Принцесса Кацуки и рыцарь Шото.

В тот вечер Тодороки рассказал матери Бакуго все. Не скрывая того что он имеет виды на Кацуки. Показал то видео. И попросил помощи. Не свести их, а хотя бы дать возможность узнать точную причину такой агрессии и извиниться. После того почти поцелуя следователь понял что зол блондин не из-за видео. И женщина ему помогла. Как смогла. Стала приглашать на ужин и кофе, приняла предложение Шото научить ее сына готовке. Стала брать машину Бакуго, что бы ему на места преступлений приходилось ездить с Тодороки в его автомобиле. Парня это вынужденное общение злило. Он не хотел чтобы его любовь была так заметна. -…еда, еда, иди ко мне сюда. Еда иди сюда ко мне тебя я съем сейчас, ага*…- Напевал Кацуки в машине, когда они с напарником стояли в пробке. Студент знал, что стоит следователю услышать какую-нибудь бредовую песню, то петь он ее будет как минимум неделю. — Бакуго, прекрати уже. -…я полукровка, полулошадь-полушлюз, я полукровка, полулошадь-полушлюз, пойду в водице утоплюсь*… — Да ты издеваешься. — Вздохнул Шото. Он слушал этот концерт уже двадцать минут. А мастер взрыв пел еще и потому что невыносимо ему смотреть на напарника за рулем. Такой серьезный-серьезный. Это мешает. -…бетономешалка мешает бетон, бригада строителей жрет самогон! Прораб Петрович в доску пьян, спать устроился в мешалке!..Бригада строителей жрет самогон, в бетономешалке кровавый раствор! Уоуо! Бетономешалка! Алкоголизм! Бетономешалка! Каннибализм! * — Продолжал вещать парень. -…Ты струю направь на мою одежду, кнопку нажимая, освежи меня! Ты ни на кого не пшикай больше, ты истрать балончик только на меня! Освежи меня, дай мне свежесть! *… — Ну пожалуйста, ну прекрати! — Умолял двуцветный. Но толку не было никакого. Кацуки только расходился еще больше. «Господи, да как заставить его замолчать?!». — Сколотив мученическую мину, спросил себя Тодороки. И неожиданно нашел выход. — Валера, крутой мужик! Он стильный и модный, и очень голодный! Валера всех победит! И зомби пристрелит и*…твою мать!!! …Блондин перестал петь. Теперь он с возмущением и смущением смотрел на напарника, держась рукой за шею. Точнее, закрывая укус. У парня вся спина в мурашках, лицо горело, даже мысли в один момент как-то рассыпались. Но это нравилось. — Ты какого хрена творишь?! — Завопил студент, что бы сохранить лицо, и себя удержать. — А какая, собсна, разница? Главное теперь ты не поёшь. — Ща исправим. Бакуго хотел было начать петь, но хищный взгляд, направленный на его шею так и говорил «Начнешь петь-укушу». И студент начал петь, упрямо не реагируя на угрожающий взгляд. К тому времени, когда пробка рассосалась, Шото успел получить в нос, а шея Кацуки была усеяна укусами. — Жопа ты. — Констатировал второй. — Это почему? По моему это ты. — Неа, ты. Сам подумай — по жопе проще попасть рукой, чем ее искусать. Да и искусанная жопа вообще картина странная. — Недовольно проворчал парень, рассматривая свою шею в зеркале. «Да я б тебя и не так искусал» — Заворачивая на заправку подумал следователь. Такие пакости продолжались постоянно. Блондин даже позывной на рацию для Тодороки придумал. Стартовой опорой для этого стала та шутка про морскую качку. — " Морской дрочун». Всплыла эта шутка уже на задании, когда Тенья, стараясь особо не ржать, связался с двуцветным. Бакуго потом целый день удирал от него по офису. Помимо распрей между собой у напарников появилась еще одна проблема. Журналисты. Кацуки довольно давно попал в их поле зрения и они копались в его прошлом. Теперь, когда он стал одним из ведущих следователей решили нагрянуть и устроить пару сенсаций. 3-4 людишек с блокнотами и камерой блондин встречал на входе в офис и еще пятерых у своего стола. И каждый раз прогонял. Говорить что-либо о себе, зная, что это переврут, не хотелось. Журналисты, видимо, поняли что так что-то получить для статьи у них не выйдет и решили действовать иначе. — Устраивает ли вас ваш напарник? — Как-то спросила зеленоволосая девица, попутно подгонявшая оператора. Ей удалось перехватить студента на пути к машине. Он собирался ехать домой. — Все меня устраивает. Отъебись. — Из анонимного источника мы узнали что вы вернули свою причуду и победили Тодороки Шото в бою. Он обуза для вас? Блондин возмущенно посмотрел на девушку. — Мой напарник кто угодно, но не обуза, понятно? Следователь говорил это от чистого сердца. В голове мелькали разные картины проявления заботы со стороны Кетчунеза. Этого заботливого дурака давно пора в топ сто лучших людей Токио записывать. Тодороки никак не может быть обузой. Он, наоборот, как путеводный огонь. И от таких мыслей у Бакуго щемило сердце. Оно уже переполнено любовью к этому придурку двуцветному. Любовью, порывы которой непривычны, непонятны и слишком новы. Цветочек их прятал. Каждое желание обнять, каждая мысль о том чтобы просто сесть рядом и уткнуться носом в плечо, каждое желание взять за руку или смущенно улыбнуться на какой-нибудь комплимент тщательно скрывались. А что с блондином творилось после того поцелуя… И страшно и приятно. Но, все это ничего не значит. У Шото же есть Яойорозу. Поэтому чувства стали ядом — грубыми подколами, оскорблениями, — Из того же источника нам известно что вы вы в ссоре. Что так пошатнуло ваш дуэт? — Вопрос вырвал из мыслей. — Не ваше собачье дело. Журналистка не планировала отставать. Похоже, за статью о Бакуго ей предложили крупную сумму. Но получить информацию не вышло. — Айзава я взорвал одежду на тех долбанных журналистах. Случайно. — Ворвавшись через пару минут в кабинет шефа выдал студент. Шота, пивший в этот момент кофе, выплюнул его. И началось. Парень был отчитан. Та девчонка вызвала прокурора. Тот снова отстранил Кацуки. На неделю. — Ну, раз уж я отстранен то могу себе позволить вот это. — С такими словами следователь отвесил прокурору щелбан. — Это уже второй раз! Я подам на тебя в суд! — Тут же взвился пожилой мужчина. — Да, да, я такой сякой. Всем пока. Не желая слушать дальнейшие вопли начальника и прокурора, Бакуго пошел радовать напарника. Но Шото в это время помогал Момо перенести коробки. Ревность захлестнула с головой. Чтобы не сорваться на предмете обожания студент поспешил уйти. Домой он поехал на такси. Уже в машине Кацуки вспомнил что через три дня будет Цветочный фестиваль. Такие праздники блондин любил. Всюду огни, сакура, а вечером вообще салют. «Надо придумать кого с собой позвать.» **** — Слушай, а ты с кем пойдешь на Цветочный фестиваль? — Как бы невзначай спросила Момо. — Еще не знаю. — Ответил Тодороки. Он соврал. Конечно же он пойдет с цветочком. — Это была последняя коробка? — Да. — Отлично. Тогда я пошел. Попрощавшись с еще не уехавшими коллегами, Шото стал выискивать взглядом напарника. Двуцветному нравилось ехать в машине и, изредка поглядывая на Бакуго, видеть в его глазах отражение огней города. Кацуки и сам был как большой город. Красивый, прямолинейный, самоуверенный и гордый. Разве не похож на Токио? Искать долго не пришлось. Мидория объяснил все другу и тот, слегка расстроенный, поехал домой. Подъезжая к дому следователь ощутил легкое волнение. Мама Бакуго днем звонила ему. Женщина сказала что она устроит все, что бы они с Кацуки поговорили. Замерев перед нужной дверью Тодороки почувствовал как у него дрожат руки. Выдохнув, парень все же нажал на кнопку звонка. Буквально через минуту ему открыла Мицуки. — Здравствуй, Тодороки, проходи. Женщина пропустила гостя в квартиру. Когда тот разулся сразу же был отправлен мыть руки. — Мальчики, идите ужинать! Кацуки и Шото встретились в коридоре. Поприветствовав друг друга кивками парни молча прошли на кухню. Синхронно отодвинув стулья, они сели. Мицуки опустила на стол две тарелки. Одна, где была соба, для гостя, вторая, с гюдоном, для Бакуго. — Ешьте, мальчики, а я пойду до подруги. Давно ее не видела. Мы встретимся в кафешке. Мать блондина с поразительной быстротой испарилась. В кухне воцарилась тишина. Студент нахмурившись начал есть. Тодороки последовал его примеру. Оба старались скрыть смущение. Кацуки от напряжения случайно плеснул сок себе на футболку. Чертыхнувшись, он пошел к себе в комнату. Следователь некоторое время сидел в одиночестве, но, потом, поднявшись со стула, он прошел в комнату к блондину. И во время. Тот уже собирался вернуться на кухню. А за едой он бы точно не стал разговаривать. Двуцветный преградил хозяину квартиры путь, но тот, похоже, понял к чему идет дело и просто сел на стул. — Слушай, — Начал Шото. — Нам надо поговорить. Ты ведешь себя очень странно в последнее время. То огрызаешься, то… — Тут парень замешкался, не зная как описать тот почти поцелуй. -…то отвечаешь на мои действия взаимностью. Что с тобой творится? Некоторое время цветочек молчал. — Много чего со мной творится. -…Ты злишься из-за того вечера, да? Ну, когда я перепил и. — Ты спросил люблю ли я тебя, потом признался сам и спросил выйду ли я за тебя. И я не злюсь. «Я не ссыкло. Признаюсь.» — Подумал Бакуго. — Как тогда как объяснить твое поведение если ты не злишься? — А, я ж забыл, что ты тупой. — Раздраженно произнес студент. — Дам тебе подсказку. Срасти факты… — Прошла мучительная минута. как-то ничего не клеилось. -Надеюсь ты додумаешься и мне самому не придется говорить что ты мне нравишься? Шото почувствовал как у него пересохло во рту. Сердце готово было выскочить из грудной клетки. Сам блондин был красным как помидор. Его сердце билось как бешеное. -…нравлюсь?. — Да, и еще как. В комнате снова повисла тишина. — И давно? — Наконец то отмер Тодороки. — С того вечера и нравишься. Даже не так. Я тебя люблю. — Кацуки как-то криво улыбнулся. — Да только тебе то какое дело? — — В смысле какое дело? Я тоже тебя… — Следователь замер в метре от напарника. — Ты встречаешься с этой Яойорозу. — Повысив тон ответил Бакуго. — С чего ты это взял? — Да с того что вы с ней обжимаетесь и сосетесь по коридорам! — Вскочив со стула и доходя почти до крика, произнес блондин. Он рванул к двери, но был сцапан в крепкие объятия. — Да не встречаюсь я с ней! Я ее отшил! Она попросила поцеловать ее! И все. Больше ничего не было. Правда! — Прижимая цветочка, который рвался на свободу, к себе тараторил Шото. — Я люблю тебя! Ненадолго замерев, Кацуки все же облегченно выдохнул. Зажмурившись до цветных кругов, чтобы не разрыдаться от радости такой, Бакуго вцепился в рубашку Тодороки. Некоторое время они просто стояли молча и не двигаясь. «Взаимно. Это взаимно.» — Теплилось у обоих в груди. — Ты зачем ее вообще поцеловал? — Разрывая объятия спросил вдруг Бакуго. — Не знал что можно целовать кого-то если любишь ты другого. — Она сама попросила… Ох, я признаю что виноват. И готов понести любое наказание. — С готовностью ответил следователь. А Кацуки был слишком рад чтобы ворчать сейчас и придумывать наказания. — Ладно, потом что-нибудь придумаю. — Пробормотал он, наконец то нежно целуя любимого. Все теперь у них будет хорошо. Потому что теперь они вместе.