***
Солнце розовым шаром поднималось над линией горизонта, лаская улицы Парижа своими тёплыми лучами. Их мягкий свет заливался в окна домов, одаривая жилища уютом и некой интимностью, пока скользил по смятым простыням кроватей. Ярко блеснув, луч падает на поверхность зеркала, преломляясь, и на старом обшарканном паркете вдруг появляется радужная полоса, бегущая до противоположной стены и накрывающая собой ступни стоящего рядом парня. Он, стоя под водопадом розового света абсолютно обнажённый, крутится перед зеркалом, примеряя на свои словно точёные плечи простую хлопковую блузу, которую всё же решает сегодня надеть. Впоследствии его образ дополняют неизменные короткие шорты и сандалии, цокот каблучков которых через несколько минут вновь заполняет парадную. Джерард вновь направляется в ту лавку, где вчера побывал, чтобы купить абрикосов, вернуть то самое ведёрко и, возможно, поболтать с тем милым продавцом, который вчера так робко пытался заигрывать с парнем. После этого юноша всю ночь провёл с мыслями о темноволосом, мучаясь в попытках уснуть и хоть на секунду остановить воображение, подсовывающее напрочь лишенные невинности картины. От одного воспоминания об этом Джерард заливается румянцем и опускает взгляд на свои ноги, принимаясь разглядывать брусчатку, пока шагает по размашистым улицам утреннего Парижа. Тем временем на площади уже открывались магазинчики торговых рядов, зазывая своими красочными вывесками зевак, гуляющих по площади. Та милая цветочница, постоянно сидящая под кроной дерева в жаркий полдень, сейчас распаковывала новые, только что привезённые цветы из обёрток и бережно удаляла с них увядшие листья, чтобы потом поставить хрупкие стебельки в большие вазоны, наполненные водой. Справа от неё находился небольшой фургончик на колесах, выкрашенный в нежно-розовый цвет, в котором продавали, пожалуй, лучшее мороженое на планете. По крайней мере, именно так считала эта самая цветочница, и, нет, это вовсе не из-за того, что она позволила себе так глупо и наивно влюбиться в парня, работающего там. Это знали и видели все, даже тот паренёк, работающий на противоположной стороне площади в милой лавчонке, торгующей абрикосами. Он довольно неплохо общался с тем парнем-мороженщиком, с удовольствием соглашаясь на совместные перекуры в разгар рабочего дня. Они даже пытались начать встречаться от безысходности, но вскоре оставили эти попытки, решив остаться приятелями. И сейчас один из них, будучи по пояс обнажённым, распаковывал коробки, в которых аккуратными рядами были уложены спелые сочные персики, завернутые в тонкую, полупрозрачную бумагу. До «официального» открытия его лавки оставалось буквально пять минут, но это не сильно волновало паренька, неторопливо раскладывающего плоды по ведёркам, не забывая убирать подпорченные ягоды в сторону. От жары его тело покрывалось тонким слоем пота, заставляя грудь с размашистыми татуировками блестеть и словно мерцать на солнце, пока ветер трепал тёмные волосы парня, заставляя их обладателя фыркать и заправлять непослушные пряди за уши. На его губах играла лёгкая полуулыбка, пока он напевал мотив глупой попсовой песенки, которую на днях услышал по радио, а руки, казалось бы, сами по себе делали всю работу. Он не ждал, но глубоко в душе надеялся, что сегодня в его лавочку вновь заглянет тот очаровательный юноша, который вчера нагло украл его сердце и заставил этой ночью предаваться запретным фантазиям. Он так мечтал, чтобы тот хоть на долю процента, хоть на секундочку оказался бы заинтересован в нём так, как был заинтересован в этом сам парень. И каково же было его удивление, когда через несколько минут он заметил вдалеке знакомую фигурку юноши, неторопливо шагающую в его направлении. В тот момент парня мало что волновало. Пожалуй, только то, как привлекательно смотрелись стройные ноги любимого покупателя в этих чертовых коротких шортах, и то, как он с каждой секундой всё ближе и ближе приближался к палатке. Он не должен, он просто не может вновь упустить этот шанс, этого очаровательного паренька с его светлыми волосами и россыпью едва заметных веснушек на носу. С его смущённой улыбкой и нервной привычкой заламывать костяшки пальцев. С его распахнутыми зелёными глазами и руками, перепачканными в угольном карандаше. Подобные мысли заставляли продавца выпадать из реальности каждый раз, когда посещали его голову, и было неудивительно, что он вновь стоял, нервно теребя футболку в своих руках, и смотрел в одну точку, пока не услышал тихое «привет» где-то рядом с собой. Парень вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей, и посмотрел на юношу перед собой, едва подавляя вздох. Он был совершенно великолепен в этой просвечивающей белой блузе, и если бы он мог, он бы обязательно сказал ему об этом. В любом случае, он был сейчас слишком занят этим, чтобы заметить завороженный взгляд парня, устремленный на его обнажённую липкую грудь, сплошь усыпанную рисунками. И когда он всё же выпадает из этого чувства, он резко вспоминает, что стоит перед юношей без футболки, и тут же, смутившись, принимается быстро натягивать её на себя, вызывая у того лишь улыбку. На самом деле продавец сейчас сгорал от стыда и только и мог отчитывать себя в своей же голове за подобные выходки. И теперь ему необходимо было как-то оправдаться, поэтому он всё же решает заговорить, опуская взгляд на ведёрко с абрикосами. — Слушай, извини за это, я просто не… — Всё в порядке, правда, — говорит парень напротив, прервав его мучения. — Я всё понимаю. — Ох, раз так… Честно, я даже забыл поздороваться с тобой. Привет, — он мягко улыбается собеседнику, вызывая у него ответную улыбку. Чуть позже вся былая неловкость забывается, и на смену ей приходит какое-то неизвестное этим двоим чувство тепла, согревающее изнутри. Их пальцы слегка соприкасаются, когда парень вновь угощает своего гостя абрикосами, из-под чёлки наблюдая за тем, как ресницы отбрасывают длинные тени на его щёку. Они вновь разговаривают, но уже не о ягодах, а о себе, о своей жизни, выпытывая друг у друга как можно больше подробностей. Их диалог плавно перетекает в обсуждение различных увлечений и пристрастий, и сердце Джерарда пропускает удар в тот момент, когда он узнаёт, что этот потрясающий парень напротив него также обожает его любимую книгу. И когда этот самый потрясающий парень рассказывает очередную забавную историю из старшей школы, их смех мелодично разливается по площади, вынуждая людей оборачиваться на этих двоих, а ту миловидную цветочницу, сидящую под деревом в полдень, посмотреть на них поверх книжки, смущённо улыбаясь. — Знаешь, — начал продавец, любуясь юношей перед ним, — а я ведь так и не спросил твоё имя. Мягкий взгляд карих глаз скользит от покусанных губ выше и встречается со взглядом зелёных. — Джерард, — выдыхает тот. И он не успевает ничего добавить, потому что продавец, слегка перегнувшись через стол, протягивает руку к его лицу и медленно касается тёплыми пальцами щеки юноши. Но тот едва может насладиться этими невесомыми, словно крылья бабочки-капустницы, прикосновениями сполна, ведь в следующее мгновение пальцы бережно заправляют выбившийся локон светлых волос ему за ушко. — Джерард, — тихо повторяет тот, словно пробуя его имя на вкус, пока тыльной стороной ладони скользит вниз по скуле парня. Он едва заметно вздрагивает от таких чувственных, но незнакомых ему ласк и прикрывает глаза, отдаваясь моменту. — Не согласишься ли ты… Сходить со мной на свидание? Спустя мгновение, рука парня медленно отстраняется, и он взволнованно смотрит на Джерарда, переживая, что тот оттолкнёт его и никогда больше не вернётся. Но, когда веки юноши вздрагивают и поднимаются, он мягко смотрит на продавца перед собой, и тогда опасения темноволосого развеиваются. — Только если ты скажешь мне своё имя, — тихо отвечает он, улыбаясь. И конечно, Фрэнк скажет. А потом возьмёт юношу за руку и, наплевав на то, что у него сейчас рабочий день, поведёт его в парк, где будут расти одни абрикосы. Он вновь начнёт рассказывать ему про необходимость подкормки деревьев в период образования завязи, пока будет срывать для Джерарда спелые плоды, ведь сам юноша не сможет до них дотянуться. Он просто будет любоваться крепкими деревьями, поглаживая аккуратной ладонью грубую кору, пока Фрэнк будет любоваться им. А потом он мягко приобнимет Джерарда за талию со спины и словит его губы в нежном, тягучем, словно мёд, первом поцелуе, пока раскидистые ветви абрикосовых деревьев будут укрывать их от посторонних глаз.Часть 2
3 августа 2018 г. в 23:40
— Обязательно зайти на тот рынок и купить абрикосов.
Юноша отбрасывает карандаш в сторону, покончив с написанием коротенького напоминания самому себе. Его пальцы в очередной раз скользят к миске, опускаясь в неё и ища на дне любимую сладость, и он заливисто и совершенно очаровательно смеётся, откидывая голову назад, пока его белокурые волосы треплет ветер, а солнце отбрасывает блики на его лицо и целует острые, прижатые к груди коленки. Вновь повторяя заученные движения, тонкие пальцы разламывают две сочные половинки спелого абрикоса, и, вытащив из нутра грубую косточку и отбросив в миску, отправляют их в рот. Мякоть тает, перекатываясь на языке, и он в удовольствии прикрывает глаза, позволяя себе наслаждаться этим. Длинные ресницы юноши подрагивают, а острый носик с бледной родинкой на кончике чуть морщится, когда Джерард ощущает лёгкую кислинку во рту. Пожалуй, он провёл так уже несколько часов ─ сидя на старом плетёном стуле на балконе и делая пометки в своём потрёпанном блокноте, а также небольшие зарисовки раскинувшегося перед ним пейзажа.
Он любил такие мгновения. Он всем сердцем любил так просто выходить сюда по утрам босиком, устремить свой взгляд на улицы Парижа и с очередной тарелкой абрикосов наблюдать за неторопливыми ритмами города, за прохожими, за хихикающими влюбленными парочками, и иногда позволять себе тонуть в фантазиях, мечтательно подпирая рукой щёку. И всё это могло затянуться, продолжаясь до самого вечера, пока розовый диск не опускался глубоко за горизонт, а горе-романтик не осознавал, что его любимое лакомство уже давно закончилось.
Как и произошло в следующий момент, когда пальчики парня, опустившись в миску, не обнаружили в ней спелых сочных плодов.
И в следующее мгновение Джерард уже закидывал на свое худое плечо легкую хлопковую сумку для покупок, быстро спускаясь по ступенькам парадной дома, в котором жил. Небольшие каблуки его летних сандалий звонко цокали по покрытым плиткой ступенькам, эхом отдаваясь в тишине, пока парень не распахнул металлическую кованую дверь, оказываясь на улице. Тёплый ветер встретил юношу своими хрупкими объятиями, принявшись играть с его легкой полупрозрачной футболкой, будто пробираясь под неё своими руками и поглаживая его бледный впалый живот, пока его обладатель торопливыми шагами направлялся в самое сердце города.
Париж в июле был по-настоящему прекрасен. Несмотря на жару и духоту, царящие здесь в это время, город был способен очаровать буквально каждого, местного жителя или туриста, позволяя всё больше и больше влюбляться в себя. Мощёные улочки вдоль озеленяли старые вишнёвые деревья, прикрывая от палящего солнца и создавая приятную прохладу своими листьями, отбрасывающими узорчатые тени на фасады прекрасных исторических зданий. Увитые огромными колоннами, которые венчали роскошные капители, они являлись центром внимания для всех прохожих, призывая фотографироваться на фоне массивных лестниц и стен с едва потрескавшейся штукатуркой. Разноцветные крыши домов, покрытые граффити, приветливо мелькали сквозь ветки плодовых деревьев и листья вьющихся по фонарям цветов, словно призывая этим вечером подняться на них вдвоём со своим возлюбленным, не позабыв про бутылочку хорошего вина. Джерард бывал на них пару раз, забираясь туда в одиночку, чтобы провести вечер за рисованием скетчей в своём старом блокноте, но обычно это всё заканчивалось тем, что он, сидя на самом краю крыши и свесив вниз босые ноги, предавался мечтаниям, устремляя взгляд в небо.
Все куда-то не спеша шагали по своим делам, и юноша был вынужден лавировать среди разгорячённых тел прохожих, не замечая чужих изучающих взглядов на своей фигурке. Он выглядел слишком хорошо для такой погоды, будто жара не выматывала его, забирая последние силы. Личико парня с растрёпанными светлыми волосами украшала скромная, но не менее яркая от этого улыбка, а тёплый взгляд зелёных глаз, обрамленных густыми тёмными ресницами, так же придавал ему очарования и притягательности. Завершали его образ короткие белые шортики, спасающие от жары и так выгодно подчёркивающие его ягодицы и стройные ножки с едва мерцающими на солнце волосками. Джерард, углубившись в разглядывание достопримечательностей, да и просто красот цветущего Парижа даже не заметил, как быстро добрался до нужного места, ведь до центра оставалось буквально несколько минут.
Мягко улыбнувшись своей рассеянности, он заправил за ухо чуть вьющиеся пряди, упавшие на лицо, и буквально влетел на одну из главных площадей города, едва не уронив с плеча свою любимую сумку. Народу здесь, как и в любой другой день, было достаточно, и это заставило паренька неловко и смущенно оглянуться, прежде чем всё же направиться вглубь, следуя мимо многочисленных магазинчиков торговых рядов, приветливо распахивающих свои двери для покупателей. Кроме них на площади также располагался небольшой рынок, на котором за сущие копейки можно было найти всё ─ от простых безделушек до антикварных предметов, или же просто купить букет для любимой девушки у той милой цветочницы, сидящей под тенью раскидистого дерева. Аккуратные палатки и ларёчки совершенно не портили вид столичной площади, скорее, наоборот, прекрасно дополняли её, придавая некое очарование и шарм.
Так получилось, что Джерард совершенно разочаровался в тех жёстких безвкусных абрикосах, которые вчера купил в супермаркете за углом. Ситуацию спасло лишь то, что до сегодняшнего утра в его холодильнике оставался небольшой запас действительно сочных плодов, которые он постоянно покупал на небольшом базарчике с фруктами в одном из бедных районов Парижа. Возможно, парень и сегодня бы направился туда, если бы совсем недавно не обнаружил на этой площади целую лавку, продающую исключительно абрикосы. Ну, и, возможно, нектарины. В любом случае, этот факт так сильно привлекал Джерарда, что бедняжка едва ли мог спать по ночам.
Уже издалека заприметив понравившееся местечко, парень направился туда, пытаясь внимательнее его рассмотреть. Лавка выглядела совершенно очаровательно, в какой-то степени уютно, так просто, но в то же время изыскано. Деревянный, словно специально выполненный под старину обшарпанный стол, на котором стояли декоративные металлические ведёрки разных размеров, с горкой заполненные сочными плодами. Слева от стола стояла средних размеров деревянная тележка на двух массивных колесах, также доверху усыпанная спелыми фруктами, возможно, персиками, подумал Джерард, после чего его взгляд вновь скользнул к столу, а точнее чуть ниже, к большим, на этот раз деревянным, ведрам, в которых также находились его любимые оранжевые ягоды. И совсем рядом, на таком же плетёном стульчике, как и у Джерарда дома, в тени огромного розового зонта-навеса, сидел парень, видимо, продавец, и, закинув ноги на небольшую розовую табуреточку, мирно читал книгу.
Сосредоточенный взгляд скользил по строчкам, и было заметно, как он увлечён, но едва в поле его зрения попал юноша, подходящий к лавке, он отложил на стол потрёпанную книжицу страницами вниз и поднялся со своего места.
Джерард мимолётно разглядывает его, подмечая, как хорошо смотрится на парне его белая рубашка поло, не скрывающая крепких татуированных рук их обладателя и тёмные рваные на коленях джинсы. Его волосы цвета каштана доходят до мочки, где слегка завиваются, и он, замечая взгляд покупателя на своей причёске, ловким движением пальцев заправляет мешающую прядь за ухо, пока взгляд тёплых карих глаз скользит по фигурке юноши, позволяя себе на секунду залюбоваться.
— Я могу Вам чем-то помочь? — ненавязчиво интересуется продавец, одаривая покупателя лёгкой улыбкой и принимаясь невзначай рассматривать его. Он складывает руки на груди и опирается бедром о стол, пока Джерард пытается вернуть себе способность связанно говорить, ведь, чёрт возьми, этот парень перед ним такой симпатичный.
— Да, я бы хотел немного абрикосов, — робко выдыхает последний, после чего всё же поднимает взгляд на продавца, и его губы расцветают в ответной улыбке.
— Какой сорт Вас интересует? — спрашивает он, тут же встречаясь с взглядом зелёных глаз, полных непонимания. Он медлит пару мгновений, прежде чем всё-таки решает продолжить: — Ну, что ж, — парень вновь мягко улыбается смущённому юноше перед ним, запуская руку в волосы на затылке, — в таком случае, я просто обязан Вам всё показать.
Продавец обходит стол, вставая с противоположной от Джерарда стороны, замечая, что он менее взволнован, чем полминуты назад, и это заставляет его чувствовать себя лучше. Юноша переводит взгляд на стол перед собой, только сейчас замечая, что у каждого ведёрка с абрикосами стоит небольшая черная табличка, на которой белыми ровными буквами написаны название сорта и цена. И действительно, в каждом из них находились совершенно разные плоды, некоторые из них даже имели довольно непривычный оттенок, например, ярко-малиновый, или же наоборот, бледно-жёлтый, вместо привычного оранжевого. У Джерарда, питающего нездоровую слабость к этим ягодам, просто голова пошла кругом от такого разнообразия, и он, ловя каждое слово из объяснений продавца, продолжал безотрывно следить за движениями его рук и мимикой, начиная неосознанно расслабляться в такой компании.
— Вот, попробуйте, — парень бросает на юношу быстрый взгляд из-под чёлки, мимолётно улыбаясь ему, после чего разламывает на две половинки крупный малиновый абрикос и, вытащив из него косточку, протягивает Джерарду. Тот лишь принимает угощение из тёплых, мокрых от сока пальцев продавца и не спеша надкусывает. Нежная мякоть буквально тает, растворяясь на языке и окутывая вязкой сладостью его рот, от чего он прикрывает глаза и едва ли не мурлычет. Парень напротив, видя это, мягко усмехается, и принимается вновь незаметно изучать покупателя, скользя взглядом карих глаз по его лицу, пока тот лакомится своими любимыми ягодами.
Когда к Джерарду всё же возвращается дар речи, он спешит поделиться своими эмоциями с продавцом, которые тот, несомненно, разделяет. Вместе они пробуют ещё несколько сортов абрикоса, а также те самые персики из тележки, но юноша останавливает свой выбор на первых, ярко-малиновых плодах, хотя искренне хочет скупить весь этот ларёчек вместе с продавцом, который прямо сейчас так мило рассказывает ему об образовании завязи у абрикосов, забавно жестикулируя рукой.
Джерард хихикает, и это выходит, как думает парень напротив него, заливаясь от подобных мыслей румянцем, совершенно очаровательно. Он всё ещё несёт какую-то чепуху про необходимость подкормки деревьев в период формирования плодов, не желая так просто отпускать этого милого парня обратно. Но когда его пламенная речь минут через пять всё же заканчивается, он протягивает полное ягод ведёрко Джерарду, которое тот с беззвучной благодарностью принимает.
— Так сколько с меня? — спрашивает он, потянувшись к лямке сумки на его плече, чтобы достать из неё кошелёк.
— Глупости. Забирай просто так, — мягко отвечает продавец, не замечая, как за время их общения оба перешли с «Вы» на «ты». Он слегка наклоняется, упираясь локтями в стол, и скрещивает руки в запястьях, с нежностью глядя на парня перед ним.
Джерард смотрит на него с немым вопросом, и тот, понимая всё без слов, просто кивает в ответ. Юноша аккуратно, чтобы не просыпать ягоды, берёт в руки ведерко и прижимает его к груди.
— Спасибо, — он чувствует себя неловко, но при этом крайне счастливо. — Я точно ничего тебе не должен за них?
— Нет, все в порядке, — уверяет продавец, а Джерард ему верит.
И он уходит, тихо попрощавшись, оставляя парня за прилавком одиноко смотреть вслед, очерчивая его фигурку в коротеньких шортах взглядом и проклиная себя за то, что так и не спросил его имя.