Алексикс и Магнус Прокляриксус: Победить Время

«Галлия за пару столетий до рождения Христа почти сдалась Риму. Только маленькая Галльская деревушка не давала покоя Цезарю и его бесчисленным войскам. Секрет несгибаемости галлов — волшебное зелье, дающее силу любому, кто сделает глоток. А рецепт зелья уже много столетий хранит древний, мудрейший и умнейший…» — И красивейший! — Магнус, это исторический документ! Мне нужно передать суть, — ворчит Катарикисс, потряхивая перо. — Но суть и заключается в моей красоте! Римляне падают ниц, стоит мне выйти к ним в праздничных одеждах, — гордо молвил волшебник, подходя к лёгкой занавеси. — Потому что они прозрачные, а римляне стыдливы. Но Магнус не отвечал подруге, ведь на площади, которую было видно из окна, тренировались юноши, в числе которых был и Алексикс. Душа волшебника — такого древнего, но такого юного на вид — снова возрадовалась. Алексикс, сын вождя, славился своими подвигами, хоть и пережил только два десятка зим. Магнус любил наблюдать, как Алексикс издаёт боевой клич для своей маленькой армии, как заносит меч над головами глупых римлян, как после ходит по полю брани с видом завоевателя: проверяет, не погибли ли римские солдаты, помогает подняться на ноги и даёт воды каждому второму. В числе многих хороших качеств у Алексикса было и сострадание — чем сердце волшебника было покорено окончательно. — Опять ожидаешь, что воины будут скидывать с себя рубашки? Так солнца почти не видно, — Катарикисс поднялась из-за стола, сворачивая свиток. Если Магнус увидел Алексикса, любое дело откладывалось. — Ох, нет, Магнус, даже не думай! Но было поздно. Волшебник уже вышел на свежий воздух, пропитанный запахом жареного кабана и перетёртых листьев, и возвёл руки к небу, шепча заклинание. Тучи стали расходиться, открывая палящее солнце, и юные воины тут же начали стенать от жары. Спустя несколько минут один за другим они скинули с себя латы и верхние рубашки. Магнус со всех сторон рассмотрел могучий торс Алексикса и подозвал к себе личного боевого кота. — Смотри, Император Мяурикс, это вода с травами для Алексикса. Не перепутай, не отнеси снова Джейсоликсу! — кот потёрся лбом о руку волшебника и бодро побежал к месту тренировок. — Джейсоликсу я бы вообще ничего не давал. А то как упал в чан с волшебным зельем, так и мнит себя лучшим. Катарикисс позади недовольно цокнула, но не стала начинать этот спор по-новой. Только ей одной, да ещё их другу-торговцу шелками Феллу было известно, что Джейсоликс упал только потому, что Магнус дал ему подзатыльник волшебной силы. Прокляриксус надеялся, что это отучит мальца тянуть руки к его травам, но нет. С тех пор Магнус раздумывал над тем, чтобы приготовить зелье амбиций и ума, но боялся, что Джейсоликс, выпив его, отхватит себе только первое. Тем временем Мяурикс добежал до юношей, неуверенно потоптался между Джейсоликсом и его прекрасным братом Алексиксом, и всё же запрыгнул на руки второму. Магнус облегчённо вздохнул. Кот хоть и был боевым, но иногда несмышлёным — от Джейсоликса за версту несло волшебным зельем, вот Мяурикс и думал, что для этого юнца Магнус посылает маленькие подарки. Алексикс благодарно кивнул ему с площадки — румянец тут же расцвёл на щеках древнего волшебника, глаза опустились, и ножка сама собой начала выводить узоры на песке. — Смотреть на вас не могу. Пойду к Изабеллисс, — оповестила его подруга и исчезла за травяной занавесью, скрывающей ход к площадке, на которой сестра Алексикса тренировала юных дев владению кинжалами. Не раз это вселяющее ужас своей красотой и страстью победы войско спасало их деревню. Робертикс расчитал всё верно — ещё пара месяцев, и они освободят от руки Императора все шестнадцать селений в их окружении. Магнус вздохнул, пряча улыбку. Алексикс, выпив травяной воды, вернулся к занятиям. Его кожа сверкала в солнечном свете, ослепляя противников, а Магнус думал, что три щепотки пыльцы для такой фляжки всё-таки многовато.

***

«Появление Саймоникса внесло хаос в их размеренную жизнь. Тот плакался своим старым друзьям о нелёгкой жизни архитектора в Египте — Клеопатра приказала ему за три месяца построить огромный дворец, иначе он пойдёт на корм крокодилам. Джейсоликс предложил съесть всех крокодилов в Египте, чтобы решить проблему, но Изабелисс, возникшая в доме Прокляриксуса словно фурия, прижала голову Саймоникса к своей затянутой в доспехи груди и пообещала помочь, чего бы им это ни стоило. Алексикс, сложивший руки на груди, взирал на остальных подобно самому Императору — с величественным недовольством. Последнее слово было за ним. На одной чаше весов семья и дорогой брат, не любящий долгих голодных путешествий, на другой — беспокойное сердце его сестры, все годы тоскующей по Саймониксу. Магнус, самый юный волшебник из рода Прокляриксусов, давно хотел побывать в Египте. Там были его старые друзья, его личная гробница, в которой он хранил мумии для ингредиентов, и статуя его вдвойне древнего родителя. — Не так уж и плохо побывать вдали от зоркого глаза вашего отца, — молвил он, смотря только на Алексикса. Не удержался и подмигнул, на что юноша смутился, алея лицом, но согласно кивнул. — Едем.»

***

«История о том, как они построили величайший дворец в срок, как Саймоникса осыпали золотом, как Изабелисс получила свадебное платье от самой Клеопатры, как Джейсоликс лишил Сфинкса носа и получил от Алексикса величайший пинок в истории Египта, как Магнус очаровал всех придворных дам с одной целью — чтобы они спели лучшую песню любви для Алексикса, и многое другое — большая была история, конечно; так вот, история эта столь известна, что не стоит и писать о ней.» — Ты уверена, что такие обороты приветствуются? — с сомнением спросил Магнус, нависая над свитком из-за плеча Катарикисс. — Не уверена. Я вообще не уверена в том, что нужно писать историю вашей с Алексиксом великой любви. Волшебник схватился за сердце и за голову одновременно, желая показать, как она ранит его душу этими словами. Но Император Мяурикс, запрыгнувший ему на колени, требовал ласки, поэтому Магнус начал почёсывать ему за ушами. Но взгляд всё ещё оставался тоскливым. — Когда-нибудь мы превратимся в камень, и только знающие люди не станут принимать нас за статуи. Поэтому история должна сохраняться! — Её всё равно перепишут все, кому не лень. Тебе ли не знать, как это происходит. Последний из рода Прокляриксусов насупился, но быстро расцвёл снова — к лапе Мяурикса был привязан миниатюрный свиток от Алексикса. «В полночь, на склоне шестого холма у реки. А.» Магнус решил, что спор с Катарикисс подождёт. Ему нужно было выбирать наряд для свидания.

***

«Самое истересное в истории случилось на обратном пути. Алексикс, получивший почётные награды как от правительницы Египта, так и от самого Цезаря, стал притягательным мужем на взгляд всех красавиц, встречавшихся им в дороге. Но его глаза, увидевшие Магнуса Проклириксуса во всей красе, больше не хотели смотреть на ни кого другого. Даже Джейсоликс, жалующийся на отсутствие хорошей купальни в сердце пустыни, не мог надолго отвлечь влюблённых друг от друга. Но сердце Алексикса было неспокойно. Он не хотел давать Магнусу надежду, когда сам был смертным, а его волшебник мог пережить и Римскую Империю. Тогда Магнус решил обратиться к тому, кто вселял ужас и смятение в душу каждого, жившего в то время. Он решил обратиться к отцу. Они с Алексиксом и ещё несколькими близкими друзьями отделились от колонны, идущей в Галлию, и отправились в мрачные леса, промёрзшие навечно. Даже цветы там росли ледяные, и солнце совсем не грело. Мяурикс с недовольством точил когти о холодные стволы деревьев, но показывал свою выдержку и молчал. Асмодей Прокляриксус жил в самой глубине холода — в пещере, засыпанной снегом на высоту Великой Горы. Алексикс опасался отца Магнуса, потому что ходили легенды о злобном характере и вспыльчивости Асмодея. Каждый год тот гневался на осенние дожди, поэтому посылал на всю Галлию зиму. Магнус пытался объяснить, что его семья не имеет отношения к смене времён года, но восхищение и трепет Алексикса льстили, поэтому попытки он быстро прекратил. Асмодей не вышел им на встречу. Он остался на своём ледяном троне, гордо взирая на гостей с возвышения.» — Писать про то, как тебе пришлось отдирать Асмодея от трона, потому что тот примёрз? Или о том, как Джейсоликс спросил, почему ваши имена не кончаются на -икс? — Нет, — Магнус задумался на мгновение. — Лучше напиши про… «Кожа Алексикса стала белой от сверкания льда, и Магнус не мог отвести взгляда от алых губ юноши. Долго шёл разговор отца с сыном, но в конце концов они пришли к согласию. — О, мой великий сын Магнус, — провозгласил Прокляриксус-старший, возводя руки. — Я знаю, как продлить жизнь этому прекрасному воину, захватившему твоё сердце. Вам нужно выпить зелье с цветком из сердца зимы, которое заморозит время для заклинания, что вы прочтёте при полной луне на вершине Великой Горы. После этого вернётесь ко мне, обменяетесь клятвами и поделите свои жизни пополам друг с другом. Тогда Алексикс получит половину твоей вечности, а ты, мой великий сын, получишь половину его смертности. Спустя несколько веков вы, насладившись жизнью друг с другом, обратитесь в камень, — закончил он со слезами в голосе. Алексикс взирал на него со страхом. — Но я не хочу, чтобы Магнус умирал из-за меня, — проговорил он, сжимая ладонь волшебника. — Я не хочу возвращаться сюда только потому, что ты любишь свадьбы, — проворчал волшебник. — Он умрёт не из-за тебя, дитя, — отвечал Асмодей, усаживаясь на трон с усталостью на лице. — Он умрёт из-за того, что не слушается родителей. — Ну, пап. — А теперь ступайте, галлы. Мне нужен покой. Таково было решение, которое устраивало всех участников истории. Только Алексикс снова и снова заводил споры из-за этого, а когда уставал, уходил спать на кушетку, забирая Мяурикса с собой и оставляя Магнуса одного в спальне. Но волшебник понимал, что эти раздоры временны, они привносили красок в их жизнь.» — Что насчёт истории о том, что твоя мама, вернувшись из путешествия, устроила твоему отцу скандал? Мол, никакого обращения в камень для их единственного сына, и она сама найдёт лекарство. Куда она снова отправилась, кстати? — На один из затерянных островов в океане, — с неуверенностью ответил Магнус. — Думаю, не стоит писать об этом пока, мы же не знаем, получится ли у неё. — Конечно, не знаем. Женщина, повернувшая вспять Нил, чтобы доказать важность воды для земледелия, не справится с глупостями своего мужа. — Не отвлекаемся, Катарикисс. У нас ещё много работы впереди. «И жили они долгие столетия, лишь иногда с тоской вспоминая слова Асмодея о неминуемом трагическом конце их бесконечной любви.»