Control

      Сегодняшний день определенно был неудачным. Даже несмотря на победу Елены и её команды над очередным врагом, атмосфера радости отсутствовала, а в замке царила тишина: в процессе битвы крон-принцесса потеряла сознание, и добрая часть придворных теперь находилась у изголовья её кровати и мучала лекаря. Тот изо всех сил пытался успокоить всех, но абсолютно безуспешно.       Гейб честно отстоял «почетный караул» в комнате в течение получаса, после чего не выдержал чувства жалости к старику, пытающемуся утешить окружающих, и бесшумно покинул комнату.       Была также другая причина, по которой он ушел: среди визитеров не было Матео. Нуньес старательно с высоты своего роста осмотрел всех, но не нашел его. Это было удивительно, ведь в подобных ситуациях беспокойный волшебник обычно чуть ли не лил слезы у самого изголовья кровати Елены, но сегодня бесшумно смылся, и почему этого никто не заметил? Гейб первым делом зашёл к нему в комнату, но там было пусто. Надо было бы уже бить тревогу, но в голову стражника вдруг пришла другая идея: вдруг Матео решил посетить библиотеку? Смутно вспомнилось, что одно из заклинаний в самом конце боя не сработало, и вполне возможно, что тот решил обвинить в произошедшем себя. Почему он сразу о нем не вспомнил? Игнорируя угрызения совести, парень открыл дверь в библиотеку. Он был прав: Матео сидел за столом, рядом стояли внушительного вида стопки книг и пергаментов, а сам придворный волшебник всхлипывал, положив голову на сложенные руки.       Гейб хотел лишь отвлечь парня от грустных рассуждений, но теперь смотрел на его дергающиеся худые плечи и осознавал, что недооценил его ответственность и способности к самобичеванию. Однако оставлять его в таком состоянии было категорически нельзя.       Внезапно Нуньес вспомнил другую историю: перед важным выступлением волшебник почти до потери сознания разучивал заклинание, и Гейбу, увидевшему его во время обхода территории пришлось посреди ночи едва не на руках тащить его с улицы в комнату. Тот сперва изо всех упрямился, и в комнате они вполголоса доказывали друг другу свою правоту, после чего маг заснул на руках у так и не закончившего осмотр стражника.       Вспомнив этот случай, Гейб решительно направился в сторону Матео. Тот услышал шаги и сквозь всхлипы пробормотал: — Уходи, я в порядке… — Нет, я ведь вижу, — Нуньес придвинул стоящий недалеко с стул к столу и продолжил. — Ты не должен винить себя. Нет причин, понимаешь? — Это ты не понимаешь, — парень поднял заплаканное лицо на друга. — Всё из-за меня. Если я хочу быть придворным во-волшебн-ником…       На последнем слове рыдания прорвались наружу, и Гейб приобнял Матео за плечи. Тот дернулся в сторону, порываясь вырваться, но лишь положил свои руки на чужие и повторил: — Уходи. Я сам вернусь в спальню потом. — Нет. Сейчас уже поздний вечер, поэтому ты должен идти в кровать. Ты ничем Елене не поможешь.       Судя по тяжелому вздоху, маг явно собирался учить заклинания до пор, пока Елена не придёт к нему и сама не простит. А это будет точно не раньше утра. К этому времени любое из заклинаний может не сработать, и неизвестно, что тогда будет… — Ты пойдешь со мной, даже не думай, что я тебя здесь оставлю.       Парень, понявший тщетность своих попыток, со вздохом встал и, захватив жезл, шатающейся походкой направился к выходу. Стражник последовал за ним. Они выключили свет в библиотеке и пошли вниз.       У входа в комнату Гейб приобнял Матео правой рукой, и тот вдруг простонал и схватился рукой за плечо. Из его глаз вновь потекли слезы, и Матео сьехал спиной по стене и уткнулся лицом в колени.       У Гейба мелькнула догадка, что тот ранен, и как бы хотелось надеяться, что не серьезно. Поэтому парень открыл дверь, бережно взял мага на руки и донес до кровати. — Сними мантию, мне нужно обработать раны. Они, надеюсь, не смертельны?       Волшебник покачал головой и стал осторожно стягивать одежду. В это время гость нашел аптечку и принялся проверять её содержимое. Всё для обработки ран здесь было, и Гейб понадеялся, что хоть зашивать не придется. Матео со стоном отодрал от кожи рукав, и взгляду предстала жутковатая картина: рука была покрыта неглубокими, но многочисленными царапинами. — Это было её заклинание, и во время боя я забыл…       Как можно забыть о таком болезненном ранении, Гейб не представлял и не поверил его словам: наверняка Матео решил из самобичевания ещё и помучиться. Как можно более аккуратно парень обработал раненое плечо и обмотал бинтом. Матео дрожал и еле всхлипывал. Когда рука и плечо были приведены в порядок, то он залез на кровать с ногами и испытующе посмотрел на Гейба. — Я уверен, что принцесса чуть не умерла из-за меня. Ты меня обманываешь? — Дело не только в тебе. Ты ещё неопытен, и вряд ли кто-нибудь решит тебя обвинить в произошедшем. Я тебе не буду врать. Всё будет хорошо, веришь?       Волшебник спрятал резко покрасневшее лицо в коленях, и Нуньесу вдруг сильно захотелось обнять его, прижать к себе, провести рукой по позвонкам, а потом… парень резко понял, что его мысли заставляют его лицо приобретать цвет мантии волшебника и абсолютно непозволительны для придворного. В это время Матео сел на край кровати и руками обвил плечи Нуньеса. — Верю. Спасибо тебе, — прошептал он куда-то в шею стражника. Тот осторожно провел руками по его спине, волосам, плечам… по чувствительной коже побежали мурашки.       Волшебник чуть отстранился, посмотрел снизу вверх в глаза Гейба и ткнулся приоткрытыми губами в его. Нуньес сразу почувствовал солоноватый вкус его кожи, из-за чего убедился, что это реальность. Ладонью зарылся в густые волосы и осторожно ответил на поцелуй. Матео принялся осторожно расстегивать наглухо застегнутый мундир. Через минуту они отстранились, чтобы отдышаться. Спустя ещё несколько минут все вещи уже лежали на полу.

***

      Наутро замок огласился радостными криками: "Принцесса Елена проснулась! Крон-принцесса жива!"       Чему, разумеется, не могли быть не рады покрасневший придворный волшебник и сонно улыбающийся стражник.