Wake up

      Чонгук уже давно смирился с отсутствием красочных снов посреди холодных ночей, когда ему удаётся поспать хотя бы несколько часов. Юнги сидит на карауле с дробовиком наперевес, которым пользоваться совсем не любит и делает это крайне редко — велика вероятность привлечь множество других ходячих, если не учитывать тех, которые снуют вокруг. В кармане у него складной нож, посчастливилось вытащить у трупа мужика, когда он окончательно замертво упал, ударяясь прогнившей головой об асфальт и разбивая её на мелкие части коричневых костей, оставляя на земле воняющую кашицу. Монстры, в которых после смерти превращаются люди, больше не пугают Мина, наоборот, подбадривают и заставляют хотеть жить, несмотря на то, что он даже не знает, когда в последний раз видел других людей. Кроме Чонгука, который лежит у него за спиной на старой поверхности запыленного дивана, который впитал вонь плесени, найденного одновременно с новым временным пристанищем. Чонгука, чьё тихое дыхание не даёт тишине поглотить Юнги с головой и отвлечь от внешнего мира, который сейчас решил наконец отомстить человечеству за все его грехи. — Мелкий, — Мин боится долго сидеть без разговоров и мелодичного голоса Чона и зовёт его тихо, так, чтобы успокоить самого себя больше, чем помешать ему. — Улыбаешься во сне.       Юнги всё думает о том, что такого снится Чонгуку, когда тот слабо улыбается уголками губ и веки его дрожат. Но он счастлив, что хоть одного из них не мучают кошмары, стоит только на секунду забыть о реальности; счастлив, что Чонгук может забыться на короткое время и Юнги старается продлить эти мгновения как можно на дольше. Чон говорит, что Юн изменился с тех пор, как всё накрылось. Мин опускает голову и улыбается, но ничего не говорит, только думает, что всегда был таким. Тем, кто сможет стать плечом поддержки, когда будет совсем худо.       И это время наступило точно тогда, когда свет по городу начал тускнеть и пропадать по всем домам и многоэтажкам, которые только можно было сохранять в поле зрения. Юнги и Чонгук как раз вышли в магазин по поручению Намджуна и мини-заказами остальных парней, которым стало так лень двигаться, удивляя этим даже самого Шугу, но спорить он не стал.       До магазина они так и не дошли.       По улицам завыли сирены и шум лопастей вертолётов заставил поднять головы вверх. Было интересно и страшно одновременно, но бежать никто никуда не собирался. Даже мысль о побеге не пришла в голову и Юнги кивнул в сторону продуктового, заметив, что Чонгук, как привороженный, провожал взглядом по небу один из вертолётов.       Юнги хорошо помнит, что солнце тогда уже давно опустилось и вокруг господствовала темнота, когда электричество массово отключили. Это был первый сигнал к отступлению. Вторым стал проносящийся повсюду голос диктора со всех рекламных экранов на стенах домов и радио, которые чудом оставались работать. Колокольчик. — Все немедленно должны отправиться в центральную больницу Бумин, где всем предоставят возможность покинуть город в сопровождении военных…       Дальше Юнги не слушал, только вцепился в край чонгуковой толстовки и потянул к себе ближе, словно боясь, что тот куда-то пропадёт. — Что это значит? — в голосе младшего нарастающая паника и Мин смотрит на него серьёзно, старается сохранять спокойствие хотя бы внешне. — Нужно возвращаться. — Да.       Юнги разворачивается быстро и тащит Чонгука за собой, сорвав с лица мешающую дышать маску, совершенно ненужную вещь. Дорогу он не разбирал, нёсся по уже знакомому маршруту и почти на ощупь ориентировался в местности, которая при свете дня казалась такой привычной. — Военные? — дыхание Чонгука сбилось, но он бежал изо всех сил, уже сам вытаскивая Юнги за собой. — Что они имеют ввиду? — Я не знаю, — Мин не хочет врать хоть в такой момент и кричит, стараясь, чтобы Чон услышал его слова во всей этой панике горожан, успевших выбежать на улицы.       Им страшно, а Юнги боится видеть эти ужасающиеся лица, боится чувствовать кожей страх, пропитавший воздух, боится слышать крики и детский плач. Вертолёты продолжают кружить над головами, но на них уже наплевать. Единственное, что важно — вернуться в общежитие и забрать оттуда ребят.       Мин отвлекается от воспоминаний и смотрит в окно, за стеклом которого, в мёртвой тишине и темноте треснула ветка. Он кладёт одну руку на ствол и замирает, когда вторая касается холодной стали ручки ножа. Юнги напрягает зрение, но всё равно ничего не видит и решает переждать. Слезает со стула и тихо опускается перед окном на колени, прищуриваясь. Что-то внутри сжимается и Юнги кривится, глотая противный ком, ставший посреди горла. Он опять вспоминает то, о чём старается всё это время забыть. — Мы должны забрать их! — Чонгук кричит и Юнги видит, как у макнэ выступают слёзы. — Мы не можем просто там их оставить! — Но и зайти мы тоже не можем! — Мин и сам срывается на крик и тащит младшего на себя, забыв о том, что тот сильнее. — Здание окружено, мы должны сваливать! — Не говори, не говори так, — Чонгук мотает головой и рвётся прямо на толпу рычащих людей, скребущим ногтями по главной бронированной двери. — Они там и им нужна наша помощь! — Мы ничего не можем сделать, — Юнги начинает истерически смеяться и это его пугает. — Да тут настоящий зомбиапокалипсис, Гук-и, и если хочешь умереть и стать хищным овощем — проваливай, давай!       Они сбежали и на ходу размазывали по лицу солёные слёзы, которые уже были не в силах удерживать. Они их оставили там, даже ничего не сделав, чтобы помочь.       По дороге перед домом с заколоченными дверями и завешенными тряпками окнами проходит ходячий, головы не поворачивая к наблюдающему и готовому в атаке или защите Шуге. Мин тихо выдыхает, когда зомби проходит мимо, и толкает ногой Чонгука, который начинает возиться на диване и мямлить, находясь ещё во сне. — Мелочь, давай, поднимайся, — Юнги повторять и просить не любит. — Давай, давай, — точнее, не любил. — Что-то случилось? — спрашивает Гук, как только приходит в себя. — Мне неуютно, когда ты не трещишь под боком.       Чонгук устраивает ладони на спине Мина и аккуратно водит вниз и вверх, а Юнги, закрыв глаза, подстраивается под тёплые прикосновения и постепенно начинает откидываться назад, отложив дробовик в сторону. Чон наклоняется к лицу Шуги и едва дотрагивается до его лба обветренными губами, улыбаясь, и старший это чувствует, улыбается в ответ. Чонгук опускает поцелуем ниже и касается щеки Юнги, плавно переходя на губы. Мин приоткрывает рот и обхватывает шею макнэ руками, притягивая к себе.       Больница разваливается на глазах, словно кто-то скинул прямо на неё несколько снарядов;       Парни как раз выходили из-за угла многоэтажного дома на краю улицы, когда от белой стены откололся огромный бетонный кусок, повиснув на железных прутьях внутри. Чонгук тормозит резко и затягивает Юнги обратно за стену, когда видит солдат в чёрной экипировке и затемнённой маске, ходящих с автоматами возле входа и отстреливая приближающихся людей. Они что-то говорят друг другу, но он не может расслышать, да и не хочет уже. Голова занята одним — пора бежать, но вот только куда?       Юнги целуется мокро, со звуком, и у Чонгука сносит крышу, как в первый раз. Младший отвечает с чувством, на некоторое время выкидывая из головы все мысли, которые не связаны с Мином.       Я не понимаю, что делать, — Юнги, успокоившись, опускает голову и бредёт за тонсэном. — Но я должен что-то решить. — Уже решил, — Чонгук не узнаёт свой голос. Раньше он не был таким холодным и бесчувственным. — Решил оставить их там, хён.       Юнги не отвечает, только чувствует, как внутри сжимается сердце и к горлу подкатывает ком; знает, что подвёл не только Чона, но и всех остальных парней. — Нужно выбираться из города, — тишина давит на мозг Чонгука и тот начинает говорить первым. — Срочно. — Прости меня, прости… — шепчет Юнги на выдохе и трётся щекой о щёку Гука, прижимает его к себе трясущимися руками и задерживает дыхание, когда Чонгук вновь припадает к его губам и проводит по ряду зубов языком. — Я не злюсь. — отвечает макнэ и причмокивает, оттягиваю нижнюю губу Юнги зубами.       Руки Чонгука горячие — это Шуга отмечает про себя, когда младший запускает ладони под его измазанную бурыми следами крови рубашку. Юнги роняет первый рваный и громкий вздох, когда Чон подушечками пальцев проходиться по затвердевшим соскам и скользит дальше, проводя по плоскому животу, выделяя контуры пресса. Мину горячо от прикосновений Чонгука и сам тянет руки к спине тонсэна и отодвигает полы футболки в стороны. Чонгук отстраняется и сразу же перелазит с края дивана на бёдра Юнги и продолжает целовать его, всё глубже проникая в рот языком. Мин откидывает голову назад и прерывает поцелуй, закусывая губу, когда рука младшего ложится на его пах. Гук уже и сам давно изнывает, но продолжает дразниться, поглаживая член Юнги сквозь ткань джинсов и изредка несильно сжимая. — Юнги!       Юнги приходит в себя от крика Чонгука и растерянно смотрит на него, и лицо его преображается в немом страхе, когда он по кивку головы младшего оборачивается и смотрит в сторону, куда секунду назад стоял спиной. К нему подходит девушка, едва передвигая ноги и рыча, уставившись на Мина безжизненными посеревшими глазами. Шуга смотрит на неё и забывает как бежать, пока тонсэн не одёргивает его за руку, снова куда-то утаскивая. А девушка продолжает волочиться за ними и рык её с расстоянием стихает, да и Юнги уже не слушает, бежит, сломя голову, вслед за Чонгуком. — Гук-и, — зовёт Юнги, тратя последний воздух в лёгких. — М? — Чон смотрит игриво, трётся своими бёдрами о бёдра Мина, слабо стискивая член в ладони.       Юнги хочет сказать что-то ещё, но Чонгук не даёт успеть, быстро стаскивает с себя футболку и со старшего джинсы, а следом за ними и боксёры. Шуга затихает и ждёт, что макнэ будет делать дальше;       Чон облизывается и отодвигается чуть дальше, беря в руку член Мина и начинает надрачивать. Вначале медленно, но постепенно набирая скорость. Останавливается на секунду и опять проводит языком по пересохшим губам, и Юнги забывает, что нужно дышать. — Нравится? — Чонгук смотрит прямо в глаза, большим пальцем оглаживая головку, а другой рукой снимает всю нижнюю одежду.       Юнги давится стоном и кивает головой, вызывая улыбку младшего, и тогда Чонгук поднимается на коленях, удерживается недолго в такой позе, и под вопросительный взгляд старшего опускается на его член. Шипит и сжимается так, что Юнги стонет всё громче и ждёт сигнал. — Давай,       Просить долго не надо и Мин подхватывает Чона под ягодицы, приподнимает его вверх и сразу же опускает обратно, и от соприкосновения тел по комнате раздаётся шлепок.

***

— Хён, ходячий! — тихо зовёт старшего Чонгук, не сводя с мертвеца взгляд и дуло револьвера. — Сейчас разберусь, — кивает ему Юнги и нащупывает в кармане ножик. — Только ты не лезь, договорились?       Ходячий стоит к паре спиной и Мин ступает по сухой земле тихо, приготовившись к первому и, как он надеется, последнему и решающему удару. — Сдохни! — кричит старший и размахивается, когда понимает, что подошёл уже достаточно близко для такого манёвра. — Нет, стойте, пожалуйста! — в какой-то момент ходячий дёргается и отступает в сторону, заставляя Юнги промахнуться и свистнуть металлом по воздуху, а после перспектива угрозы в виде заблудившегося парня оступается, и падает на землю, совсем недалеко от ног Шуги. — Только не убивайте…       На оказавшегося живим светленького парня смотрят и ничего не говорят, просто молчат и буравят взглядом, пока тот не поднимает на них взгляд. — Чимин-а.? — Шуга не двигается. — Юнги? — Чимин, твою мать… — шепчет Чонгук и не верит своим глазам.       Выстрел звучит слишком громко в тишине мёртвого города. Чонгук камнем падает на землю. — Чёрт, промазал, — чертыхается кто-то из кустов и перезаряжает пистолет. — Джин, нет! — Чимин визжит и заливается слезами, на коленях подползая к живому макнэ. — Боже мой, Гукки, только не закрывай глаза… — Мелкий! — Юнги и сам забывает обо всём и подбегает к парням, падает рядом на колени и приподнимает голову Чонгука. Вытирает с краешка его рта струю крови и зажимает рукой рану на животе, пока из чащи выходит Сокджин с окаменевшим лицом и дрожащими руками, из которых выпадает оружие с глушителем, когда он видит то, что натворил по безрассудности. — Пожалуйста, Чонгук,       Юнги не знает, чего точно просит и на что надеется, и даже не пытается остановить слёзы, стекающие по щекам, только закусывает губу и прижимается к Чонгуку ещё сильнее. — Всё будет хорошо, хён, — в мгновение осипшим голосом говорит тонсэн и поворачивает голову в сторону Джина. — Привет, хён…       Сокджин приоткрывает рот и округляет глаза, а после, как и трое остальных, оседает на землю и закрывает лицо руками, начиная рыдать. — Я так всё не оставлю, — Юнги мотает головой и резко приходит в себя, наплевав, что со всего округа на звук придут зомби, наплевав на то, что всё-таки встретил друзей, которых уже давно посчитал погибшими… но не наплевать ему на то, как на его руках угасает жизнь того, кем так сильно дорожил все эти месяцы, жизнь того, кто его собственной не давал потухнуть. — Держись, мелкий, только держись.       Шуга резко, но аккуратно, поднимает Чонгука на руки и тот вскрикивает и зажмуривает глаза, стараясь преодолеть боль. Чимин и Джин сидят всё также на земле и не двигаются, пока Юнги идёт к дороге до Бумин, только провожают испуганным и ничего не понимающим взглядом. Его огонёк надежды обещает гореть долго. — Я больше не позволю себе потерять кого-то ещё, слышишь, — шепчет на ухо Чону Юнги и напрягает руки. — Не позволю, так что и ты держись. Они встретились, но Юнги уже давно проклял это. С горяча проклял и Чимина с Джином, чей план по захвату людей провалился, стоило только нажать на курок.       Он идёт по дороге и обходит стороной неповоротливых зомби, тянущих к нему свои гнилые руки. Наплевать, если вдруг цапнет, только лишь бы успеть добраться до больницы. — Всё будет хорошо, Гукки, всё будет хорошо, — Юнги уже успокаивает сам себя, потому что Чонгук теряет сознание.       Чон и все остальные мемберы готовятся к выходу на сцену, разминаются, подбадривают друг друга и желают удачи. Чонгук готов показать себя на все сто двадцать процентов и вместе с Чимином распевается. В последний момент перед выходом Юнги подходит к нему, улыбается и кладёт руку на плечо. — Просыпайся, мелкий. — Смешно, хён, смешно.       Чонгук хихикает и вскакивает на лестницу, ведущую на подсвеченную прожекторами сцену, следом за Джуном, Тэхёном и Хосоком, пока остальные трое остаются внизу.       Юнги не успевает добраться до больницы.       Чонгук открывает белые глаза и хрипит.       Мин опускает его на землю и смотрит, откинув эмоции в сторону, но слёзы продолжают скатываться к подбородку и таять в воротнике рубашки.       Выстрел.