Всё вокруг чисто белого цвета, нет ни стен, ни потолков, ни пола. Именно так можно было описать место, в котором сейчас находилась Фриск. Она не понимала абсолютно ничего. Как девочка сюда попала? Что было до этого? Где она?
— …Давно не виделись, не так ли? Ну, здравствуй, подруга! — героиня поняла, что говорит Чара, но той нигде не было видно. — Тебе интересно, что происходит, да?.. Ничего особенного, не переживай, просто пришла повидаться с тобой! — Фриск так и представила наигранную улыбку на лице Чары. — Хочешь, кое-что покажу?.. Ответы «нет» не принимаются! — безумно рассмеявшись, сказала Чара.
Фриск видит Ториэль, сидящую в кресле и читающую какую-то книгу. Девочка не может ни двигаться, ни говорить. Только наблюдать. Позади козочки появляется силуэт. Красные зрачки ярко светятся, на лице ухмылка. Чара. Она достаёт из кармана шорт нож, после посмотрев на реакцию Фриск. Убийца так и чувствует, как девочка хочет крикнуть «Нет!», отвернуть голову, выставив руки перед собой. Теперь для Фриск нож — символ всех плохих воспоминаний. Ничего необычного, казалось бы, но именно это оружие стало кошмаром девочки. Тем, что ты и ненавидишь, и боишься как огня одновременно. Чара ухмыляется ещё шире. Фриск хочет что-то сделать, но не может. Сейчас они будто поменялись местами. Убийца тоже бы хотела помешать Фриск всё исправить, но не могла. Она не могла сделать что-либо. Чаре приходилось только наблюдать и ждать, когда настанет её черёд мстить. Пока же она могла только подсознательно, как и сейчас, мешать Фриск. Убийца смотрит на нож, задумавшись. Она делает это специально, чтобы восьмой человек мучилась. Раз! Чара делает удар. Она попала Ториэль прямо в душу. На лице хранительницы Руин были удивление, боль и страх. Когда тело козочки превратилось в пыль, раскололась и её душа. А ведь Фриск не могла даже плакать! От этого девочке становилось ещё больнее.
Героиня проснулась, резко соскочив с кровати. Она поняла, что плачет. Девочку переполняли обида и страх. Фриск думала только об одном.
Ториэль. Девочка быстро вышла из комнаты и побежала в гостиную.
— Ториэль! — крикнула она и, увидев
живую козочку в кресле, подбежала к ней. Фриск обняла Ториэль и всё ещё плакала. Тори была очень удивлена, у неё даже книга из рук выпала. Но, как-то поняв, что дитя просто приснился кошмар, Ториэль облегчённо вздохнула и обняла Фриск в ответ, шепча успокаивающие слова. Вскоре девочка успокоилась и, выйдя из объятий козочки, попросила два кусочка пирога. Хранительница Руин кивнула, и, мягко улыбнувшись, пошла отрезать сладость. Вернулась Ториэль уже с тарелкой, на которой было два кусочка ирисково-коричного пирога. Фриск поблагодарила козочку и сказала, что пойдёт в свою комнату. Тори согласно кивнула.
Один кусочек девочка поставила на тумбочку. Есть просто для удовольствия она его не собиралась. Пирог восстанавливал всё здоровье полностью и, будучи лечебной едой, не мог испортиться. Второй кусок Фриск, как и обещала, собиралась отнести Манекену. Поначалу она хотела попросить у Ториэль разрешения погулять, но сейчас решила, что тогда козочка, и без того взволнованная недавним поведением девочки, может не пустить её. Поэтому девочка совершила один из самых своих глупых поступков… Она вылезла через окно в своей комнате* и, взяв с подоконника тарелку с кусочком пирога, направилась к Манекену.
До Манекена Фриск добралась без происшествий. Ей попадались либо знакомые монстры, либо другие, которые, узнав о «милосердной девочке» благодаря рассказам знакомых, тоже пропускали героиню.
— Вот. Я принесла пирог, как и обещала, — улыбнувшись и положив рядом с Манекеном тарелку, сказала девочка. В ответ ей последовала тишина, но Фриск знала, что Манекен живой. Она не собиралась дожидаться ответных слов или реакции. Если Манекен не хочет «оживляться» при ней — пускай. Девочка помахала тому рукой. — Возможно, ещё увидимся! — назад Фриск надеялась вернуться без происшествий и, желательно, как можно скорее. Девочка не хотела, чтобы Ториэль заметила её отсутствие. Это было бы ужасно. Героиня надеялась, что знание об этой прогулке останется только между ней и монстриками. Вон, кстати, один. Жаб!
— Привет, Жаб! — звонко крикнула Фриск, помахав приятелю рукой.
— Ква, ква. Здравствуй, человек! Ты сказала… Жаб? — только сейчас до героини дошло, что она назвала Фроггита придуманным специально для него именем вслух.
— Да, извини, я… Оговорилась! — отмахивалась девочка. На Жаб-то — не просто какой-то там Фроггит. Он
особенный.
— Тебе ведь нравится меня так называть? Я не против, человек. Ква, — и вот кто бы мог подумать, что этот лягух такой проницательный? Что с ним не так? Фриск, конечно, и до этого заметила, что есть монстрики более умные, такие как Фроггит или Плакселот, а есть менее развитые. Минижелл, например. Но этот Фроггит… Нет, Жаб. Он ещё больше выделялся своим умом и необычностью.
— Х-хорошо… Жаб, скажи, а откуда ты… — но девочка была перебита уж очень умным Фроггитом.
— Знаю о перезапусках? — героиня ненадолго зависла от удивления, после лишь молча кивнув. — Понимаешь, человек, я — не
простой Фроггит. Но и не
Финальный. Есть у нас монстры, которые отличаются от других. Я не говорю о
высших,
средних или
низших, ква. Я имею в виду
силу нашей
души. У нас белые
души монстров, не имеющие свою
особенную черту, но бывает так, что рождаются
Аномальные, — попытался объяснить Жаб. Девочка хотела бы узнать больше, но то, что этот Фроггит необычный, она теперь знала точно. Вероятнее всего, он даже знает больше, чем сама Фриск.
«Открыт новый
подвид монстров.
Аномальный *вид монстра*. Подвид будет озвучиваться вместе с видом при его обнаружении» — послышался голос.
«Определение… Перед вами
Аномальный Фроггит» — продолжил некто. И, видимо, решил на этом закончить. Для девочки это было… Что-то новое! Редко голос говорил с ней, оповещая о подобном. А о подвидах она и вовсе не слышала!
— Ква, ква, мне пора идти. Ещё увидимся, ква! — не успела героиня ничего сказать — а ведь было, что! — как Жаб ускакал куда-то. Девочка разочарованно вздохнула. Было столько вопросов к Аномальному. Надеясь, что он расскажет больше при следующей их встрече, Фриск пошла дальше. Она уже достаточно задержалась, так и Ториэль может заметить отсутствие девочки!
Когда Фриск была уже недалеко от дома, она встретила Плакселота. Именно того, с которым тогда смогла поговорить. Героиня подошла к нему и поздоровалась. Поначалу мотылёк испугался, но, узнав в девочке знакомую, поприветствовал ту в ответ.
— Здравствуй… Я шёл к Плакселотам, на наше очередное тайное собрание… На самом деле, собрания давно не тайные, просто никому не интересны, — вздохнув, сказал монстр. Он не собирался плакать, но в голосе Плакселота слышались тоска и грусть. — Благодаря тебе я стал меньше всего боятся и рыдать без повода, но… Из-за этого теперь меня не признают Плакселотом, — более тихо произнёс монстр. Ему было грустно, очень грустно. В глазах защипало, мотылёк так и хотел заплакать. Но… Ему теперь казалось, что постоянно ныть и ничего не предпринимать — низко, ничтожно низко.
— Я… — Фриск и не знала, что сказать. Плакселоту грустно и, частично, по её вине! Сейчас Фриск сама была готова расплакаться, но… Это чувство!
Решительность. Она переполнила героиню, вытеснив грусть. Почему это Плакселота сразу перестали считать за своего, стоило ему немного измениться?! Ну уж нет, девочка это так просто не оставит! Она поможет мотыльку, постарается объяснить другим, что отличаться от общей массы — совсем не плохо. Люди ведь тоже бывают разными, но все они — люди!.. Хотя тут, скорее, немного другое. Его перестали считать тем видом, но он всё ещё был монстром, этого никто не отрицал и не говорил, что Плакселот — другая раса. Значит… Дети, например, тоже разные, и все — дети!.. Да! — Я бы хотела пойти с тобой, — сказала девочка. Плакселот, конечно, был поражён решением Фриск, но всё же согласился.
Вскоре они пришли в довольно странное место. Ну, может, и не странное, просто девочка ещё никогда тут не была. Пройти сюда можно было через комнату с монстро-конфетами. Вход скрывался за лианами на стене. Это место было просто неописуемо красивым. Огромные фиолетовые скалы, со многих из которых стекали небольшие ручьи. На скалах росла красная трава и ещё какие-то, что удивительно, тоже красные цветы. Стебельки и листья у них были красными, а светящиеся жёлтым цветом головки являлись практически единственным источником света в комнате, не считая факелов. С главной скалы стекал самый большой ручей, который можно было назвать водопадом. Все ручейки и водопад стекали в небольшое озерце в центре комнаты. По одной его стороне расположили Плакселоты, готовясь начать собрание. Фриск потрогала воду озера… Тёплая!
Как оказалось, на собрании монстры просто ныли и рассуждали о всяких странных вещах. В основном, об опасностях, жестокости других монстров и тому подобном. Сначала Плакселоты не хотели принимать мотылька, сказав, что он уже не Плакселот, и человека заодно. Но, немного подумав, разрешили тем остаться. В какой-то момент несколько Плакселотов вышли в центр, привлекая к себе внимания. Этих мотыльков все слушались и подчинялись безоговорочно, как объяснил Фриск Лакс. Она решила называть его сокращённо. Так было удобнее и девочка меньше путалась. Плакселоты, что вышли в центр, начали говорить что-то про Лакса. Видимо, сейчас решался очень важный вопрос: а Плакселот ли Лакс или уже нет?
Главные Плакселоты были не на стороне нового приятеля девочки. А остальные слушали тех, тоже отрицая причастность Лакса к Плакселотом. И чего это они? Фриск надоело слушать, как все обижают и оскорбляют бедного мотылька, и она, пробившись через массу монстров, вышла в центр, к самым главным среди этого вида мотылькам.
— Почему?.. Почему вы все отрицаете Лакса?! — Фриск просто закипала от этого. Она видела, как приятель сдерживает слёзы, слушая всё это, как ему тоскливо и обидно. Он ведь всё тот же Плакселот, просто… Старается держаться. Хочет измениться. Чего в этом неправильного? Почему из-за вполне обычной вещи Лакса перестают считать своим?
— Почему? — один из главарей, кажется, только что ухмыльнулся? — Ты сама ответила на этот вопрос, человек, — девочка вопросительно подняла бровь.
— Он теперь Лакс. Не Плакселот, — ответил уже другой вожак.
— Что? Вы… Да вы серьёзно?! То, что я его так называю, с этим всем вообще никак не связано! — всё. Героиня больше не могла спокойно рассуждать и говорить. Её переполняла решимость. Пора уже вывести на чистую воду этих… Мерзавцев!
— Связано, девочка. Ты такая наивная и глупая…
Лакс стал таким по твоей вине. Это ты подтолкнула его измениться! — обвинил Фриск третий главарь. И ей это совсем не понравилось. Но, не успела девочка объясниться, как на неё начали кричать. Все мотыльки поддержали обвинения своего главаря, поэтому сейчас кричали девочке что-то обидное и винили во всём её.
— Вы… Вы… Да, я виновата! — крикнула на всю комнату героиня, чем заставила всех замолчать. — Виновата, что заставила Лакса захотеть что-то поменять в своей жизни. Виновата, что он понял… Постойте-ка!
Вы! — она ткнула пальцем в кучку главных Плакселотов, злобно смотря на них. Те немного испугались такого взгляда, но… Не заплакали! Точно. И как раньше Фриск не поняла? — Сейчас неважно, каким стал Лакс. Я хотела бы разобраться с
вами, — «Открыт новый подвид монстров. Главный *вид монстра*. Перед вами
Главный Плакселот 1,2,3» — Интересно, почему это вы не плачете? Не боитесь меня?.. А вот им страшно, — девочка показала головой на других мотыльков, многие из которых уже плакали. — И Лаксу тоже. Может, меня он не боится, но моих действий — ещё как. Видите, Плакселоты, Лакс всё ещё Плакселот! Он всё также боится, всё также умеет грустить. Просто… Ах, ладно, неважно! Важно то, что эти Плакселоты тоже отличаются от вас. Они боятся, но тоже не плачут. Не дрожат или убегают от страха… Почему вы их слушаете? У вас своего мнения нет?! — Фриск закрыла глаза и выдохнула, пытаясь успокоится. После девочка продолжила уже обычным тоном. — Просто поймите, что какая-нибудь особенность — не признак не принадлежности к вашему виду. Вы тоже можете иметь особенные черты, как эти трое или Лакс. Ну же! Вы не обязаны их слушаться! Да, они
главари, но вы тоже можете быть необычными… Каждый из вас, а не только Лакс, — закончила она. Мотыльки, до этого боявшиеся девочку, сейчас стали более спокойными по отношению к ней. Почти все даже перестали плакать.
А Фриск ведь была права, это понимали и монстры. Некоторые уже подошли к Лаксу, принося свои извинения и даже в очередной раз рыдая. Приятель девочки не выдержал и тоже заплакал. Все поняли, что он всё также Плакселот. Просто… Необычный! «Перед вами
Аномальный Плакселот» — произнёс голос, когда Фриск ещё раз посмотрела на Лакса. Девочка решила на этом закончить и, кивнув в знак прощания знакомому мотыльку, молча удалилась. Что было там дальше ей неизвестно. Но в том, что теперь у Лакса всё будет в порядке, она была уверенна. Кажется, Фриск вышла не через ту дверь? Почему-то комнаты ей незнакомы. Первые показались девочке такими, какие и должны быть. Те же монстро-конфеты, те же потрескавшиеся плитки… Но сейчас Фриск поняла, что не знает, куда идти. Ториэль, возможно, уже заметила отсутствие героини! Надо поспешить! Найти выход… Но… Где вообще двери? Хоть одна? Куда подевались все возможные выходы?.. Куда Фриск попала?
— Ква, ква. Что ты здесь делаешь, Фриск? — послышался знакомый голос. Жаб пришёл как раз вовремя. У девочки уже начиналась паника, тихая, но паника. Героиня сидела, прислонившись к стене и положив голову на колени, обхваченные руками, и просто ждала чего-то… Ведь Ториэль когда-нибудь бы нашла дитя? Она же знала Руины наизусть!.. Или были такие места, о которых не знала даже козочка? Фриск было страшно. Настолько, что она бы вот-вот заплакала. Она пыталась найти выход, но его просто не было! — Ты потерялась? — девочка подняла голову на Жаба и смущённо кивнула. — Иди за мной, ква. Я проведу тебя к Ториэль, — и
Фриск пошла. Она знала, что Жабу можно доверять. И, вообще, многим монстрам можно было доверять. Они-то и подобрее людей были!
Пока они шли по неизвестным девочке местам Руин, Фриск решила продолжить тему Аномальных и узнать у Жаба больше, если он, конечно, не против.
— Тебе хочется узнать побольше об Аномальных? Я с радостью расскажу об этом, ква! — начал лягух. Он не был против поговорить с девочкой, так время, за которое они дойдут до козочки, пройдёт быстрее. — Бывает так, что рождаются монстры с
особенной душой. Их и называют
Аномальными, — монстр засветился и из него вылетела
душа. Она была белой, как и у всех монстров, но от неё исходило синее свечение. — Моя душа связана с
порядочностью. Синей
человеческой душой. Поэтому она сияет синим цветом. У меня есть особая черта, которой нет у
простых монстров.
Порядочность, — объяснил столь странное явление Жаб. — У Лакса тоже была своя черта, но скрытая. Благодаря тебе, он смог открыть её. Оранжевый цвет —
храбрость, — откуда лягух знает, как дитя называет мотылька?.. Хотя, скорее всего, слухи быстро расходятся по Руинам.
Героиня улыбнулась и поблагодарила монстра за объяснения. Она бы хотела узнать и про
Главных, и есть ли другие подвиды, но вдалеке увидела Ториэль. Козочка стояла к Фриск спиной, поэтому не заметила её. Она звала девочку. Героиня подбежала к Тори, крепко обняв её. Было видно, что хранительница Руин взволнована, напугана и рада одновременно. Сначала Ториэль собиралась наругать Фриск но, увидев в глазах той слёзы, лишь тепло улыбнулась, сильнее прижав к себе дитя. Она не могла злиться на девочку и было видно, что героиня сама уже всё поняла. Жаб, уже доскакавший до козочки и человека, терпеливо ждал.
— Это ты привёл её? Спасибо! — искренне поблагодарила лягуха хранительница Руин.
— Ква, ква. Не стоит! Я рад, что смог помочь вам с Фриск, — ответил Жаб, покрывшись румянцем. И, ещё раз посмотрев на девочку, теревшую красные от слёз глаза руками, сжатыми в кулачки, ускакал.
— Фриск? — не понимала Ториэль.
— Это… Моё имя, — немного смутившись, ответила героиня. Странно, что до этого ни она не сказала об этом Тори, ни та ничего не спросила на этот счёт.
— Что ж, приятно наконец узнать твоё имя, Фриск. Моё ты уже знаешь, — улыбнулась козочка. Девочка, заразившись настроением Ториэль, тоже расплылась в улыбке.
***
Прошло уже три недели. Фриск решила пока остаться с хранительницей Руин. Здесь было уютно и тепло. По-семейному. Будто девочка сейчас дома, а Ториэль — её мама. Перед сном козочка любила почитать что-нибудь героине. Тори уже многому научила Фриск. Теперь девочка знала, что, например, те светящиеся жёлтым цветы, Жастис*, используются для приготовления некоторых лекарств. Знала о многих монстрах Подземелья, даже тех, которые находятся за пределами Руин. Героиня, на самом деле, и раньше знала о тех монстриках, но рассказы Ториэль всё равно слушала. Хранительница Руин даже сшила Фриск одежду, подобную своей. Девочка смогла подружиться со многими монстрами, которые и до этого проявляли к ней дружелюбие. Про Главных девочка так и не спросила, забыв об этом. Комната, где проходили собрания Плакселотов, стало местом купания Фриск. Вода в озере была тёплой и чистой. Там купались и многие другие монстры. Когда шла купаться Фриск, все они, конечно, не мешали ей и не приходили туда. Им казалось, что каждый вид должен купаться отдельно (Фроггиты купались только с другими Фроггитами, а Плакселоты только с другими Плакселотами), а раса — тем более. Фриск нашла сундук, который, как она помнила, хранил вещи и их можно было взять позже из другого такого сундука, и положила туда пирог и несколько Жастис. Девочке нравилось находиться здесь, в Руинах. Она уже очень сильно привязалась к Тори, как и та к ней. Один раз героиня даже случайно назвала козочку мамой. Та смутилась, но против не была. Казалось бы, всё хорошо и эти прекрасные дни могут длиться бесконечно. Но… Фриск не могла остаться в Руинах навсегда.
***
— Прости меня, Тори, — прошептала девочка в пустоту. Сейчас было примерно часов пять утра. Героиня решила, что ей пора идти дальше, иначе она скоро не сможет этого сделать… Не сможет уйти, слишком привыкнув к Руинам, к
Ториэль. — Мы ещё увидимся, я обещаю, — Фриск положила рисунок, на котором были изображены она и Ториэль, на стол в гостиной. На обратной стороне листочка были написаны слова, только что произнесённые героиней. Девочка узнала, где находится
ключ от
выхода из Руин. Совершенно случайно. Просто хотела почитать одну книгу, а оттуда выпал ключ. Героиня положила его и книгу на место и пыталась не думать об этом… Снова сбежать от Ториэль, только в этот раз надолго. Но это был самый верный вариант, ведь девочке не пришлось бы тогда сражаться с Ториэль. Фриск верила, что ещё увидит козочку когда-нибудь, и понимала, что нельзя находиться здесь вечность. Она должна разрушить барьер, вот её главная, но такая второстепенная и далёкая цель.
Героиня спустилась по лестнице вниз. Она ещё не ходила туда в этом таймлайне. У Фриск защемило в груди, когда она увидела выход из Руин. Девочка вспомнила смерть Тори… Но затем эти мысли вытеснились другими, хорошими воспоминаниями. Что это? Героиня дотронулась рукой до своей щеки. Она плачет… В последнее время, слишком часто. А ведь Фриск так и не поняла, плачет она из-за радости или печали. Возможно, она плакала из-за
всех этих воспоминаний. Слёзы стекали по щекам девочки, капали на землю с её подбородка, а сама она не кричала или всхлипывала, просто безмолвно позволяла слезам стекать по её лицу и капать вниз, ударяясь о землю. Фриск уже открыла двери, оставив ключ в замке. Героиня и не заметила, как за ней уже захлопнулись ещё одни двери.
Пути назад не было. Вернуться к Ториэль девочка теперь не сможет. По непонятной причине, эти двери открываются только изнутри. На Фриск был её синий в фиолетовую полоску свитер, синие, как и свитер, шорты, тёплые чёрные колготки, которые ей связала хранительница Руин, и сапоги. Героине не помешала бы ещё и куртка, но у девочки её не было. В Руинах не настолько холодно, чтобы носить куртки, поэтому Ториэль об этом даже и не думала. Утерев рукавом свитера слёзы, Фриск улыбнулась уголками губ, скрестив свои руки, спрятав пальцы подмышки и немного согнув спину, чтобы согреться, и пошла по заснеженной дорожке. Хруст! Сзади девочки кто-то наступил на палку, сломав её. Героиня уже знала, кто это. Она подошла к мосту и остановилась, достала руки из подмышек и начала тереть их друг от друга, согревая дыханием. Сильно холодно ей не было, но всё же…
— Человек, неужели ты не знаешь, как встречать нового приятеля? — Фриск, конечно, ожидала этого, но всё равно вздрогнула, когда сзади послышался голос. — Повернись и пожми мне руку…
