шкафа. лишь донён уже давно умыт, причёсан и совсем не похож на сонную выхухоль. юту приветствуют короткими кивками, ведь для разговоров ещё проснуться до конца надо. он не протестует, а лишь садится рядом с чону, уткнувшимся лбом в потрескавшуюся поверхность старого стола. тот что-то бубнит, но разобрать не получается от слова "совсем", так что накамото для приличия кивает и треплет второкурсника по мягким волосам, молча удивляясь тому, как хорошо он за ними ухаживает. — мы сегодня в клуб. не хочешь с нами, хён? — юкхэй поворачивается к юте и выглядит так, будто сам не понимает, зачем спрашивает, если ни одна их гулянка не обходится без компании весёлого японца. но тот краем глаза смотрит на доёна, чьи длинные пальцы с удивительной скоростью нажимают на сенсор телефона, явно что-то печатая, и качает головой. — сегодня не хочу и не могу, надо ещё конспекты переписать. я же должен всё вовремя приносить. ответ явно не устраивает тусовщиков, но никто не возмущается особо. особенно донён. его мягкая улыбка проделывает огромную дыру в сердце юты. парни расходятся минут через пятнадцать, ссылаясь на необходимость убраться в своих комнатах и переделать ещё кучу дел до похода в клуб, а донён и юта остаются на месте, не решаясь разбавлять повисшую тишину какими-либо словами. вскоре и кореец уходит в комнату.***
— я не хочу шляться ночью, юта. ты же сам говорил, что собираешься переписать все конспекты, что я тебе принёс, отказал ребятам, а теперь тащишь меня чёрт знает куда? — почти обиженно тянет доён, всё же не пытаясь вырвать своё запястье из крепкой хватки юты и хоть как-то отпираться. лишь медленно идёт следом за японцем, как-то странно осматривающимся. — я им отказал, потому что хотел с тобой поговорить. а теперь разожми булки, ким донён, я же не тащу тебя в лес, чтобы изнасиловать и зарезать. на губах накамото столь беззаботная улыбка, что разум сам по себе очищается от ненужных мыслей, позволяя совсем покорно идти следом, даже не глядя по сторонам. юта усаживает на траву в парке рядом с собой, но затем просит лечь и посмотреть на ночное небо. — ты же знаешь, я всегда любил звёзды, — тихо произносит японец, поднимая глаза к тёмному небосводу, усыпанному яркими звёздами. — знаю. — они прекрасны. и столь загадочны, что я никогда не узнаю о них столько, сколько хотел бы на самом деле. мои знания и представления всегда будут совершенно поверхностными, но это не помешает мне любить их и дальше. доён чуть хмурится и хочет подняться, но его останавливает рука юты, ложащаяся на костлявое плечо. — знаешь, ты тоже очень загадочный. но для меня ты всегда будешь сиять ярче всех звёзд, вместе взятых. всегда будешь привлекать в разы сильнее, чем они. — накамото тихо вздыхает и ложится рядом, как можно ближе, чтобы соприкасаться с корейцем плечами. — пусть ты сам этого не понимаешь и будто не чувствуешь, но я вижу, как из тебя льётся свет. он ослепляет меня, сводит с ума и заставляет думать, что лучше тебя на свете нет просто никого. мы знакомы уже сколько? двенадцать лет? раньше ты просто был для меня лучшим другом. действительно самым лучшим. я не понимал, чем мог заслужить тебя. твою доброту и заботу, твои шутки и подколы, твои улыбки и холодные ладони, но не хотел думать об этом и просто наслаждался. юта замолкает. ему нужна небольшая передышка, необходимо привести мысли в порядок, и ким это понимает. не говорит ничего. — было трудно понять, в чём дело. я просто хотел постоянно быть с тобой, не отходя ни на шаг, хотел держать тебя за руку и как можно чаще слышать твой смех, но тебя так трудно было заставить хохотать так, как я хотел. я совсем не понимал, почему из-за этого так больно, почему я схожу с ума, если тебя нет рядом. но затем понял. глаза в глаза, горячая ладонь в холодную, тихий вздох, чтобы наконец произнести самое важное. — я тоже люблю тебя, накамото юта. — я люблю тебя так же сильно, как звёзды, ким донён. рваные выдохи с обеих сторон и тот самый поцелуй, что юта ждал два с половиной года. парни просто теряются друг в друге.