Lenny, are you okay?

Идея собраться всем вместе принадлежала Циско и Фелисити. «Ну мы же заслужили отдых!» — пищали они, делая щенячьи глазки. Заслужить-то заслужили, но вот у Барри сводило живот от одной лишь мысли о встрече. И ещё бы! Ведь «собраться всем вместе» подразумевало то, что Легенды тоже будут, а с ними и Леонард Снарт, занимавший мысли Барри с самого Рождества. Осознание того, что Снарт нравится Барри, причём нравится довольно сильно, пришло к Аллену в тот самый момент, когда они стояли друг напротив друга в поезде. Он тяжело дышал, а улыбка Снарта в тот момент была такой яркой и искренней, что Барри понял, что пропал. Его всегда тянуло на «плохих мальчиков», но со Снартом было по-другому. Барри притянул не его образ злодея и негодяя, нет, вовсе нет. В тот момент, когда Снарт улыбнулся ему, Барри увидел в нём что-то светлое и доброе, что тщательно скрывалось за болью и ужасным прошлым. И именно это «светлое и доброе» его и зацепило. И он влюбился, быстро и отчаянно утонув в бездонном океане глаз преступника. Рядом со Снартом Барри чувствовал себя свободней. Он не смущался, не краснел, словно четырнадцатилетняя школьница, а отвечал на флирт, чувствуя разгорающийся азарт внутри. Это была бешеная игра, гонка, в которой Барри хотел победить. Снарт сводил Барри с ума, врываясь в его мысли словно ураган и круша там всё. Стоило Снарту усмехнуться и у Барри шла кругом голова, а от его растянутого «Scarlet» у Барри так вообще сносило крышу. Снарт нравился Барри, чертовски нравился, но заниженная самооценка и что-то, отдалённо напоминавшее здравый смысл, громко кричало ему о том, что шансов у Барри нет от слова «совсем». Барри и сам это понимал. Они со Снартом были по разные стороны баррикад, о чём тот постоянно напоминал, и они были не в детском мультике, где злодей мог встречаться с героем и быть при этом счастливым. Нет, нет и нет, Вселенная никогда бы не допустила такого для Барри. Его предназначение страдать, а не быть счастливым. Поэтому Барри запихивал чувства на самое дно своей израненой и искалеченной души, стараясь не думать о холодном преступнике. Но Снарт уехал вместе с Легендами, и тут Барри вдруг поймал себя на том, что скучает по нему. Скучает, и с надеждой ждёт нападения Негодяев, которого всё не было и не было… Барри не хватало Снарта, его подколок и ухмылки, не хватало того огня, словно от огненной пушки Мика Рори, который полыхал в нём, когда Снарт был рядом. И теперь, когда до их встречи оставалось меньше часа, Барри дико нервничал. Он стоял перед зеркалом и понятия не имел, что ему надеть и из-за этого чувствовал себя просто ужасно глупо. Ведь он не девчонка какая-то, чтобы так переживать из-за одежды! Нет, он конечно мог надеть простые джинсы и футболку и особо не заморачиваться, но… Это же была их первая встреча после официального вступления Снарта в ряды героев, и ему нужно было что-то такое, в чём он мог с ухмылкой сказать: «А я же говорил, что в тебе есть что-то хорошее», — и при этом выглядеть… хорошо. У Барри всегда были с этим проблемы. Он не чувствовал себя «горячим» и «сексуальным» независимо от одежды. Он наверное в одних ремешках из секс-шопа не почувствовал бы себя сексуальным, что уж говорить о какой-то повседневной одежде. Но всё же Барри надел те джинсы, что подарила ему на день рожденье Айрис, которые были довольно узкими и подчёркивали длину Барриных ног и, что уж там сказать, его задницу. Джинсы были глубокого чёрного цвета с маленькими карманами в которые даже телефон не влезал. К джинсам он надел конверсы и свой красный свитер, который после очередной стирки решил расстянуться, от чего теперь в вырез было видно его ключицы. И Барри наверное стоило надеть что-то другое, но это был его любимый свитер, единственный, в котором Барри чувствовал себя спокойно абсолютно всегда. Он вздохнул и, рукой уложив волосы, побежал к месту встречи с командой. Он договорились прийти вчетвером, так что, когда Барри прибежал, все трое уже стояли и ждали его, нервно поглядывая на часы. Барри затормозил и неловко улыбнулся, извиняясь за опоздание. Айрис присвистнула.  — Посмотрите-ка на него! — воскликнула она, обнимая его: — Мой брат наконец вспомнил о том, что у него есть, что подчёркивать.  — Тебе идёт, — смущенно сказала Кейтлин.  — Кого бы ты не пытался впечатлить, ты это сделаешь, — сказала Айрис, заставив Барри покраснеть.  — Да никого я не пытаюсь впечатлить, — пробубнил он, прожигая взглядом пол, но, видимо, это прозвучало не слишком убедительно, так что все рассмеялись. Это разозлило Барри. — А ну, хватит ржать, мы итак опаздываем.  — Не мы, а ты, это раз. — сказал Циско. — А во-вторых, чувак, мы у самого входа!  — Это здесь? — удивлённо спросил Барри, оглядываясь. Они стояли у ведущей вниз лестницы, а место встречи «супергеройских команд» должно было пройти в баре, принадлежавшем Куиннам. Циско кивнул и начал спускаться вниз. Девушки, стуча каблуками, отправились за ним. Бар был сделан в современном стиле. Тёмно-синие стены, чёрные кожаные диваны у стен со столиками из тёмного дерева и полукруглая, ярко освещённая сцена рядом с барной стойкой. Играла негромкая музыка прошлого века и пахло чем-то приятным. Они действительно опоздали и все уже были на месте. Барри заметил Тею, Сару и Кендру, которые о чём-то разговаривали, держа бокалы с вином. Неподалёку от них сидели Джекс, Картер, Рей и Диггл, громко спорившие о чём-то за пивом. Сердце Барри забилось чаще, когда он заметил коротко стриженную макушку за барной стойкой. Снарт сидел вдали, наблюдая за всеми со стороны. Их взгляды встретились, и он довольно усмехнулся, отчего желудок Барри сделал кульбит. Он усмехнулся в ответ, но тут его отвлекла Фелисити, бросившаяся обниматься.  — Барри! — воскликнула она. — Ты шикарно выглядишь!  — Спасибо, Фелисити, — смущенно улыбнувшись, сказал он. — Прости за опоздание.  — Ничего, — ответил за девушку Оливер и тоже обнял Барри. Из-за его спины Барри заметил, как Рори толкает недовольно поджимающего губы Снарта в бок, от чего кровь прилила к его щекам. Он отстранился от Оливера и услышал, как Циско и Айрис хихикают за его спиной. Он грозно посмотрел на них, отчего те засмеялись ещё громче. Барри обижено надул губы, а Кейтлин улыбнулась ему.  — Не хочешь выпить чего-нибудь? — спросила она, взяв его под локоть.  — С удовольствием, — буркнул он. Они направились в сторону диванчиков и по пути их несколько раз останавливали, чтобы поприветствовать и обнять. И каждый, буквально каждый человек не забыл сделать Барри комплимент по поводу его внешнего вида, а Сара Лэнс, с которой он до этого даже знаком толком не был, чмокнула его в щеку, прошептав на ухо «Он в восторге», отчего щеки Барри вспыхнули с новой силой. Наконец они добрались до диванчика, и Барри вымотано рухнул на него, не в силах перестать думать о том, что его жизнь начала напоминать психушку. Кейтлин заказала им два коктейля и села рядом, расстегнув босоножки.  — Я поражаюсь, как ты ходишь на таких каблуках, — сказал Барри с долей уважения в голосе. Кейтлин улыбнулась.  — Профессионализм, что сказать. А ты не злись на Айрис и Циско, они просто издеваются.  — У меня глаз дёргается от этих издёвок. Что с ними твориться-то?! — Кейтлин рассмеялась.  — Если вкратце, то мы с ними поспорили. Они ставят на то, что ты оделся так ради Оливера.  — Ты сейчас о Фларроу, я правильно понял? — Кейтлин кивнула, а Барри застонал, закрыв лицо руками. О Фларроу он узнал совсем недавно и не сказать, что эти познания его обрадовали.  — Ну согласись, химия между вами есть. То, как вы смотрите друг на друга, как заботитесь во время битв и как ты покраснел, когда Оливер тебя обнял… Всё это со стороны выглядит более, чем подозрительно.  — Я покраснел не из-за Оливера, — прошипел Барри и на губах Кейтлин расстянулась довольная улыбка.  — Я знаю. Видела, как вы со Снартом смотрели друг на друга. Это вроде называется секс-глазами, не помню точно.  — И ты, Брут! — воскликнул Барри, отодвигаясь от Кейтлин. Та рассмеялась.  — Кажется, у меня скоро появится новенькие двести долларов. Наконец-то смогу купить себе новый микроскоп.  — Кейт… — простонал Барри, зарываясь руками в волосы. — Ты никогда не получишь свои деньги, потому что между нами никогда ничего не получится.  — Никогда не говори «никогда», Барри, — пожала плечами Кейтлин, принимая у подошедшего официанта коктейли, один из которых она протянула Барри. Тот выпил его залпом, моля Вселенную, чтоб хоть раз алкоголь подействовал. Вселенная, как всегда, послала его куда подальше.  — Я серьёзно, Кейт.  — И я серьёзно, Барри. Назови мне хоть одну причину, почему вы не можете быть вместе.  — Кто не может быть вместе? — спросила подошедшая Сара. Девушка плюхнулась рядом с Кейтлин, обняв её за плечи.  — Барри считает, что у него не может быть совместного будущего с одним парнем.  — Кейтлин!  — Глупости! — воскликнула Сара, привлекая к ним ненужное внимание. — Барри, Господи Боже, да ты просто прекрасен! С такими ногами и задницей, как у тебя, можно мир покорить, не то что какого-то парня.  — Проблема не в моих ногах и заднице, — сквозь зубы процедил Барри. — А в том, что мне не нужен ебарь на одну ночь. Я романтичный человек и мне нужны отношения, с обычными свиданиями и ухаживаниями, а с тем человеком, о котором мы с Кейт говорили, они попросту невозможны. Он не такой человек. Так что давайте закроем тему, — Сара и Кейт преглянулись.  — Ну ладно, — сказала Сара и поднявшись, ушла куда-то за его спину. Барри грозно посмотрел на Кейт.  — Ну и зачем ты рассказала ей об этом?  — Ну во-первых, я ничего не рассказала. А во-вторых, Сара довольно близка с Леонардом.  — Отлично, просто отлично, а мне от этого полегчать должно?  — Прекрати говорить с сарказмом, Барри Аллен, я вообще-то помочь тебе пытаюсь.  — Не надо помогать мне с тем, что заведомо обречено на провал, — возможно, это звучало излишне агрессивно, и Барри понимал это, но только поджал губы. — Просто не надо. Кейт могла бы осуждающе посмотреть на него, могла бы фыркнуть что-то вроде: «Очень зря!» — и уйти, но она только неопределённо покачала головой. Она понимала. Возможно, не до конца, возможно, не так, как хотелось бы Барри, но хотя бы не настаивала и не хмурилась, и это было достойно благодарности. Слово: «Спасибо», — отчего-то отчаянно не хотело срываться с языка, поэтому он только тускло улыбнулся и откинулся на спинку дивана. Да, после того, как его организм перестал пьянеть, вечеринки потеряли своё былое очарование. Не забыть того взгляда Снарта, его поджатых губ, постоянно оставаться в твёрдой памяти — чего в этом хорошего? Вот и Барри не знал. Однако из этого транса и внимательного изучения пустого стакана в собственной руке его отвлекли громкие восклицания, исходящие от барной стойки. Он поднял и сфокусировал взгляд, чтобы с удивлением осознать, что Фелисити и Циско спорили вовсю, раззадоренные алкоголем.  — Да ты хоть раз там был?  — Конечно! И сполна нагляделся на ужасную структуру вашего города!  — Да? Ну…  — О чём они спорят? — несколько мгновений Барри пытался анализировать эту информацию и провалился, поэтому решил обратится к более внимательной Кейт. Та только пожала плечами и наклонилась, чтобы вновь застегнуть босоножки:  — До этого они говорили гораздо тише, поэтому ответ нам только предстоит узнать. Это звучало довольно логично и с щепоткой чего-то интересного, поэтому Барри зачем-то кивнул и поднялся с дивана. Взгляд рефлекторно скользнул в сторону того угла, где сидел Снарт, — видимо, не стоило слишком много думать о нём, — и по позвонкам пробежала мелкая дрожь.  — Что ты говоришь? «Васт» — хороший бар? — такого возмущения в голосе Циско Барри не слышал никогда, и это, к счастью, отвлекло его от Леонарда. — Этот красный цвет стен просто отвратителен!  — Вот как? — не унималась в свою очередь Фелисити, раскрасневшаяся от азарта. — Ты плитку в «Чиллс» видел?  — В чём, собственно, дело? — на удивление мягко приостановила этот поток восклицаний Кейт, но это подействовало на Циско не так, как ожидалось. Он замер на секунду, что-то обдумывая, после чего стукнул по стойке со своей фирменной широкой улыбкой:  — В том что я вызываю тебя, Фелисити, и всех прибывших сегодня из Старлинг Сити на битву! — после чего добавил, чуть смутившись. — Музыкальную, конечно. Сказать, что все опешили — ничего не сказать. Но недоумение сошло с лиц так же быстро как появилось, уступая место взволнованному азарту. Удивительно, как мало нужно человеку для бодрости! И Барри удивлялся, замечая, как Джо кричит со стороны какого-то столика:  — Сделаем их! Как брови Кейт медленно опускаются, а лицо приобретает игривое выражение:  — Будет весело. И как Циско мгновенно входит в роль ведущего:  — Так, разделимся на две команды! Я буду капитаном Центральных, потому что это была моя идея, а Фелисити капитаном Старлинг, потому что спорил я с ней. Сейчас… Не вписывался в начавшуюся кутерьму только Барри. Естественно, он умел и любил веселиться, но музыкальная битва… Извините, это не входило в его планы. Он попытался медленно и незаметно ретироваться к привычному уже дивану, когда услышал крик деятельного Циско:  — Кейт права! Ты просто обязан петь, Барри!  — Что? — он нервно усмехнулся, медленно поворачиваясь в сторону уже намечавшихся групп. — С чего бы?  — Я слышала как ты поёшь, Барри, — почти строго заметила Кейт, — так что иди сюда.  — Я уверен, что вы и без меня прекрасно справитесь, — он отчаянно старался добавить голосу хоть немного уверенности, но получалось, мягко говоря, не очень.  — А чего ты так отпираешься, — неожиданно раздался совсем рядом голос Снарта, — Scarlet? По канонам милосердной Вселенной всё становилось только хуже. Потому что Леонард Снарт должен был знать, какой властью над Барри обладал его голос. Знал и потому беззастенчиво ею пользовался. Буквы дрожью пробегали по шее Барри, обвивали плечи и притворялись чужими прикосновениями. Но их всё равно никогда не будет, поэтому эту власть стоило прекратить.  — Просто считаю это хреновой идеей, — как можно беспечнее бросил Барри, складывая руки на груди и переводя раздражённый взгляд на прекрасную фигуру Снарта.  — Ты заранее признаёшь своё поражение? — коротко усмехнулся тот в ответ. — Странно. И забавно.  — Ты пытаешься взять меня на слабо?  — Ты только сейчас заметил? — фыркнул Снарт, приподнимая одну бровь. На это Барри смог только покачать головой:  — Нет. Не выйдет. Я не мелкий школьник, которого оскорблениями и насмешками можно заставить мыть полы. Я хочу просто расслабиться.  — Чувак, — он уже вновь отвернулся, но голос Циско, слишком восторженный, вновь приостановил его, — теперь ты просто обязан спеть со Снартом.  — Что? Но он же не из Старлинг Сити! — влезла в разговор Фелисити, но тут выступила даже не участвующая Айрис:  — Они то-очно должны петь! — она заулыбалась, видимо, из гордости за своего братишку.  — А то Снарт съест нашего бедного Барри глазами. Или наоборот. Этого Барри выдержать не смог, поэтому закатил глаза, резко развернулся в сторону Циско:  — Ладно, я согласен.  — Я тоже, — хмыкнула Фелисити, изучая взглядом Снарта, готового к противостоянию. На самом деле Барри был совершенно не согласен ни на что, кроме смерти здесь и сейчас, но только встал рядом с Циско с кислой миной. Тот предпочёл не обращать на это внимание и воодушевленно объяснил:  — Я пою с Фелисити, Джо с Оливером, Кейт с Сарой, а Барри со Снартом, — после чего прокашлялся и попытался как можно пафоснее произнести: — Да начнётся битва! Это даже вызвало лёгкую улыбку на лице Барри, но понимание, что ему придётся петь с тем, в кого он влюблён по уши, убивало на корню любое веселье. Он вообще вспомнит как рот-то открывать? Хотя то, что они пели последними, давало смутную надежду на то, что ему удастся собраться с духом к тому моменту. В баре началось движение. Столы были отодвинуты к стене, а диванчики расставлены по кругу, из-за чего в центре образовалось свободное место. Все были в радостном предвкушении — Барри слышал, как его друзья перешёптывались и делали ставки. Одна единственная мысль не покидала его голову: «Это грёбанное безумие.»  — Правила просты, — громко произнёс Циско. — Пара поёт дуэтом. Чьи вокальные данные окажутся лучше — тот и победил. За каждую победу назначается по сорок два очка.  — Почему по сорок два? — удивился Оливер. Кейтлин и Барри обречённо вздохнули, а Циско выпалил:  — Потому что сорок два — ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального!  — Ладно, — кивнул Куинн, хотя, очевидно было, что слова Рамона его не убедили.  — Выигрывает та команда, чья группа наберёт больше очков.  — Но кто будет решать, кто из дуэта победил? — спросила Айрис.  — Нам нужны судьи! — воскликнула Кейтлин. — Пять человек!  — Есть добровольцы? — Циско, прищурившись, оглядел толпу. Добровольцев не оказалось.  — Ну тогда решать будут все, кто не поют. Каждый выскажется.  — Идёт! — согласно воскликнула Фелисити.  — Что насчёт музыки? — поинтересовалась Тея. — Её будут задавать или…  — Думаю, — подал голос Рей. — тут нужно оставить право выбора за одним из дуэлянтов. Все согласны? Участники довольно загудели. Барри оглядел комнату, пытаясь найти глазами Снарта. И тут горячее дыхание опалило его ухо, заставив кожу покрыться мурашками.  — Меня ищешь? — Барри вздрогнул и отскочил, заставив Снарта мягко рассмеяться. Аллен вздохнул.  — Кто выбирает? — спросил он. Мужчина ухмыльнулся и сделал глоток виски из своего стакана. Одна капля выскользнула из уголка губ и быстро поплыла вниз, огибая линию челюсти. Барри вдруг захотелось приблизиться и слизать её, и от этой мысли щёки его вспыхнули. Снарт усмехнулся.  — Оставлю выбор тебе, Scarlett. Аллен закатил глаза. Его бесила эта власть, которой обладал голос Снарта. Очень сильно бесила. Но сопротивляться ей он не мог. Странная, но в то же время манящая идея возникла в его голове. Он ухмыльнулся, а затем наклонился и почти касаясь губами уха мужчины, томно прошептал:  — Молись, чтобы я не заставил тебя петь Леди Гагу. Он круто развернулся и направился к крайнему диванчику, на котором расположилась команда Централ-сити. Но в последний момент передумав, он обогнул его и направился к барной стойке.  — Одну «Пиранью»*, пожалуйста, — сказал он, обращаясь к бармену. Тот кивнул, принимаясь за выполнение заказа. На соседний стул кто-то сел. Повернув голову, Барри увидел, что это Айрис. Сводная сестра широко улыбнулась ему.  — Порядок дуэлей такой, — заговорила она и голос её был полон энтузиазма. — Сначала Фелисити и Циско, потом папа и Оливер, после них — Кейт и Сара, а на десерт — вы со Снартом.  — Отлично, — буркнул Аллен. Бармен поставил перед ним стакан, и Барри осушил его в один глоток. За спиной заиграла динамичная музыка, в которой Барри моментально узнал вступление «Born This Way». Он кивнул бармену, чтобы тот повторил его заказ, и повернулся лицом к «сцене». Фелисити и Циско стояли в центре, и он заметил прикреплённые к их одежде микрофоны. Барри кивнул сам себе — это открывало свободу движений. Фелисити, с лицом победителя, запела первой:  — Моя мама говорила мне, когда я была ещё маленькой, что мы все рождаемся звёздами. Пела Фелисити… неплохо, но Барри всё равно поморщился. А уж когда запел Циско, то он отвернулся и сделал щедрый глоток выпивки. Нет, Циско, сам по себе звучал красиво. Его голос был сильным и чистый, но сейчас, он, очевидно, был пьян и в сочетании с высоким голосом Смоук это звучало… жутко. Аллену на мгновение стало даже обидно за одну из своих самых любимых песен.  — Это ведь Леди Гага, да? — усмехнувшись, спросила Айрис. Барри кивнул.  — Фелисити выиграла этот раунд. Она, хоть и поёт хуже, по крайней мере звучит трезвее.  — Это точно. К концу раунда Уэст заказала себе текилы. Сделав небольшой глоток, она усмехнулась.  — Ты оказался прав. Барри обернулся. За Циско проголосовали четверо — Рей, Кендра, Тея и Джефферсон. За Фелисити — Мик, профессор Штайн, Картер и Диггл. Решающий голос оставался за Айрис. Она печально вздохнула.  — Прости Циско, но я голосую за Фел.  — Да! — довольно воскликнула Смоук.  — Предатель! — завопил Циско. Кейтлин осторожно усадила его на диван.  — Старлинг сити ведёт со счётом 42:0! Следующие дуэлянты! — провозгласила Тея, которая самоизбрала себя ведущим. — Участник от команды Старлинг — Оливер Куинн, — люди захлопали, а Оливер поднялся с диванчика и кивнув толпе, вышел вперёд. Барри закатил глаза.  — Сделай его, Джо! — крикнул он, отсалютировав детективу стаканом.  — Покажи ему, что значит петь! — поддержала его Айрис.  — И я вас тоже очень люблю, — буркнул Куинн, закрепляя микрофон. Барри послал ему воздушный поцелуй. Краем глаза он заметил, как брови Снарта медленно ползут вверх и усмехнулся, делая глоток «Пираньи». Начала играть джазовая музыка, и Айрис присвистнула.  — У Оливера нет шансов.  — Ни малейшего, — усмехнулся Аллен. Джо выбрал одну из своих любимых песен — «Your Heart Is As Black As Night». Она была записана у него на пластинку, и он порой включал её холодными зимними вечерами. Уэст слушал её долго и молча, попивая тёплый глинтвейн. Барри знал её слова наизусть.  — Твои глаза могут казаться родными, но мне рассказывают, что твоё сердце черно, как ночь. Джо пел низко и так чисто, что Барри поразился. Он собственными глазами видел, как его приёмный отец выпил три стакана виски, и такая чистота голоса поражала. И кажется, не его одного, потому что он видел, как публика замолчала и наслаждалась, покачиваясь из стороны в сторону. У Оливера голос был хуже, значительно хуже, но всё же не так плох. Барри бы дал ему четвёрку из десяти.  — Какую песню будете петь вы со Снартом? — шепотом спросила Айрис, когда Джо закончил петь. Парень пожал плечами.  — Не думал ещё. Я вообще не очень-то и хотел выступать, знаешь ли, — Барри выразительно посмотрел на журналистку, но та лишь закатила глаза.  — Барри, я знаю, как ты поёшь. Я всё ещё помню твои выступления в старшей школе! Ты был великолепен!  — Это было десять лет назад, — буркнул Аллен, но Айрис лишь махнула рукой.  — Да ладно тебе! Не будь такой букой. Барри, — она взяла его за руку. — Я помню тебя на сцене. Когда ты начинал петь, люди с ума сходили от восторга! И тебе нравилось это, безумно нравилось. Ты горел этим. Барри вздохнул, потому что чёрт возьми, Айрис была права. Он действительно наслаждался всем тем вниманием, которым одаривали его зрители. Выступая, он будто взрывался тысячью фейрверков! Он горел и горел ярко, освещая путь другим. Он помнил то невероятное чувство единства и восторга, которое охватывало всех участников хорового клуба. На сцене они становились… свободными, яркими и порой — дикими. И Барри чертовски нравилось это! Настала очередь выступать Кейтлин и Саре. Заиграла незнакомая Барри музыка, и Лэнс, дерзко улыбнувшись, запела:  — На задней панели есть слепое пятно, бросьте кости и сложите карты…  — Как насчёт «Glad you Came»? — предложила Айрис. — Это, наверное, было лучшее твоё выступление! Барри покачал головой. Песня и выступление действительно были прекрасными. Барри обожал эту песню и иногда, ностальгируя, запевал её в душе, но она совершенно не годилась для исполнения дуэтом. Вдруг, словно сжалившись над ним, мозг подкинул ему другое, более личное выступление дуэтом. Быстрое звучание виолончели, настолько сильное презрение друг к другу, что его буквально можно было почувствовать и красная краска, вылитая девушке на лицо. Аллен усмехнулся. О, он точно знал, что они со Снартом исполнят. А ещё он точно знал, что готов показать окружающим и Снарту (в первую очередь) из какого теста сделан. И сделать первую и последнюю в своей жизни попытку завоевать чьё-то сердце.  — «Smooth Criminal» Майкла Джексона, — Барри медленно подошёл к диджею, словно пытаясь своей расслабленностью привлечь внимание Снарта. — Только кавер с виолончелью, если найдёте. Снарт и правда обратил на него внимание. Будто хищник, ожидавший в засаде, он почти мгновенно оказался за спиной Барри и с полуулыбкой в голосе заметил:  — Эта песня специально для меня?  — Конечно, — говорил Барри, пока всё равно несколько смущённо, но знал, кто на самом деле был хищником. Знал, что произведёт незабываемое впечатление, поэтому лёгкими шагами вбежал на сцену, чувствуя неясную расслабленность, исходящую от Снарта, и гул аплодисментов с выкриками. Заиграла музыка — то были вспышки резкой смычковой энергии, короткие удары по струнам виолончели, настраивающие на роль кого-то диковатого, безумного и жестокого. И эта роль была настолько далека от реальности, что в ней было действительно свободно. Пока было только начало, он повёл плечами, разминаясь. В конце концов, его движения теперь должны были слиться с музыкой, стать музыкой тела, а для этого нужна была пластичность. Снарт смотрел на него со смесью заинтересованности и скептицизма, поэтому Барри чувствовал, что обязан был сыграть идеально.  — Ах! Когда он проник через окно, это был момент кульминации. Ах! Барри начинал, поэтому сцена была его. Она прогибалась под его шагами, куталась в ночной туман и сквозняк из приоткрытого окна и позволяла ему всё. Как и Снарт. Он позволил приблизиться к себе, зайти за спину и с напускным холодом посмотреть на него. Он позволил коснуться своих плеч, позволил резко отступить на несколько шагов и позволил себе последовать короткими рывками. И Барри знал почему. Потому что Снарт был шокирован. Это не было заметно замершим зрителям, — иначе его не звали бы Капитан Холод, — но он видел, как дрогнула с первым звуком его ухмылка и как в его глазах мелькнуло что-то неясно-тёмное. И это позволяло Барри самому определять происходящее.  — Он вошёл в её квартиру, он оставил пятна на ковре. Ах! Он вошёл в роль с головой, он смотрел из-под полуприкрытых век уже не с холодом, а с голодом и тихой угрозой.  — Она спряталась под столом, он видел, что она беззащитна. Он видел, что Снарт заинтересован ещё больше, чем в начале, он видел, что побеждал в их неявной борьбе.  — Она бросилась в спальню, она была сбита с ног, это была её погибель… Это был его триумф. Это было его торжество, потому что мышцы наливались давно забытыми воспоминаниями, потому что он собирал взгляды в букеты и закручивал вокруг себя дикой силы шторм. Потому что он был чертовски сильным хищником. А Снарт был его жертвой.  — Ленни, ты в порядке? Однако, Снарт не собирался сдаваться, даже быстро подстроился под эту забавную замену слов, и это больше радовало, чем огорчало. Это заставляло грозовые тучи, ползущие по поверхности сцены, ярко искриться, хаотично передвигаясь, а сердце Барри, не соображающее ничего от азарта, падать куда-то вниз. Потому что это он, на самом-то, был жертвой. Потому что это у него при виде Снарта подкашивались колени, это он краснел как школьница, да и просто Снарт был слишком привлекателен. Особенно поющий Снарт.  — Ленни, ты в порядке?  — Так, Ленни, ты в порядке?  — Ты в порядке, Ленни?  — Ленни, ты в порядке?  — Так, Ленни, ты в порядке?  — Ты в порядке, Ленни? Но Барри всё равно играл в то, что контролировал ситуацию. Потому что дела надо доводить до конца. А ещё потому что ему это просто нравилось. Особенно чувствовать вовлечённость Снарта в игру и видеть его лицо мелькающим совсем близко. Чувствовать его движения, его музыку, и сливаться с ней. Сливаться с ним, потому что другого шанса никогда не будет.  — Ленни, ты в порядке? Ты скажешь нам, что ты в порядке? На окне есть след, — их голоса удивительно хорошо сливались, доходили до крещендо и напоминали отзвуки грозы. Что-то опасное и непредсказуемое. Потому что они были сейчас скользкими преступниками, иногда задевавшими плечи друг друга, — что он ударил тебя, избил, Ленни. Он вошёл в твою квартиру, он оставил пятна крови на ковре. Потом ты бросилась в спальню. Ты была сбита с ног. Это была твоя погибель. Ленни, ты в порядке? Так, Ленни, ты в порядке? Так, Ленни, ты в порядке?  — На тебя напал, — Барри игриво направил на Снарта пистолетик из пальцев, ухмыляясь.  — Тебя застрелил, — тот ответил тем же, и Барри к своему неудовольствию вновь почувствовал, что сцена и власть над ней уходят из-под ног.  — Скользкий преступник. Но он выдержал. Выстоял до конца, крепко припаяв маску к лицу, и остановился только в каких-то сантиметрах от Снарта, тяжело дыша. Барри отдал всё тело музыке и теперь даже не мог вернуть себе полноценное ощущение реальности. Он всё ещё был там, в самом центре шторма, виляющий, мухлюющий, скользкий преступник. А вот Снарт только смотрел ему в глаза, уверенно заявляя:  — Я был лучше. Он был действительно хорош. Он прекрасно держал ноту в конце, он прекрасно вписывался и сливался с ведущим Барри, но… Надо было играть свою роль до конца.  — Даже близко не был, — усмехнулся Барри, приглаживая волосы. Атмосфера песни пусть и медленно, но отпускала его, возвращая былую неловкость, как бы он ни старался. Снарт же был рождён для роли скользкого преступника, поэтому выражение его лица ни капли не изменилось. Всё то же холодное, скользкое спокойствие с шрамом-ухмылкой, за которым скрылась затихающая буря. Только облачками дыма вырывалось горячее дыхание, оседало на коже Барри и сводило с ума. Оно возвращало его назад, во вспышки энергии, в огонь, во всё самое разрушительное, что может существовать, не давая расслышать возгласы их аудитории. Это было хорошо, это давало преимущество, но в то же время чертовски мешало. Потому что преступники не привыкли себя контролировать. Между ними и так не было почти расстояния, но Барри всё равно несколько нервно — отголоски-то здравого смысла всё ещё существовали — потянул Снарта на себя. В нормальном состоянии всё внутри него приятно сжалось бы и перевернулось, но сейчас он был пьян азартом, поэтому не думая ни о чём, он впился в губы мужчины. Барри не знал, что это было — прятавшаяся страсть, дикость, огонь, охвативший его, но продолжал, чувствуя при этом странный мандраж. И Снарт отвечал тем же, прикрыв глаза и будто бы незаметно положив одну ладонь на его лопатки. Толпа разразилась аплодисментами. Их друзья кричали, свистели и давали друг другу «пять». Краем уха Барри слышал, как пьяные Фелисити и Циско гроко спорят о чём-то.  — Победил Старлинг!  — Нет, победил Централ потому что Барри соблазнил Снарта, а не Снарт Барри! Да и к тому же пел Барри лучше.  — Нет, ты послушай…  — Ты что, на ещё одну битву нарываешься, а?! Они со Сна… Леном одновременно усмехнулись. Барри отстранился и заглянул в синие глаза преступника. Тот довольно улыбался, поглаживая его лопатки.  — Победил Колдфлэш! — закричала Сара. Толпа одобрительно загудела.  — Гони мои деньги, Циско! — воскликнула Кейтлин. Рамон обречённо застонал, а Барри рассмеялся. Лен притянул его к себе, обнимая за талию. Барри обвил его шею руками, пальцами осторожно проводя по коротким волосам.  — В следующий раз, — негромко произнёс Лен. — Я тебя сделаю.  — Мечтай, — в тон мужчине произнёс Барри, нагло ухмыляясь. — Скользкий преступник. Лен застонал. Аллен рассмеялся и снова поцеловал мужчину, чувствуя, как в груди яркими брызгами взрываются тысячи фейерверков. Всё таки Майкл Джексон — это лучший помощник в битве за чьё-то сердце. Особенное, если это сердце скользкого преступника.