«О, Семеро! О, Старые боги!»

— Вы обвиняетесь в предательстве и убийстве, — в большом зале звучный голос леди Винтерфелла отдавался глухим эхом. На ней было шерстяное чёрное платье с кожаным ремнём на талии, а волосы, теперь уже рыжие, были собраны на северный манер. Голубые глаза источали холод, сравнимый с тем, что за окнами замка.       Лорд Бейлиш смотрел на Сансу, практически не моргая. Он был так поглощён и удивлён услышанным, что лишился дара речи, в чём прежде был так искусен. Его красивые слова, обещающие то, чего человек так желает, его улыбка, говорящая о том, что он владеет всем этим бренным миром, уже слишком долго сеяли раздор между домами. Рано или поздно этот замкнутый круг должен был оказаться разорванным. Этот мужчина настолько талантлив в искусстве лжи, увещевания и притворства, что имел влияние почти что на каждое хоть сколько-нибудь значимое лицо в Вестеросе. Должно быть, Петиру Бейлишу больно осознавать, что сладкая ложь не может отравлять разум людей бесконечно, а оправдания не спасут его сейчас, когда многие карты оказались раскрыты. Но ведь не только ей, Сансе, учиться. Для Мизинца произошедшее тоже будет уроком, правда, последним. — Алейна… — ему пришлось сглотнуть подступивший к горлу ком, чтобы произнести это. — Я ведь твой отец. Ты погубишь своего отца?       Быть может, хотя бы это имя образумит девушку. Может, она поймёт, какой вклад в её воспитание, в то, какая она сейчас, внёс он, Петир. Все его уроки, наставления, советы, умные речи не прошли мимо девушки, оставив на ней свой отпечаток. Она видела, как ловко он обращается с чувствами других людей, как искусно манипулирует их желаниями, превращая в свою выгоду. Да, теперь Пересмешник видит, что перед ним стоит далеко не та наивная девица, однажды приехавшая в Красный замок.       Он помнил турнир в честь десницы, будто это было вчера. Испуганный взгляд маленькой девочки, для которой всё, что происходило на поле боя, казалось ужасным, и её вскрикивание, когда Григор Клиган отрубил несчастной лошади голову. Санса была похожа на затравленную и испуганную пичужку, на птичку, пытающаяся вылететь из клетки. Когда дверцу этой клетки открывали, она осторожно перескакивала с одной ветки на другую, но ни шага вправо или влево не осмеливалась сделать. Послушная птичка теперь стала подобна ястребу. — Я не Алейна, — строгим голосом ответила Санса, перерубая тоненькую ветку, за которую Мизинец так отчаянно цеплялся. — Я долгое время ею притворялась, и притворялась достаточно искусно, но я — не Ваша дочь, а вы — не мой отец. Как смеете вы им себя называть, зная, что повинны в казни моего настоящего отца?       Верно, она — не его дочь. Об этом мужчина жалел практически столько, сколько видел Сансу: высокую, красивую и с волосами, цвета осенней листвы. Она так похожа на свою мать, что сперва Бейлиш даже разозлился. «Неужели Кейтилин было мало того, что я безответно любил её столько лет? Теперь она отправила в Королевскую Гавань свою дочь, свою маленькую хорошенькую копию, чтобы я, Петир, видел её и постоянно вспоминал о своём позорном поражении», — подумал Пересмешник, впервые увидев рыженькую девицу Старков. И его передёрнуло от воспоминаний. Вот он, надменный и хлипкий мальчишка бросает вызов крепкому и сильному Брандону. Вот он, потерпев поражение, едва остался жив.       Лишь узнав Пташку получше, Бейлиш понял, что при всём внешнем сходстве с его давней любовью Санса не во всём похожа на мать. Мастер над монетой увидел, что юная Старк может быть умнее и хитрее Кет. И тогда в нём стали просыпаться другие чувства, стыдно за которые мужчине не было. И всё же, как давно ты перестала красить волосы в тёмный цвет, не Алейна? — Да, в этом ты права, Санса. Но неужели ты забыла, почему назвалась этим именем? Если бы не я, ты бы уже давно не дышала. Твоя прелестная головушка красовалась бы на пике на радость королеве-регентше. И теперь ты, неблагодарная девица, смеешь угрожать мне? — чем больше лорд-протектор говорил, тем больше он начинал злиться. Больше всего на свете он не любил невыгодные вложения. И теперь он видел, что дочь Кет — вложение выгодное, но вышедшее из-под его контроля. Вопиющая неблагодарность!       Но девушка промолчала и положила руку на плечо Бриенны, которая сидела рядом. Женщина-рыцарь была готова раскромсать Мизинца уже давно, как только мужчина переступил порог.       И тут Старк одарила его одним из своих лучших взглядов, в котором угадывалось недоверие, граничащее с презрением. Она не верила, что он что-то может ей сделать, как-то навредить. Что ж, Санса права и в этом, ведь если бы он хотел, то уже давно избавился бы от слишком много знающей девицы. И теперь эта слишком много знающая девица понимает, что вот-вот выиграет из-за его самонадеянности. — Моя леди, я не заслужил хотя бы немного благодарности? — Петиру было даже обидно это молчание, ведь он столько сил потратил на то, чтобы Санса стала вот такой. Сейчас же дочь Эддарда слушала его, разглядывая горящую свечу, которая оттеняла белизну её кожи среди тёмного помещения. — Заслужили, лорд Бейлиш, — уверенно произнесла девушка, не улыбаясь. Она не лгала. Алейна была слишком умна, чтобы не понимать, что многим обязана стоящему перед ней мужчине. — Тогда какого Неведомого ты устроила весь этот спектакль? — пытаясь сохранить спокойствие в голосе, спросил Петир, руками опёршись о стол, за которым сидела девушка. Она улыбнулась, не обнажая зубы, так, как любил улыбаться он, посмотрев на собеседника. — За все наши поступки рано или поздно приходится платить, — вкрадчиво проговорила Санса. — За свои я заплатила сполна. Так не думаете ли Вы, лорд Бейлиш, что Вам тоже пора платить по счетам?       То есть единственное, чего она хочет — справедливость и месть? Семеро, неужели все его труды оказались напрасны, и эта Старковская твердолобость никогда не покинет Сансу? Где же её амбиции? Неужели он зря говорил ей о том, что в этом мире нет справедливости? Нет, пока мы сами её не свершим… Ну, конечно! — Признаю, зря я вёл себя так опрометчиво, полагая, будто ты всецело мне доверяешь. Я знал, что ты умна, но я не думал, что ты так скоро решишь пойти против меня.       И снова она не ответила, сверля Мизинца взглядом. Как давно этот паззл сложился в её голове в одну красочную картину того, что происходило на самом деле? Как давно она догадалась, что он виноват в смерти её отца и что раздор между Ланнистерами и Старками посеял именно он?       В зале на какое-то время повисло молчание. Старк что-то обдумывала, но мужчина не был уверен в том, что правильно догадывается, что. Где-то под окном громко и настойчиво каркнул ворон, разбивая тишину на несколько сотен осколков. — Мне только интересно… — задумчиво произнесла девушка, накручивая прядь рыжих волос на указательный палец, — какие же планы у Вас были на меня? Выдать за Гарри-наследника, сделав хозяйкой Долины, разоблачить моё происхождение, вернув Старкам Север — всё это ведь не из благородных мотивов, верно? — Ты же знаешь, Санса, что я всегда любил твою мать, — Бейлиш осторожно дотронулся до волос девушки, накрученных на пальце. — О, бросьте, — Старк аккуратно оттолкнула руку мужчины, поджав губы. — Не надо говорить мне о том, что всё, сделанное Вами для меня, сугубо из любви к моей матери. Когда-то Вы, может, и любили её, но сейчас Вы любите лишь себя, лорд Бейлиш.       Едва ли он, выходец из маленького дома, у которого не было никаких перспектив на выгодный брак, у которого не было будущего, звенящего золотыми монетами и пахнущего Арборским золотым мог надеяться на то, что когда-нибудь достигнет того, чего достиг сейчас. Весь его кропотливый путь наверх был построен на крови, злости, обиде и желании доказать, что он чего-то стоит. И у него это получилось бы, не споткнись он о старые грабли. О, женщины! Погибель для великого ума, которым завладело любящее сердце.       А ведь он так ловко манипулировал этими напыщенными лордами, не знающими нищеты и поражения! Его мечта была так близка к воплощению в жизнь! Эта прекрасная картина, которую он видел каждую ночь, мнилась ему такой ясной!       Теперь же он не узнавал леди Старк. Назвав девушку своей дочерью, Алейной, он освободил её от цепей, сковывающих Сансу. Теперь она могла вести себя свободнее, думать свободнее и позволять себе то, что Санса бы не позволила. И итог этого перевоплощения стоит перед ним, обвиняя в предательстве. Он и предположить не мог, что достигнет такого успеха, пытаясь сделать из наивной девочки-пешки игрока. Разве дочь Эддарда и Кейтилин осмелилась бы пойти против того, кто вывез её из львиного логова? Едва ли. Зато Алейна могла. — Ты ведь не простишь меня, верно? — вопрос, заданный Мизинцем, был риторическим, потому что ответ он легко мог предугадать. — А Вы простили мою мать за то, что она Вас отвергла? — Алейна сверкнула глазами. Она тоже легко могла предугадать его ответ.       Бейлиш развернулся и, еле стоя на ногах, прошёлся до стены, где было окно. Заглянув в него, он увидел двор Винтерфелла. Снег укрывал землю на несколько метров, ведь в Вестерос пришла долгая зима, а на Севере зимы особенно суровы. Можно было заметить, как Санса периодически поправляет свой плащ, поёживаясь от холода. Но в Винтерфелле не было слишком уж холодно, потому что стены этого замка грелись горячим источником. — Но ведь ты предала меня, — по голосу Петира можно было подумать, что он расстроен или разочарован. — Я столько для тебя сделал, а ты так легко от меня отвернулась. — Что ж, — ухмыльнулась девушка, — в таком случае, можно считать, что мы квиты. Впрочем, довольно. С меня хватит этих умных разговоров и взаимных обвинений в предательстве.       Лорд-протектор Орлиного гнезда с интересом взглянул на свою бывшую подопечную. Лицо Сансы оставалось беспристрастным, ничто не выдавало её волнения или сомнения. Было слышно, как кашлянула Тартская дева, прижав ко рту сжатый кулак. — И что же со мной будет? — Мизинец спросил даже с неким любопытством. Возможно, он всё ещё не верил в серьёзность этой ситуации. Может, девочка просто решила поиграть во взрослую и хитрую женщину. Пусть играет, тем более, нельзя быть уверенным, что ей хватит духа исполнить свой приговор. — Мейстер, — громко произнесла леди Винтерфелла, встав с места. Мужчина в чёрном одеянии, что всё это время стоял около двери, вздрогнул и поднял взгляд на девушку. — Будьте добры, принесите лорду Бейлишу вина, — распорядилась юная Старк. Леди Бриенна, всё это время молча сидевшая подле Сансы, теперь уже с нескрываемым недоумением поглядела на ту, которую обещала охранять. Взгляд её больших голубых глаз был по-детски чист и ясен.       На одно крохотное мгновение Петир подумал, что и тут оказался прав. Санса не сможет казнить его после всего, что он для неё сделал. Она слишком от него зависит. — И не забудьте слёзы лиса, — добавила Алейна, садясь на место. — Ты… отравишь меня? — Мизинец быстрыми шагами возвращался к столу, за которым сидели девушка и леди-рыцарь. — Как и Вы — Джона Аррена. Кажется, именно так началась Ваша игра. Что ж, так она и закончится. Отец всегда говорил, что тот, кто выносит приговор, сам должен занести меч. Я никогда не держала в руках меч, а прибегать к услугам палача или Бриенны — не в традициях Старков, — пояснила Санса. — Оружие женщины — яд.       Лицо Петира исказилось в жуткой гримасе. Он проиграл. Проиграл девчонке, что обязана ему своей жалкой жизнью! — Я благодарна Вам, лорд Бейлиш, за все Ваши уроки. Как видите, я их хорошо усвоила. Вы искали свою судьбу в призраках прошлого, но Вам ли не знать, чем это чревато, — говорила девушка медленно и спокойно. — Надеюсь, из Роберта сможет вырасти достойный хозяин Орлиного гнезда и Долины Аррен.       Мизинец же не знал, что ему на это ответить, а когда слова пришли ему в голову, в зал уже внесли штоф с вином и маленькую стеклянную бутылку с голубоватой жидкостью. Когда поднос поставили на стол, Санса налила в бокал вина, весело поблескивающего при свете свечи. Уверенной рукой девушка откупорила склянку с ядом и капнула в красную жидкость. Маленькие капли были похожи на слёзы. — Прошу Вас, — Алейна протянула Мизинцу бокал. — Можете даже сказать свой последний тост.       Долго лорд Бейлиш над последними словами не думал. Он не хотел падать леди Винтерфелла в ноги, умоляя пощадить, он не хотел говорить ничего заумного или вспоминать прошлого. За какие-то считанные минуты разговора с Алейной он осознал, что всему приходит конец. — За Вас, леди Санса, на Железном троне, — ухмыльнулся Пересмешник, приподняв бокал, а после, выпив до дна. Последнее, что он увидел — неподдельное удивление на миленьком личике «волчицы».