Kigurumi_bae.

Это лето Фелпс по праву назвал душным. И это не только из-за непрекращающейся жары без какого-либо шанса на спасение, а главным образом из-за полного отсутствия всякого движа в апартаментах и интереса хоть что-то совершать. Лишнее телодвижение рано или поздно отзовётся дикой усталостью, которое потом дойдет чуть ли не до самых костей и внутренних органов. Встать с кровати и открыть окно, чтобы хоть как-то оживить непродуваемую комнату, становится поистине непреодолимой задачей. Фелпс медленно, но верно начал загибаться. Нужен был какой-то убедительный толчок или хотя бы разовый пендель, чтобы парень захотел выйти из своей засранной до потолка, но уютной комнаты. Трэвис, на самом деле, не отказался бы даже от банального «напроситься кому-нибудь в гости», но головная боль и совсем-совсем небольшая доля раздражения, которое появляется каждый раз после разговора с компанией его приятелей, убедительно доказывали, что он никуда не пойдет. Не пойдёт даже, если бы Фишер самолично его куда-то позвал. Даже, если бы этот патлатый мудак, имя которого Ларри, сподобился на жрачку и на весьма недешёвую выпивку за свой счёт. Даже, если бы Пых добровольно согласился на полный хаос в виде неуправляемой тусы в собственной хате. И даже, если бы Мейпл с Эш предложили идею с костюмированным дресс-кодом. Ну, сами понимаете, если бы. Нет-нет, определённо Трэвис бы отказался. Хоть это всё слишком соблазнительно представлялось в голове парня, он никуда бы не пошёл. Честное слово. Ага. Но сейчас Фелпс почему-то находится в квартире Пыха — именно в эпицентре всей этой движухи, подпирая своей тощей задницей табуретку, которая так удачно стояла рядом с накрытым столом. Первый раз на памяти парня их компания разгулялась до такого размаха. На кухне был устроен практически фуршет, потому что разогнаться и напиться было чем. Даже, вау, безалкогольное пойло. Но оно, похоже, не пользовалось особым спросом. Не сейчас, когда цель всех присутствующих — отдохнуть по полной программе от летнего марева и халтурной работы на полставки. Поверьте, тот же мохито с леденящей мятой и раздробленным льдом заставит вас забыть о жаре и палящем солнце — раз, о выговоре на рабочем месте и штрафе — два, о нерешённых проблемах в школе — три. А вот для Трэвиса, у которого из проблем только «засратая до потолка комната» и до усрачки верующая семья, холодный клюквенный морс стал сегодня отличной альтернативой "Кровавой Мэри", а разбавленный ванильным сиропом спрайт для него оказался не таким противным на вкус, как его описывал Тодд. Рыжий, кстати, сегодня был барменом на их богемной тусовке. С чего такая честь — Фелпсу неизвестно, но он был уверен, что пятёрка по химии в табеле Моррисона была поставлена не только за красивые глаза. — Может водки с газировкой? — протянул Тодд, когда Трэвис потянулся за бутылкой обычной воды без газа на столе. — Мне завтра с утра в церковь, а с бадуна молиться — такая себе идея, знаешь. Моррисон закатил глаза и пробубнил что-то вроде «в твоей церкви все хлещут красное винище и радуются жизни». Что, кстати, недалеко от правды. — А ты чего не пьёшь? — Трэвис скосил свой взгляд на полную бутылку бурбона, за который Тодд был готов на что угодно. Он почти утопил какого-то парня в раковине на прошлой пати, потому что этой увесистой бутыли не оказалось в наличии в местном алкошопе. Моррисон пережил эту потерю с трудом. Всё-таки любимый напиток. — Свой продукт не употребляю, — иронично ответил тот, делая глоток яблочного сока из покупной картонной коробки. Бутылку с тёмной и крепкой жидкостью парень усердно игнорировал и даже пытался отодвинуть от себя. Выводы напрашиваются сами собой, а постная мина Тодда только подкрепляет те самые выводы. — Ага, значит тебе Нил не разрешил. На бульканье Фелпса Моррисон отреагировал совершенно никак и продолжил разливать по стопкам и кружкам сок вперемешку с чем-то алкогольным. — А тебе Ларри не даёт, — на лице "бармена" вмиг появилась гаденькая улыбка, а Трэвис подавился воздухом, а затем и водой. — Один-один, пидрила. Хороший друг, и подъёбки интересные. — Ненавижу тебя, Тодд. Рыжий отложил наполовину наполненные жижей стаканы и поднял руки вверх, чтобы потом одним отточенным движением показать Трэвису два средних пальца. Тот тактично промолчал и решил отправиться в гостиную, где был накрыт ещё один стол, но уже не только со стаканами и бокалами, а с закусками и снэками. Но на секундочку его затормозил голос Моррисона. — Милый костюмчик! Теперь очередь показывать средний палец была Фелпса. И всё из-за подъёбки его пижамы в полный рост, за которую парень отдал половину своей летней заначки продавцу в магазине. Но выглядит эта штука, по мнению Трэвиса, крайне плохо и отвратительно, хоть многие заявляли об обратном. Фелпс был уверен, что рыжий вообще не потратился на пижаму, а просто достал что-то из своего шкафа, не заморачиваясь и особо не думая. Он был одет в растянутую серую худи и спортивные штаны такого же цвета. Собственно, «ну, а что, та же ростовая пижама». Это были слова Эшли, когда та увидела Моррисона в его “костюме” с огромным капюшоном на голове. Мейпл же просто промолчала, хотя её недовольство так и витало в воздухе. Да и вам может показаться, что такой образ ничем не отличается от повседневных тряпок парня и смахивает на какой-то мешок для мусора, а не на тематический костюм. Но бейдж с надписью «я — камень» всё решает. Гениально, аж блевать тянет. Мозги же у Трэвиса обычные и не шибко умные, поэтому пришлось пройтись по магазинам, а не думать о нестандартном подходе к проблеме. Фелпс ограничился походом в торговый центр, где смог найти какой-то хэллоуинский отдел. То, что на дворе июль, продавца вообще не смущало: девушка-консультант предлагала декоративные фонари-тыквы, плащи в стиле Дракулы, даже костюм мёртвой медсестры «для подружки». Только после шипящего «ты чё, не знаешь как выглядит кигуруми» она отвлеклась от мрачного стаффа и принялась искать что-то подходящее. Искала она добрые полчаса, но не теряла уверенности. Ведь она точно найдёт, что нужно. И нашла. В подсобке. А нашла она кигуруми розового Стича подходящего размера со скидкой. Одного внимательного взгляда хватило, чтобы Фелпс понял, как же херово у него закончились поиски. Мало того, что эта штука была немного пыльной, так и ещё пошита была на бабу. О чём, кстати, продавец не постеснялась сообщить. Хотя казалось бы, вещь-унисекс, никак не пролетишь, но и тут Тревису не повезло. Зато со скидкой, мать вашу. Вот это да. Фелпс чуть не заорал на весь магазин, но интригующее выражение лица консультанта, которое колебалось от «возьми лучше костюм медсестры» до «мне нужно продать эту ебучую пижаму, чтобы стать продавцом месяца» немного заглушило его внутренний и настоящий крик. А та жаба, которая должна была задушить его за такую покупку, мгновенно сдохла после того, как на кассе ему протянули пакет с надписью «пользуйтесь с удовольствием». Трэвис потом минуту рассматривал вывеску у входа в магазин, пытаясь отделаться от навязчивого ощущения. Словно он побывал в сексшопе, а не в магазине тематических костюмов. Звучит даже очень похоже, значит и спутать легко. И пожелание о пользе и удовольствии как-то режет слух. Но вывеска и баннеры со скидками говорили, что всё в порядке, а наличие пакета в руке немного успокоило парня. Тот факт, что он будет на вечеринке не один такой нарядный, придавал сил и капельку веселья. Остальное его уже не волнует. Знаете, костюмированная вечеринка в представлениях парня выглядела попроще что ли. Типа, можно же было ограничиться только масками с животными и чистой одеждой. Как в детсаде или в школьной постановке, только с пьяными друзьями и жратвой. Классно же. Но нет, надо же заморочиться и сделать всё по-современному. Кигуруми — это модно, а твои маски — хуйня неинтересная. А то, что маски стоят в пять раз дешевле — это ничего. Надо же быть всегда модным и современным. Пусть без денег, но молодёжно же. Трэвис, глупенький, в кигуруми удобно будет. И её можно носить без футболки. В ней мягонько и классно, вот увидишь. Да-да, удобно, без футболки, классно. Но Фелпс опять проебался. Прошло от силы полчаса, но парень пропотел аж до трусов, потому что эта меховая херня настолько жаркая, что желание раздеться прямо посередине гостиной росло в геометрической прогрессии. И насрать, что где-то ходит Фишер со своей новенькой камерой. Вода закончилась, а пить газировку со спиртом Фелпс не в состоянии. Такими темпами он пойдёт и утопится в ванной. Ох, слава Всевышнему, кто-то догадался открыть окно. Трэвис вдохнул немного воздуха, довольно прикрыв глаза, и присел на корточки у стены напротив окна, из которого подул ветер. А потом он снова открыл глаза. Всё происходящее в гостиной не описать даже одним красноречивым «пиздец». Это и вправду что-то выходящее за рамки их нормальности. Абсолютно все были в этих пижамах. Вроде уморительно, но непривычно до головной боли. Это, конечно, для всех новый вид развлечения, ведь бухать под медляк — любой дурак может, а вот притащить свою задницу в кигуруми Шрека, например — это ещё постараться нужно. И выглядит всё эффектнее, чем простое хождение по комнатам под градусом. Слишком много фриков в разноцветных костюмах на квадратный метр. И, что самое плачевное, Фелпс был одним из них. В двух словах — некомфортно, но прикольно. Из колонок послышались громкие биты, а на смену унылому гранжу заиграло что-то совершенно незнакомое. Трэвис даже не мог понять, что это за язык — слишком непривычное звучание для его слуха и восприятия. Похоже на китайский или японский, парень не разбирается. Но мелодия приятно отдаёт по всему телу, несмотря на тупое эхо в плохих колонках и грубоватый бас. В целом, Фелпсу даже нравится. И всем остальным тоже. Но повредничать всё-таки стоило. Тем более Трэвис точно знает, кто отвечает за музыку сегодня. — И кто включил это японское говно? Уже стоя рядом со столом и пустыми мисками из-под хрустящих чипсов и другой всячины, Трэвис сказал это негромко, практически себе под нос, но этого было достаточно, чтобы нужный человек услышал его фразу. — Во-первых, не японское, а корейское, — из-за угла медленно выплыл Салли в пижаме скелета и отсалютовал Фелпсу бокалом в правой руке. — А, во-вторых, ты правда оделся в розового Стича, или это я ослеп от водки? Проблем с алкоголем у протезоголового никогда не было, поэтому его подкол Трэвис не оценил — он подошёл к парню ближе и натянул капюшон его кигуруми до подбородка, чтобы мелкий не болтал всякое раздражающее. Секунда, и в колено Фелпса прилетает увесистый пинок за его выходку. Проблем с реакцией у Салли тоже никогда не было. — Что было, то и пришлось купить, — недовольным тоном ответил блондин, одёргивая розоватую ткань на левом плече и потирая пострадавшее колено. — Радуйся, что я вообще сюда пришёл. Фишер приглушённо рассмеялся, возвращая белый капюшон на место, заодно поправляя распущенные голубые волосы. Кигуруми скелета и протез сочетались очень круто, поэтому парень перефоткался тут со всеми. Не удивляйтесь, если найдёте потом в сети селфачи с этим "скелетом". Трэвиса же просто потискали девчонки на входе и поправили капюшон с ушками на затылке с тихим писком «какая милота». Ну да, не каждый день увидишь парня под два метра с характером бэдбоя в пижаме розового монстрика. Естественно, всех это умиляет. А вот Фелпса уже передёргивает от всех этих взглядов. Особенно, от внимания той толпы студенток в кигурухах панд, у которых, видимо, была одна идея на всю группу. — Ты тут, кстати, не один такой особенный. — В каком смысле? — без интереса спросил Трэвис, ища глазами подходящую закуску на деревянном столе. — Кто-то тоже вырядился в розовое пугало? Он бы даже сфоткался с этим чуваком по несчастью, честное слово. — Не в розовое, а в голубое, — Салли легонько стукнул Фелпса в плечо, чтобы тот развернулся и увидел то самое "голубое" на диване. О, теперь Трэвису стало ясно, о ком говорит Фишер. А когда он внимательнее посмотрел на костюм Джонсона, всё вдруг приобрело совершенно другие краски. Ровно посередине дивана, закинув ногу на ногу, развалился Стич натурального цвета, который потягивал розовато-мутный коктейль из трубочки в высоком стакане. Хотя, стоп. Натуральный? Ха-ха, чёрт, с цветом Ларри точно не прогадал! Теперь они — та самая парочка нарядных идиотов, которые после двух месяцев встречаний начинают даже думать одинаково. Фелпс словил небольшую порцию чистого веселья от этих мыслей. Незапланированные парные костюмы, просто обалдеть. А ведь прошло не так уж и много времени с их решения о "совместной" жизни. Раньше всё было совершенно не так. Вообще полная залупа, если точнее. Всё было запутано и пропитано раздражением и непониманием. Они в буквальном смысле хотели убить друг друга и делали всё возможное, чтобы поддерживать это состояние взаимной вражды. Их встречи были тем ещё испытанием для окружающих, а происходили они с завидной регулярностью и по особому порядку: драка, драка, взаимное поливание говном, драка, обед в столовой и игра «кто первым начнёт кидаться едой», драка, совместный поход с Фишером в торговый центр, где надо вести себя прилично и не драться, а после снова драка, драка, драка. Самое мясо у них началось после нелепой фразы Трэвиса «какой же вы шлак слушаете», когда парочка Ларри и Салли решили послушать что-то из плейлиста Джонсона прямо на длинной перемене. По чистой случайности, конечно же, Фелпс оказался рядом. И если Фишер знал все приёбы в стиле Трэвиса и пропустил эту фразу между ушей, то Ларри разозлился ужасно. Запомните, говорить Джонсону, что его музыкальный вкус — то ещё однообразное говнище, себе дороже. Потому что нет ничего дерьмовее на свете, чем драться и ругаться с Ларри. Вы никогда не выйдете победителем. Ни в словесной перепалке с этим мудаком, ни в перепалке на кулаках. Ещё два эти действия могут легко переплетаться между собой в моменты их стычек, поэтому проигравшим всегда был Трэвис. Причём его состояние Салли диагностировал как «морально выебанный и уставший». Естественно, Фелпс рано или поздно начал сдавать и сдаваться прямо посреди стычек. И это откровенно так радовало Джонсона. По началу радовало. Потом же пришло недоумение и раздражение, потому что его начали игнорировать и избегать. А Трэвис просто старался по максимуму не пиздеть в присутствии Ларри, ведь хер знает, что на этот раз может пойти не так. Поведение Фелпса напрягало даже Эшли, что уж говорить о Салли с Ларри. Но, что делать. Чтобы лишний раз не пиздиться с Джонсоном Трэвис был готов на всё. И одним солнечным днём до Ларри эта истина наконец дошла. Осенило прямо посреди математики, когда весь класс писал контрольную. А впереди как раз сидел этот чудила, который весь последний месяц из кожи вон лез, чтобы случайно не разозлить Ларри. Это так смешно, но в то же время и подкупает. Джонсон тогда не придумал ничего лучше, чем зажать Трэвиса в пустом кабинете на перемене и потребовать от него внятных объяснений. Фелпс сильно испугался, но не растерялся. И не придумал ничего лучше, чем на эмоциях засосаться со своим "врагом" и убежать. Обманный манёвр, так сказать. Конечно, приятный побег от проблемы, но это было очень глупо. Трэвис только дома осознал, что вляпался по самые уши. И речь шла не о хреновых последствиях его поступка, а о чувствах самого Фелпса. Потеплело внезапно у него в душе после поцелуя — вот в чём проблема. На следующий день Фишер увидел такие сложные лица у этих двоих, что на минуту его собственное лицо под протезом приняло такое же выражение. Остальные члены их компании просто решили помолчать. Но потом короткое «мы вчера помирились» от Ларри обрадовало всех до такой степени, что было решено устроить безалкогольный выпивон у Эшли. Да и Трэвис позволил себе кратко улыбнуться, что, конечно же, не осталось незамеченным. Когда Фелпс добровольно вызвался сходить в магазин и купить энергетиков по акции для их веселого времяпрепровождения, угадайте, кто решил составить ему компанию. Эта самая компания снова зажала его, только уже у стены в тёмном подъезде апартаментов. Но очередь лезть целоваться была уже не Трэвиса. Такие дела. С того памятного дня их отношения мало того, что улучшились, а твёрдо стояли на планке «братаны с привилегиями и не только». Фишер иногда стебал их за слишком довольные морды, но спросить напрямую в чём же дело не решался. Иногда они всё же дрались до синяков на лице, но иногда они говорили о насущном и обыденном. Ну, знаете, как это делают обычные кореша. Иногда Трэвис спал с Ларри, а иногда Ларри спал с Трэвисом. Всё как у обычной парочки подростков, которые дорвались до взаимного обожания. У этой парочки иногда даже получалось гулять до поздних ночей и целоваться без кровавых трещин на губах. Почти идеальная модель поведения в их случае. А потом это "иногда" переросло в что-то непонятное, что Джонсон однажды окрестил это «отношениями». И тогда подвисли даже Тодд с Мэйпл. Даже самые крепкие орешки их компании раскололись после одного громкого заявления Ларри на общих посиделках. Трэвис же был в ахуе. Нет-нет, не в плохом смысле этого слова: в хорошем таком ахуе, почти счастливом и крайне довольном. Знаете, такое состояние, когда вы получили то, чего вы долго хотели, но думали, что не заслуживаете. Отношения — это то, что раньше у Трэвиса лежало в коробке под названием «недоступное и нахрен ненужное». Но этот длинноволосый чудила смог немного растормошить эту самую коробку. Фелпса тогда накрыла влюбленность. Всех остальных просто накрыло. Салли же был рад на пару с Ларри. Скорее всего, этот жук с протезом знал заранее об идее Джонсона раскрыть все тайны и загадки одним уверенным «мы встречаемся», потому что первым с поздравлениями полез именно Фишер, а не Нил, который быстрее всех проснулся от этой новости. Подозрительно всё, короче. Ещё все эти затирания «брат за брата» у этих двоих не давали Фелпсу покоя. Салли точно знал про супер-тайные чувства Трэвиса и приложил львиную долю усилий, чтобы Джонсон поскорее раздуплился и первым предложил встречаться. А вообще, Фишер даже сейчас пристально следит за их отношениями. И, что немаловажно, трепетно к проявлениям этих отношений относится. Особенно после одного вечера в подвале, когда тот застал Трэвиса в неловких объятиях Ларри на диване во время просмотра какого-то триллера. О кино-посиделках Джонсон, видимо, ему не сообщил, поэтому Салли припёрся как к себе домой. За что потом долго извинялся. У этого придурка даже памятная фотография осталась, ведь у него телефон всегда с собой. И не только телефон. На массовые вечеринки он стал таскать камеру и строить из себя крутого репортёра, у которого определённо где-то на карте памяти лежит столько компромата вперемешку с пейзажами апартаментов, что даже ФСБ не снилось. Там где-то лежит и историческое фото с игры в бутылочку. Стены подвала тогда застали рекордное количество сосущихся подростков в одном помещении. Если быть точным, то шесть, не считая Фишера. Что сказать — весна этого года была великолепной. Ларри всё ещё сидел на диване, но уже в окружении студенток в одинаковых пижамах, и недовольно морщился от просьб сфотографироваться. Капюшон с ушами был надет криво, а длинные патлы выставлялись в разные стороны и закрывали половину его лица. Левой рукой он тискал мелкую диванную подушку под его боком, а другой держал стакан с подозрительным напитком. Довольно миленько смотрится. Особо настырная девушка, которая заметно отличалась своим костюмом от выводка панд-переростков, полезла поправлять торчащую прядку волос без разрешения. У Трэвиса вдруг неприятно засосало под ложечкой. — Мадам белка, попрошу без рук. Угрожающие нотки в голосе недовольного и надутого голубого Стича поумерили пыл всех особей женского пола, а вежливая просьба убрать телефоны себе в жопу даже спугнула некоторых панд с дивана. Фелпс решил, что Джонсон и сам прекрасно справится с наглыми девушками, что так упорно лезли в его личное пространство. Вмешательство с его стороны может только всё испортить, да и Ларри немаленький вообще-то. Доверие, доверие и ещё раз доверие. После съеденной пачки сырных чипсов, которую ему всучил Салли перед уходом, Трэвис решил направиться в другую часть квартиры, где тусовалась остальные. Но по дороге его кое-что напрягло. А именно озабоченный вид хозяина квартиры в кигуруми медведя. Пых слишком подозрительный — не тащит ничего себе в рот и даже не пытается залезть в холодильник за батончиком белого шоколада с ореховой пастой. Просто стоит, как мать-гусыня, у двери в свою комнату и кривит губы. И похоже даже не дышит. Фелпс притормозил у стенки и без слов уставился на парня. — Я тут бдю, чтобы ничего не вынесли и не сломали, а то я вас, пиздюков, знаю. Молчание Трэвиса было знаком согласия, хотя было немного обидно. Но тут всё справедливо, потому что быть хозяином хаты, на которой проходит пати — то ещё испытание. Приходится одёргивать всех без исключения, чтобы не было в мясо разбитой посуды и засратых мусором углов. Надо быть ко всему готовым, ведь что-то или кто-то может выйти из под контроля. Например, как сейчас. — Эй, ты! Да-да, башка с красным ирокезом, — парень с приметной причёской обернулся на голос Пыха и нервно убрал руки за спину. — Если мамуля не досчитается хоть одной вилки из столового серебра, то я найду твою комнату и лично спалю всю твою порнуху под кроватью. Или, чё там у вас, студентов, ценного? Курсовая? Башка с ирокезом тут же положила спрятанные приборы обратно на полку в кухонной тумбе и медленно отошла к стене. Пых одними губами произнёс «я за тобой слежу, мудила», смотря бедному парню прямо в глаза. Это и правда жутко — Пых в костюме медведя и так выглядит пугающе, но он ещё пристально наблюдает за студентом-енотом с ирокезом. Канал «Discovery» ахуел бы от такой драмы. — Жёстко ты с ним, — Фелпс ментально почувствовал, как по спине того парня пробежали мурашки, и сочувственно хмыкнул. — Что хочу, то и говорю. Не ему же пропишут пропиздон в случае чего, — весело ответил Пых, наблюдая уже за студентками-пандами, с которыми тусовался Ларри. — А это у вас половым путём передаётся что ли? Блондин невольно напрягся, но виду, что его что-то задело и заинтересовало, не подал. — Так, сейчас будет какая-то остроумная шутка от тебя, но продолжай. — Я про костюмы, — парень в пижаме бурого медведя стал довольно скалиться. — Типа, у вас уже появился кинк на парные вещи или вы просто фанаты Стича. Мне тупо интересно. — Отвечу, что тебе пора сходить покурить. А то вон, нервничаешь и переживаешь. Трэвис мило улыбнулся, глядя на глубоко задумчивое лицо Пыха, который подзавис, стараясь найти связь между ответом Фелпса и его вопросом. Но ничего умного так и не придумал. — Я ж не курю. — Тогда сходи на хуй, видишь, как всё просто. И Фелпс на этой реплике решил откланяться, а услышав «ах, ты гандон» за своей спиной, бодро поспешил к свободному креслу у дивана. Но цепкие руки одного голубого существа решили всё за него и не дали Трэвису даже коснуться мягкой поверхности обивки своей пятой точкой. Он практически упал на колени Джонсона, который как раз разогнал всю "живность" с дивана. И любопытную мисс в костюме белки в том числе. Трэвис очень хотел пересесть с колен Джонсона на нормальную мебель или хотя бы на свободное место на диване, но сейчас он не в том положении — руки его парня всё ещё крепко держали за талию, словно блондин был большой плюшевой игрушкой. Ну, на самом деле недалеко от истины. Ларри с готовностью приобнял Фелпса, немного приподняв парня со своих коленей, и посадил его рядом с собой на диван, чтобы блондину было комфортно. Но обнимающую руку с талии так и не убрал. Там ей будет намного удобнее. Даже надёжнее. — Ты не пьёшь? Это было тихо и так интимно, что Фелпс решил ограничиться отрицательным покачиванием головы. Ларри снял капюшон с затылка Трэвиса и поправил его волосы лёгким приглаживанием. Все эти тактильные штуки у них появились тоже относительно недавно, и их инициатором в большей степени был Джонсон. Ну, а Трэвис очень быстро привык к такому виду ласки. Поглаживание повторилось, затем и объятия стали крепче. Голова блондина тут же устроилась на плече Ларри. — А я вот попросил Тодда намутить молочный коктейль с ликёром, — Ларри повертел в свободной руке полупустой стакан, на дне которого плавал шмоток клубничного мороженного. — Такая параша, если честно. Взгляд Фелпса зацепился за молочную каплю на самом уголке губ парня, которую Трэвису ужасно захотелось убрать. Она вот-вот потечёт к подбородку, поэтому надо сделать это прямо сейчас. И желательно языком. — Дай попробовать. Джонсон вытер тыльной стороной ладони свои губы от липкого коктейля, из-за чего Трэвис разочарованно выдохнул. Ларри понимающе улыбнулся и сделал небольшой глоток прямо из стакана, придвинувшись теснее к блондину. А Фелпсу пришлось поднять подбородок выше. Даже сама просьба Трэвиса, казалось бы без капли подтекста и скрытого смысла, заставила этого засранца действовать так, как нужно им обоим. Нереально удобно. Ларри слегка прикусил нижнюю губу парня, когда напиток перелился изо рта в рот, а затем мягко провел по ней языком. Легко поддавшись поцелую, Трэвис положил руку на спину Джонсона. На вкус сахарно, аж зубы сводит, но это не мешало Фелпсу наслаждаться и чуть ли не урчать в открытые губы Ларри, которого сейчас волновал только язык и рот блондина, перемазанный ликёром и мороженым. — Улыбочку, сученьки! Звук щелчка где-то поблизости и яркая вспышка привели их в чувство слишком быстро и заставили отодвинуться друг от друга на расстояние вытянутой руки. Источником всей этой возни был Салли, который вот прямо сейчас стоит весь такой радостно-довольный с голубыми гелиевыми шарами и камерой в обнимку. Фишер, ну ёбаный в рот. — Дико извиняюсь, — заметив крайне недружелюбные взгляды своих друзей, Салли начал подбирать слова для своего суперского оправдания. — Но я просто не смог пройти мимо. Однако херовое оправдание в данной ситуации. — Просто на память, пацаны. — Кромсали, я тебя сейчас ударю, — угрожающе прошипел Трэвис, привставая с дивана. — И не смей мне тут орать «только не по протезу», не прокатит. — Ой, да брось, — на всякий пожарный Фишер отошёл на пару шагов назад. — Фелпс, из-за одного снимка ты хочешь устроить мордобой? Конечно, он не хочет. Но и прекращать то, что начиналось на диване, парень тоже не хотел. "Тактичность" Салли просто вывела его из себя, только и всего. — Братан, ты немного проебался, — Ларри тоже встал с дивана и решил продолжить разговор за Фелпса. — Поэтому, если вы вдруг начнёте бузить, я встану на сторону Трэвиса, не на твою. Можешь расценивать это как предупреждение. А вот это уже напрягает. Не то, чтобы Фишер был сыклом и боялся Джонсона. Вообще ни разу. Просто ситуация начинает набирать крутые обороты, которые абсолютно точно похерят всё. — Или я могу успокоить своего ненаглядного за сделанную тобой фоточку. После сказанного Ларри скалится так довольно и открыто, что даже Фишер на секунду теряется. Собственно, какого чёрта. — Кого ты там собираешься успокаивать, пидорас Джонсон? — Трэвису же время на ответные ругательства было совершенно ни к чему. — Идёт, могу даже А4-формат распечатать, чтобы удобнее было любоваться, — крякнул протезник радостно, не забыв при этом вставить небольшую подколку. — Обойдусь обычной фоткой, Салли, но спасибо за предложение. И пока вырывающегося Фелпса тащат обратно на диван, попутно успокаивая его медвежьими нежностями, Фишер решает аккуратненько слинять. Прямо вместе с шарами и камерой от греха подальше. — Ненавижу вас обоих, — выплюнул Трэвис, глядя на чересчур расслабленного Джонсона, который опять удачно провернул какую-то дичь, не спросив мнения самого Фелпса. Ничего нового. Настойчивый поцелуй под ухо и сжимающие пальцы на загривке заставляют подчиниться и приятно расслабиться. И вот, Трэвис уже практически не злится, а лишь смущённо сопит себе под нос. Чудно. Его состояние усугубляет крепкая хватка на пояснице и ненавязчивое поглаживание коленок сквозь меховую ткань. — Ларри, — Фелпс ненадолго забылся из-за растущего волнения после таких прикосновений Джонсона, но продолжил. — Просто напоминаю: то, что мы пришли сюда в одинаковых пижамах, не значит, что мы обязательно должны потрахаться. — Разве нет? — Джонсон выразил притворное удивление с поднятыми бровями и неестественной интонацией в голосе, как у плохого актёра. — Пижамная вечеринка может подразумевать веселье и без неё. Например, в пустой ванной. И ухмыляется так соблазнительно, что Трэвису почти не хочется кривить лицо а-ля «ты точно втираешь мне нечто хреновое». Хотя, открою вам небольшую тайну. Обаятельной заразе даже не нужно убеждать Фелпса в гениальности своей затеи. И знаете почему? Потому что Трэвис такой же как и он — на голову отбитый и изобретательный в нужное время и место. Только иногда, в очень редкие моменты как сейчас, в Фелпсе просыпается трусливая задница, которой вроде бы хочется натворить чего-нибудь интересного и мозговыносящего, но до последней секунды задница мнётся и сомневается. — Ты понимаешь, что нас потом Пых во сне задушит. Попытка откосить номер один, но очень-очень слабенькая. — Я ж говорю не про его комнату и чистую кровать, а всего лишь про ванную. А ведь правда соблазнительно. — Или про раковину. Но это уж по твоему усмотрению и желанию, — многообещающе шепчет Ларри на ухо, а в голове Трэвиса уже нарисовалась объёмная и горячая картинка. Блять, раковина. — Дверь можно будет закрыть на засов? — Конечно, я всё проверил. Блять, Джонсон. А если их хватятся и пойдут искать, а если кому-то станет хреново и понадобится ванна, а если она уже кем-то занята, и Фелпсу без вариантов вынесут мозг своими «хочу попробовать на пижамной вечеринке». — Меньше думай, Трэвис. Ох, сука, если бы он мог. — Тогда я тебе всеку, если что-то вдруг пойдёт не так, понял? — со всей серьёзностью изрёк Фелпс, чувствуя чужие руки на своей заднице. — Это означает «да»? — Чёрт, да. В горле Фелпса мгновенно пересохло, а взгляд Джонсона заметно потемнел. — Тогда ты пойдёшь первым. Один неуверенный кивок блондинистой головы, и Ларри встает с просиженного дивана. Трэвис немного теряется и начинает нервно крутиться по сторонам, но короткий жест рукой уходящего на кухню Джонсона, указывает ему идти к двери ванной комнаты. Что Фелпс и делает, а затем закрывает эту самую дверь за собой. Осталось только ждать. Через стены ванны было слышно музыку из колонок, что, если честно, немного раздражало Трэвиса в данный момент. Тем более, это был какой-то старый рок или что-то типа этого. Ларри бы такое понравилось, но точно не ему. О, переключили на что-то другое. Кажется, на ту корейскую песню, что запомнилась Фелпсу ещё в гостиной. И даже сделали звук погромче. Дверь заскрипела, а за ней появился чуть запыханный Джонсон с шальным блеском в глазах. Трэвис зависает и смотрит глаза в глаза, но это длится несколько секунд — Ларри начинает шарить руками по своей пижаме. За чем-то очень нужным, видимо. Из бокового кармана он достаёт упаковку влажных салфеток и небольшой тюбик лубриканта. Откуда, как и у кого парень добыл этот удивительный набор должно остаться тайной. — Знаю, знаю, — он кладёт всё на небольшую полку у зеркала и наклоняет голову к плечу, ожидая реакции от блондина. — Я у тебя большой молодец, не правда ли? А Фелпс всё смотрит и смотрит на эту смазку с салфетками, обдумывая про себя дальнейшие действия, совершенно не замечая тяжёлый взгляд Джонсона из-под прикрытых ресниц и прикушенной в ожидании губы. Секунда, две, три ... И план Трэвису не понадобился, потому что Ларри ловко подхватил парня за ноги, заставив его оседлать свои бедра. Напряжение мягкими ощутимыми иголочками прошлось по всей коже, отдавая импульсами в районе живота. — Ванная или раковина? Хриплый голос Джонсона требовал не раздумывать слишком долго. Трэвис подчиняется и ведёт руками по плечам Ларри, слегка сжимая их, за что получает грубый толчок бёдрами. Воздух выходит изо рта со свистом, за ним практически бесшумный стон, который они всё равно оба услышали. Шутки закончились. Фелпс подцепляет верхнюю пуговицу на голубой пижаме Джонсона, расстёгивая немного меховой ворот у его шеи, а затем порывисто шепчет и выдыхает. — Раковина. Его сажают на фарфоровый край раковины и довольно хмыкают. — Сними с меня эту розовую хуйню, пожалуйста, — сейчас даже Трэвис не отличался выдержкой и терпением, потому что возбуждение подступило слишком быстро и остро. — С радостью, — сжав руки на боках парня, Ларри переключился поцелуями на его шею, но немного затормозил. — Только пуговицы давай сам. Трэвис сейчас правда хотел закапризничать и даже захныкать от слов Джонсона, но его чёртов характер и пока ещё значительная часть самообладания этого не позволяли. И "голубой" придурок знает об этом и нагло пользуется. — То же самое касается тогда и тебя, понял? — цыкнул блондин, начав возиться с мелкими пуговицами на своей кигуруми, на что Ларри понятливо уткнулся ему в плечо. Когда половина пижамы была растёгнута, Джонсон запустил свои ладони под плюшевую ткань костюма, принявшись любовно оглаживать смуглую кожу Трэвиса, отчего тот дёргается и чуть не садится в саму раковину, но крепкая хватка Ларри на его бёдрах не позволила этому случиться. Фелпса немного приподнимают и окончательно стягивают пижаму, оставляя его в одном белье. К нижней губе прикасаются губы Ларри, а рука начинает поглаживать вставший член через ткань боксеров, размазывая по ним прозрачную каплю предэякулята. Трэвис жмурится, стонет в голос и подставляется под прикосновения, сжимая в руках ткань пижамы, которую Джонсон с себя ещё не снял. Совершенно нечестно. А он уже начинает сгибать чужие колени, расставляя их шире, а сам придвигается ближе и тянется за смазкой на полке. У Фелпса нет сил протестовать по поводу неснятой одежды, поэтому он прикрыл глаза, когда почувствовал, как с него начинают стаскивать нижнее бельё. И громко, почти надрывно стонет из-за поступательных движений чужих пальцев на его члене. Трэвис ещё раз сжимает в ладонях тёплую ткань и рывком тянет пижаму в стороны, не выдерживая. Петли не рвутся, а пуговицы легко соскальзывают вместе с пушистой тканью, что позволяет Фелпсу вцепиться одной рукой за шею Ларри, а другой за его голую ягодицу. На ухо блондину практически зарычали. — Блять, — шёпотом и вперемешку со стоном выругался Трэвис, одаривая Джонсона практически сумасшедшим взглядом. Снова сжав в ладони левую ягодицу Ларри, Фелпс нетерпеливо сдёргивает резинку его трусов и обхватывает влажную от смазки головку члена. Тело прошибает долгожданное удовольствие, а гортанные стоны исчезают в губах друг друга. Ларри отодвигается и выдавливает немного смазки на ладонь, тут же растирая её по пальцам. — Держись за мою шею и плечи. Просьба незамедлительно выполняется, а на своём лице Джонсон чувствует лёгкие порхающие поцелуи. — Крепче, Трэвис. Парень практически повис на нём, и это то, чего добивался Ларри. Он подхватил Фелпса одной рукой под бёдра, вынуждая того частично обхватить его талию ногами для удобства и поддержки. И принялся растягивать Трэвиса на весу, отчего парень весь подобрался и укусил Джонсона в плечо практически до крови. Огладив кожу вокруг колечка мышц, Ларри проник двумя пальцами, стараясь делать всё безболезненно и осторожно. Поза была непривычной, немного неудобной, но стоны, слетавшие с губ Фелпса, доказывали Джонсону, что он делает всё правильно. Он подхватил Трэвиса под ягодицы, крепко сжав их и фиксируя. Фелпс только крепче цепляется за шею и напряжённо выдыхает. И сладко-сладко трётся носом об плечо Джонсона. Проведя членом по коже на ягодицах, Ларри медленно вошёл и сделал пробный толчок, но Трэвис решил скользнуть ниже, чтобы было глубже и сильнее, а им обоим приятнее. Джонсон понял, чего хочет Фелпс и, раскачивая бёдрами под другим углом, он вскоре перешёл на средний темп. Послышались громкие вздохи и судорожные всхлипы, переходящие потом в полноценные стоны. Трэвис выгнул поясницу от особенно сильного и глубокого толчка, из-за чего Ларри остановился и со вкусом прикусил открытую шею блондина. А затем он задвигался быстрее, не давая парню и секундную передышку. В ванной стояла невыносимая парилка, но они не обращали внимание на спёртый воздух. Самое важное сейчас — это тела друг друга и задаваемый темп, остальное подождёт. Когда Джонсон попадал головкой члена по простате, он заставляя Фелпса чуть ли не кричать от сильных ощущений. Стенки ануса приятно обволакивали жаром и теснотой, полностью снося им обоим крышу. Первым не выдержал Трэвис, задрожав в сладкой судороге от бешеной стимуляции, и кончил себе на живот. Джонсон словил оргазм от ощущений плотно охватывающих его стенок, которые напряглись ещё сильнее в тот момент, когда Фелпс был на грани. Ларри выскользнул из него и посадил на бортик ванной, придерживая его за талию. Трэвис тем временем испытывал такой сильный отходняк, что даже его руки отказывались подниматься. Состояние парня Джонсон оценил как «абсолютное нестояние» и принялся сам убирать с его кожи мутные разводы спермы влажными салфетками. Когда Ларри закончил, Фелпс благодарно ему улыбнулся вместо слов. Они устали безумно, но полученное удовольствие с лихвой покрывает всё. Подняв с пола их парные кигуруми, Джонсон протянул нужную пимажу Фелпсу и принялся одеваться сам. Они оба заметно тормозили, но насрать, никто никуда не торопиться. — Я покурю немного, хорошо? — Ларри дождался ответного кивка и достал с верхней полки заначку в виде чужих сигарет и зажигалки. — А потом мы уйдём отсюда, если хочешь. — Хочу, — резво ответил Фелпс, поправляя на себе кигуруми и застёгивая последнюю пуговицу. — Но сперва мне нужно выпить. — Отличное решение. Мило и довольно жмурясь, Трэвис поцеловал Ларри прямо в родинку под его глазом, за что получил звонкий и влажный чмок себе в лоб. Аж лыбу скрывать парням неохота, вот насколько хорошо было. — Только с бухлом не перестарайся. Тихое «угу» в ответ на заботливую просьбу, и парень выходит обратно в гостиную, где на повторе играла та японо-корейская музыка, от которой Фелпсу стало ещё веселее. Большая часть народа уже рассосалась по домам, а другая тусовалась на кухне рядом со жратвой. Выпивки там уже не было, а значит нужно поискать в гостиной. Через минуту его поиски увенчались успехом. У опустевшего на столе фуршета стоял Тодд с пустой стопкой и открытым бурбоном. И парень явно старался подавить в себе желание засосать горло бутылки прям так. — Вижу, что тебе всё-таки разрешили выпить, — Фелпс приблизился к столу походкой вразвалочку, тыкая своим пальцем на вскрытый бурбон рядом с рукой рыжего. Моррисон посмотрел на него сверху вниз, хмыкнул и вернул свой взгляд обратно на бутылку. Планы на неё он выстроил грандиозные и масштабные, по всей видимости. — А тебе потрахаться, да? Вот же рыжая бесячка. Вредная и пиздапротивная, но Трэвис сейчас в слишком хорошем настроении, чтобы огрызаться и плеваться ядом. — Я тебя обожаю, Тодд. Ух, внезапные признания на трезвую, но немного больную голову. Что же дальше? Моррисон щурит взгляд и, недолго думая, достаёт ещё одну стопку. — Ну, взаимно, утырок. И они пьют шот того самого крепкого бурбона под понравившуюся Фелпсу мелодию.