***
Друзья заходят за ним ближе к вечеру, когда солнце уже падает к горизонту, а Мён чувствует себя достаточно хорошо, чтобы провести несколько часов на свежем воздухе. Компания у них весьма странная: неуёмный светлый маг Бён Бэкхён, который готов был умереть, если на него хотя бы десять минут не обращали внимания, а потому постоянно эпатирующий и раздражающий всех вокруг глупыми поступками и слишком громкими воплями; не уступающий ему в проказах маг огня Пак Чанёль, отвлекающийся на каждую аппетитную попку, дефилирующую мимо него; и маг воздуха О Сехун, обладающий совершенно непроницаемым выражением лица, за что получил звучное прозвище “Кирпич”, и неподражаемым чувством юмора, способным свалить в приступе истерического хохота даже тихоню с параллельного курса До Кенсу. Кима встречают радостными воплями два великовозрастных ребенка и сразу же тянут в сторону палаток с едой, выпрашивая вкусняшки и игры. - Привет, хён, - Сехун тепло улыбается и старается отцепить неугомонных старших от Кима, за что получает полный благодарности взгляд. - Ты в порядке? - смотрит чуть беспокойно и осторожно касается предплечья левой руки, на которой перевязано запястье. Ранки от укуса затянутся к завтрашнему дню, но Киму совершенно не нужно, чтобы их кто-то видел. - Всё хорошо, просто потянул руку. Идём? Чунмён протягивает в сторону младшего правую ладонь тыльной стороной вверх и ждёт, когда тот возьмёт его за руку, чтобы они могли нагнать убежавших в толпу Чанёля и Бэкхёна и при этом не потерять друг друга. Их путь лежит в сторону холма Мэнхён, мимо многочисленных торговых лавочек и кафешек. Воздушный маг сияет ярче солнца, когда хватается за протянутую руку, и уверенно тянет немного ошалевшего от такой искренней радости Чунмёна за собой. Чондэ, наблюдающий за встречей друзей из тени проулка, случайно ломает ветвь дерева, стоящего рядом, и удивлённо переводит взгляд на собственную ладонь. Это что - ревность?***
Магическая академия Сеула есть место совершенно особенное. Мало того, что корпус волшебников располагается в одном кампусе с Сеульским национальным университетом, так и живут все студенты в основном вместе. Только вот секретность, разумеется никто не отменял, и Чунмён никак не может взять в толк, почему Бэкхёну не задают вопросов по поводу постоянно навещающего его Лухана - парня с золотистой кожей, длинными светлыми волосами, чуть заостренными ушками и оленьими глазами. Здорово, когда у тебя появляется хранитель, и это существо не что иное, как высший светлый эльф. Бёну безгранично повезло, и это отмечают поголовно все преподаватели, пророча младшему товарищу светлое будущее и огромную магическую силу. Ким тяжело вздыхает. Конечно, это будет в том случае, если беспокойный светлый маг найдёт в себе хоть каплю воли и усердия, чтобы добиться расписываемых высот. Пока что он только хватается за всё подряд, а потом бежит плакаться в жилетку к тому же Лухану, от которого возвращается подозрительно довольным. А вот сам Чунмён своего хранителя старается не светить, потому что ещё с первого курса помнит: если в хранители тебе достается вампир - ничего хорошего из тебя не выйдет. Ким же ставить крест на своём будущем отказывался напрочь, предпочитая много и упорно заниматься, чтобы быть не хуже прочих. - Мёённиии! - Бэкхён утыкается лицом в подушку и натужно ноет. - Ты спать собираешься? Ты и так первый на потоке, первый в Университете, и первый в стране. Куда тебе ещё? Бёну, увы, не объяснишь, что подобное старание не так уж сильно связано с желанием быть лучшим, сколько с желанием как можно реже попадаться на глаза личному наставнику. Чондэ ошибок не прощает, и при этом требователен и дотошен до мелочей. Кима это почти бесит, но он и сам перфекционист со стажем, так что вампир напрягает его лишь в эмоциональном плане. Чунмёну некомфортно рядом с внезапным покровителем. И хоть тот не делает ничего по-настоящему страшного, маг понимает - это только вопрос времени. - Я скоро лягу, Бэкки. И почему вообще ты в моей спальне, раз уж ты проснулся? - Там у Чанёля свиданка, и он просто выставил меня за дверь, - бурчит Бэкхён и снова засыпает, устроившись поудобнее. Ким только качает головой. Ну не одобряет он подобного поведения, хотя сам ханжой отнюдь никогда не был, но не считает уместным устраивать интимные развлечениях в стенах университета. Для этого собственно и придумали мотели. Лежащий рядом телефон вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении. “Если ты ещё не спишь, может погуляем?” Ночных прогулок Чунмён тоже не одобряет, хотя и пришедшее сообщение вызывает на его лице счастливую улыбку. Сехун ему нравится, хоть и младше, но уверенности и взрослости в парне ничуть не меньше, чем в старших товарищах. Однако, это не значит, что Ким всё бросит и побежит гулять с ним во - короткий взгляд на часы - втором часу ночи. Не успевает Мён ответить, как следом приходит ещё одно сообщение, но уже от другого абонента. “Если ты сейчас же не ляжешь спать, следующей твоей тренировкой будет неделя без сна.” Улыбка, которая при виде такой угрозы должна бы сойти на нет, становится только шире. И вот это как раз и пугает Чунмёна, резко захлопывающего учебники и быстро готовящегося ко сну. Не хватало ему бессонных ночей перед очередной отчётной неделей. И если сдать теорию и письменные экзамены в таком состоянии для Кима не проблема, то магические практики будут провалены стопроцентно. За этими мыслями Чунмён даже забывает отправить Сехуну сообщение.***
Зато в нескольких метрах от здания общежития Чондэ, прислонившийся к дереву на небольшом холме, откуда открывается отличный вид на комнату Чунмёна, довольно улыбается и переводит подозрительно прищуренный взгляд на мелкого засранца, стоящего чуть дальше по склону. Высокий, крепкий, широкоплечий - просто мечта всех парней и девчонок от 13 и старше - О Сехун буквально нервирует Чондэ одним своим присутствием в относительной близости к его подопечному. Да и ответные улыбки и теплые взгляды последнего только добавляют поводов для беспокойства. Когда Ким, переодетый в тёмную пижаму, зашторивает окна и выключает свет, оба наблюдателя вздыхают: Сехун - печально, Чондэ - удовлетворенно. Но и отпускать незадачливого любовника вампир так просто не намерен. Секундное усилие, и вот Чондэ уже гипнотизирует мальчишку, чтобы тот не только не издавал лишних звуков, но и покорно следовал за своим властителем. Укромное местечко на территории кампуса найти не так-то просто, отчего Чондэ шипит и ругается. Два часа ночи, а студенты разгуливают по студгородку так, словно на дворе солнечный полдень. Зато среди пышнокронных деревьев различить что-то не так уж и просто, и Чондэ заботливо прислоняет Сехуна спиной к шершавому стволу старой липы, попутно расстегивая пуговицы модной рубашки. - Всё закончится, ты и понять не успеешь, - чарующе шепчет вампир, проводя кончиком языка, по тонкой коже на шее будущей жертвы. Даже так он чувствует, как бьётся под бледной тканью мощный умиротворенный поток. Кожа Сехуна солёная, совсем не такая на вкус, как у Чунмёна, и в тот момент, когда острые игольчатые зубы уже готовы вонзиться в мягкую плоть, что-то останавливает Чена. Мимолётная мысль. Глупое желание. Почти постыдное для вампира. Но всё же… - Я хочу только его крови, - шепчет Чондэ, вдыхая цитрусовый запах студента, мерзкий для обоняния вампира, нежеланный для него конкретно. Горькое осознание происходящего поглощает разум, и сил остаётся только на слабый удар, который вырубает неслучившуюся жертву. Став вампиром более полутора тысяч лет назад, Чондэ никогда не тяготился своей природой, напротив вбирая в себя все её бонусы. Огромное количество знаний, навыков, которые можно было развить за оставленную ему вечность кружили голову и мутили сознание. И тот факт, что ради этого кто-то должен умирать, молодого вампира совершенно не смущал. Так он, прихватив с собой только часы, подаренные когда-то отцом на свадьбу, и скитался по всему миру, оставив поместье в Пукчхоне потомкам и завещав никогда и никому ни при каких условиях его не продавать. Много видел, много слышал, многое узнавал. Что было интересным - записывал. Изучил многие языки, жил во множестве стран. Никогда не скучал. И никогда никого не любил. Пока тянущее беспокойство не привело его на родину. Дом был почти заброшен, а последний потомок доживал свой век, даже не понимая, кто поселился вместе с ним в одном доме. Подслеповатый старый маг чувствовал только родственную сущность, а потому не препятствовал и даже благословил на смертном одре. Чондэ похоронил его со всеми полагающимися почестями, посетил могилы своих предков, супруги, которая, как оказалось прожила без него долгую и счастливую жизнь, и потомков. И не было в его душе ни капли сожалений, потому что мудрость тысяч книг была в его голове и сердце. Смертные должны быть смертны. Вампиров не должно быть слишком много. Чен встречал в своих странствиях других вампиров, старше него, младше него. У некоторых из них были пары. Некоторые их уже похоронили. Чондэ оставался одинок. Пока не встретил Ким Чунмёна - мага воды, что любил гулять вдоль реки, в которую по неосторожности чуть не упал, в последнее мгновение подхваченный на руки бдительным и невероятно быстрым вампиром.***
Спустя пару недель, успешно пройдя отчётный период, Ким вспоминает, что давно хотел задать магу света один вопрос. - Я просто говорю всем, что Лухан мой парень, - пожимает плечами Бэкхён в ответ. - После вопросов не возникает. Ким смотрит на эльфа, но тот делает вид, что его вообще здесь нет и в разговоре он не участвует. Чунмён этого высшего немного опасается, потому что тот относится к нему с арктическим холодом и некоторым пренебрежением, морщится каждый раз и отходит, стоит только Киму оказаться ближе, чем в паре метров, и Бэкхёна за собой тащит. Обычно Чунмён не слишком вникает в человеческие отношения и людям не навязывается, если они не хотят с ним общаться, просто не видит смысла. Но Бён к нему относится спокойно, заваливается в гости с дружескими подколками и вытаскивает гулять, даже когда Ким изо всех сил сопротивляется. И сейчас маг воды ждёт только удобного случая, чтобы припереть эльфа к стенке и задать несколько вопросов. Благо, такая возможность выпадает уже за обедом, когда Бэкхён внезапно уносится в сторону подзывающего его Чанёля, а Чунмён и Лухан остаются наедине. Ходить вокруг да около тоже не в порядках Кима, поэтому и вопросы он задаёт в лоб, чем несколько обескураживает светлого эльфа, но желанный ответ всё же получает. – Ты отмечен тьмой, а я - созданье света, - высокомерно произносит Лухан. - Я тебя уничтожить, по-хорошему, должен, но ты так отчаянно этому сопротивляешься… Беги от него, если ещё способен. Ким непонимающе хмурится, и осознание провала в конспирации горечью растекается на языке, тошнотой подкатывает к горлу и слезами к глазам, но Чунмён слишком долго учился держать себя в руках, чтобы сейчас так просто выдать все свои чувства. – Вы ведь никому не скажете? - Потому что если не так, то Киму прямо сейчас стоит упаковать вещи и бежать на другой край света, наверно даже прихватив с собой Чондэ. Лухан окидывает его задумчивым, оценивающим взглядом, и Мён чувствует себя на Страшном суде, где на весах взвешиваются его грехи и добродетели. И последние, очевидно, перевешивают, потому что эльф слабо, но, наконец-то, искренне улыбается ему. – Не скажу. Но и ты не затягивай это. Хранитель хранителем, но подумай, сколько человеческих жизней он уже отнял, и сколько ещё отнимет, - Лухан печалится, и Ким осознаёт одну безумную вещь: светлый эльф воспринимает каждую неестественную смерть как личное поражение в борьбе с силами зла. Но много ли зла в молодо выглядящем парне, смеющемся над глупыми шутками Чунмёна и заваривающем ему сладкий чай после каждой собственной трапезы?***
- Чунмён-хён, - Сехун подходит после занятий и выглядит полностью довольным жизнью. - Хён, пойдём сегодня гулять? Ким не понимает причин столь бурной радости, но не улыбнуться в ответ не может. - Я не против. Кого ещё с собой позовём? Чунмён думает, что неплохо было бы позвать и Чанёля, и Бэка, и возможно даже Кенсу, но Сехун прерывает его мысли ещё более широкой улыбкой и качанием головы. - Нет, хён. Только ты и я. Я зову тебя на свидание! Глаза у мага воды сейчас примерно размером с мандарины. Вот так малыш! Подойти и вот так прямо позвать на свидание. Чунмёну, привыкшему все свои проблемы решать самому такой подход весьма по душе, поэтому он смеется, заполняя образовавшуюся тишину и, конечно же, соглашается. Они договариваются, что встретятся часов в восемь всё в том же Пукчхоне, потому что Чунмёну нужно помочь дальнему родственнику в каком-то деле, хотя он сам пока не знает в каком. О соглашается и уходит, оставляя напоследок мимолётный поцелуй на щеке старшего. На самом деле Ким и сам не знает, зачем сказал про это, но внезапное тянущее чувство и какая-то странная горечь отравляют радужное настроение, а все чувства буквально вопят о том, что нужно поспешить к Чондэ.***
В старом поместье царит привычный полумрак, разгоняемый только парой свечей, горящих в кабинете. Вампир спокойно сидит за столом и что-то увлечённо пишет и вырисовывает в тетради с единорогами. Чунмён почти готов рассмеяться, но странное чувство всё ещё не отпускает, хотя и становится не столько острым, как ещё пару минут назад. - Чунмён? Я не ждал тебя сегодня, - Чондэ не тратит время, чтобы встать из-за стола и сделать несколько шагов, а сразу оказывается перед магом, обеспокоенно глядя в глаза. - Всё хорошо? Голос у него серьезный. Такой, какого никогда раньше Ким от него не слышал. И потому наверно ответить хочется предельно честно. - Я… не знаю, - Мён опускает голову, судорожно выдыхая. - Мне вдруг стало не по себе и возникло чувство, что я срочно должен тебя увидеть… Маг краснеет и от смущения не может выдавить из себя ни слова. Сейчас всё это кажется ему ужасно глупым, словно он влюбленная школьница или ещё какая истеричка. Но Чондэ не выглядит позабавленным, скорее взволнованным и обеспокоенным. - Не знаю, поможет ли это, - произносит, наконец, Чен, - но я в порядке, и у меня все хорошо… - Ты голоден, - выдыхает вдруг Чунмён, отмечая и излишне бледную кожу с проступающими синими венками, и темные синяки вокруг глаз, впалые щёки и отсутствие привычной давящей ауры. - Я не был у тебя с прошлого четверга. Сегодня среда. Ты что… - глаза Кима поражённо распахиваются, когда Чондэ отводит взгляд в сторону. Маг без раздумий скидывает форменный пиджак и расстёгивает манжет на левом запястье, буквально впихивая собственную руку в зубы вампиру. - Пей. - Голос его теперь тоже звучит серьёзно. - Пей, сколько надо. Но постарайся всё же оставить меня в живых. Чондэ улыбается и заглядывает в глаза, но Ким тут же смеживает веки и качает головой. - Не надо. Я хочу так. Без гипноза укус воспринимается совершенно иначе. Болезненнее, явственнее, Чунмён отчётливо чувствует клыки, вонзившиеся в его немеющую руку, прекрасно ощущает как кровь медленными толчками покидает его тело, придавая Чондэ привычный вид. Ему по-настоящему больно, но он терпит, потому что так надо. Он не знает, кому и зачем, но следовать внутренним убеждениям его тоже учил именно Чондэ.***
Проходит пара часов, прежде чем маг приходит в себя. Чондэ сидит рядом с виноватым видом и перевязывает ему запястье. От слабости тошнит и кружится голова, во рту сухо, как в пустыне. - Это было не очень разумно с твоей стороны, - улыбается вампир, но улыбка у него благодарная, добрая. - А с твоей было неразумно так долго оставаться без еды, - дыхание сбивается и требуется несколько минут, чтобы оно восстановилось. - Раньше у тебя не было такой проблемы. Что изменилось? Чондэ молчит. Чунмён не настаивает - просто нет сил. Он задаст этот вопрос потом. Позже. Позже. Ким резко подрывается на диване и чуть не падает из-за накатившей слабости. Кое-что, о чём он совсем забыл, стоило ему только увидеть увядающего Чондэ, стоило только осознать, что тот уже несколько дней не питался… - Тебе не стоит так резко вставать, - повышает голос Чондэ. - Я забыл про свидание! Сколько времени? Сехун с минуты на минуту будет здесь! И пока Чунмён, превозмогая собственную слабость, занят тем, что пытается хоть как-то привести себя в порядок и замазать чем-то болезненную бледность, не замечает, как вздрагивает и мрачнеет от его слов Чондэ. На часах без пятнадцати восемь, и Ким спешно оправляет одежду и поправляет бинты на руке, прежде чем пошатнуться и оказаться тяжело дышащим в крепких объятиях Чена. - Не ходи никуда, - шепчет он, поглаживая Мёна по спине. Горькая вина проникает в подкорку головного мозга отдавая сразу две противоречивые команды: отпустить и больше никогда не прикасаться против прижать ближе и больше никогда не отпускать.***
Чондэ с порога наблюдает за тем, как Чунмён машет ему рукой на прощание и уходит с подозрительно смотрящим на хозяина дома Сехуном. Вампир радуется, что в этой части улицы достаточно темно и разглядеть его в тенях не так уж просто, как и проследить за его движениями. А потому его любимые карманные часы, которые не раз уже обжигали Чену пальцы своими серебряными частями, сейчас мирно оттягивают карман чунмёновского пиджака. Слежку водный маг бы заметил, а вот ненавязчивый артефакт вряд ли сможет учуять. Сехун этому свиданию радуется не меньше, чем новогодней елке в далёком детстве. Они прогуливаются по улочком Пукчхона, стараясь избегать наиболее многолюдных и оживлённых мест. О болтает без умолку, подозрительно глядя на Кима, который хоть и улыбался, но был чересчур бледным и постоянно поглаживал карман пиджака. - Хён? - привлекает его внимание Сехун. - У тебя всё хорошо? Выглядишь очень бледным. - Всё хорошо, - тихо шепчет Ким и глаза его влажно блестят в свете ночных фонарей, делая его почти нереальным волшебным существом. О рискует, но и сдерживать собственные желания больше не хочет. Он привык получать всё, что пожелает сразу и без промедлений. Ему и так пришлось ходить около Чунмёна несколько недель, чтобы тот смог привыкнуть к его присутствию. Так что хватит играть, пора получать то, ради чего всё это затевалось. Сехун целует старшего резко, почти грубо, но всё же стараясь доставить ему удовольствие. Чунмён протяжно стонет в поцелуй и отвечает, чем вызывает улыбку на губах О. Глаза у Мёна подёрнуты дымкой, а руки беспорядочно шарят по всему телу. Только вот чем больше погружался в поцелуй Сехун, тем более осмысленным становился взгляд Чунмёна, в панике осознающего происходящее. Внезапно маг воды начинает сопротивляться, но одурманенного вседозволенностью О уже несет так, что он не собирается сейчас останавливаться и, игнорируя слабые удары хёна, пробирается горячими ладонями под рубашку мага. – Хён, ну что ты ломаешься, как в первый раз? Ким не знает, как ему вывернуться из крепкого захвата, потому что сил совсем нет, а по лицу против воли текут слезы. Он старается бороться, только силы сейчас абсолютно не равны и всё сознание заполняет такой страх, который Чунмён никогда не испытывал даже в присутствии Чондэ. Чондэ. – Чондэ, - тихо всхлипывает Чунмён, пока Сехун жадно кусает его шею и ключицы, оттягивая кожу и оставляя красные следы на бледных плечах. Очередной неуверенный взмах руками, и из кармана выпадают подброшенные Чондэ часы. А в следующий миг Сехуна швыряет к противоположной стене и окатывает сверху ледяной водой. Чен едва успевает подхватить падающего Чунмёна и осторожно поднимает его на руки. Ким всё ещё тихо всхлипывает, утыкаясь лицом в плечо вампира, пока тот высокомерно смотрит на приходящего в себя Сехуна. - Я осознаю, насколько сильны могут быть твои к нему чувства. Но ты сам должен понимать, что у всего есть границы. Я надеюсь, что ты осознаешь это и извинишься должным образом. С этими словами Чондэ растворяется в тенях, унося с собой дрожащего Чунмёна, а в следующий миг уже ступает в комнату-гостиную, осторожно усаживая начинающего успокаиваться мага на диван. - Я, кажется, разбил твои часы, - тихо шепчет Мён, глядя в глаза вампиру. Пожалуй впервые в жизни он его действительно ничуть не пугает. - Ерунда, Мённи. Главное, что ты цел и этот засранец ничего не успел с тобой сделать. Ким возмущённо вскидывается и краснеет. - Он бы ничего мне не сделал! Сехун не такой! Он просто… увлёкся. - Как скажешь, - спокойно отвечает Чондэ, поднимая руки и лукаво улыбаясь. - Но сейчас тебе точно нужно отдохнуть. Не могу выбросить из головы, что это всё моя вина: не стоило пить у тебя столько крови. Прости меня, - Чен покаянно опускает голову, но Ким обхватывает небольшими ладонями его лицо и приподнимает, заглядывая глубоко-глубоко в глаза до самого сердца, а потом осторожно целует прохладные губы, постепенно углубляя поцелуй. Вампир не отвечает и аккуратно отстраняет тянущегося к нему Чунмёна. - Тебе нужно поспать. Мы обсудим это завтра вечером, хорошо? Ким некоторое время молча смотрит на наставника, но кивает.***
Курс демонологии в этом году читает приглашённый специалист из другой страны. Чжан Исин считается почти что богом среди демонологов и некромантов, способный не только призывать всякую нечисть, но и поднимать целые армии мертвецов. В противовес своей репутации выглядит Исин до безобразия мило, так что у большинства сокурсников Чунмёна немного ломается мозг, когда прямо на паре Чжан рисует пентаграмму и призывает какую-то небольшую, но весьма мерзкую тварюшку. Чунмён только восхищённо качает головой, гадая, сможет ли он однажды вытворять нечто подобное. - И напоследок сегодня я хотел бы затронуть ещё одну тему. Её изучают только в теории, так что лучше сразу с ней покончить и более не возвращаться. Поговорим немного о вампирах. Ким старается ничем не выдать своего волнения, но в то же время замечает несколько любопытных взглядов, направленных в его сторону. - Как вы все несомненно знаете, вампиров принято относить к созданиям тьмы. Немёртвые существа, вечно скитающиеся по миру, убивающие людей и пьющие их кровь. Мрачные жнецы. Кровососы. Убийцы. - Голос Исина звучит внезапно резко, почти зло. - Вампиров считают потомками Каина и Лилит, созданиями ночи. По легенде они основали собственный город, но великий Потоп уничтожил его и бессмертные расселились по всей земле, живя уединённо и стараясь не попадаться на глаза обычным людям. Одинокие. Покинутые людьми, солнцем и луной Студенты начинают перешёптываться, а Чунмён может только пристально следить за преподавателем. - Знал ли хоть один из вас, что луна прячется при появлении вампира? Ким знал. Потому что видел своими глазами. Как раз в ту ночь, когда они с Чондэ встретились. - Знаете ли вы, что вампирам отнюдь не чуждо сострадание и жалость? Чунмён знает, потому что вчерашней ночью именно это читал в глазах Чондэ, но не хотел видеть, и не хотел принимать. - А осознаёте ли вы, что каждый вампир был когда-то человеком? - Исин обводит аудиторию тяжёлым взглядом, а Чунмён внезапно замечает высокого мужчину, стоящего в дальнем углу аудитории так, что со стороны кафедры его не было видно преподавателю, а ветвистый фикус скрывал его от сосредоточенных на лекции студентов. - И причины, по которым эти люди стали вампирами могут быть совершенно разными. Конечно, глупо отказываться от причины простого желания жить вечно. Но кто-то выбирает бессмертие, потому что болен и жаждет спасения. Или его знания и ум настолько великолепны, что его смерть стала бы трагедией для всего мира. Мужчина в углу грустно улыбается и чуть ведет головой. Ким понимает, что его открытие не осталось незамеченным, но незнакомец только едва заметно кивает в сторону лектора. - На протяжении всей бесконечной жизни вампира сопровождают два чувства: одиночество и горечь. И даже если посчастливится вампиру найти свою пару - одного единственного человека на всю жизнь - это нельзя назвать искренним счастьем. Потому что природа вампиров такова, что они сожалеют одновременно и о том, что их пара однажды умрёт от старости или болезни, если не будет обращена, или будет как и он вечно скитаться по миру, не зная покоя. Чунмён чувствует, как по щекам текут слёзы и старается незаметно стереть их рукавом рубашки. У него свербит у самого сердца и воет о том, что разделить с Чондэ вечность - самое большое его желание. - Кто-то говорит, что быть под покровительством вампира - страшный грех и стопроцентный приговор. А я скажу вам вот что: нет никого более верного и преданного, чем сын Каина, нет никого более любящего, чем сын Лилит, потому что им одним известна цена и смерти, и любви. Кто-то апплодирует, кто-то возмущённо кричит. Исин смотрит на мужчину и тепло улыбается, показывая и ямочку на щеке, и сияющие от счастья глаза. Когда все покидают аудиторию, Ким осторожно подходит к Чжану. - Простите, - маг теряется, не зная, что на самом деле хочет спросить, хотя казалось вопрос сам готов был сорваться с искусанных губ. - Он дал тебе выбор, - вмешивается вдруг в разговор незнакомец. - Крис! - Чжан возмущается, но тут же улыбается Чунмёну. - Что ты хотел спросить? Но Чунмён не отводит глаз от мужчины, у которого бледная кожа, и мелькнули во рту острые клыки. Но за окном ещё раннее утро и солнце сегодня светит особенно ярко. - Сомнение - не лучший советчик. Как говорит наш народ: слушай свою кровь, она вернее знает, где ей место. - Крис наклоняется ещё ближе и шепчет что-то Мёну на ухо, отчего тот вскидывает неверящий взгляд на Исина, а после поспешно опускает глаза. - Понятно? Ким кивает, низко кланяется и без слов покидает аудиторию. Ходить вокруг да около не в его привычках. Как и сомневаться в принятых решениях.***
Ким планирует немедленно поговорить с Чондэ, но внезапно осознаёт, что все в коридорах университета смотрят на него слишком странно, с опаской, и сторонятся. Из толпы выныривает Бэкхён, испуганный и бледный, и спешит увести Чунмёна как можно дальше от остальных людей.. – Это правда? - Спрашивает он тихо, но твердо и уверенно, стоит им только найти безлюдное место, коим оказывается какая-то пожарная лестница между корпусами. - Твой хранитель - вампир? Ким кивает, не видя смысла и дальше скрывать очевидное. Кажется все вокруг и так уже это знают. Бэкхён молчит, задумчиво пережёвывая губы, и просто уходит, только на самом выходе оборачиваясь и бросая тихое: - Нам рассказал Сехун. И кажется отправился убивать твоего вампира.***
Все окна в поместье открыты настежь, чтобы попадал солнечный свет. Внутреннее убранство почти полностью разрушено и поломано. Мен находит ребят: Сехуна и ещё двух его друзей, имён которых Ким даже не знает. - Пожалуйста, прекратите. Чего ты этим собираешься добиться? - маг бросается к младшему, но его перехватывает один из громил, пришедший с магом ветра и крепко держит, заламывая руки за спиной. - Чунмён! - глаза у Сехуна одержимо горят. - Хён, потерпи немного. Скоро мы уничтожим эту тварь и ты будешь полностью свободен от его влияния. Солнце ещё слишком высоко, чтобы Чондэ мог спокойно выйти из укрытия, ведь сейчас весь дом пропитан солнечным светом. И Чунмён надеется, что найти вампира Сехун и товарищи не смогут. Но О, кажется, не собирается сдаваться и отступать. – Пожалуйста, хён, просто скажи нам где он, и это всё закончится, - Сехун ласково проводит кончиками пальцев по щеке и губам Кима, но тот только смотрит с вызовом и упрямо молчит. - Он тебя совсем заколдовал! Наверняка пил твою кровь и проводил какие-нибудь страшные ритуалы! Но это всё забудется, обещаю, хён! Сехун отвратительно искренен в своих убеждениях и желании помочь старшему товарищу. И у Чунмёна в голове вдруг возникает почти сумасшедший план. – Сехун, пожалуйста, успокойся, - мягко, но уверенно говорит Ким. - Уж не знаю, что привиделось тебе вчерашним вечером, но уверяю тебя: Ким Чондэ - не вампир. – Ким? - О несколько теряет запал, сталкиваясь с новыми данными. – Да, у нас одна фамилия. И не смотря на то, что это одна из самых распространенных в Корее фамилий, в данном случае мы с Чондэ действительно родственники, хоть и очень дальние… Чунмён, разумеется, откровенно врёт. И, к сожалению, О Сехун маг ветров и слишком уж хорошо чувствует ложь, только Ким вспоминает об этом слишком поздно. Недоумение сменяется злостью, неконтролируемой яростью, которую Мён никогда раньше не замечал за младшим товарищем. Сехун с силой бьёт его по лицу, и если бы не держащие его крепкие руки он бы упал. Капелька крови срывается с разбитой губы и падает на дощатый пол. Чунмён с ужасом замечает, как по всему дому пробегает дрожащая волна и в глубине его просыпается нечто темное и очень-очень страшное. Чондэ возникает перед ними внезапно в ореоле черной дымки. И хоть солнце жжется, он продолжает делать шаг за шагом в сторону Мёна, который с ужасом смотрит, как свет разъедает тонкую бледную кожу.. Один из товарищей Сехуна стреляет в вампира из прихваченного с собой арбалета, попадая сначала в плечо, а потом в бедро, отчего Чондэ на мгновения останавливается, кривясь от боли, но продолжает приближаться к начинающим паниковать незадачливым охотникам. Ким же слишком испуган, чтобы что-то сделать и может лишь старательно вырываться. Амбал, держащий его, раздражённо дёргает Мёна за руки, которые и без того уже сводит судорогой, и маг шипит от боли. Чондэ это замечает и в мгновение ока черной тенью оказывается рядом, выдергивая своего подопечного из лап придурка и вставая у Кима за спиной. Чунмён тяжело дышит, но постепенно успокаивается, потому что теперь не страшно. Потому что теперь он прикрывает Чена не только от солнечного света, но и от арбалетных стрел. - Кровь – она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать. Ее пить надо. Свежую. И только из любимых, - шепчет Чондэ слова, которые буквально пару часов назад Мён слышал от другого вампира. Ким не сомневается, дергает галстук и края рубашки, подставляя под зубы Чена бьющуюся жилку на шее. И этот укус совсем не болезненный. Он сладкий, как гранатовый сок, как сахарная вата и любимое печенье Чунмёна. Он самый-самый нужный и бесконечно желанный. Он как глоток холодной воды после долгой прогулки под палящим солнцем. Он как любовь, и нужен им обоим.***
- А мы съездим в Трансильванию? - глаза у Чунмёна, хотя вообще-то уже у Сухо, горят воодушевлением. - А ты расскажешь мне теорию струн? Как ты думаешь, мы смогли бы полететь в космос? Чондэ улыбается, глядя на такого довольного новой жизнью Кима, но в глубине души ему по-прежнему горько от того, что он сделал. Отнять у человека жизнь - ерунда, но отнять смерть - преступление куда более жестокое, и как-то теперь нужно с этим существовать. - Чондэ, - Ким оказывается рядом, обхватывает ладонями щеки и мягко целует губы. - Я знал, на что шёл. И я делал это осознанно. Чен улыбается в поцелуй и прижимает Сухо к ближайшей стене. Сборы могут и подождать несколько часиков, а вот любимый вампир ждать точно не будет.