…
*пулеметная очередь*…
*крики и сложно отличимые от них — маты********
…этот чертов мальчуган оказался таким же ублюдком, что и сотни тех, которых мы положили. Чёртовы террористы. Не зря мне говорила мать, что я очень наивный паренёк и что это выйдет мне боком на войне… Красивое небо. Я даже не предполагал, что тут так чисто и приятно… пули да гранаты… взрывы. Трупы… и вонь. По окончанию службы хотел стать художником. Куда там, ладно, разберёмся позже. В глазах темнеет. Не буду сопротивляться зову старухи, пусть хоть чаем угостит, успокоит своё дитя, всё же — родные мы ей…*******
За тридцать минут до этого момента. — Генри, а нам точно сюда? На карте нет этой дороги!.. Как обычно… Как и множество другой херни, которая тут происходит. Но ладно. Мы всего лишь военные, ресурс правительства, страны… Наша задача — помочь своим людям, попавшим в передрягу в «красных точках» на карте. Город сложный по строению, не велик, но и не мал. Что-то типа Нейлс’а, Штат — Флорида, откуда я родом. Сейчас бы чая… Кхм. Что-то я слетел с темы. Изначально, ориентируясь по карте, мы должны были потушить пару красных точек, где и происходит конфликт с террористами и нашими людьми. А потом по ситуации, так сказать. Но сейчас мы понятия не имеем, куда нам ехать. На карте нет развилки, где мы значимся, да и людей наших на точках не было вовсе, кроме самих талибов. Бойцы в курсе всего этого дерьма, но слишком измотаны, чтобы недоумевать. Это наша первая остановка. *помехи* — Отряд Рекс! *помехи* — Приём, прием! На связи ком. центр! Как слыш… Не успев ком. центр закончить, как Генри будто с цепи сорвало. — Слышно просто пи*****им образом! Какого хера тут творится? Где люди на точках? Мы полностью одни, мать вашу! Я потерял шестнадцать бойцов! Наша задача — быть подкреплением, а не пушечным мясом! Я не торгую людьми, а выполняю структурированные приказы! Как вы объясните чёртову гору арабов в зданиях за нами? и не только! Да и к тому же полное отсутствие хотя бы намёка на наших людей! И этот херов перекрёсток, которого даже на карте нет! КАК И МНОГОГО ДРУГОГО! Капитан отряда плохо сдерживал свой гнев. А ведь он прав. Хоть я и не особо высокого ранга, но уже понял, что к чему, куда и на корм кому нас отправили. Если посмотреть со стороны, мы отряд таких же смертников, что чуть-ли не на каждом углу, отправленных на зачистку самых густонаселенных талибами — точек. Нас всего тридцать пять человек, но положили мы их не меньше сотни и сами несём потери в шестнадцать человек. А дальше ещё жёстче, как я понимаю… Перебил мои думы уже в конец разгневанный командир. — ВЫ ТАМ СОВСЕМ ПО А*****И?! ПРИЧЁМ ТУТ ПРОФЕССИОНАЛИЗМ?! ВЫ НАС, КАК МУСОР ВЫКИДЫВАЕТЕ В НЕПОНЯТНОМ ГОРОДЕ, КОГДА ЖДАТЬ ПОДКРЕПЛЕНИЕ МАТЬ ВАШУ? ВЫ В КУРСЕ, ЧТО КАРТЫ, КОТОРЫЕ ВЫ НАМ ПОДСУНУЛИ — БЫЛИ НЕ ХУЖЕ ТЫЧКА В ЖОПУ! ОНИ ПОЧТИ НЕ СООТВЕТСТВУЮТ ЭТОЙ Е****Й МЕСТНОСТИ! Минутное молчание в рации… Командир заметно побледнел и еле шевелил губами. —…так или иначе, пошли вы все там н***й, а своих ребят отдавать на растерзание толпе полоумных я не собираюсь… хоть под трибунал пихайте — насрать! — Капитан отряда Рэ.! — женский голос в динамике рации был прерван. Отключив рацию и бросив её на переднее сиденье джипа, капитан сильно потерялся в лице… Война не выматывает тебя так сильно, как само командование, — я это понял тут же. Давление от потери хороших бойцов вконец поломало нашего командира. — Ладно, ребята, дела — дерьмо… собирайтесь. Через пять минут выдвигаемся. Четвёртый, шестой и восьмой — займите оборону по периметру, пока не соберёмся… Другого я не ожидал от командира. Ладно… У меня должна быть вода. Нужно взбодрить капитана. Его фляга спасла его ногу во время очередной засады. — Ну что, Генри, явно не с той ноги встал? Дама по ту сторону связи теперь не так привлекательна? Говорил же, что она стерва, — говорю я ему и протягиваю флягу. Что уж там! Главное, чтоб голову змеи инфаркт не дёрнул — ещё хуже дела станут. — В чем-то ты прав… Перебив себя зверской жаждой, капитан продолжил: -… зря ты так водой раскидываешься. Но все равно спасибо. Сделав последний глоток, капитан продолжил: — Расклад таков. Эти ублюдки хотят, чтобы мы продолжили движение и расчистили путь для элитной пехоты. Когда я задал вполне логичный вопрос: «Какой ещё на**й пехоты?», они что-то замялись и начали переть то же, что и до этого… Как я понял, ребята, мы пушечное мясо и ни о какой помощи своим тут и речи не было. Первые дрова — для розжига… Полное дерьмо… — Мы в жопе… — протянул я с грустной ноткой и присел на песок. — Нужно было сразу докладывать о том, что нет никого кроме нас на этих чертовых точках и что даже следа ЮС-Арми тут не было. Тогда у нас были б шансы. *звук беспорядочно пущенных выстрелов в нашу сторону* — Капитан! Сюда приближается… Шестой ловит пулю в левое плечо — он за него схватился и сам весь скрючился… Командир тут же хватает свой Ar-15 с капота, такой же причём, что и у всех, и отдаёт мгновенный приказ: — Группа «Альфа» — огонь на двенадцать часов и одиннадцать часов! Группа «Дельта» — фильтр бэк-дора! Шестой был уже на заднем сиденье джипа, — повезло, что упал в паре метров от него. Перемотали. Не я один в группе — с медицинским образованием. Нас было пятеро, но семнадцатого убили в перестрелке. Хороший был парень… они все, медики, — хорошие парни. Осмотревшись и не заметив ни следа нашего пребывания, кроме следов машин и гильз, само собой, я решил доложить капитану: — Ген… Кхм. Капитан! все собраны, шестому оказана медицинская помощь, ждём указаний! — Отлично! — довольно сказал капитан. — Все по машинам! Двадцать второй — за пулемёт! Помогаешь группе ≪Дельта≫! — Есть! — сказал двадцать второй с серой миной, залезши во второй автомобиль. — Двадцать четвёртый!.. Тут командира перебила пулеметная очередь. Двадцать четвертый уже не впервой властвует этим драконом из стали. — Отлично сработано! Обмен раскалённой лаской прекратился. В метрах ста, от нашей позиции лежало семеро талибов. Не повезло им… Запрыгивая внутрь машины и перезаряжая винтовку, капитан отдаёт приказ в общий, и мы в объезд поехали прочь. Вскоре и хвала не заставила ждать. —…фух. Как я вами горжусь, солдаты. И ведь эти уроды из командования серьезно хотели нас слить. Может, мы и не лучшие, но считай уже как семья. Нашей слаженности любой позавидует! Командир взбодрил нас этими словами и затем дал указание ехать под 45 км/ч по дороге до выезда, в разрыве по четыре метра между машинами. С явной гордостью и ухмылкой победителя говорил капитан в общий радиоканал нашей группы. Никто не осмелился отвечать, ведь дело серьёзное и лучше уж быть начеку, чем остаться без головы… С десять минут серого молчания; пустая, залитая песком дорога… вдруг на обочине увидел я что-то маленькое и, несомненно, живое, но неподвижное создание в сером одеянии. Это был ребёнок. — Капитан, там на дороге ребёнок, совсем маленький. Что прикажете? Мне кажется, стоит подобрать. Кто знает, сколько он там пролежал, — сбавляя ход, говорил я капитану. — Черт тебя подери, Майлз… Командир погрустнел, и, кажется, слегка обозлился — подбирать малого не было в его планах. Кто его знает, чем он был начинён? Но я был уверен. Не знаю, почему. Детская наивность и доброта проснулась в обычном солдате. — Ладно… Сбавить оборот до десяти километров и увеличить дистанцию до восьми метров между машинами, — скомандовал капитан в общак. И, резко повернув голову в мою сторону, сказал: — Только дай мне повод подумать, что на нем пояс, и я сразу всажу ему обойму в лицо, поверь мне. Командир стал вглядываться в мальчугана на дороге. Мы остановили ход. Капитан дал приказ окружить машины и без вопросов стрелять в любого приближающегося — нашей теперешней задачей стало убраться без потерь, как и было задумано изначально. Мальчик, весь укутанный серой простынёй или что-то вроде того, лежал без сознания. На лицо обезвоживание. Мальчишке, похоже, лет восемь. Я быстро поднял его на руки и понёс в здание, что было в десяти метрах от машин. Аккуратно усадил его за стул у прилавков. Это было что-то типа открытой лавки с едой на первом этаже, без привычного входа. Просто длинный прилавок. Без самой еды и товара, конечно же. Со мной шли двое, как прикрытие и отступление. Стрельнув флягу у раненого, я попросил их подождать у машин — это было очень рискованно с моей стороны, но ребята лишь пожали плечами и ушли. Открыв ребёнку рот, я начал аккуратно заливать воду. Мальчик мгновенно пришёл в себя и, схватив флягу в руки, лихорадочно принялся опустошать содержимое. Закончив с питьём, измученно и холодно он посмотрел на меня. — Пора уходить! — закричал я. Мальчик смотрел на меня ещё с полминуты с тем же выражением лица. — Waht-iz-tha-tame? Мальчик говорил по слогам, прикладывая много усилий. Странно, зачем ему время? Опаздывает домой на обед? Ладно, время так время, но все равно, странновато. Встав с корточек и оттянув рукав куртки, я беспечно сказал ему: — Сейчас пять часов, тридцать минут шестого… Как буря — среди ясного дня: хлопки гранат, выстрелы. Засада! Не думал, что страх обернется явью — я подставил своих товарищей. Как и было указано в части инструктажа — «Не доверяйте детям особенно! Чаще всего это либо смертники, либо засада. Обычно команда теряет если не всех бойцов, так добрую половину, будьте предельно внимательными! ≫. Парень же, в свою очередь, резко сбросил простынь. На нем увешано с полкило тротила, провода, и пульт зажимал в ручке… Все, что я успел — это пнуть ублюдка и отпрыгнуть. Как оказалось — несильно помогло. Мощным взрывом меня впечатало в дверь джипа, и мясом я повалился на землю. Все звуки прекратились, и точно отнялись нервы — хлопковые руки, ватные ноги… и лишь чистое небо — завораживающее, оно затуманило сознание. Прекрасней картины я в жизни не видел. Как приятно быть художником! Мы тоже в каком-то плане творцы красками — кровяными красками. Что ни день — так война, и рисует тут каждый — как может. Тут я уловил взглядом командира и своих ребят, которых просил отойти к машинам. Хоть я и подставил своих, так хотя бы я один понес наказание за такую фатальную оплошность. Говорил… доверяй, но проверяй! Тело не двигалось, глаза не закрывались. Небо начало приобретать то красные, то серые тона — по итогу все начало смешиваться. Я умираю? Вот так? Даже не дам отпор ублюдкам, нападающих на моих уже, наверное, друзей? Как передо мной появляется лицо, женское, рыжее, такое милое и прекрасное, будто луч солнца — среди черного неба. Она что-то кричала, пока ее прикрывали, вроде, эта та самая — пятая, она в моей команде альфа. Молчаливая девушка с проблемами в семье, как говорится — я убиваю только за деньги. Не ожидал, что она будет пытаться мне помочь, как вдруг я чувствую, как будто оживаю, она вколола адреналин и оказала первую помощь, перекурочив всю аптечку, до каждого медикамента. — Кхе… Кхе. С-спасибо, пятая. Дай автомат или хоть что-то, я уже не жилец полагаю, но постараюсь их задержать! Сколько наших упало? Где командир? — Майлз, заткнись и успокойся, отдыхай. Кроме пиз***а и еще пятерых через дорогу больше никого не было. Мы их расфасовали по адским котлам, и ты один в итоге получил ранения. Сейчас постараемся тебя засунуть в третью машину… только не ори. Я постарался внимать всем словам, но часть их пропустил из-за контузии, шока и адреналина. На секунду мне показалось, что из меня что-то струится, жизненное, как целебная вода из райских кущей, будто сама энергия меня оставляет. Но это оказалась моя кровь. Переведя взгляд с лица пятой на ее руки, я заметил, как она выдирает остатки прилавка из моего плеча и ноги. Про ранения. Конечности: оторвало левую руку и ногу. Бронежилет в мусорку. Пара заноз, пятнадцать сантиметров. Лица ещё, правда, не видел. Зрелище не из приятных. Только вернул взгляд на личико милейшей девушки в мире — я тут же потерял сознание.