не влюбляйся в садиста

От него пахнет сигаретами с ментолом и дешевым одеколоном, резкий, но такой знакомый и почему-то приятный запах, который заполняет пустоту внутри, стоит лишь Зико его почувствовать. Он певец, рэпер и вроде модель, одевается со вкусом, но всегда в дешевую одежду, что довольно странно при его гонорарах. Он красивый, и это никто не посмеет отрицать — ровный нос, пухлые губы, красивые скулы и бархатная кожа, прямо как и его голос, который хочется слушать часами. Он властный, холодный, бесчувственный, но такой манящий, что невозможно устоять перед его обаянием и взглядом, проникающим в самые темные закоулки души. Зико любит изучать людей, находить их слабости, замечать их индивидуальность и наблюдать за их повадками. Но он — совсем другой, как будто и не человек вовсе. Его невозможно прочитать, нельзя понять, что он думает, можно лишь узнать, что он хочет, когда он немного кивнет головой или дернет пальцами — это Зико выучил, и теперь знает каждый его жест и что он значит. Зико может понять, когда он хочет кофе, а когда чай, может понять, сколько ложек сахара положить сегодня… Но не может угадать, когда он в бешенстве, когда рад, когда ему больно и когда ему весело, ведь на его лице не отображается ничего, кроме спокойствия и крайнего раздражения бессмысленностью людского бытия. Лишь один раз Зико услышал от него фразу, которая дала понять, что в нем есть что-то от человека, то, что он тщательно прячет. «Мне тяжело», — сказал он, щуря глаза от света на кухне и залепляя Зико пощечину за то, что поменял лампочки на слишком яркие. Никто не выжил бы с ним больше недели, и в физическом, и в моральном плане это невозможно: он забирает все у человека, оставляя лишь его избитую оболочку существовать без цели — просто для декорации. А Зико смог: уже месяц, как тональный крем прячет последствия его развлечений и синяки под глазами от недосыпа, уже месяц, как Зико давится табачным дымом, когда он курит в квартире, уже месяц, как Зико варит кофе по утрам и выслушивает поток грязи в свою сторону, сказанный этим тихим мягким голосом. У Зико была возможность уйти, оставить его, сбежав подальше от боли, обиды и разочарования, от царапин, синяков, постоянных швов как на теле, так и на душе; возможность была, а желания не было. Зико слишком сильно привязался к нему и его тихому садистскому сумасшествию, слишком сильно хотел понять его и вытянуть из него человека. Конечно, это совсем глупо, и ничего не получится, но для Зико ничто не заменит леденящий душу взгляд и холодные пальцы, оставляющие ему отметины на коже без повода. Квон Хек — его наркотик, который в миллионы раз вреднее обычного метамфетамина.