***
На мальчишнике старшие сыновья Мамочки Просперо, Дайфуку и Овен обступили будущего очередного отчима, по-свойски положили каждый ему руку на плечо и проникновенно сообщили: — Надеемся, ты сделаешь Мамочку счастливой. — Мы так любим свою Мамочку. — Мама для нас — это святое! — Разумеется, так и будет, — подхватил появившийся сзади Катакури, кровожадно сверкая глазами. — Да, папочка? — усмехнулся он, хлопнув Донкихота по спине так «легонько», что тот пошатнулся. Только сейчас Доффи начал в полной мере сознавать, в какую семейку монстров угодил. Уже через час более близкого знакомства с будущими родственниками, он горел желанием красиво упаковать их всех в сеточку из своих нитей и стянуть посильнее, нарезая аккуратными кубиками. Но надо было держать себя в руках. И Дофламинго, не теряя лица, продолжал нагло улыбаться всем направо и налево. Несмотря на дикое желание напиться, выпить ему толком не дали, да еще и предложили смузи, сделанное из кого-то с помощью фруктовой техники, что напрочь отбило желание что-либо употреблять. «Варвары, — думал Дофламинго. — У этих дикарей никакого вкуса». К счастью, у него был благовидный предлог, чтобы слинять пораньше с вечеринки: завтра же свадьба, и ему, как жениху, полагалось быть свежим и выспавшимся. Тем паче, он уже успел разузнать все, что пока было необходимо.***
В эту ночь Дофламинго долго не мог уснуть. Он задремал лишь под утро, и ему тут же приснился Коразон. Убиенный брат смеялся над ним, корчил рожи, предлагая поносить шутовской колпак и размалевать морду помадой, после чего, по традиции, споткнулся на ровном месте и упал. Дофламинго не знал, стоит ли расценивать этот сон как дурной знак, в конце концов, он в подобные вещи никогда не верил, но что-то ему подсказывало, что так и есть. Свадьба должна была состояться в полдень. Не успел бывший шичибукай, король и теньрюбито в одном лице толком прийти в себя, как в его покои набежали костюмер, парикмахер и прочие слуги, горя желанием заняться господином. Дофламинго не любил строгих черных костюмов и выбрал роскошный малиновый атлас, дополнив его белоснежной рубашкой, кокетливой, сверкающей бриллиантовой россыпью, бабочкой и своими обожаемыми розовым боа и розовыми же очками. «Гламурненько», — одобрил костюмер, поднося ему в тон штиблеты со стразами. Причесанный, наряженный и надушенный, жених явился минута в минуту, ослепляя гостей бесподобной улыбкой. Кое-кто из дочерей Большой Мамочки весело перешептывался и хихикал в кулачки при виде его, мужчины семьи Шарлотта провожали его надменными взглядами, а младшенькие дружно показали ему язык. Сзади продолжали доноситься шепотки сплетников: — Весь из себя такой важный. — Говорят, он бывший теньрюбито. — И обладатель королевской воли. — Подумаешь, нашли чем удивить. — Да-да, видали и поважнее. Но Донкихота Дофламинго это совершенно не волновало. Сейчас его волновало только одно: невеста. Саму Мамочку он до свадьбы не видел — примета плохая. Ему лишь однажды доводилось встречаться с ней ранее и то издалека, когда она пыталась заполучить Цезаря, а заодно и все производство СМАЙЛа. И вот, сияя неземной красотой, вскоре появилась сама Большая Мамочка, ведомая под руки предыдущими мужьями. Жених, сняв свои любимые розовые очки, озадаченно рассматривал невесту. Кажется, он переоценил свои возможности: Мамочка возвышалась над ним, как гора. И это несмотря на то, что Дофламинго был далеко не маленького роста! Розовое кружевное платьице в горошек, так гармонировавшее с его боа, было натянуто на ней, как на бочке, фата, которую несли несколько младших детей Шарлотты, струилась розовыми же волнами прямо из-под поющей пиратской шляпы. Доффи был не уверен, но шляпа, кажется, напевала марш Мендельсона. Дофламинго, на миг позабыв обо всем прочем, думал о том, что же он, собственно, будет делать в брачную ночь. Да на такое нечто и с ведра виагры не зашевелится… Он не имел дурной привычки паниковать заранее, так что быстро взял себя в руки и, приняв решение разбираться с проблемами по мере их поступления, гордо прошествовал мимо толп приглашенных к алтарю в специально оборудованной беседке. Свадебная беседка весьма внушительных размеров была сделана из карамели вместе с украшавшими ее цветами. Ее колонны обвивали зефирные ленты и венчали марцепановые банты, в центре находился шоколадный алтарь с узорами из взбитых сливок, зефира и патоки. От такой сладости кругом Дофламинго сделалось как-то кисло, даже чуть не заныли зубы. Вскоре к алтарю подвели Мамочку, которая едва его не сшибла пузом. Она приподняла фату и, кокетливо подмигивая, отломила кусочек алтаря и попробовала на вкус, довольно облизнув после свои огромные губы. При этом она кидала на Доффи столь нескромные взгляды, что тому стало не по себе. Кажется, он серьезно попал. Но он не был бы собой, если бы не счел эти мелочи несущественными. В конце концов, цена за освобождение из самой ужасной тюрьмы всего Гранд Лайна просто не могла быть маленькой. Всю церемонию Дофламинго пропустил мимо ушей, обдумывая свои коварные планы. Он машинально ляпнул «да» на вопрос священника о его согласии вступить в брак. Мамочка тоже сказала «да» и плотоядно посмотрела на новоиспеченного мужа. «Можете поцеловать невесту» спустило Доффи с небес, где тот строил коварные планы, на грешную землю, в сладкую-пресладкую беседку с шоколадным алтарем и необъятной знойной женщиной Линлин. Его законной супругой. Та наклонилась и деликатно выпятила вперед губки, способные накрыть муженька с головой. Доффи, ничуть не сомневаясь, приложился. Пожалуй, это был единственный в его жизни поцелуй, который он предпочел бы не вспоминать. Гости кричали: «Ура!» и веселились. Начиналась большая чайная вечеринка с огромным свадебным тортом, который так ждала Мамочка, и прочими сладостями. Свадебный торт впечатлял: это был кулинарный шедевр размером с целый замок! Дофламинго, несомненно, радовало то, что это, как он наивно надеялся, надолго отвлечет новобрачную от общения с ним. Так что пока Мамочка азартно уплетала свадебный торт размером с целый архитектурный ансамбль, новоиспеченный муж, скрипя зубами, принимал поздравления. Насытившись, Шарлотта Линлин пыталась накормить сладким муженька с рук. Тот нашел единственный выход из данной ситуации: перехватил у нее инициативу и сказал, что хочет покормить ее сам. Он подлетал к ней на своих нитях и кидал в рот счастливой Шарлотте пирожные. Мамочка была очень довольна. После Мамуля попрощалась с гостями и отправилась «попудрить носик», то есть привести себя в должный вид перед брачной ночью. Чуть позже муженька взяли под белы рученьки ее старшие сыновья и проводили следом, чтобы не вздумал отлынивать. Он принял душ, переоделся в домашнее: уютную пижамку, роскошный малиновый халат с золотой вышивкой и миленькие тапочки в виде розовых пушистых зайчиков — подарок от любимой женушки. Выпив немного вина для храбрости и слегка сбрызнувшись одеколоном, Дофламинго отправился на неравный бой. В спальне его ждал просто обалденный и очень приятный сюрприз: Мамочка использовала какую-то особую технику своего фрукта и выглядела сейчас весьма аппетитно. Она стала подходящего для муженька роста и округлости, и у нее даже была талия! На Мамульке красовался черный пеньюар, под которым клубились розовые кружавчики короткой эротической сорочки. Линлин обольстительно подмигнула, притушила свет и скинула с себя все на виду у обалдевшего муженька. На радостях Доффи добросовестно отработал всю ночь, жаря, что есть мочи. Никогда еще он не испытывал такого столкновения сил в постели! Это был настоящий вызов его мужским возможностям. Никогда еще его так лихо не объезжали, усевшись на него сверху. Это безумие продолжалось до самого утра. Мамочка была неутомима, желая поскорее зачать очередного чудесного отпрыска. Под утро Доффи отрубился без сил. Счастливая Большая Мамочка ласкала и целовала засыпающего мужа, прижимая покрепче к себе. Она не сомневалась, что и этот брак будет не самым долгим и счастливым, но пока у них медовый месяц, она получит от этого максимум удовольствия.***
Пробуждение было ужасным. Доффи едва не был раздавлен необъятными телесами благоверной, которая уже успела подкрепиться тортиками и принять прежнюю форму. Поскольку обратно превратиться в соблазнительную даму она пока не могла, утренние ласки пришлось продолжить в том виде, который есть, что едва не стоило жизни бывшему шичибукаю. Когда Мамочка попыталась на него сесть, тот еле успел выскочить, используя нити. Та не успокоилась и снова, и снова пыталась его тискать. Брачные игры становились все опаснее. — Иди же ко мне, мой пупсик! — хохотала Мамочка. — А не то голова с плеч! — Дорогая, — растянулся в ответ в широчайшей улыбке Дофламинго, — твои угрозы убить меня — это так романтично! — Ха-ха! — веселилась Мамуля: давненько ей не попадался такой строптивый и веселый муж. Все прочие только лебезить перед ней умели. Пожалуй, этого она не будет торопиться убивать. По крайней мере, пока не родят ребеночка. — Иди сюда скорее! — подгоняла она. — Тортик мой, так бы и связал тебя своими нитями! — огрызался Доффи, не переставая улыбаться, словно бы скалился. — Ты ведь у меня любишь пошалить? — Очень люблю, мой сладенький! — закричала Мамочка и вновь набросилась со своими смертельно опасными ласками на супруга. Дофламинго даже не представлял, как выживет. Но если ему это удастся в ближайший медовый месяц, то, верно, ничего уже будет не страшно.***
Чудом пережив страсти медового месяца и узнав, что скоро станет отцом, счастливый бывший шичибукай, король и теньрюбито в одном лице свалил в бессрочную командировку подальше от ненаглядной жены, обещав Мамочке наладить производство СМАЙЛа, как только они достанут Цезаря. После чего Кайдо они подомнут под себя, и Мамочка приобретет двойное влияние в Новом мире, как два йонко сразу. Эта идея ей понравилась, и та отпустила муженька работать, все равно он ей надоел.***
Трафальгар Ло был вне себя от ярости. Он мял утреннюю газету, рвал, метал и просто бесился, шинкуя ее на мелкие кусочки с помощью техники. Это было с ним второй раз за последний месяц с небольшим. Первый раз, когда он узнал, что Дофламинго выпускают на свободу, он устроил такой форменный беспредел, что даже Луффи едва не подавился мясом и сказал: «Траффи сегодня просто чума!» Теперь в светской хронике писали о том, что Донкихот Дофламинго — последний, сорок четвертый, супруг йонко — не только скоро станет счастливым отцом, но и открывает для любимой женушки новый филиал концерна по производству сладостей где-то недалеко от страны Вано, ради чего был заключен мирный договор между Большой Мамочкой и Кайдо. Луффи и его накама только пожимали плечами: все равно они собирались надрать задницы им обоим. Ну можно еще разок заодно и Доффи. Как говориться, не первый раз замужем.