Что я увижу в твоих глазах

      Мидория, значит… Айзава слегка поднял голову и беззастенчиво уставился на мальчика сквозь длинные пряди волос.       Внешность… Для Айзавы это никогда не играло решающей роли. Каждый его студент был по-своему очарователен, и Айзава не видел причин выделять кого-то из общей массы.       С тех пор, как Айзава впервые увидел Изуку, прошло много времени, и из щуплого маленького мальчика Мидория стал крепким юношей всего лишь на полголовы ниже самого Айзавы. Сильные руки приводили в восторг его одноклассниц, а светлая улыбка делала его лицо по-детски открытым и привлекательным.       Но самым главным в Изуку была вовсе не внешность. Каждый, кто попадал в его «поле действия», будь то ребёнок или взрослый, студент или герой в полном расцвете сил, чувствовал себя в безопасности. Айзава не раз ощущал на себе «эффект Изуку»: под его покровительством конфликты затихали сами собой, а все проблемы, казалось, решались в одно мгновение, по щелчку уверенных пальцев.       Сражаясь и отстаивая свои интересы, защищая и оберегая своих любимых, Изуку повсюду встречал людей, разделяющих его взгляды на жизнь. Однако лучшими друзьями его по-прежнему оставались Очако и Тенья. Даже сейчас они обсуждали что-то втроём, кричали, размахивали руками, смеялись… Они были так веселы, бодры и молоды, совсем как… — Изуку, — наконец решившись, окликнул его Айзава. Тот, всё ещё улыбаясь, выглянул из-за плеча Теньи. — Да, Айзава-сенсей? — Подойди ко мне. Изуку перемолвился парой слов со своими друзьями, и они оставили его одного. Мидория приблизился к Айзаве. — Итак, Изуку, — начал Айзава, оглядев мальчика с головы до ног, — я знаю, что ты занимаешься со Всемогущим, поэтому много твоего времени не займу. Однако Всемогущий охватывает не все аспекты твоего обучения, и я, как классный руководитель и наставник, хочу ликвидировать это упущение. — А как часто Вы хотите со мной заниматься? — взволнованно спросил Мидория. — Я очень ценю Вашу заботу, сенсей, но мне бы не хотелось отнимать у Вас много времени. — Насчёт этого не переживай, — отозвался Айзава. — Два раза в неделю мы будем встречаться с тобой, Всемогущему небольшая передышка пойдёт только на пользу, а насчёт моего времени… Я сам решу, куда его потратить. — Как скажете, сенсей, — пробормотал Изуку. — Когда мы начнём? — Сегодня после занятий я хочу видеть тебя на спортивном поле за школой. Прошу не опаздывать, — Айзава развернулся и побрёл в сторону учительской, предпочтя никак не реагировать на сбивчивую благодарность Мидории.       За несколько минут до конца занятий Айзава уже сидел под раскидистым деревом в ожидании Изуку. Всю ночь он обдумывал слова, сказанные Миком. Готов ли он попробовать вновь впустить в свою жизнь кого бы то ни было? Взаимопонимание и поддержка — не то, что появляется в начале отношений, и Айзава знал об этом. Это был такой колоссальный труд, который не оправдывал своих затрат. Зачастую одно слово, один взгляд, один неправильно понятый поступок — и всё доверие рушилось напрочь.       Ласка и забота… Айзава вполне себе обходился и без них. Ему было далеко не все равно, кому её дарить и от кого получать. Он знал самые чувственные прикосновения и знал обыкновенные. Знал, какие эмоции рождались от любимого человека и какие — от чужого. Знал, чёрт возьми, то, что знает каждая романтичная девочка и отрицает большинство мальчишек: любимый человек — особенный. И всё, что происходит без любви, — жалкая недостойная пародия, в которой он не хотел участвовать.       Отбросив нелёгкие воспоминания, Айзава поднялся со своего места и пошёл навстречу Изуку. Мидория был в обыкновенной спортивной форме академии, он оставил сумку с учебниками у входа на стадион и уверенной походкой направлялся в сторону Айзавы. — Как ты понял, что твоя геройская форма не пригодится сегодня? — с ходу начал Айзава. — Никак, — ответил Изуку, — она у меня с собой. Вы сказали, что нами упускаются несколько иные аспекты, и я решил, что это будет не то, чем мы обычно занимаемся. — Понятно, — задумчиво потёр переносицу Айзава, — как бы то ни было, на первом занятии она действительно тебе не пригодится. — А чему Вы всё-таки хотите меня научить, сенсей? — Сейчас, — Айзава отошёл от Изуку на пару шагов, — твоя задача — нанести мне удар. — И всё? — Изуку принял боевую позицию. Айзава ухмыльнулся. — Нет, — произнёс он, — я заберу у тебя твою причуду. — Что? — глаза Изуку расширились от изумления. — Зачем? — Начинай, — отрезал Айзава, — я объясню тебе в ходе тренировки.       Изуку вздохнул, сжал кулаки и бросился на учителя. Айзава сверкнул глазами, и Мидория почувствовал, как потоки силы перестали циркулировать, с ними ушло и чувство легкости, которое они дарили. Тело стало удивительно ватным и неповоротливым, и, выбросив кулак в воздух, Мидория слишком сосредоточился на своих ощущениях.       Учитель перехватил запястье Мидории и потянул на себя, а другую руку крепко зафиксировал за спиной мальчика. Удивлённое лицо Мидории очутилось напротив лица Айзавы. — Будь внимателен, — взгляд Айзавы, казалось, обратил Мидорию в камень. Не желая двигаться с места и затаив дыхание, Изуку ловил каждое слово, сказанное учителем. — В бою важна не только сила. Скорость, ловкость — это то, что даёт твоя причуда. Но гораздо более значимым будет научиться предугадывать действия противника. Не отрывая взгляда от глаз Айзавы, Мидория кивнул. — Ты блестяще справляешься с тактическими выкладками, когда у тебя есть время, — продолжил Айзава, — ты показал отличные результаты на спортивном фестивале. Однако, не зная ни сильных, ни слабых сторон противника, ты окажешься в ситуации, когда всё решают секунды. Вспомни, что многие герои имеют уникальные причуды вроде контроля разума, магнетизма или сонного газа. Есть и другие причуды, ориентированные не на силу, так и тебе нужно полагаться не на неё, а на манёвренность, — Айзава мягко сжал кисть Мидории, — чем мы и займёмся на моих занятиях.       Желая поблагодарить учителя, Мидория выдохнул, и взгляд его заметался по лицу Айзавы. Отметив неестественную близость их лиц, Изуку смутился и покраснел, попытавшись освободиться от захвата.       Заметив румянец, окрасивший щёки Изуку, Айзава удовлетворённо хмыкнул. Наверняка Изуку окажется не таким легкодоступным, как девушки. Та же Урарака, к примеру, уже после первого «случайного касания» напридумывала бы что-то о запретной любви учителя к ученице. Если его стратегия верна, а Айзава в этом не сомневался, как только он продолжит тренировку, неловкость и двойственность ситуации отойдут на второй план, а Изуку направит все мысли на совершенствование своих навыков. Однако получить доступ к телу — это отличная тактика, которая позволит сразу, легко и ненавязчиво, сократить дистанцию между ними. Айзава ослабил хватку, и Мидория отстранился от него. — Ну что, — спросил Айзава, — каково это — не ощущать за собой подспорья в виде причуды? Изуку нахмурился и задумчиво произнёс: — Странно. Так непривычно и беззащитно, словно впервые чувствую себя без неё. — Никогда бы не подумал, что ты можешь испытывать страх остаться без защиты, — отозвался Айзава, намеренно игнорируя слова Изуку о том, что это для него не впервые. Для учителей не было секретом, что причуда Изуку — приобретённая, а Айзава не хотел вспоминать ощущение беспомощности. Он знал, каково это, и не испытывал ни малейшего желания почувствовать это вновь. — Не совсем, — обезоруживающая улыбка украсила лицо Изуку. — Я не боюсь сам остаться без защиты. Я боюсь потерять силу, потому что тогда не смогу никого защитить.       Айзава застыл. Ну конечно, именно об этом говорила Юу: обыкновенный путь героя. Выкладываться на полную, всегда в первую очередь думать о других, падать в пучину отчаяния и подниматься с улыбкой на губах, сражаться, чтобы в один прекрасный момент закончиться… Айзава знал это слишком хорошо. И всё это он терпеть не мог. Наверное, Сущий Мик поэтому выбрал Мидорию. Потому что знал, как Айзава не любил плоских, пустых людей. Честное слово, та же Урарака сейчас выглядела куда приятнее, ведь её мотивация была корыстной и оттого более живой, человечной!       Почему каждый раз Айзава должен страдать из-за того, что человек ставит интересы большинства людей на первое место? Как же ему это надоело! Кулаки сжимаются сами собой, а в голове мелькают образы. Перед глазами как наяву стоит золотоволосый юноша, размывающий границы своей личности, становясь, по сути, никем. Оболочкой, пустым бездушным сосудом, ничем не лучше тех злодеев без чёткой мотивации, с кем они сражаются.       Желая выплеснуть накопившуюся ярость, Айзава без предупреждения нанёс удар Изуку, который, конечно, не успел среагировать и оказался опрокинутым на траву. — Следи за своим противником, — процедил Айзава, — не давай сбить себя с толку! Пока тебе заговаривают зубы, опасность может прийти оттуда, откуда ты её не ждёшь. — Простите, Айзава-сенсей, — отозвался Мидория. Он сгруппировался и уже через секунду оказался в боевой позиции, — Вы абсолютно правы. Я буду собранней. — Продолжим, — голос Айзавы был твёрд и чересчур резок, однако, как и предполагалось, Изуку не обратил на это ни малейшего внимания. Сконцентрировавшись и внимая каждому слову наставника, раз за разом оказываясь опрокинутым на землю, Мидория корректировал свой стиль боя.       Сотриголова вкладывал в свои атаки всю горечь и гнев, совершенно забыв о первоначальной их подоплёке. Как хотелось ему, не говоря ни одного слова, донести то, что мучило его сердце! Услышь меня! Увидь, что стоит за всеми моими поступками! Мне не достучаться! Удар в челюсть — и Айзава стоит на коленях, смотря снизу вверх на раскрасневшегося, тяжело дышащего студента. ***       Отправив домой Мидорию, Айзава сполз по стене. Всю тренировку на месте Изуку он представлял кого-то другого. Того, кто, несмотря на годы отчуждения, всё ещё имел над ним власть, даже не подозревая об этом.       Перебрав все мысли, что роились в его голове последние сутки, Айзава пришёл к выводу, что так больше продолжаться не может. Выполнит он или не выполнит задание Мика, больше не имело значения. Айзава хотел избавиться от иллюзий и отпустить прошлое, которое он постоянно носил с собой. И, кажется, Мидория действительно мог стать тем, кто поможет ему в этом.       Он знал Изуку, как и любого своего ученика, но сегодня тот удивил Айзаву. То ли до этого ему попадались одни лоботрясы, то ли дело было в чём-то другом, но, чётко следуя инструкциям, уже к концу тренировки Изуку достиг неплохих результатов. Айзава был уверен, что, придя домой, Мидория первым делом станет думать о следующей тренировке и постарается составить план действий.       С одной стороны, в этом не было ничего неестественного для Изуку, а с другой… Безраздельное внимание мальчика, его собранность и сосредоточенность, готовность внимать вселяли какую-то уверенность, словно бы ты знал, что любое слово, сказанное тобой, имеет вес и значение. Что от тебя не отмахнутся.       Единственной проблемой на пути к Изуку мог стать только Всемогущий. Особая связь между героем и мальчиком была очевидна, пожалуй, для всех, кроме них самих. И дело было вовсе не в причуде, которой Всемогущий одарил Мидорию. Каким-то особым безграничным доверием были наполнены их отношения. Казалось, эти двое чувствуют, когда кто-то из них в опасности, и всеми силами стараются оберегать друг друга.       Как неправильно было даже думать нарушить их хрупкую, едва осязаемую близость. И как хотелось почувствовать то, что чувствуют эти двое, находясь рядом друг с другом! Заполнить пустоту в сердце теплом и светом, заменить скованность одиночества на бесконечную нужность! И разве Айзава не заслужил своё счастье? В конце концов, разве не Всемогущий — тот, кто безжалостно отобрал его надежду на счастье и его… любовь?