Навстречу всем ветрам

      Ты наконец-то скрылся с глаз моих, но от этого не легче. Я попросту не могу перестать о тебе думать, будто и близко не был к тому, чтобы отдать долг в надежде успокоиться. Ясно как день: если я услышу, что ты снова в опасности, то на край галактики полечу хотя бы затем, чтобы дать тебе в морду. А значит, мы еще увидимся. И не раз.       Ты ведь понимаешь, что это война? Не прощу тебе, если ты проиграешь.       Что я беру на себя? И главное – зачем? Закон природы гласит, что выживание возможно, только если на него хватает мозгов, и я, пожалуй, даже восхищен тем, как само твое существование сначала подтверждает эту истину, а в следующую секунду опровергает ее. Хотелось бы посмотреть, как после общения с тобой перекашивает твоих любимых вулканцев... А если таких, как ты, в твоем виде хотя бы полпроцента, то «как вы там еще сами друг друга не поубивали» – уже не праздный любопытный вопрос, а настоящая научная загадка... Чтобы ты знал: я ненавижу загадки, так что намерен разгадать тебя настолько, насколько смогу, и лучше бы тебе мне не мешать.       Это война, розовошкурый. И с тобой я готов воевать вечно – если только ты, дурья твоя башка, поймешь, что это комплимент.       Когда мы снова встретимся, не смей сбегать, а разворачивай свою посудину – я иду на абордаж, и будь что будет!       ...тем более что мы оба знаем: у тебя никакая не посудина, а славный боевой корабль. Почти не хуже моего, особенно если тебе не придет в голову снова шутить, что-де именно им уже давно и прочно занято твое сердце. Не будь дураком, не заставляй меня проверять. Да и внимание мое слишком дорого, чтобы я терпел такие слова.       Выносить тебя вообще тяжело, но с тобой «легко» значит «неинтересно». Эмоции и логика, любопытство и долг – в тебе нет места балансу и покою. Ты как живое пламя, яркое и порывистое, которое само не знает, куда метнется его следующий язык. Но зимой пламя не обжигает – греет, светит, гонит по жилам жизнь... Что ж, знай: моя зима всегда со мной.       И это уже что-то пострашнее войны.