Сгореть Заживо

— Так значит, ты куришь, — Саймон вертит в руке металлический портсигар. База невозможно было представить курящим обычные сигареты. Это смотрелось бы дёшево, а ничего в семье Гримм-Питч не смотрится дёшево. Это то, что отличает их, например, от родни Пенни — им недостаточно просто иметь статус и много денег. Им нужно удостовериться в том, что все знают об этом. Что все смотрят на них с завистью и желают оказаться на их месте. Впрочем, База невозможно было представить курящим вообще, только не тогда, когда ты знаешь, кто он. Что он. Саймон старался не думать об этом достаточно долго, чтобы случайно не прийти к неудовлетворительным выводам. Баз искоса смотрит на него и забирает золотистый портсигар. На нем маленькими разноцветными камнями выложена буква «Р». Саймон подумал, что это могло бы быть сокращением от слова «posh» (прим. переводчика: posh — вычурный). Баз имел самый вычурный портсигар из всех, что Саймон когда-либо видел. Скорее всего P означала Pitch. Несмотря на то, что в двойной фамилии База она стояла на втором месте, ни одна живая (и не очень живая) душа не смогла бы поспорить с тем, что он Питч до мозга костей. Фамильная магия пронизывала его с ног до головы, иногда Саймон мог чувствовать ее булькающей у База в глотке. — Иногда я курю. Иногда нет. У тебя с этим проблемы? Они лежат на гигантской кровати в комнате База, и он цепляет пальцем кудряшку, выбившуюся из общей копны волос Саймона. Со стороны это выглядит как инстинктивный жест — как будто бы Баз поправил собственные волосы, почти что неосознанно. Саймон фыркает: — Нет. Но ты легко воспламеняющийся. Это забавно. «Заткнись, я понимаю всю ироничность ситуации» Забавно, что его фамильная магия — это чистой воды огонь. Огонь, горящий в его венах, огонь, который является его частью и который запросто может сжечь заживо. Саймон знает, каково это, когда твоя собственная магия опаснее любой другой. Ничто не убивает человека быстрее, чем его собственная голова. Ничто не убьет Саймона Сноу быстрее, чем его собственная палочка. Баз вскидывает бровь и ухмыляется, потому что они ведут этот спор слишком долго. Слишком долго, чтобы продолжать сопротивляться. — Все легко воспламеняющиеся. Саймон пытается сдержать улыбку и без усилия толкает База локтем в бок. — Ты знаешь, о чем я. Ты во всех смыслах играешь с огнём. Баз кладёт прохладную ладонь Саймону на живот и поглаживает его большим пальцем. Раньше магия База ощущалась иначе. Она обжигала нутро, когда тот пускал в него заклинания. Она крохотными языками пламени щекотала его пятки, когда на пятом году обучения Саймон спускался в катакомбы в попытках выследить и разоблачить. Его магия была пожаром, который невозможно было потушить, от которого невозможно было сбежать. Теперь она разливалась в Саймоне, как горячая патока. Поджигала фитиль, ведущий прямо к его сердцу, и то взрывалось от каждого поцелуя или прикосновения. Бойфренды. Они бойфренды. — Это метафора, — говорит Баз. — Ты зажимаешь сигарету между зубов, но не позволяешь ей убить себя. — Это идиотизм. Ты куришь, а потом сгораешь заживо, потому что случайно тычешь в себя бычком. Вот как это работает. Баз закатывает глаза и прижимает Саймона ближе. — Поверить не могу, что ты не поймал отсылку к «Виноваты Звёзды». К тому же, я не могу сгореть «заживо». — Перестань. — Перестать что? — Недооценивать свою… жизнь. Баз игнорирует его слова и смотрит в потолок. Тело Саймона рядом с его собственным тёплое и мягкое. Его золотистая кожа краснеет у локтей и шеи. Когда стая коз принимает тебя за своего, становишься ли ты козой? Когда человек принимает тебя за своего, становишься ли ты человеком? Эбб совершенно точно не коза. Саймон выбирается из рук База и кладёт свою тёплую ладонь на его щеку. Ему хочется понять почему. Для чего нужно искать риск во всем и лезть на рожон? В буквальном смысле лететь в огонь. Он мог бы принять желание умереть, но Баз не хочет умирать. Баз предпочитает ходить по грани между жизнью и смертью (во всех смыслах). Баз говорит: — Я не недооцениваю. Ты переоцениваешь. Наследник Мага, либералист, демократ. По-твоему, каждая жизнь заслуживает шанса? Но у меня нет жизни. Почти нет. Будь моя мать жива, я давно был бы мертв на все сто процентов. Саймон снова стонет и закатывает глаза. — Просто замолчи. — Заставь меня. Они целуются, и Саймон думает о том, что, возможно, у База действительно нет жизни. Нормальной жизни, по крайней мере: жизни со счастливым концом и заранее успешными планами на будущее. У База может не быть жизни, но она есть в нем. Саймон ее чувствует. Чувствует, как Баз боится ее потерять и сколько усилий прилагает, чтобы ее поддерживать. — Ты чувствуешь себя живее, играя с огнём? — откровенно спрашивает Саймон после нескольких минут горячих поцелуев. Баз мычит и отводит взгляд. — Да. Саймон вздыхает. Это хорошо. Тогда он не имеет ничего против курения — если весь этот огонь поможет согреть его холодную кровь. Ответ лежит на поверхности. Баз не хочет умирать, он отчаянно хочет жить. Он хочет чувствовать страх и боль, хочет вылезать из зоны комфорта, подбираться слишком близко к солнцу и иногда курить. За это чувство Баз даже готов сгореть. Саймон пока этого не знает, но его догадки верны. Все, кроме разве что одной. Баз чувствует себя живее всех живых не от затяжки табаком, совсем нет. Не от тления рыжего бычка. Баз чувствует себя живее всех живых, когда Саймон Сноу держит его в своих руках. За Саймона Сноу Баз готов сгореть. Заживо.