Я хочу умереть.

Тэхен остался один в этом огромном доме. Пусть ему уже и семнадцатый год, но он боится оставаться дома без никого, а последнее время особенно боится находится не рядом с Чоном. Так ещё и вечером, в одиннадцатом часу ночи. Не лучшее время. Когда Чон уезжал, он пообещал Тэ, что сейчас придут Хосок и Чимин. Младший уверен, что они придут, а иначе его могут украсть монстры из под кровати. Ну по крайней мере так думает сам Тэхён. Он сидит на этой же большой двуспальной кровати у стены, укутавшись в голубое одеяло, с большими, белыми и на вид пушистыми облаками. Будто бы это мягкое одеяло, лучший способ спастись от всяких приведений и монстров. Прошло уже около пяти минут, но для Тэ будто бы целая вечность. Вдруг он слышит как повернулся ключ в замочной скважине входной двери и та с негромким скрипом открылась. Тэхен обрадовался уже, что наконец-то пришли братья. Он так же в этом голубом одеяле вышел из комнаты, но что ему показалось странно, так это то, что света в доме не было вообще, то есть совсем, кроме его комнаты. Хотя обычно на кухне и в прихожей всегда горит свет, Чонгук специально его там вечером не выключает, зная, что младший боится темноты. Но Тэ решил, что ЭТО сейчас не столь важно. Пока Тэхён спускался с лестницы в своих раздумиях, чуть не споткнулся и не упал раза два. Но тут резко его нос и рот накрывает чья-то большая рука и какая-то тряпочка в ней, которая воняла чем-то неприятным. Тэхен испугался не на шутку, он начал вырываться, пинаться и пытался убрать руку со своего рта, но ничего не получалось. С каждой секундой младший все больше и больше слабел и вскоре совсем отключился. ---------------------- Тэхёну снился какой-то кошмар, как будто кто-то пытается отпилить ему запястья, а он не дается. Но этот кто-то явно сильнее и потому медленно, но верно, цепь бензопилы приближается к его рукам. Когда кожу обожгло огнем вращающегося с бешеной скоростью металла, он завопил во всю глотку, дернулся и проснулся. Однако пробуждение хоть и избавило его от этого кошмара, моментально перенесло в другой — он был прикован наручниками к горячей батарее в убогой, страшной комнате с белой облезлой краской на стенах, где напротив него толпилось несколько человек. Они были намного сильнее мальчика, это видно по их накаченным телам и по набитыми мышцами руками. Тэхен  недоуменно вскрикнул. Подошедший мужчина или парень, Тэ не понял, немного меньше телосложением чем те, пнул его ногой в живот: — Заткнись, урод! От неожиданности подросток повалился на бок. Прикованные  запястья и щиколотки болели, а соприкосновение с горячей батареей доставило неприятные ощущения рукам и телу. Он в страхе обернулся — И увидел то, что совершенно не хотел видеть. Ему хотелось верить в то, что это сон, но это не так. Это настоящая реальность. Он ведь почувствовал боль, когда его пнули. Мальчик побледнел. Ему очень страшно. Где он? Где братья? Где Чонгук?! Он находится в комнате с обшарпаными, белыми стенами, которые уже далеко не белые. Ближе к левому дальнему углу стоит страшная, очень старая больничная койка, обмотаная пыльной, прозрачной плёнкой, над которой висели разные верёвки, разных размеров и длин. Они пересекались между собой и кажется, что эти верёвки распутать уже врятли получится, но это только кажется. А рядом стояли ужасные машины с огромными резиновыми членами. Чуть дальше большой, старый, железный стол на котором лежат разные устрашающие, хирургические инструменты. Разные скальпели, ножницы, наручники, даже топор был. Тэхен это явно заметил, что навеяло на него ещё больший ужас и страх. Конечно мальчик не знает для чего это предназначено. Особенно эти машины. Именно это для него самое устрашающие. Незнание того, что это, и что с тобой будут делать при помощи этих вещей. Ещё и эти амбалы. Ужас. По спине пробежались холодные пальцы. Он почувствовал это даже через тёплую, молочного цвета, толстовку и класичискую футболку под ней. Тэхен отшатнулся, но с прикованными руками далеко ли уйдешь? — А ты ведь тоже ничего… Ну-ка покажи мне свою розовую попку… — Что...? НЕТ, НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ!!! — Но только сегодня, — он сжал подбородок так, что мальчику показалось, будто он хочет его раздавить. — Закрой свой милый ротик и послушай меня. — б-больно… — Тэхен прикусил язык от сильного удара по лицу и на мгновение замолчал, опешив и испугавшись. Он сразу вспомнил, как его тогда ударил Чонгук, именно на этом слове... Больно... — За что…? — прошептал он, на грани слез и вновь схлопотал по скуле. Рот наполнялся кровью. Не придумав ничего лучше, он сплюнул ее на бетонный пол, кровь смешанная со слюной немного попала на чёрные лаковые туфли этого парня, которого к слову, Тэхён уже ненавидил. Сохен схватил его за светлые растрепанные волосы и, резко дернув на себя, вытерся ими, как тряпкой. Тэхен закричал от боли и слезы сами хлынули с глаз. Подросток посильнее прижался к стене, будто та защитит его как-то. — Правило первое. Когда я говорю, ты молчишь и слушаешь. Правило второе. Ты говоришь только тогда, когда я тебе разрешаю. — Отп-пустите м-меня... Пожалуйста... - прошептал последнее слово и посмотрел на мучителя так, будто бы тот сжалится и отпустит его. Об этом можно только мечтать. Снова резкий удар в живот. Даже в глазах потемнело. Он закашлялся. И задался в истерику, от слез и сильного удара в живот в то же место, куда когда-то ударил родной брат, Тэхён начал задыхаться и захлебываться в слезах, жадно глотая воздух ртом. — Правило третье. Ты делаешь то, что я тебе говорю. Правило четвертое. Ты выполняешь все мои указания беспрекословно. Они не обсуждаются. И запомни, мальчик, здесь Я устанавливаю правила игры. Хочешь жить — слушайся. Иначе… — два сильных удара по груди и в живот. Тэхен дернулся, сжался. — Иначе я буду объяснять тебе по-другому. По вискам текли слезы. Больно. По всему телу. Сейчас Тэ, лишь хочет, чтобы пришёл Чон и защитил его. Закрыл за своей широкой спиной, а после бы обнял и пожалел, поглаживая по светлой макушке. Как тогда. В детстве... — Ну, основные правила я тебе объяснил. У тебя сегодня особенный день. Это твоя комната. - а Тэхён не понимал, он что, будет спать на этой койке, рядом с этими страшными машинами и ремнями над ней?! - Ты будешь здесь жить. Пока будешь мне нужен и интересен… - парень прошёл в тот дальний устрашающий угол комнаты и нажал на какую-то кнопку на стене. Тот страшный угол сразу же исчез, будто задвинулся в стену и на место него встала двуспальная кровать из тёмных и ажурных прутьев на её спинке, с ярко алой постелью. Тэхен смотрел на это разинув рот, а после апомнившись закричал. — Меня будут ис-скать, — всхлипнул он. — Вам этого так не ос-ставят! В-вы не знаете, с кем связ-зались… Сохен расхохотался, медленно но уверенно подошёл к ребёнку присаживаясь на корточки и намотал детские, светлые волосы на руку и притянул его к себе, немного приподняв вверх. — Если бы ты знал, сколько денег я за тебя заплатил, Тэхен, ты бы сейчас уже вылизывал пыль на подошве моих ботинок. Сохен швырнул его обратно на твёрдый, холодный, битонный пол. И медленно, со смакованием принялся расстегивать ремень, с пуговицей на них и вжикнул ширинку вниз, на своих чёрных брюках. Мальчик побледнел, как завороженный уставился на его руки. Сохен снял ремень и откинул его в сторону, после пуговица, затем ширинка. Тэхена начало трясти от страха. — Это ведь у тебя будет первый раз, да, малыш? - он начал поднимать толстовку мальчика и футболку под ней до подбородка, дальше мешали наручники. — Не трог-гайте меня, п-прошу... — прошептал он, оцепенев,к горлу снова предательски поступила паническая атака в порыве вырваться наружу. Тэхен бы уже и забыл, что это, но она наступает на мальчика каждый раз, когда тому очень страшно и он просто задаётся в истерику. Сохен мягко касался губами кожи, на которой расцветали синяки. Скользил языком по груди, теребил соски. — П-пожалуйста… Не трогайте меня… — пробормотал он чуть громче, а слезы так и текут по бедным худым щечкам. Ещё чуть чуть и она точно вырвется наружу. Он ласкал руками шею и голову. Терся возбужденным членом о его живот. Тэхена трясло, как в лихорадке. Он метался из стороны в сторону и скулил: — Н-нет, н-не надо… Не трог-гайте! Ну, пож-жалуйста, не трогайте… Н-нет… Не над-до… — Я покажу тебе, как может быть хорошо… — шептал Сохен ему в ухо, ложась сверху и елозя по дрожащему телу. — И хоть ты не заслужил этого, но сегодня я сделаю исключение. Только сегодня. — Он отвлекся, зачерпнув смазку из баночки, которую он достал из заднего кармана брюк. — От того, насколько ты мне понравишься, зависит, как долго ты проживешь. — Н-не надо… П-пожалуйста… НЕ НАДО!!! — закричал подросток, ещё больше захлёбываясь в собственных слезах. Осознание того, что сейчас его просто изнасилуют, тревогой било в голове. Паническая атака. Она накрыла с головой как цунами. Сохен сел на колени между его ног. Приподнял бедра и просунул под них подушку, которую принёс один из этих амбалов. — НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! — пытался сопротивляться и сильнее кричать Тэхён. Но истерика заполнившая разум отаковала его. Насильник лишь улыбался. Помял ягодицы и запустил палец в сжавшуюся дырочку. Тэхен выгнулся, закричав стараясь избавится от пальца внутри себя. Сохен ухмыльнулся и добавил сразу два, второй рукой нажимая ему на живот, вынуждая вновь лечь на спину. Мальчик вывернулся, соскочив с пальцев, ничиная кричать ещё сильнее. — Как хочешь, — ласково произнес Сохен. — Я хотел растянуть тебя, чтобы было не больно. Но раз ты не хочешь… — Он дернул ребенка на себя и резко вошел. Тэхен завопил так, что в ушах зазвенело. Парень подождал немного, наблюдая, как мальчишка мечется от боли и истерики под ним и изгибается, потом начал плавно двигаться, до синяков вцепившись ему в бедра. — НЕТ! НЕТ! НЕТ! — Кричал задыхаясь и всхлипывая на каждый толчок. Сохен улыбнулся и чуть изменил угол, задевав простату. Страдательное «Нет» перешло в громкий крик «Ааа!» Он все так же двигался медленно и плавно, только теперь постоянно задевая простату. Было интересно наблюдать за ним. Сохен видел, как трясутся и кривятся его губы, как затуманен взгляд от слез и истерики, как дрожит тело — содрагаясь в боли. Запястья ещё больше онемели, от вечно натирающего железа на них, а о ногах вообще можно молчать, Тэ их почти не чувствует. На лбу выступил пот. Голова ударяется об горячую батарею, обжигая вески. Он мечется, вырывается, кричит, ревет. Неожиданно парень изменил угол и ударил со всей силы. Тэхен завопил. Несколько сильных и мощных толчков, чтобы было кошмарно больно. — А вот так я буду делать тебе, мальчик, когда ты не будешь меня слушаться, — склонился он к его уху, кусая за мочку до синяка. Поднялся и еще раз ударил в живот. Тэхен захлебывался в собственной боли. Сохен начал двигаться быстро и сильно, натягивая его так, что от боли, казалось, ребёнок вот-вот потеряет сознание. Один сильный, больный толчок и насильник замер, откинув голову назад и тяжело дыша. Вышел из него. Взял из рук амбала грязное, цвета угля полотенце и вытер потное лицо, шею и окровавленный член. — Хороший мальчик, — похлопал он его по щеке. Швырнул полотенце на лицо Тэхена. — Горячий, узкий, страстный. Хороший мальчик. Осваивайся. Сохен надел брюки, захватив ремень с собой и отправился на выход. — Ах, да! — театрально стукнул он себя по лбу. — Я же забыл. — Он вернулся, доставая из кармана ключ от наручников и расстегивая их на руках и ногах. — Гигиена прежде всего. Ванная налево. Правило пятое. Ты всегда должен быть чистым. Правило шестое. Ты всегда должен быть рад меня видеть. Правило седьмое. Ты всегда должен ходить голый. Если я увижу, а к слову здесь несколько видеокамер, что на тебе эти тряпки - указывая на его одежду - или полотенце, ты будешь наказан. И поверь, я накажу тебя очень серьезно. Запомни, за любое неповиновение ты будешь серьезно наказан. Здесь все живут по моим правилам. Добро пожаловать в ад, малыш — рассмеялся он и лениво удалился. Мальчик лежал, скрючившись. Взгляд в никуда. Из глаз текут слезы. Иногда тело начинала бить мелкая дрожь, и его всего трясло, даже зубы предательски стучали. Он чувствовал, как по бедру противно стекает сперма и, наверное, кровь. А еще очень больно. Кожа горит. Внутренности ноют. Надо смыть с себя все это! Все его прикосновения, поцелуи, пот, сперму! Смыть! Немедленно! Тэхен кое-как соскребся с битонного пола и поковылял к такой же обшарпаной серой двери. Кошмарно больно. Ноет вся грудина. Крутит живот. Задница такая, словно ему ее неделю беспрерывно, кожанным толстым ремнем пороли. Болит челюсть. Ванная оказалась просторной комнатой, но с такими же обшарпанными серыми стенами и большим окном, из которого открывался прекрасный вид на голубой океан. Тэхен почему-то сразу понял, что это океан. Он посмотрел вниз, на минуту позабыв о цели своего визита, — высоко. Очень высоко. Значит, здание стоит на обрыве. С этой стороны отсюда не выбраться. Тэхен чертыхнулся. Надо будет обследовать комнату. Он здесь не останется. Мальчик протяжно всхлипнул, когда перелезал через высокий бортик ванной — больно. Включив чуть теплую воду и успев раздеться. Он неистово натирал тело мочалкой, до нездоровой красноты, до раздражения. Он начищал зубы, разодрав от усердия десна до крови, пытаясь избавиться от его вкуса. Он… он… он не выдержал, свернулся на дне калачиком и тихо плакал. Хотя он сам не понимал, плачет ли, или это вода из душа течет по лицу… Он лежал под мягкими струями очень долго. Солнце уже начало клониться к горизонту. Вставать не хотелось. Жить тоже. Его изнасиловали… Это просто не помещалось в голове. Его изнасиловал какой-то придурок. И, судя по всему, это не в последний раз. Где Чонгук? Где он сам вообще? Почему он сюда попал? Что от него хотят? Этот придурок сказал, что он его купил… Заплатил много денег… Стоп! Тэхен совсем не верит. Нет. Чонгук не отдал бы его на растерзание этому насильнику, за деньги. Нет. Малыш поморщился, покрутился, пристраивая больную попу. Тот мужик в доме приложил тряпку к носу, с какой-то вонючей фигней. Он отрубился. Очнулся в каком-то притоне. Его похитил один из амбалов и отдал этому педофилу, наверное он тут главный, подумал Тэ. Он запустил руки в мокрые, светлые пряди волос. Ни хрена себе он попал… Да вот выбраться от сюда попросту нет шанса. Мальчик надеется, что Чонгук его ищет. Он надеется, что он его спасёт, а после прижмет к себе крепко и не кому в обиду больше не даст. Он надеется, что Чон найдёт это чёртово здание на краю обрыва. И ведь никак не сообщить ему об этом. В комнате на небольшом прикроватном столике его ждал сильно остывший обед… или ужин… Еда разложена в металлические тарелки. Рядом лежала пластиковая ложка. Мальчик даже не сразу сообразил, почему так. С мебелью хозяин тоже пожадничал — кровать и вот этот столик. Всё. Ни стула. Ни кресла. Ни шкафа. Два окна без занавесок: по одной стене с видом на океан, и только вдали еще большой остров видно или какой-то клочок суши, а по второй стене — выходит в сад. Этаж эдак четвёртый, может быть пятый. Так… Судя по всему это какая-то башня или большой дом. Он надеется, что здесь долго не задержится. Связать две простыни и рвать когти так быстро, как только сможешь? Вариант хороший. Сейчас главное, попытаться вырваться на свободу, а там он что-нибудь придумает. Только тело очень болит и ходить неприятно… Тэхён завернулся в одеяло алого цвета, к слову который Тэхён ужасно ненавидил. Будто этот парень знает чего боится и, что не любит Тэ, но выбора нет, а после завалился на кровать. Что случилось, то случилось. Сейчас надо думать о том, как спасти не только задницу, но и шкуру. Он не собирается лежать здесь и терпеть насилие этого парня. Надо думать, как удрать. Так и только так. Еще вариант — рассчитывать на помощь Чонгука. Однако, судя по всему, Чонгук очень далеко и вряд ли додумается искать его на каких-то островах в большом доме, окруженным гибискусами, розами, апельсиновыми деревьями и пальмами. Поэтому рассчитывать особо не на что. Только на себя. Тэхен удовлетворенно вздохнул: когда в голове есть какой-то план, жизнь кажется не таким дерьмом. — Правила… - осторожно потирая синяки на скулах. Рот теперь только не особо открывается — ушиб очень сильный. Красный блин солнца плавно опустился в воду, подкрасив небо оранжево-розовыми бликами. Тэхен решил все-таки обследовать окна. Выходило гораздо хуже, чем он предполагал первоначально. Смутило его три вещи. Во-первых, цвет стекол. Во-вторых, ему не было слышно ни звука с той стороны. В-третьих, ручек, чтобы открыть окно, тоже не было. В ванной окно так же оказалось закрыто наглухо. Более того, внутренний голос подсказывал, что стекло пулестойкое, а, значит, большого смысла пытаться его разбить — нет. Для проверки своей идеи Тэхён ударил по нему кулаком… Даже не шелохнулось. Только руку зря отбил. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. — Не ушибся? Тэхен испуганно вздрогнул и обернулся. Сохен. Улыбается. Точнее ухмыляется. — Я велел тебе ходить голым. Ты плохо меня понял? — Я не хочу... — прошептал Тэ, натягивая толстовку ниже. Парень удивленно вскинул брови. Уголки его губ поползли вверх. В черных глазах застыл холод. — Ты будешь наказан, — сказал тоном дворецкого, который сообщает хозяину, что на улице идет дождь. — Нет, пожалуйста! Сохен спокойно направился в его сторону. Тэтэ вжался в угол, приготовившись драться не на жизнь, а на смерть. Он больше не позволит надругаться над собой. Сохен попытался ухватить его за капюшон. Мальчик отскочил в сторону и заехал ему ногой по колену. Тот отшатнулся. Тэхен продолжал нападать — удар кулаком по челюсти, потом локтем по спине между лопаток. Сохен сжался. Тэхен бросился к двери. Блять!!! Закрыто!!! Он рвал ручку на себя — бесполезно! Заперто! Он взвыл. Заметался по комнате, чувствуя себя маленьким зверьком, попавшим в западню. Пока Тэ пытался открыть дверь, Сохен уже успел побыть в ванной, и уже без всякой суеты вышел из нее, улыбаясь и потирая челюсть. — Зря ты это, — вздохнул он, разминая плечи и кисти. Мальчик зашел с противоположной стороны кровати. Надо, чтобы между ними было какое-то расстояние. Просто так он не дастся. Он будет защищаться до конца. Парень направился к нему. Идет неторопливо. Вальяжно. Но Тэхён чувствовал, что это обман. Он ловко перескочил на другую сторону кровати. Сохен попытался его схватить, но ребенок оказался проворней. Шаг через постель — и подросток едва увернулся из-под его кулака. Сохен стоял на кровати. Ребенок метнулся за спинку. Парень ловко перепрыгнул через спинку. Тэхен присел, пропуская его руку над головой, и юркнул прочь. Насильник кинулся за ним. Почти нагнал беглеца. Тэхен резко остановился. Стена. Сохен театрально охнул, но схватить ребенка успел — Тэхён получил со всей силы по лицу, свалился на пол. Так он и смотрел на него несколько секунд — скрюченный малькик, ухватившийся за лицо с разбитой губой. Еще шаг в сторону пленника. Тэхен через боль, снизу рванул к кровати. Сохен нагнал его, схватил за капюшон и дернул на себя. Мальчик вновь полетел на пол, выпутываясь из сильной хватки. В порыве опять быстро вскочить и отпрыгнуть. Только вот положение ухудшилось — Сохен загнал его в угол. Но ничего. Тэ сжал кулаки, приготовившись нападать. Парень улыбался. Подходил к нему спокойно и уверенно. Как кот, играющий с мышью. Теперь мужчина был готов к нападению. Отбив руку ребенка, он швырнул его в стену. Тот вскрикнул, сильно приложившись спиной, и съехал вниз. Мальчик попытался убежать от него, но получил удар ногой поддых и сложился пополам. Сохен схватил его за светлые детские волосы и потянул за собой. Тэхен снова плачет. Больно. Нет возможности вырваться с этой хватки. Сохен сделал два резких движения рукой, в которой были зажаты волосы мальчика, и Тэхён потерял ориентацию в пространстве, едва не упал. Потом насильник ударил еще раз по телу. Тэ захрипел. Дышать было нечем. Слезы предательски обжигали щеки, и застиласли размытой пеленой глаза, из-за чего Тэхён ничего не видел. Он кинул мальчишку на постель. Ребёнок брыкался и извивался, стараясь вырваться. Сохен, не выпуская волосы и сильно их натянув, заломил ему руку за спину. Мощный удар по спине, по ногам. Он рванул его на себя и швырнул через всю комнату. Пока Тэхен не успел подняться, съездил ему ногой в пах, потом в живот. Опять протащил за светлые, золотистый волосы к кровати. И снова ударил. Сохен избивал его до тех пор, пока взгляд не стал мутным и он не перестал сопротивляться, из-за потери ориентации и на грани потери сознания. Парень взял его за тонкую шею и, как полупридушенную мышь, кинул на кровать. Коленом раздвинул ноги, сорвав штаны и боксеры с мальчика и без всяких церемоний всадил член до самого основания. Тэхен непочеловечески закричал. Он двигался в нем с каким-то особым остервенением, словно специально стараясь причинить максимум боли. Тэхен вопил в голос. От боли он даже не мог сопротивляться. Потом Сохен избил его еще раз. Со смаком, с удовольствием, без суеты и спешки. Когда мальчик стал похож на тряпичную куклу, он снова грубо взял его, разбив зад до такой степени, что во время движений раздавался хлюпающий звук. Потом пристегнул наручниками руки к спинке кровати и пожелал ему доброй ночи, пообещав утром обязательно зайти. Так плохо ребёнку не было очень давно. Точнее, никогда ему не было настолько плохо, по сравнению с этим, Чон в те времена его ещё жалел. Подросток сначала просто лежал в той позе, в какой его оставил Сохен, не имея никаких сил даже на простое моргание, не говоря уже о том, чтобы хотя бы свести ноги. Потом, когда боль немного утихла, он подтянул ноги к животу, сжался, как смог и как позволяли наручники. Что же делать-то теперь? Как быть? Как сбежать? Как выйти из этой чертовой тюрьмы? Он лежал, ни о чем не думая, слушая удары своего сердца. Тук. Тук. Тук. Чонгук. Чонгук. Чонгук. Тук-Тук. Тук-тук. Тук-тук. Словно отзывается. Чонгук. Чонгук. Чонгук. Где ты? Помоги! Спаси! Защити! Найди… Как же дать знать о себе? Как подсказать, где искать? Ты ведь сходишь там с ума… Я знаю — ты не спишь. Тебе так же плохо. Может быть, ты даже чувствуешь эту страшную боль, когда больно дышать, больно глотать, больно моргать, больно думать. Когда чувствуешь каждую мышцу, малейшее колебание воздуха. Тук. Тук. Тук. Больно. Больно. Чонгук… Слезы текут градом по щекам, трудно дышать от истерики и боли. Помоги. Братик... Он очнулся от чьих-то прикосновений к бедрам. Вздрогнул. Задрожал. Сохен плавно потянул его за ногу на себя. Тэхен извернулся и закричал. Острая боль пронзила тело. Он глухо застонал. Нет, он не дастся. Он будет защищаться. Он будет очень стараться, даже понимая, что все равно уже проиграл. Сохен усмехнулся, поймал ногу и дернул так, что кровать сдвинулась с места. Стало больно везде. С большим опозданием пришла мысль, что Сохен вчера порвал его, там все в запекшейся крови и свежих ранах, поэтому, если сегодня все повторить, то… Тэхену стало дурно. Он истерично завопил и замахал ногами. Паническая атака снова вырвалась наружу. Слезы. Истерика. Все по новому кругу. Сохен навалился сверху, не обращая никакого внимания на сопротивление пленника. Руки скользили по телу. Он целовал его плечи, опускался вниз к лопаткам. Потом ногтями с силой провел по спине, оставляя красные полосы. Укусил за шею. Ребёнок кричал, прося прекратить это и остановиться, кричал о помощи и о том что больно, пытался скинуть его с себя. — Ты мне таким нравишься, — прошептал Сохен, облизывая ухо. — Сладкий мальчик… Узкий мальчик… Когда ты сжимаешь мой член… в своей маленькой дырочке… нет ничего лучше… нет ничего приятней… нет ничего прекрасней… Хочешь? — НЕТ!!! — заорал Тэхён на всю комнату. — Боишься? — НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА ПРЕКРАТИТЕ. ХВАТИТ. МНЕ БОЛНО. ПРОШУ!!! - Как в бреду кричал подросток. — Просто расслабься… Тэхён почувствовал, как головка прислонилась к входу. Он выгнулся под парнем. Подавился криком. Из глаз хлынули слезы. Наверное, если бы ему сейчас в задницу засунули раскаленный прут, ощущения были бы приятней. Сохен ухмыльнулся, похлопал его по боку и начал двигаться. Малыш завопил так, что очень скоро сорвал голос. Сколько продолжалась эта пытка, он не знал. В какой-то момент он просто отключился от всего, превратился в немой крик и пульсирующую боль. Он метался под ним, хрипло кричал, прося отстановиться, вцепившись в цепи до судорог в пальцах. Он мечтал потерять сознание, чтобы перестать чувствовать. Он хотел умереть, чтобы прекратить эту боль. Последние толчки, и тело сверху обмякло. Он тяжело дышит мальчику в затылок. Выходить не спешит. Тэхен в полубреду тихо скулит. Мышцы онемели. Глаза ничего не видят. Его трясет. Слезы так и текут по бледным худым щечкам. Сохен склонился к шее и поставил засос. — Страстный мальчик… Он встал и, судя по всему, оделся. Отстегнул наручники. — Я вернусь через час. Приведи себя в порядок. У тебя изо рта воняет. Ослушаешься — накажу. Сохен сказал это спокойно, даже как-то по-дружески. И малыш понял, что еще одного избиения просто не переживет. Впрочем, как и насилия. Интересно, если разбить зеркало в ванной, можно будет его осколками перерезать себе вены? Ребенок не смог встать. Единственное, на что его хватило — это свернуться калачиком. Он физически больше ни на что не способен. Даже на то, чтобы вытереть стекающую из заднего прохода смесь спермы и крови. Так и лежал на кровати — маленький, жалкий, хрупкий и беззащитный. — Вот странное дело, — хмыкнул Сохен, рассматривая через полтора часа сжавшегося в комок подростка. — С тобой по-хорошему, ты не понимаешь. С тобой по-плохому, ты тоже не понимаешь. Ну и что мне с тобой делать? Он схватил его за руку и скинул с кровати. Тэхен опять застонал от боли. Попробовал приподняться, но ничего не получилось. Упал, сжимаясь, словно улитка, которую лишили раковины. Сохен удрученно вздохнул, вцепился ему в плечо и поволок в ванную. Мальчик хрипло кричал, пытался сопротивляться, но с таким же успехом он мог просить солнце не пересекать линию горизонта. Сгрузив слабо дергающееся тело, парень включил холодную воду и принялся поливать его, с удовольствием наблюдая, как он скрючивается еще больше — от холода. Потом бросил лейку душа и куда-то вышел. Тэ потянулся, чтобы хотя бы выключить воду, если не удастся сделать ее потеплее, но рука соскользнула и он рухнул на дно. Боль пронзает тело. От бессилья он снова заплакал. За всю жизнь столько не ревел, как за эти сутки. Зубы уже стучат. Челюсти сводит. Его начало знобить. Надо выключить воду. Черт с ним, потом выберется отсюда. Но воду надо выключить. Он попытался встать и опять неудача. Надо собраться. Надо как-то взять себя в руки, преодолеть боль и подняться. Том ухватился за шланг и постарался подтянуться. Замерзшие руки не слушались. Он опять соскользнул на дно. Не так болезненно, как в прошлый раз, но все равно очень ощутимо. Перед глазами все медленно расплывалось. Над ним зависла голова с торчащими в разные стороны темно каштановыми волосами. — Чонгук — просипел он, стараясь улыбнуться. Желая прижаться к родному телу, согреться, спрятаться, приласкаться. Но этого не происходит. Померещилось. Сохен грубо схватил его за руку, вытащил из ванны и отволок по полу в комнату. Бросил на кровать. Тэхен вырывался и кричал уже не контролируя себя, постепенно теряя сознание. — Чонгук — прошептал он, закрывая глаза и медленно проваливаясь в темноту. — Спаси меня, Чонгук …