Великая гробница Назарик поражала своим видом, величественностью, размерами и своими жителями. Но иногда Сатору Судзуки, запертый в теле своего персонажа из «Иггдрасиля», уставал и от гробницы. Стены давили, мельтешащие слуги, которые так и хотели ему чуть ли не ноги (то есть кости) целовать и практически сразу бухались на колено, доставали и раздражали. Он, конечно же, не подавал вида, будучи Великим Владыкой Назарика Айнз Оул Гоуном, которому недоступны слабости и вообще всяческие эмоции, кроме спокойствия и сосредоточенности. Что совсем не свойственно Сатору, обычному офисному работнику из Японии. Все эти события, неизвестность и даже какое-то одиночество, несмотря на то, что рядом с ним практически всегда кто-то находится, неимоверно давили на психику Судзуки. Иногда ему казалось, что он, Сатору Судзуки, уже не существовал. Осталось только что-то среднее между Айнз Оул Гоном и Судзуки.
Заходя к себе в комнату, Владыка вздыхал и падал на мягкую кровать без промедления. В последнее время роль жестокого Айнз Оул Гоуна сильно его выматывала. Ему хотелось просто уснуть, забыться и в конце концов просто мертвецки напиться, да вот проблема — он являлся нежитью, которой это недоступно. На психику, конечно же, влияла его «мертвость», но человеческие чувства иногда одолевали. Постоянная игра — вот, во что превратилась жизнь Судзуки, иногда думал он. Перед слугами один, на людях — другой. А вот его, самого Сатору из реальности, иногда слабого, недальновидного и недогадливого, не видел в этом мире никто. И человека в теле нежити это понемногу ломало, хотелось кому-то открыться, поговорить или просто обнять. Хоть последнее в голове вообще не укладывалось.
Перевернувшись на другой бок, Айнз почувствовал запах цветов: Альбедо вновь была у него в комнате. При воспоминании об Альбедо Айнз, опять же, вздыхал. Начальник стражей, конечно же, была чрезвычайно красива, соблазнительна и привлекательна для мужчины внутри него, но воспользоваться ей не давало несколько причин. Во-первых, в «любви» Альбедо к Момону виноват сам Судзуки. Во-вторых, он просто не мог — для начала он, Судзуки в реале, никогда не состоял в отношениях, особенно в половых, и оставался девственником. К тому же он не был уверен, что именно произойдет с его телом и возможно ли такое вообще осуществить. Так что Альбедо в последнее время раздражала, но Айнз не говорил ей ни слова — все-таки это он виноват. И если сначала ему нравилось такое внимание со стороны Альбедо, то сейчас оно надоедало. Особенно если принять в расчет то, что к нему, хоть не так рьяно, также клеилась Шалтир. И даже тут он не мог воспользоваться своим положением владыки Назарика, — просто потому что Шалтир напоминала ему ребенка и в некотором роде даже не воспринималась им как возможный половой партнер. Тем более дети, о которых практически постоянно говорили стражи, уже представляя наследника Момона, — не для него. Он не готов для этого, не готов заводить семью, жену, детей. И в конце концов, Боже, как же они ему надоели!
Раньше Сатору завидовал красавчикам, которых постоянно окружают представительницы прекрасного пола. Ему всегда было обидно, потому что он не родился уродом или красавчиком, но всегда оказывался во френдзоне, ведь «ты такой душка!», который может рассчитывать только на дружбу, ведь родиться с совершенно обычной внешностью — это как быть массовкой. Женщины и девушки не интересовались им в романтическом плане. И это продолжалось даже когда он стал заниматься собой в универе, ходить в спортзал и стал довольно подтянутым. В итоге он решил, что это просто не его. Потом открыл игру под названием «Иггдрасиль», и на этом поставил крест на личной жизни.
Если честно, он не относил себя только к гетеро- или гомосексуалистам. Он, скорее, был бисексуален, но все же отдавал предпочтение женщинам. Мужское нутро все-таки перебарывало внутри. Да вот только с женщинами в реале не везло, а тут, в этом мире, он просто не мог воспользоваться положением. У него было ощущение полового влечения к Альбедо, но незначительное, притупленное моральными принципами и виной, а излишки — пассивным скиллом спокойствия. Он, если честно, уже наигрался в Повелителя, Владыку и главного. Сейчас хотелось отдаться кому-то в руки, «в добрые руки», как говорится. Хотелось, чтобы кто-то позаботился о нем не как об Айнз Оул Гоуне, Владыке Назарика, а об обычном человеке Сатору…
Почему-то именно в этот момент отчаяние достигло апогея. Сатору уже чувствовал, как начинает действовать пассивный скилл спокойствия, но ему хотелось ощутить это отчаяние, перестать быть Айнз Оул Гоном и стать слабым человеком, который еще может чувствовать, который хочет почувствовать отчаяние, поэтому усилием воли и обильным потоком переживаний он подавил скилл и лег на спину. Красные огоньки в глазницах подрагивали, костяные руки тряслись, а внутри расползались пустота и боль. Момон с силой ударил кулаком по мягкому матрасу. Как только он скосил глаза и увидел вместо живой человеческой руки кости, новая волна отчаяния почти снесла его с мертвой точки: больно, одиноко, страшно… так утомительно и невыносимо. Ему хотелось вновь стать человеком! Проснуться у себя в кровати, провести теплой ладонью по теплому лицу, прикрыть глаза, огладить щеки, вздохнуть, почувствовать нежелание подниматься из нагретой кровати. А потом понять, что нужно идти на работу. Встать, размять мышцы и поплестись варить себе ароматный кофе.
Темная комната, темные мысли, своя собственная боль, отчаяние и страх. Судзуки не почувствовал, как прошептал слова заклинания перевоплощения. Легкая дымка и свечение, — вот он уже точно такой же, как и в реальности. Среднего роста, каштановые волосы, карие глаза, подтянутое тело с бледной кожей. Бледной от того, что не выходил на улицу, оттого, что, как и всякий японец, старался сохранить бледноту, оттого, что просиживал в офисе солнечные дни.
Сатору сразу же перевернулся на бок, потянулся руками к плечам и, сгибаясь чуть ли не пополам, обнял себя, вжался лицом в руки, чувствуя тепло. Старался так защититься от пустоты в груди, от мыслей об одиночестве и о том, что чертовски устал, что устал нести ответственность (в какой-то мере он ощущал, скорее всего, долг и родительские чувства) за стражей этажей. Он не предназначен для этого. Это тело, этот разум не предназначены для роли Владыки, ему нужна по крайней мере перезагрузка.
Не было слез и голоса, был лишь звук шуршащей одежды, пустой боли и слабости. Потом короткий звук стука в дверь. Два раза, ровных, глухих, одинаковых. Которые Сатору бы не услышал сейчас ни за что, так увлеченный своим состоянием.
Дверь открылась неслышно, и полоска света, проникшая в комнату, немного осветила пол. В проеме показался силуэт Демиурга.
— Владыка Айнз, позволите спросить Ва… — начал Демиург, но, видя, что Владыка никак не реагирует на его слова, резко зашагал к кровати, намереваясь посмотреть, все ли хорошо с ним.
— Владыка Айнз, с Вами все хорошо? — взволнованно спросил архидемон. Брови его были приподняты, и он говорил быстрее, чем обычно. После его слов дверь в комнату тихо закрылась, возвращая полумрак.
Момон понимал, что поздно вновь превращаться в нежить, поэтому привстал с кровати и повернулся к Демиургу.
— Демиург? Что-то случилось? — стараясь не показывать волнения, спросил Гоун.
Демиург тут же упал на одно колено и склонил голову.
— Владыка, простите мою неучтивость. Однако я был обеспокоен тем, что вы были немногословны после возвращения и явно чем-то опечалены, а мой долг как Стража узнать, что Вас опечалило, и устранить проблему.
Айнз лишь опустил мутный взгляд на Демиурга. От всех этих коленнопреклонностей ему становилось уже не по себе. Особенно получать их от Демиурга или Альбедо, которые превосходили его в интеллекте. И пусть он до сих пор оставался для них недосягаем, как им двоим казалось, — все это время ему улыбалась невообразимая удача. Все события выстраивались чуть ли не до безумия гладко. И только при этом он смог поддержать свой образ Владыки.
— Демиург, встань, — спокойно сказал Момон. Демон повиновался, теперь смотря на Айнза сверху вниз. — Твое беспокойство напрасно, но похвально. В последнее время ты ни разу не разочаровал меня и даже превзошел мои ожидания. Мне кажется, что тебе положена награда, соответствующая твоим стараниям на благо Великой Гробницы Назарик.
— Владыка Айнз, для любого из Стражей и созданий Высших Существ, лучшая награда — это служение Владыке Великой Гробницы Назарик Айнзу Оул Гону, как предводителю всех Высших Существ, — учтиво поклонившись и приложив к груди одну руку, с легкой улыбкой ответил Демиург.
— Нет, Демиург, — не согласился Гоун. Он аккуратно сел. — За усердные старания и труд во благо Великой Гробницы Назарик каждому положена награда, которая подчеркнет важность той самой работы. И не считаешь ли ты неуважением к Владыке — не принимать с должным уважением награду, которую преподносит тебе сам Владыка?
Демон чуть вздрогнул и сильнее наклонился в поклоне.
— Владыка, ничего такого у меня и в мыслях не было. Я с огромной благодарностью приму награду, которую Вы мне назначили. И, конечно же, с уважением буду относиться к ней.
— Вот и хорошо, — ответил Айнз.
— Но позвольте вопрос… — приподняв голову, спросил демон.
— Позволяю.
— Почему же Вы находитесь в подобном облике в Великой Гробнице Назарик, ведь вам незачем это делать?
Сатору лишь чуть улыбнулся и оглядел Демиурга. У него в голове уже созрел план.
Пока он тут валялся, пришел лишь к одному выводу — ему нужна, просто крайне необходима, перезагрузка или подзарядка. Поскольку он не мог полноценно уснуть, даже в облике «человека», а читать — не вариант, и если он поест, то это ничего не даст, вывод был лишь один — секс. И, поскольку он был полным профаном в данном деле, лучше уж побыть в зависимом положении, а не ответственным за все. Он не хотел женщину — во-первых, если выбрать Альбедо или Шалтир, то от них потом проходу не будет и если, не дай Бог, одна из них узнает о близости с Владыкой, другая сразу же пойдет войной на другую, что отпадает сразу. Во-вторых, в сексе с женщиной ему пришлось бы выполнять доминантную роль (все из-за чертового непоколебимого образа Владыки Назарика), на что его моральных сил было недостаточно. В этом аспекте он хотел лишь получать удовольствие и ни о чем не думать. Особенно о предохранении, ведь он толком не знал, может ли он в этом теле заделать ребенка. В-третьих, если исключить Стражей и Плеяд, других женщин придется уговаривать и обольщать (не считая проституток, но связываться с ними он просто не хотел). Особенно с учетом того, что он сомневался, сможет ли он вообще на своих двух дойти до двери комнаты. Так что у него оставалось одно решение — переспать с мужчиной.
Так что Демиург пришел как раз вовремя. Для начала, Демиург был довольно привлекателен, хотя бы в сравнении с другими Стражами (например, с Коцитом точно не прошло бы, Себас уже «занят», так сказать, Актер Пандоры отпадал сразу, а о Маре ему вообще было дурно думать в таком ключе). Во-вторых, зная уровень интеллекта Демиурга и сравнивая со своим, демон явно выигрывал и, соответственно, морально Сатору это ощущал и не мог даже представить себя в таком теле активом в паре с Демиургом. По этой же причине Демиурга он не мог полностью воспринимать как «ребенка» Улберта. В-третьих, их близость можно завуалировать под награду. И в конце — Демиург не из болтливых, и если господин скажет, что все, что происходило в этой комнате — тайна на двоих, демон ничем не выдаст себя. Тем более, насколько он знал, Улберт делал всех демонов бисексуалами (возможно, это как-то связано с суккубами и инкубами, а также с самим представлением демонов в их мире), так что причина «я натурал» отпадала. Шалтир вон, например, уже была близка с другой женщиной, так что все с этой стороны нормально.
Их будущая близость для Демиурга должна стать наивысшей наградой. Осталось только обыграть ситуацию словами. А это, несомненно, Сатору умел.
— Это для осуществления твоей будущей награды, — пояснил Гоун.
— Прошу прощения, но я не понимаю… — удивленно и изумленно ответил Демиург.
— Подойди ближе, — поманил пальцем Айнз демона. Тот незамедлительно подошел, чуть ли не упираясь ногами в матрас. Судзуки поднял свою руку и схватил ею оранжево-красный галстук. Демиург лишь недоуменно проследил глазами за движением Владыки.
После этого Сатору резко дернул Демиурга на себя. Не ожидавший такого Демиург не успел ничего предпринять, поэтому упал руками на кровать, упираясь одним коленом в матрас, а другой ногой еще стоя на полу. Его руки оказались рядом с телом Владыки, а лицо — всего где-то в пятнадцати сантиметрах от лица Сатору.
— В-владыка? — удивленно спросил страж седьмого этажа.
— Демиург, как ты думаешь, что за награду я приготовил тебе? — с усмешкой и хитростью в глазах спросил Судзуки. Ему казалось, что сейчас, именно сейчас, от немного закомплексованного офисного сотрудника не осталось ничего. Демон напротив сглотнул.
— Прошу прощения, Владыка, но ваши действия наталкивают меня на не очень приличные мысли. Правильно ли я Вас понимаю?
— Ну, ты мыслишь правильно, — Айнз чуть-чуть потянул за галстук, заставляя Демиурга придвинуться к себе. — Приемлема ли такая награда для тебя?
Страж не отодвинулся, но было видно, что ему неловко. Пальцы на руках напряглись, сминая простыню, а голос едва подрагивал:
— В-владыка, как же я могу? Я не заслуживаю такой награды за свой труд! Я не могу принять Вашего подарка! Я не достоин… такого!
— Ты так считаешь? — спросил Айнз.
— Да, Владыка, — ответил Демиург.
— А не думаешь ли ты, что отвергнув такой щедрый подарок от Владыки, ты покажешь неуважение и посеешь сомнения во мне? Не думаешь, что любой бы, кто усердно и кропотливо исполнил свою работу, принял бы щедрую награду без сомнений? — Айнз на пару секунд замолчал. — И не думаешь, что больше можешь не получить такую редкую возможность? — завершил Гоун.
Он, как работник отдела продаж, прекрасно знал, как нужно представить товар, чтобы его купили.
Пару секунд ожидания и Демиург оторвал левую ладонь от матраса, поднося к лицу Сатору, но так и не коснулся щеки.
— Позволите ли?..
— Позволяю, — с удовольствием ответил Айнз.
Теплая рука коснулась его прохладной щеки, из-за чего хотелось прижаться к ней сильнее, что, впрочем, он и сделал, тем самым поощряя действия Демиурга. Он ласковым движением провел по щеке, а потом поднял ладонь вверх и скинул капюшон мантии с головы Сатору.
Демон ногами скинул свои туфли на пол — они ударились о пол с глухим звуком, — и осторожно надавил на грудь Судзуки, опуская его спиной на кровать. Сам Демиург забрался на нее полностью и, поставив свои колени напротив таза своего партнера, изящным движением снял пару черных перчаток и начал снимать пиджак, сидящий точно по фигуре демона и подчеркивающий его довольно узкую талию. Сначала он быстрым движением расстегнул пуговицы, а потом за рукава стянул пиджак, натягивая ткань рубашки на плечах и груди. Ткань растянулась, давая смутное представление о том, что скрывает под собой. Сатору это показалось чертовски сексуальным, и он облизнулся, пока Демиург, сложив пополам пиджак, бросил его точно на кресло. Он уже принялся за рубашку, но Судзуки перехватил его за галстук и потянул на себя. Он не понимал, как Демиург может с такой грацией делать все. Страж наклонился, одной рукой опираясь о матрас рядом с головой Владыки. Только сейчас Судзуки понял, что не только по умственным способностям Демиург превосходил его настоящего — его рост был минимум сантиметров на десять больше, а плечи — шире. И лежа под демоном, он явственно понимал это и чувствовал его тяжесть, впрочем, даже приятную. Сатору потянулся к рубашке и не торопясь расстегнул ее до двух последних пуговиц. После он чуть потянул рубашку, выправляя из брюк, и расстегнул окончательно.
Да, Демиург был в потрясающей физической форме, что радовало глаза. Сильная грудь, накачанный пресс, темные соски и ни одного волоса на груди — именно таким его создал Улберт. Галстук Гоун решил оставить нетронутым. Демон так же, как и пиджак, снял рубашку, но на этот раз кинул ее на край кровати. Он уже потянулся рукой для того, чтобы снять галстук, но Сатору остановил, перехватив его руку. Демон с вопросом посмотрел на Владыку.
— Не надо, оставь, — пояснил свое действие Айнз.
— Хорошо, — кивнул Страж. И, серьезно посмотрев на Судзуки, спросил: — Господин Айнз, последний вопрос. Буду ли я тем, кто принимает подарок или тем, кто берет? — намекая на то, что он не знает, быть ли ему сейчас активом или пассивом, поинтересовался архидемон.
— В этот раз ты можешь именно
брать. И постарайся воспользоваться возможностью полностью, — ответил Гоун, расслабленным взглядом блуждая по телу напротив.
Демон замер на пару секунд. Рука, которую он держал на весу, чуть задрожала.
Демиург не верил тому, что видел. От самого первого слова Владыки, до последнего. Особенно тому, что, прикоснувшись к Владыке, он действительно почувствовал настоящую кожу, какая обычно бывает у людей.
Несомненно, он любил своего Владыку и служил ему верой и правдой, даже не помышляя сделать что-либо против его воли. Он преклонялся перед своим Владыкой, которому и в подметки не годился. И именно поэтому он не мог сейчас полностью и безоговорочно принять награду. Он думал, что не достоин этого. Особенно неловко было перед Альбедо. Демиург считал, что единственные, кто может разделить ложе с Владыкой — Шалтир или Альбедо. Но никак не он.
Конечно же, как демон, он мог заниматься сексом и с мужчиной и с женщиной. Но не думал, что Владыка тоже бисексуален, ведь он был стойко убежден, что Владыка спит исключительно с представительницами прекрасного пола. Но иногда, в душе невообразимо ругая себя, представлял себя с Владыкой — и как сам ублажал его, и как Владыка овладевал им. Это были настолько смущающие, недостойные мысли, что Демиург даже боялся их. Не стоит Стражу думать об этом.
Это было бы эгоистично — только себе присваивать Владыку — понимал он. Но так маняще и запретно, что хотелось до одурения.
Демиургу было сложно подавить дрожь в теле, а в руках она отзывалась слишком сильно. Это все — от осознания того, что он может сделать, оттого, что его запретное желание исполнится сейчас. Овладеть, хоть и призрачно, Владыкой — это поднимало бурю внутри него, из-за чего сердце билось быстрее обычного.
Правой рукой демон вновь прикоснулся к лицу Айнза, поглаживая щеку, большим пальцем проводя по шее. На удивление Демиурга кожа у господина была прохладная и нежная. Не спеша он переместил руку на шею полностью, плавными движениями изучая бледную кожу, которая резко контрастировала с черной мантией. Айнз специально откинул ее влево, открывая больше, и аккуратно следил за действиями демона. Не выдержав соблазна и боясь, что может сделать что-то, что не понравится Гоуну, Демиург наклонился и, не касаясь лицом кожи шеи, провел вдоль нее носом.
Явственного запаха не было, но чуткий нос архидемона уловил едва заметный запах кофе и свежей бумаги. Странное для него сочетание, но этот запах хотелось вдыхать постоянно. Поэтому он вдохнул его еще раз, теперь полной грудью. Демиург боялся сделать что-то, что не понравится Владыке, поэтому скосил глаза в сторону его лица. Глаза были полуприкрыты, мышцы лица расслаблены, и ничто не выказывало, что он против чего-либо. Демон лишь на секунду засмотрелся на губы, но тут же прогнал мысли о поцелуе — это ему казалось более сокровенным и личным, чем что-либо другое.
Демиург приподнялся, согнулся в коленях, и теперь его тело было совсем близко к Владыке. Он не посмел прижаться, чтобы ощутить грудью прохладу мантии, потому что еще не мог полностью смириться с мыслью, что он действительно может это сделать. Демон погладил руками плечи мужчины под ним, и теперь был в растерянности — на мантии не было ни молнии, ни пуговиц, — он не очень представлял, как именно ее снять. Увидев замешательство со стороны партнера, Айнз сделал легкий пас рукой. Тут же на мантии появились несколько больших пуговиц — Сатору не мог прямо с ходу просто убрать свой единственный предмет гардероба и предстать вот так сразу абсолютно голым перед Демиургом, потому что он бы точно чувствовал неловкость и смущение.
Архидемон улыбнулся уголком губ и тихо прошептал: «Спасибо, Владыка».
Гоун лишь хмыкнул и таким же легким пасом придвинул к себе подушку, кладя ее под голову.
Демиург сразу же принялся за пуговицы — довольно быстро он расстегнул все, но не распахивал мантию. Сатору не мешал и не помогал — лишь наблюдал, но, как только последняя пуговица была расстегнута, приподнялся на локтях и вытащил руки из широких рукавов мантии. Демиург все так же ничего не говорил — это, в принципе, и не нужно было. Он лишь жадным взглядом скользнул по ключицам и груди. Закончив, Судзуки вновь лег на свое место. Его грудь была открыта до низа живота, но остальное все еще прикрывала ткань. Демиург же снова оперся одной рукой о матрас, а другой провел по плечу и предплечью. Наклонился и осторожно припал губами к шее — Сатору вздрогнул вследствие непривычного ощущения, из-за чего демон остановился, но, поняв, что делает все пока правильно, продолжил. Рука плавно переместилась на бок, оглаживая талию, а губы продолжили исследование шеи. «Не то чтобы это были просто невообразимые ощущения, но это довольно приятно», — подметил Айнз, чувствуя, как архидемон прикусывает кожу на плечах.
Постепенно демон добрался и до ключиц — вновь проведя носом по шее, он прикусил место чуть выше них, и Сатору не смог сдержать полустона — ощущение было, опять же, непривычное, особенно оттого, что было резкой вспышкой и отдалось в паху. Боль и наслаждение — кажется, что-то говорил об этом и создатель Шалтир. А также о так называемых эрогенных зонах. Сатору не очень верил в это, ведь сколько не пощипывал и не трогал себя (эх, подростковые времена, когда он пытался узнать пределы своего тела), ничего, кроме боли от щипков или ощущения нажатия, не чувствовал.
Демиург посмотрел на Судзуки из-под очков, пытаясь понять, приятно это или нет. Не увидев, все же решил спросить:
— Господин Айнз, вам приятно?
Сатору кинул взгляд на серьезного Демиурга.
— Да, Демиург. Продолжай, не спрашивай меня, — спокойным голосом ответил Сатору. Ему было непонятно, почему Демиург не снял очки, но раз ему удобно, то пускай.
Демон чуть улыбнулся и снова припал губами к ключице. Для того, чтобы хоть как-то приглушить звуки, вырывающиеся из его рта, Сатору приложил руку тыльной стороной ко рту. Судзуки заметил, что кожа на самих ключицах была не столь чувствительна, как кожа под или над. Легкими поцелуями Демиург провел дорожку от ключиц по грудине, после чего плавно перешел на правый сосок. Сначала он лишь взял его в рот и стал посасывать, что было приятно, а вот когда он довольно-таки сильно прикусил его, Сатору непроизвольно простонал и дернулся. «От кого-то я слышал, что женщины чувствительнее мужчин, но все равно удивлялся, когда они чуть ли не кричали в порно, но сейчас я, кажется, понимаю их». Рука рефлекторно дернулась, — Судзуки попытался отстранить Демиурга за плечо, но тот не сдвинулся ни на миллиметр. Более того, с хитринкой в скрытых очками глазах без зрачков и улыбке он схватил руку Сатору за запястье и прижал к матрасу. «Неужели, осмелел?» — подумалось Сатору. Он попытался передвинуть ноги и согнуть одну в колене — это ему удалось, но не до конца, ведь Демиург плавно опустился на Сатору, теперь касаясь его кожи своей. Сатору тут же стушевался, ведь теперь демон торсом терся о его пах. Он с изумлением посмотрел на Демиурга.
— Господин Айнз, прошу Вас, дайте мне сполна насладиться подарком, — негромко проговорил Демон. — Сейчас лучшая награда для меня — это Ваши стоны наслаждения. Я не причиню Вам боль, но я хочу, чтобы Вы трепетали от возбуждения, так что прошу Вас не отталкивать меня и разрешить насладиться Вами. Позвольте стать хозяином Вашего тела на одну ночь, и клянусь Вам, вы будете купаться в наслаждении, — с долей серьезности попросил он.
Судзуки внимательно посмотрел на Демиурга — хоть тот и казался уверенным, он чувствовал, как демон боялся, что его отвергнут и накажут за такие вольные слова и за то, что попытался управлять Владыкой. Если честно, то Сатору не очень контролировал движение руки — это, скорее, было даже рефлекторно, и он желал, чтобы Демиург проявил инициативу — все же именно поэтому он выбрал именно его.
— Демиург, раз это твоя награда, и раз ты так просишь меня, то я дам тебе возможность властвовать над моим телом эту ночь. Делай, что посчитаешь нужным — уверяю, наказания за действия или слова́ этой ночью не последует, — он протянул неплененную сильной хваткой демона руку к его лицу и, будто бы копируя ранее проделанные демоном движения, так же положил ее на его щеку. Не задерживаясь, он увел руку вниз, напоследок очертя указательным пальцем подбородок. Демиург же с закрытыми глазами покорно последовал за рукой и, желая продлить прикосновение, продолжал, даже когда его не чувствовал.
Демон вздохнул и отпустил руку господина, которую до этого держал. Он вновь наклонился к его груди и продолжил начатое, перед этим шепнув:
— Благодарю, господин. Вы не пожалеете…
На этот раз Страж ласкал другой сосок, покусывая иногда уже не так сильно, как в прошлый, пока Судзуки кусал губы от нетерпения и, как говорил Перерончино-сан, «сладкой боли». Он одной рукой сжимал край подушки, чтобы не мешать Демиургу, а вторую все еще держал у рта — иногда Судзуки все же непроизвольно постанывал.
Вдоволь наигравшись с сосками, архидемон перешел на ребра, а руки спустил на ягодицы. Его торс прошелся по ткани, все еще скрывающей уже наполовину вставший орган, из-за чего Сатору длинно промычал. А потом вновь дернулся и попытался переставить ноги, но это было плохой затеей — во-первых, это не даст сделать Демиург, во-вторых, если бы он действительно подвинул ноги, был бы полностью обнажен.
Демон хитро улыбнулся и вновь прихватил зубами кожу на нижнем ребре. Потом он лизнул укус и провел носом по траектории от него до груди, после чего оставил невесомый поцелуй где-то посередине. Сатору откинул голову и подпихнул подушку под спину, так, чтобы Демиургу было удобнее. На его лбу появились капельки пота. Но он постанывал, поэтому переместил руку с края подушки на свои глаза. В комнате постепенно становилось жарче.
Следующие пару минут Сатору стонал громко и почти непрерывно — пока Страж исследовал его ребра ртом, губами и зубами. Рукой он оглаживал талию и таз Сатору. Таким темпом он добрался до низа живота — прикусив кожу на торчащих тазовых косточках и плавно проведя по контуру кости вниз языком, демон распахнул мантию, теперь оголяя тело господина перед собой полностью.
Когда Демиург убрал ткань, Сатору вернул подушку под голову и стал наблюдать за демоном. Член Судзуки стоял — он сам был предельно возбужден. Хотелось разрядки, но он не торопился — раз Демиург хотел все сделать так, как ему заблагорассудится, то пускай. В конце концов было просто желание разрядки, а не нестерпимая боль.
Страж осторожно провел пальцами вдоль члена, после чего обхватил под головкой и пару раз провел вниз-вверх. Сатору утробно простонал — он уже убедился, что прикосновения кого-то другого к себе вызывают гораздо больше ощущений, но то, что было сейчас, не шло в сравнение ни с чем, что он испытывал раньше. Усилием воли он подавил желание толкнуться бедрами навстречу руке демона. Демиург наклонился к паху Сатору так, что его лицо было напротив, и взял в рот головку члена.
Судзуки ругнулся про себя и закусил руку, хоть это и не помогло — его стон все равно был хорошо услышан Демиургом. Не отрываясь от своего дела, он одной рукой согнул колено Сатору, теперь опираясь на него, а другой рукой он уже помогал себе, то перебирая яички Айнза, то, обхватив возбужденную плоть пальцами, двигал вверх-вниз. Чуткими ушами он слышал ахи и судорожные вдохи, переходящие в протяжное мычание. Это заводило так, что в штанах было уже не просто неуютно находиться, а больно. Хотя эта боль была терпима, особенно с его болевым порогом, и сейчас его задачей было не удовлетворить себя, а его Владыку. А потом, пользуясь моментом, исполнить ещё парочку грязных мечт.
Сатору держался на грани — это было невообразимо приятно, такого наслаждения он еще никогда не испытывал раньше. «Вот как… Не знал, что минет настолько хорош… Хотя, смотря кто делает, похоже», — отстраненно подумал Сатору, приоткрывая до этого закрытые глаза и видя макушку Демиурга. По его ноге прошлось что-то тонкое и холодное — из-за этого Сатору в некотором испуге открыл глаза и увидел металлический хвост с шипами на конце. Он сначала аккуратно провел шипами по коже, вызывая мурашки, а потом обхватил его ногу своим «телом».
«Я о нем и думать-то забыл»
Судзуки чувствовал скорую разрядку, поэтому потянулся рукой к голове демона, пытаясь отстранить. Но Демиург не позволил, наоборот — он взял в рот больше, чем до этого, и терся языком о головку члена. Поняв его намерения, Сатору убрал руку. И уже через пару секунд его тело изогнулось в оргазме, и из горла вырвался громкий стон. Пару секунд напряжения, и вот — его тело расслабилось, но грудь все так же быстро поднималась и опускалась. Сатору кинул взгляд на Демиурга — тот улыбался, вытирая рот рукой и поправляя очки. Нет сомнений — он, кажется, задумывал с самого начала проглотить его семя. «Это… Это так смущающе…», — подумал Сатору и сам непроизвольно провел кончиками пальцев по губам.
— Вам было хорошо, Господин Айнз? — довольным голосом спросил Демиург, приподнявшись на локтях.
Сатору хотелось ругнуться в хорошем смысле слова, но он, подавив в себе такое желание, проговорил:
— Да, Демиург. Это было очень приятно.
— Я рад, что Вам понравилось! — громче обычного и с радостной улыбкой сказал демон.
Сатору тоже улыбнулся и потянулся рукой к Демиургу. Схватив его за галстук, он потянул Стража ближе к своему лицу — Демиург подчинился. Судзуки же, как только достиг того, чего хотел, резким движением опрокинул демона на спину. Архидемон изумленно посмотрел на него и уже хотел что-то сказать, но Сатору приложил к его губам палец и сказал:
— Тихо. Теперь моя очередь сделать приятно, — спокойно пояснил он. Казалось, Судзуки даже увидел проступающий на щеках Демиурга румянец. Это было действительно мило…
Первым же делом Сатору снял с демона очки и положил при помощи магии на тумбочку у кровати. Демон сначала недолго жмурился, но открыл глаза и посмотрел ими на господина. Сатору сглотнул вязкую слюну — глаза без зрачков, похожие на обработанные алмазы, отчего-то своим взглядом и свечением смутили его. Но было уже некуда отступать, поэтому он наклонился и, легко мазнув губами по подбородку, опустился к шее, собираясь проделать с Демиургом то же, что и он с ним. Правую руку он положил на талию демона, оглаживая ее, а второй обводил его рельефный торс — это вызвало мурашки на теле под прикосновениями и следующие судорожные вдохи. Сатору от этого лишь слабо довольно улыбался, думая о том, что он не безнадежен и довольно быстро учится.
Что-то похожее на стоны Сатору вырвал из Демиурга лишь тогда, когда покусывал соски и обводил руками плечи. Хотя это мало походило на стоны, он все же обрадовался и продолжил. И хоть он не так хорошо умел это делать, да и к тому же это был его первый раз, в общем, Сатору остался доволен собой, когда дошел до брюк. Он легко осмотрел Демиурга и вперил взгляд на натянувшуюся ткань — он тут же чуть не ударил себя по голове, ведь по его личной практике это довольно неприятно и даже больно — находиться в облегающих брюках с возбужденным членом. Из-за этого Сатору без промедления осторожно расстегнул ремень и ширинку. Тут же раздался вздох облегчения от Демиурга, и само тело под ним немного расслабилось. Сатору поспешил стянуть с него брюки. Хоть он сначала планировал штаны так же, как и очки, отправить на тумбу, почему-то не сделал этого и просто бросил их на пол. Он знал, что они могли помяться, а для Демиурга они, как творение Улберта, были дороги, но он почему-то этого не сделал. Сам не знал почему.
Под штанами оказались вполне обычные боксеры. И когда Айнз уже взялся пальцами за резинку, Демиург сказал:
— Господин Айнз, достаточно. Дальше я сам, — приподнявшись на локтях, проговорил он.
— Хорошо, как скажешь, — покорно согласился Сатору, подползая ближе к лицу Демиурга.
Демон схватил Сатору за плечи и опрокинул на спину, вновь оказываясь сверху. Сразу опустился к паху. Легким и незамысловатым движением он создал свечение в своей руке, после чего в ней показалась бутылочка. Свободной рукой он согнул ногу Сатору и, поцеловав в колено, открыл масло. Сатору в который раз подавил небывалое смущение внутри себя и не сдвинулся с места, потому что понимал, что так будет и правильнее, и проще — в конце концов Демиург, похоже, был в этом аспекте более проинформирован, в то время как сам Судзуки знал лишь теорию.
Обмазав тонкие пальцы ароматным маслом, демон поднес их к анальному отверстию и, слегка помассировав его и дождавшись, пока господин расслабится, ввел один палец, после чего прошептал, хотя в тихой комнате шепот был прекрасно слышен:
— Владыка, может быть неприятно и больно, но, прошу Вас, потерпите немного. После этого Вам будет хорошо.
Сатору кивнул головой и откинулся на подушку, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Это было не больно, но и не приятно. Идеальное слово — дискомфортно. Он уже ощущал это, когда, например, делал себе клизму, но тогда она практически не чувствовалась. Демон начал двигать пальцем внутри и оглаживать стенки, но Сатору, опять же, ничего такого не почувствовал — ни боли, ни наслаждения. Хотя, возможно, все еще впереди.
Таким неспешным темпом Страж довольно аккуратно добавил и второй палец. Сатору уже успел привыкнуть к ощущению, так что дискомфорт ушел, и теперь он даже пытался получить удовольствие. И действительно, буквально через пару секунд, когда архидемон надавил пальцами куда-то, внизу разлилось странное тепло, побуждающее к налитию члена возбуждением — он опять не успел сдержать стона и увидел довольное лицо Демиурга. «Простата», — тускло проплыло в мыслях Сатору. Теперь Демиург старался попадать по ней чаще. Сатору стал снова возбуждаться, и вновь ему приходилось кусать губы и руку в попытке быть тише. Странно-незаметно добавился и третий палец, и Сатору стал потихоньку сам двигать бедрами. Демиург все это время практически беспрерывно расцеловывал его живот и ребра, пытаясь тем самым изначально разбавить дискомфорт чем-то приятным и успокоить. Пару минут демон усердно разрабатывал анальное отверстие, чтобы как можно менее больным сделать момент проникновения.
Неожиданно для самого Судзуки из горла вырвался недовольный выдох, когда Демиург убрал пальцы из него. Он посмотрел на демона — тот отвлекся снять боксеры и как только снял их, обмазал член в масле, своим ароматом, уже витающим в воздухе, добавляющим ощущений. К спокойствию Сатору член демона не был большим, лишь на пару сантиметров больше, чем у самого Сатору, в ширь тоже не имея больших габаритов. Возбужденный орган стоял, головка налилась красным. Предэякулят выступал из уретры, и Демиург большим пальцем смазал его. После этого он приставил член к отверстию и предупредил:
— Владыка, постарайтесь расслабиться, иначе, возможно, Вам будет больно.
— Спасибо, что предупредил, — спокойно сказал Сатору и постарался расслабиться, как советовал Демиург.
Головка члена прошла довольно легко и безболезненно, к счастью Сатору. Демиург не спешил, и одной рукой упираясь в матрас, другой обхватил член господина, не спеша надрачивая ему. Хвост, неожиданно ставший теплым, держал ногу Сатору так, чтобы им двоим было удобно. Член прошел без боли, и они оба практически синхронно протяжно простонали. Впрочем демон не спешил, давая привыкнуть как и себе, так и Сатору. Потихоньку он начал двигаться, пытаясь подобрать нужный угол, чтобы попадать по простате.
Через пару минут ему это удалось и, улыбнувшись на стон господина, он толкнулся в том же направлении сильнее и глубже, заставляя застонать еще громче и протяжней, изогнуться. После этого он начал двигаться активнее и, наклонившись к груди господина, стал то проводить языком, то целовать, то прикусывать кожу, судорожно и сбито дыша. Сатору понимал его и тоже никак не мог выровнять дыхание. Одной рукой он вцепился в плечо демона, а другой беспорядочно проводил по спине и плечам, иногда запутываясь пальцами в волосах на голове Демиурга. Он никогда не думал, что с мужчиной может быть так хорошо.
Он не знал, что сможет продержаться в таком темпе долго, но, к его удивлению разрядка не наступала, хотя Демиург статично проводил кольцом из пальцев по его члену, а сзади разливалось наслаждение, иногда бьющее не хуже тока.
Под самый конец Демиург, уже предчувствуя свою и господина разрядку, замедлился, вылизывая шею Владыки, а рукой двигая все быстрее. Последние пару толчков были самыми медленными, и он успел выйти, кончая на простыни, а сам Сатору — себе на живот и грудь. Демиург рыкнул, чувствуя дрожь по всему телу, Сатору же успел закусить руку, которой до этого беспорядочно шарил по телу демона, из-за чего его стон оказался приглушенным.
Все еще чувствуя дрожь в ногах и руках, Сатору неожиданно крепкой хваткой ухватился за галстук Демиурга, резко притягивая того к себе, чтобы их лица оказались на одном уровне. Удивленный демон беспрекословно повиновался. Вновь потянув за ткань, господин наклонил демона и, приподнявшись, впился в его губы.
Демиург сначала был слишком шокирован и ничего не предпринимал, когда Владыка кусал его губы, но потом, поняв, сам с силой вжался в ответ, запуская одну руку под голову Сатору, тем самым поддерживая его, другой опираясь сам. Он так же покусывал и сжимал губы Владыки, потом проник языком внутрь его рта, сталкиваясь с его языком. Они мелко вдыхали носами на грани нехватки кислорода, а когда стало уже совсем невмоготу, оторвались и, делая судорожный вдох, вновь начинали. Сатору все так же держал демона за галстук, другой рукой ерошив его волосы.
На этом их ночь не закончилась — Демиург по крайней мере еще три раза брал своего Господина — Владыку Айнза — сначала в позе раком, потом посадив его сверху, чтобы он сам мог опускаться на его член. Быстро, судорожно кусая губы и кожу, иногда царапаясь и сталкиваясь зубами. Медленно, вылизывая друг друга, сцепляя руки и стонав практически в унисон. Они наслаждались друг другом несколько часов без передышки, буквально задыхаясь. И никто не тревожил их.
А потом Сатору после очередного раза упал на подушки и буквально лишь на секунду прикрыл глаза. Но когда открыл их, Демиурга уже не было.
И только то, что его тело покрыто следами их близости и ломота в перенапряженных мышцах давали понять, что все, что произошло ночью в этой комнате — явь.
Владыка Айнз в конечном итоге расслабился и прикрыл глаза, счастливо улыбаясь и уже чувствуя, как энергия заполняет его тело.
***
На следующий день, когда он призвал всех Стражей этажей, еще раз поблагодарил свой давний выбор в пользу персонажа-нечисти, ведь когда он увидел Демиурга в помятом оранжевом костюме с ласковой улыбкой на лице, точно не смог бы сдержать своих эмоций — предательский румянец точно бы зарделся на его скулах.
