однажды, мы выберем не ту дорогу

Джено застенчивый и какой-то помятый, будто тюбик закончившийся зубной пасты с экстрактом зелёного чая. Он расчёсывает волосы только мелким гребешком, из-за чего они у Но безумно прямые, так и хочется взъерошить. С каждым утром он замечает, что в разбитой от ударов и старости раковине всё больше опавших седых волос, как сухих листьев. Джено каждый раз с грустной улыбкой собирает их в пучок и сжигает. В пансионате, где он живёт… с самого рождения? Он не помнит, но точно знает, что существует здесь, как самое учёное и бесполезное пятно. В этом доме каждое утро играет на стареньком радио какая-то песня из детства директора. При вопросе, откуда это произведение, он как-то душевно откашливается и обнимает за плечи, говоря со старческой хрипотцой: «Это что, малой, ты джазом начал увлекаться?» И протягивает виниловую пластинку «Las Vegas Big Band – Kiss a Dream». Джено всегда отказывается и улыбается своими неровными детскими зубами, так, что директор млеет от расплывающейся взаимности чувствам своего воспитанника. Но болезненный, его лёгкие сжимаются от редкой боли или пытаются выскочить из груди. Он пытается оправдать такое своё самочувствие, ищет гладкие углы, за которые хорошо завернуть и спрятаться от града заботы. На самом деле, Джено одинок и скрывает свою позицию в этой иерархии пансионата. Нет никаких «но» и «если», которые могли бы дать свободу его мыслям и действиям. Тот день, когда земля плакала от скуки, просто потому, что не нашла более трагичных занятий, полоса яркого солнечного света проскальзывает перед глазами Но. «Джемин! Чёртов засранец!» - слышится о воспитательницы. «Джемин» - проскальзывает в мозгу. «Если разложить по слогам, то звучит, как миндаль и джем. Очень солнечно». Но тут же Джено вспоминает, что ни с кем из учеников так и не познакомился за все эти годы. Только три человека – весёлые до жути, но каждый раз, когда Но встречается с ними, он чувствует себя самым лишним человеком на планете. Как будто все звёзды разом взрываются около его ушей и искры задевают сердце, когда они так беспечно смеются. Лишний, но выживший и не павший. Сейчас он знает то, что не нуждается в них. Звенит звонок, предупреждающий о начале уроков. Джено лениво стягивает свою тёплую кофту с синими полосами на ткани и одевает хлопковую, только что поглаженную и от того горячую белую рубашку, а сверху прижимает всё это к себе персиковым свитером. Очки, на одной из линз которых маленькая царапина от детских игр в саду. Брюки с зелёными от грубых поцелуев свежей травы коленками и груз 14-летнего школьника с собой на урок. Проходя мимо классов, Но вздрогнул от неожиданного стука капли о железный подоконник и в мыслях наругал ржавый кусок метала, который так жалостно звенит в грустную погоду. Класс 13 – неудачный номер для самого нелюбимого предмета Джено – географии. Дети осыпают его уставшую фигуру полуобзывательствами, полукасаниями. Но после грандиозного приветствия, он усаживается на парту, за которой уже кто-то сидит.. Странно, Но всегда сидел один. Его волосы морковного цвета с выбритым затылком вздымаются, когда тот смеётся от глупой шутки одноклассника. Когда неопознанный объект поворачивается к Джено, то последний чуть не падает со стула от удивления. Будто небольшая световая бомба сейчас детонировала прямо перед его носом. Солнечное свидание, Джено охвачен сомнениями, а Джемин одаривает его огромной улыбкой. Ли толкает Мина в плечо и недовольно замечает: - Ты знаешь, что у тебя огромный рот? Как бы в него ничего не попало. - Что же? – Джемин рассыпается смехом, словно миллионы лимонных леденцов разом падают на землю, и потом добавляет. – Твоя симпатия мне залетит? Ужасные, ужасные дни. Они преследуют. Джено, залитый лунным светом, отодвигает со своего тяжёлого греческого лба чёрные волосы. Он облизывает пересохшие губы, так что они блестят словно аметисты. Бесконечный поток мыслей захватывает его в тот момент, когда свет от серебристых лучей прорывает чёрное море глаз. Нужны ли его страдания Богу, и если его жизнь полна мучений, то стоит ли она продолжения? Фонарик-брелок вдруг пролезает между сомкнутых ресниц Но и даёт лёгкий удар по непривыкшему к яркому свету зрению. - Ты здесь? - украдкой слышится из тьмы. В огромной пижаме с маленькими рисунками солнц появляется взъерошенный Джемин. «Детский и неряшливый», - так думает про него Джено. Его улыбка с неровными зубами заставляет сердце Ли рассмеяться в судороге. - Почему ты тут? Ты будишь меня, уже поздно, На Джемин, - строгим взрослым голосом поучает Джено. - Прости, грешника, куда можно лечь? – с ноткой наигранности извиняется Джемин и Но ловит себя на мысли, что хочет, чтобы этот ночной гость поскорее уснул. - Кровать рядом, - совсем неприветливо. В комнате с ободранными обоями и двухъярусными кроватями, обклеенными полустёртыми наклейками всего находилось четыре места для учеников. Самая свежая наклейка была с изображением счастливого человека, который на своих плечах тащил грузную фразу «Young & Free». Тёплое «спокойной ночи» прилетело из-за ватного одеяло и немного успокоило грузную голову Джено.

Какой же всё-таки мягкий. Но просыпается с отчаянным желанием начать дышать. Его лёгкие начинают выплевывать воздух вместе с настроением. «Проклятье, проклятье», - слышится от ничего незамечающего Джемина, который перебирает свой дневник с мыслями. В комнате стоит цветочный запах. Кажется, весна? Сырые концы волос Мина цвета моркови резко взметаются в воздух и испуганное лицо оборачивается на Ли. «Мой дневник…». Джемин с жуткими слезами бросается на пол, отбрасывая к ногам Но маленький блокнот, истекающий чернилами. Мешковатая фигура на сальном полу вздрагивает в такт с протекающим краном, а затем бросается на Джено и отчаянно сжимает в своих объятиях.«Береги, пожалуйста». Смятение и секунда шока пронзает душу Ли. Кровь начинает добавлять в свой состав адреналин и мышцы, будто обретая свой разум, сокращаются. На чувствует себя кроликом, который попал в капкан. «Джено?». Пугающее эхо. Цепь из рук опадает и Джено немытый и испуганный убегает из комнаты. Провал в памяти. «Джено, ты сегодня опять не пришёл на учёбу? Если этому какая-то причина? Учитель обещался на розги». С жутким шипением Джено поднимается в кровати. Лёгкие смяты, как старая газета. Каждый вдох заканчивается кашлем с красной краской. Ли пишет на стене имя «Джемин», неосознанно и как будто так надо сделать, чтобы стало лучше. На конец его ритуала прибегает всё тот же Джемин, как в ту ночь. Такой же растрёпанный и с полуопущенными веками. Слышится что-то страшное, беспокойное. Джено не хочет это чувствовать. Его чёрные пряди прилипли ко лбу, именно в этот момент он почувствовал вспышку внутри. Мокрые глаза от слёз На Джемина, создал ли он это сам? Джемин наконец-то чувствует тепло на своём теле, опустившемся на колени перед кроватью больного. Когда Джено изо всех сил обнимает голову Мина, это ли покой? Ещё один провал. «Знаешь, Джено, мне кажется, учитель завтра точно выполнит, что хотел. Не будет он ждать, пока твоё тупое тело сможет подняться». После таких речей точно возникают страшные ведения. Джемин заглядывает только вечером. В его пальцах, на которых проглядываются тонкие синеватые вены, висит маленький жёлтый пакетик с барбарисовыми леденцами. Его отцовское чёрно-синее клетчатое сползло с плеча, чёрные прямые брюки не по размеру и кожаные батинки с потёртыми носками. Джемин сбрасывает с себя вязанную коричневую шапку с нашивкой маленького розового сердца. Он наклоняется к Джено, чтобы поцеловать его в лоб и проверить температуру. От Мина пахнет мандариновым джемом и миндалём. Хочется невзначай спросить у него, каким шампунем он пользуется. Джено плавится и улыбается своей кошачьей улыбкой. Раскрывая белый фантик с зелёными листиками, Джемин начинает: - Я всё слышал. Они хотят избить тебя, - Мин обводит взглядом фаланги пальцев. - Да, и я ничего не смогу с этим поделать. Джемин молнейносно соскакивает со своего места и приближается к испуганному лицу Ли. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ«Давай сбежим отсюда». Часы с кукушкой отбивают пять утра. Солнце своими рыжеватыми лучами просится внутрь комнаты и неожиданно заливает всю площадь, проскальзывая сквозь оторванные кусочки обоев на стенах. Образуются коричневые треугольные тени. Джемин сидит, облокотившись, как истинная муза художника, в белой мятой хлопковой майке с широким вырезом. Его волосы волнуются в разные стороны и устало покачиваются от залетающего ветерка. Джено просыпается от обжигающего поцелуя светила. Тоска охватывает его сердце, когда он видит ресницы Джемина с капельками росы. На языке образуется кислый привкус отчаяния. - Всё ли с нами хорошо, Джено? – Джемин пугается сегодняшнего дня. - Стоит ли это продолжать? Мы убегаем сегодня. Сможем ли мы двигаться завтра также уверенно? - Не смотря на всё, что ставит для нас преграды, не смотря на нашу слабость, мы продолжим отчаянно лететь к свободе, - Джено подстраивается к Мину и забывается мыслями на его плече. – Вот что: пообещай нам, что ты не сдашься. - Обещаю. - Всё, что сейчас происходит – временно. Темнота не имеет права продолжаться вечно. Если не завтра, то ещё через день, и это закончится. Джемин касается кончиками пальцев виска Но и потом отходит на метр. Он заглядывает под кровать. В этом мрачном пространстве обитают грязные голубоватые простыни, которые На собирал на протяжении двух лет. Он загребает тряпки и кидает на пол. Канат из простыней из простыней почти готов. Джено перетягивает их в узел, жалея о каждом моменте до сегодняшнего. Бывшие ученики пансионата, что призван первым в городе покидают эту тюрьму. Первым бросается в утреннюю дымку Джемин. Земля под ногами тёплая и живая в отличии от кафеля в ванной. Джено прыгает вторым, чуть не сбив с ног Мина. Пот струится по беспокойному лбу Но. Они бегут, что есть мочи. Трава под ногами вздымается клочьями, оставляя на белой обуви грязные следы. Повсюду раздаются сирены и двое беглецов сейчас в центре внимания. Охранник выбегает за ними, но в миг двух метровый забор отделяет взволнованные души от пансионата. В сердцах обоих раздаётся яркий смех от беспамятного счастья. Босиком убегая от самих себя, не это ли новое начало? Пятки царапает мёртвая листва. Джемин зацепляется штаниной за острую ветку и та рвётся с грустным скрипом. Птицы напевают что-то из классики 19-го века. Венок Джено, сплетённый Мином, начинает медленно увядать. Васильки на нём опустили свои чашечки и начинают пахнуть тоской. Огромная пижамная рубашка На развивается белым флагом на ветру и пальто с запахом отца, которого не стало, говорит о преследуемой ностальгии. Они встречают закат в поле, что полно воспоминаний. Они остались от детства на лепестках ромашек, первая любовь до сих пор плачет в сердцевинке лютика. Всё окутано бабушкиными духами. Смотря на всё это великолепие, Джено вдруг со слезами бросается на непомнящего себя от счастья Джемина. Вокруг них такое прекрасное забвение, что сложно дышать. Цветы, цветы, от них никуда не деться. - Мы убежали, и что теперь? – наконец сползая с На и падая в траву, говорит Ли. - Найдём новый дом? - Джемин садится и распрямляет свои уставшие плечи, а затем продолжает. – Нам нужно уснуть сейчас, Джено. Улыбаясь от щекочащего лопатки счастья, Джено забывается сном. Джемин ещё долго смотрит на розовые искры горизонта, прежде чем ляжет спать рядом.