We found each other Мы нашли друг друга. I helped you out of a broken place Я помог тебе выбраться из-под обломков.
Высота...
Мы стоим высоко над домами. На одной из самых высоких достопримечательностей мира. Франции так точно. Солнце постепенно заходит за горизонт, а его лучи оставляют свои следы на постройках, земле, на людях. Если приглядеться, можно было заметить маленькие звёздочки на небе.Час...
Примерно через час и тридцать восемь секунд на небе будет отчётливо видно луну. Тогда мы и отправимся на патруль. Ты стоишь ближе к краю, осматривая вечерний Париж. Улыбаешься. Твои васильково-голубые глаза искрятся от непонятных мне чувств. В этих искрах я замечаю отражение солнечных лучей. Но это не всё, что я вижу в тебе, моя Леди... Я не знаю, как это началось. Как я упустил тот момент, когда заинтересовался тобой. Вроде это было ещё тогда, когда ты в буквальном смысле свалилась на меня, как снег в мае, а вроде и намного раньше. С нашей первой совместной битвы мне показалось, что я знаю тебя. Знал практически всю свою жизнь. Я уже и не помню, как стал читать тебя как открытую книгу. Но, чёрт, столь интересную и увлекательную. Я не знаю... На первых твоих страницах ты казалась такой же, как и все. Но всё же что-то... Есть что-то в тебе такое, что цепляет. Что заставляет сердце биться в экстазе. Что привлекает и манит. Пытаешься не подвести, стараешься найти опору, отрицая то, что тебе нужна помощь. Милая, милая Леди. Я вижу гораздо больше, чем ты пытаешься спрятать за маской равнодушия. Я вижу, как тебя всё это угнетает. Я вижу, как рамки вынужденной идеальности буквально давят на тебя. Я вижу, как ты пытаешься сдерживаться и скрыть все свои эмоции. Но ты даёшь слабину слишком часто, даже не подозревая об этом. Я не помню, когда полюбил в тебе буквально всё. Каждая твоя морщинка, когда ты улыбаешься, каждый взгляд, когда твои голубые глаза в прямом смысле искрятся. Я успел изучить тебя практически наизусть: каждую твою эмоцию, каждый твой жест, твой смех, который всегда отдавался у меня в ушах приятной мелодией, из-за чего мне всё больше хочется заставлять тебя улыбаться. Каждую веснушку на твоём лице. Каждую твою улыбку.You gave me comfort Ты утешила меня, But falling for you was my mistake Но влюбляться в тебя было моей ошибкой.
Ты вдыхаешь полной грудью свежий вечерний Парижский воздух, умиротворённо прикрывая глаза и задумываясь о чём-то. О чём-то своём.Тебя любит солнце...
А я люблю тебя...
Ты даже не можешь себе представить, насколько сильно я тебя люблю. Я пытался. Честно, пытался. Пытался убедить себя когда-то, что это лишь наваждение. Что это всего лишь типичная подростковая влюблённость. Что это ненадолго. Что это пройдёт. Но я за это время уяснил для себя кое-что. Я уже не подросток, моя Леди. И давно перестал им быть. Тебе это известно, я знаю. Ты сама уже не та четырнадцатилетняя девочка с хвостиками и наивными розовыми очками на мир. Твои столь привычные когда-то тёмные хвостики уже как больше года назад сменились на распущенные волосы, с которыми так порой любил играть ветер; твоя фигура стала более женственной, движения более грациозными и отточенными, а розовые очки разбились ещё два года назад. Но даже несмотря на всё это ты продолжаешь, пусть и не зная этого, стискивать моё сердце в тисках, мечтательно и с нотками столь знакомой наивности смотря на портрет... меня же. Знаешь, никогда ещё не чувствовал себя так тошно, моя Леди. Если бы мне ещё лет так пять назад сказали, что я буду ревновать кого-то к себе же, я бы засмеялся. Но сейчас почему-то не до смеха, видя, как ты томно и с остатками печали глядишь на стенд, где изображён никто иной, как Адриан Агрест. Так нелепо... Так глупо... Это так странно — ревновать к самому же себе. Так странно осознавать, что ты противник себе же. Хотя, к чему это я? Я давно это осознал. Ещё с тех самых пор, как пропала мама. Ещё с того самого момента, как родной отец загнал меня в эти рамки. Я знаю, ты понимаешь меня, моя Леди. Понимаешь, как никто другой. Понимаешь, потому что чувствуешь то же самое. — Кот Нуар? — ты окликаешь меня, вопросительно склонив голову. Твой столь приятный для моего кошачьего слуха голос врезается в голову, проходясь по ней эхом, как в пустынных коридорах. Я вздрагиваю, сталкиваясь взглядом с твоими обеспокоенными глазами. — Моя Леди, может, пойдём на патруль чуть позже? — я невинно улыбаюсь, умоляюще смотря на тебя. Ты на долю секунды робеешь, но быстро берёшь контроль над эмоциями. Меня всегда интересовало, получается ли у тебя так же и в обычной жизни. Я специально решил задержать момент обхода города. Конечно, это не из-за того, что я вдруг захотел отсрочить время встречи с отцом или же немного отдохнуть от прожорливого квами. Хотя, я бы и от этого не отказался. Но причина была слегка иная. Мне просто хотелось побыть подольше наедине с тобой, ЛедиБаг. Просто хочется почувствовать родного и понимающего человека рядом. И эту крышесносную лёгкость. Я подхожу ближе. Практически вплотную. Мы ещё никогда не были так близко друг к другу. Ты слегка сжимаешься, чувствуя, как твоё личное пространство рушится, а стена твоей поддельной хладнокровности рассыпается в пыль, будто попадая под мой активированный Катаклизм. В нос врезается опьяняющий разум запах свежей выпечки и лаванды, из-за которого у меня началось лёгкое головокружение. Быстро выпрямившись, стоишь неподвижно, ожидая объяснений от меня.Наивная...
Ты и правда слепо полагаешь, что человек, сам не зная причин своих действий, может тебе их сказать? Продолжаешь смотреть и прожигать своим взглядом дыру в моём лице и сердце. За эти пять с лишнем лет каждый из нас двоих прекрасно знал и верил, что другой член команды не сделает ничего напарнику без обоюдного согласия. Не пойдёт против его решения без необходимости. Ни один из нас просто не мог предать доверие другого. Ты это знаешь. Только пока неясно, кому из нас от этого большая выгода.So call out my name (call out my name) Так позови же меня (позови меня), Call out my name when I kiss you so gently Произнеси моё имя, когда я буду нежно целовать тебя.
В твоих глазах отражается полное непонимание происходящего, а на щеках всплывает милый румянец, когда расстояние между нашими лицами становится ещё меньше. Я чувствую твоё судорожное дыхание и ускоренное, будто в такт моему, сердцебиение. Сейчас обычно такая сильная и смелая героиня казалась такой хрупкой и беспомощной. Подобно фарфоровой статуэтке, способной разбиться от любого неловкого движения. В моменты, когда ты рядом, когда смотришь в мои глаза, когда просто ободряюще касаешься моего плеча, мне как никогда хочется, чтобы ты забыла про моё второе «Я». Чтобы ты забыла о всех своих чувствах, которые испытывала к Адриану. Чтобы перенаправила их на меня. Мне не хочется отпускать тебя, пусть даже и к своей гражданской личности. Знаю, это звучит эгоистично, но чувства столь буйные и переменчивые, как любовь, каждого делают эгоистом.А я люблю...
Ты вздрагиваешь и резко отстраняешься, осматриваясь по сторонам, на что я не сдерживаю раздражённого вздоха. В паре кварталах отсюда раздались крики и взрывы. Сомнений в том, что это очередная пешка Хищной Моли, не было. Ничего не говоря и даже не обмениваясь взглядами, мы спешим на поле боя, надеясь поскорее покончить с очередной акумой. Меня и раньше зачастую бесили акуманизированные, но сейчас это раздражает как-то по-особенному сильно. В этот раз недо-злодеем оказался какой-то парень. На нём был странный костюм, по переливам на солнце напоминающий сталь, в руках и на поясе находилось множество кинжалов, а кожа его была странного фиолетового оттенка, как и глаза. Схватка была напряжённой. Противник слишком быстро передвигался и кидал свои кинжалы в нас, из-за чего было довольно трудно уворачиваться. Мы всё никак не могли подобраться к нему поближе и толком атаковать. Мы оба выдохлись уже через несколько минут после беготни и блокировки атак. Что-то мне подсказывает, что я возненавижу этого злодея больше остальных. — Кот, используй свой Катаклизм на этих балках! Я знаю, как его одолеть! — восклицаешь ты, уворачиваясь от очередного броска. Кинжал, как и в прошлые разы, почти сразу же вернулся к отправителю. Уверенно кивнув, я активировал силу многовекового несчастья. Нужные нам балки начали рушиться. Но прежде, чем они придавили злодея, акуманизированный сделал последний бросок. Моё сердце забилось как бешеное, когда я рванулся вперёд.И на секунду замерло, как только мой бок пронзила жгучая острая боль.
I want you to stay (want you to stay) Я хочу, чтобы ты осталась (хочу, чтобы ты осталась), I want you to stay, even though you don't want me Я хочу, чтобы ты осталась, даже если я тебе не нужен.
Я чувствовал, как твоё сердце замедлилось вместе с моим.Но только от испуга.
Ты крепко прижала меня к себе, сдавленно что-то произнося. Я слышал, как оставшиеся балки и разный хлам обрушились на злодея, как ты оставила меня на земле, ринувшись как можно быстрее очистить акуму. Я не обратил на всё это должного внимания. Я старался зажать рану руками, пытаясь приостановить кровотечение. Тело постепенно начало неметь, рана жгла, а на меня всё больше накатывала слабость. Я с трудом поднял взгляд, посмотрев на вечернее небо. По всему городу разнеслись розовые и красные лучи вместе с божьими коровками, восстанавливая разрушения. Но на мне Чудесное Исцеление не сработало. Хотя я особо и не переживал по этому поводу.Ведь я смог защитить тебя
Я видел, как ты быстро подходишь ко мне, чуть ли не рухнув рядом. Я с трудом уже держал глаза открытыми. Дыхание сбилось, а каждый резкий вдох давался тяжело. Ты осторожно, будто боясь, что сделаешь лишь хуже, положила мою голову себе на колени. — К-Кот... — солёные тёплые слёзы падали на мой костюм и лицо, смешиваясь с кровью. Почему ты плачешь, моя Леди? Я же пока тут. Перед тобой. Я не вынесу твоих слёз. Поверь мне, милая, они делают мне гораздо больнее, чем эта чёртова рана. Не плачь, пожалуйста. Это был мой выбор. Я это сделал осознанно. Я бы не пережил, если бы с тобой что-то случилось. Я бы не вынес этого. Не смог. — Кот... — ты всхлипываешь чаще, проглатывая собственные слёзы. Я вижу, как ты рвёшься на части. Вижу, как пытаешься решиться снять с моего пальца перстень, чтобы трансформация спала и ты смогла отнести меня в ближайшую клинику. Я вижу, как тебе тяжело. Мне тоже, поверь. — Кот Нуар, пожалуйста, хватит, — я вижу, как у тебя в глазах блещет то отчаяние, которое ты никогда не позволяла себе показывать. Со мной всё хорошо. Правда. — Прошу, прекращай. Я ведь знаю, что ты сильный. Что ты сможешь встать. Пожалуйста... — Никаких больше фокусов, Багибу. Кажется, я использовал свои девять жизней быстрее, чем планировал изначально, — я усмехаюсь до того, как на моём лице отразилась гримаса боли. Твоё сердцебиение сбилось с привычного ритма, то замедляясь, будто замирая, то ускоряясь. Я почувствовал это. В твоём взгляде виднелись тысячи вопросов. Ты недовольно хмуришься в ответ на очередной каламбур и мои попытки разбавить это напряжение, но не отвечаешь своим привычным «Глупый Кот», а лишь судорожно и рвано выдыхаешь весь накопившийся воздух, будто и не дышала до этого момента. — Ты обещал мне, что ты будешь здесь, со мной, вечность. Это... не вечность. Я посмотрел на тебя. Перед глазами всё постепенно расплывалось и кружилось. Я с трудом мог разглядывать столь любимые мелочи твоего лица. — Мне жаль... И... — я начал кашлять. По моему подбородку стекала кровь. С каждым разом всё сложнее было говорить. Язык просто заплетался. — так как это мой последний шанс, чтобы сказать то, что я всегда боялся сказать, я хочу чтобы ты знала, что я лю-.. — Нет. Не таким образом, Котёнок, — ты натянуто улыбаешься, обрывая меня на полуслове, вдыхая прохладный воздух и стараясь сдерживаться, но получается не очень. Ты и сама это понимаешь. — Не дай этим словам быть твоими последними словами. Я не хочу слышать это, если это будет первый и последний раз, как ты скажешь их. Не оставляй меня с тысячами вопросов, если я никогда не испытаю этого с тобой. Мы выберемся, слышишь? Мы справимся со всем вместе! Как это всегда было! Я не позволю тебе уйти! Только не так! Обещай, что мы справимся! Обещай, что откроешь глаза и я смогу вновь услышать твои тупые каламбуры! Обещай мне, Нуар! Ты уже не сдерживала ни слёз, ни истерики, в открытую прижимая меня к себе и пытаясь заглушить рыдания. Ближайшая больница находилась всего в нескольких кварталах отсюда. Даже если что-то пойдёт не так, я был счастлив, что смог защитить тебя — ту, которая для меня была всем миром. Всей жизнью. Ту, которая забрала моё сердце на веки вечные. — Обещаю, Жучок, — одними губами и не произнеся ни звука, ответил я. Перед глазами мелькали тёмные пятна. Боль уже не чувствовалась. Лишь одна слабость. Я почувствовал, как твоя дрожащая рука потянулась за моим кольцом. Я уже не заметил, как нас озарила зелёная вспышка. Я не видел твоей реакции. Лишь твой мутноватый силуэт, очерченный бликами и светом уже взошедшей луны и заката. В глазах отразились последние лучи заходящего солнца и я наконец позволил себе провалиться в небытие.