8 minutes

12 лет, 1 месяц, 1 день, 21 час, 17 минут, 52 секунды. Пак Минхёк встретил Мунбина в облачный день, когда ему было 6 лет и он раскачивался на качелях. Это не было похоже на встречу, предначертанную самой судьбой, но встреча эта была просто необходима Минхёку. Ему нужен был друг, хоть кто-нибудь, кто бы сидел рядом с ним и подбадривал добрым словом — и этим другом стал Бин. Сначала было тихо: два мальчика молча раскачивались на качелях, пока Минхёк не шмыгнул носом и не потёр его. Хорошо были заметны его мокрые щёчки и глаза его до сих пор сияли, но сияли по-грустному, пока он глядел на движущуюся землю под собой. Бин, раскачиваясь, взглянул на него, и после, чуть замедлившись, наконец остановился. Минхёк сделал то же самое. — Сколько тебе лет? — спросил Бин, у которого голос скрипучий, ломающийся. — Шесть, — пробормотал Минхёк. — А мне семь! — Бин вдруг улыбнулся, — и это значит, что я старше тебя! Ты должен звать меня своим хёном и слушать всё, что я говорю, понял? Минхёк быстро взглянул на Бина. Тот же тихо посмеялся и отошёл от качели. — Понял? — повторил вопрос Бин, и Минхёк, промолчав, кивнул старшему. — Тогда я приказываю тебе не плакать! Минхёк, как бы обидевшись, скрестил свои руки на груди и возразил: — А я и не плачу! — Тогда почему я вижу эти слёзы на твоём лице? Минхёку нечем было ответить на это, так что он просто вытер свои щёки снова и отвернул свою голову, чтобы не смотреть на Бина. Он бы остался доволен своим нынешним положением, если бы Бин неожиданно не обхватил Минхёка своими маленькими ручками и не прижал бы его так близко. — Ты из Чеджу, ведь так? — он спросил. Минхёк кивнул, и Бин продолжил, — Когда ты сюда переехал? — Н-несколько дней назад, — Минхёк заикался, — откуда ты узнал? — Я услышал это от ребят, — ответил Бин, — тех ребят, которые смеялись над тем, как ты разговариваешь... над твоим акцентом. Минхёк шумно сглотнул и наконец опустил свою голову на плечо Бина, чьи руки гладили его по спине. — Но ты не должен их слушать! По-моему, ты разговариваешь отлично! — он, отступив, улыбнулся, чуть искривлённо, — Меня зовут Мунбин! Будем друзьями!   8 лет, 1 месяц, 1 день, 13 часов, 33 минуты, 16 секунд.   Пак Минхёк впервые узнал о соулмейтах в ветреный день, когда его дом шумно скрипел, а листья летали по переднему двору. Он бы и дальше довольствовался этим видом, наблюдая за быстро движущимися по небу облаками, но Бин, сидящий рядом и играющий в «Геймбоя», вдруг выдал: — У нас у всех есть соулмейты, Минни. Ты знал об этом? Минхёк обернулся к нему головой и покачал ею. — Что это значит? — спросил он. Бин выпрямился, моментально забыл про «Геймбоя» и ухмыльнулся. Его волосы становились всё длиннее и лохматее, но выглядело это круто; Минхёк тоже отращивал свои, гордясь тем, что иногда он выглядел прямо как Бин. Старшему было одиннадцать и он помогал Минхёку с тхэквондо и его домашней работой. У Минхёка были еще друзья; Санха, который переехал недавно напротив, и Донмин, тихий круглолицый мальчик, который, казалось, занимал место Минхёка в качестве Лучшего Друга Бина, но до тех пор, пока Бин однажды не прошептал Хёку тот факт, что Донмин никогда не смог бы даже чуть-чуть приблизиться к такой степени, в коей Минхёк был дорог и любим им. И Минхёк чувствовал то же самое по отношению к Бину. Он буквально зависел от каждого слова, произнесённого Бином, и поэтому когда тот начал разговор о соулмейтах, Минхёк внимательно слушал его. — Это означает, — сказал Бин, — что для каждого из нас существует один человек, с которым нам предначертано быть вместе! Мои родители были соулмейтами, как и твои, и все остальные родители всего мира тоже были ими! — Бин выглядел взволнованным, — Разве не круто? То есть у всех нас есть собственный соулмейт, где-то ждущий нас! Его мама ранее говорила украдкой о соулмейтах, но Минхёк никогда не был заинтересован в этом. Сейчас же, когда это говорит Бин, Минхёк больше ни о чём другом и думать не может. — А как узнать, когда ты нашёл своего соулмейта? — он спросил. — Мой папа сказал, что на свой восемнадцатый день рождения ты получаешь часы, — Бин указал на своё запястье, — он сказал, что они появляются прямо тут, и потом они ведут обратный отсчёт до момента, когда ты встречаешь своего соулмейта. Например, когда мой папа получил свои часы, они показывали целых пятнадцать лет до встречи с моей мамой! Ты можешь себе это представить? Пятнадцать лет, Минхёк! Минхёк, который до этого момента прожил всего десять лет, который не мог даже представить, какого это - ждать чего-нибудь целых пятнадцать лет, чуть изумился. — Вау... — он выдохнул, широко открыв глаза. Бин выглядел довольным восхищением Минхёка и кивнул головой, улыбаясь горделиво. — Так что, может, нам тоже придётся ждать пятнадцать лет, чтобы встретить своих соулмейтов. Однако Минхёк не хотел ждать пятнадцать лет. Ждать так долго казалось очень скучным занятием. В таком случае, стоит ли оно того? Он нахмурился и целиком развернулся лицом к лучшему другу. — Я не хочу ждать так долго, — он проговорил, — к тому же, у меня есть ты. Зачем мне кто-либо ещё? Бин задумался. — Я не знаю, — ответил он, — думаю, это здорово иметь кого-то, кого ты можешь поцеловать, как делают мои мама с папой. — Иу! — Минхёк сморщил свой нос, — я не хочу целоваться с девочками! Это отстой! Его друг рассмеялся и подвинулся ближе к Хёку. — Что насчёт того, — он сказал, — чтобы мы были соулмейтами друг друга, пока не найдём собственных? Когда он заметил настороженный взгляд Минхёка, он быстро помахал рукой и посмеялся. — Но без поцелуев! Минхёк решил, что смог бы справиться с этим, так что он кивнул головой под улыбку Бина. Он будет ждать с Бином.   3 года, 1 месяц, 1 день, 1 час, 12 минут, 59 секунд.   Пак Минхёк впервые поцеловался в яркий и солнечный день в своём заднем дворе. Он никогда раньше не задумывался о своём поцелуе с кем-либо, пока Ли Донмин не начал издеваться над ним по этому поводу. — Не верю, что тебе уже пятнадцать лет и ты ни разу не целовал девчонку! — сказал Донмин, ударив Хёка по колену. — У тебя девственные губы. Минхёк подумал, что, судя по всему, это было плохой задумкой разговаривать о таких вещах с Донмином и Бином. Бин просто сидел хмуро, с сердитым взглядом, а Донмин — с ухмылкой, которую Минхёк отчаянно хотел стереть с его лица. — Не такая уж и проблема, — ответил Минхёк, попивая пиво, которое он украл с родительского холодильника. Родители ушли на целый день, и Минхёк был рад шансу наконец попить его без их ведома. Он дал по баночке Бину с Донмином тоже. Их пиво осталось нетронутым, а Минхёк пил своё только ради того, чтобы круто выглядеть — ему не особо нравился его вкус. — Кроме того, — он добавил, с омерзением на лице ставя свою банку рядом, — разве мы не должны ждать своих соулмейтов? — Мой не появится еще четыре года, — смотря на запястье, пожаловался Донмин. Он был самым старшим в их компании и пока только он имел особые часы. Бин с опаской взглянул на него, а затем вернул свой взгляд на запечатанную банку пива. — Поэтому я просто хожу иногда на несколько свиданий туда и сюда: ничего серьёзного, пока я наконец не смогу встретить своего соулмейта. — Ну да, я бы тоже лучше подождал своего, — возразил Минхёк. Донмин фыркнул. — Даже Бин уже целовался. Минхёк не знал об этом. Он в удивлении моргнул, посмотрел на друга, который продолжал свои гляделки с банкой пива, избегая зрительного контакта с ним. Минхёк думал, что Бин рассказывал ему всё-всё. К тому же, они были временными соулмейтами до поры, когда они найдут настоящих, и Минхёк правда думал, что они не держат друг от друга секретов. Оказалось, что всё это было правдой: Минхёк удостоверился в этом по нежеланию Бина посмотреть другу в глаза и тихому смешку Донмина. Бин в самом деле уже целовался с кем-то, пока ожидал своего соулмейта. — Оу... — произнёс Хёк. Он сделал большой глоток пива. Вкус был отвратительным, но его это сейчас не очень заботило. — Тебе позволено веселиться до прихода своего соулмейта, — объяснил Донмин, — ведь нельзя же просто сидеть в ожидании и совсем ничего не делать, в конце концов. Поэтому Бин наслаждался этим временем, пока он одинок. Правильно, Бин? Бин наконец заговорил: — Это было всего лишь раз, — он начал спорить с Донмином, — и ты был инициатором! — Погодите. — Минхёк чуть сморщил нос и указал на Донмина. — Вы двое... целовались? Бин казался смущённым, но Донмин просто кивнул. — Я хотел узнать какого это, — сказал он, — и Бин тоже. — Когда Донмин заметил удивленный взгляд Минхёка, он насмехнулся и продолжил. — Это не так странно, Минхёк. Это был просто поцелуй. Он ничего не значил. Я и раньше целовал других людей на вечеринках, свиданиях или типа того. У меня есть время до встречи с соулмейтом, и когда я с ним встречусь, я больше никого другого не буду целовать. Минхёком вдруг почему-то овладела глубокая ревность. Всё, что он мог представить себе в мыслях, были Бин и Донмин, склоняющиеся друг к другу, соединяющие губы в поцелуе, крепко держащиеся за руки, и маленькие голубки и сердечки, парящие над ними. Это было не реалистично, но таковой и была данная ситуация. Быть может, они решили стать соулмейтами в слишком молодую и идеалистическую пору своей жизни. Быть может, это ничего и не значило для Бина. Но это точно значило много для Минхёка, который всегда осторожно отклонял все приглашения на свидания, чтобы оставаться верным своему временному соулмейту, пока не появился его настоящий. Это была ревность, побудившая его к следующему действию. Он положил палец на свои губы и повернулся к Донмину, у которого щеки покраснели, но глаза были полны решительности. — Поцелуй меня, — он потребовал. — Что? — одновременно спросили, в изумлении, Бин и Донмин. — Поцелуй меня, — повторил Минхёк, — поскольку я тут единственный, кто до сих пор не целовался, я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Прямо сейчас. Донмин моргнул. — Ты... ты уверен? — он спросил. — Абсолютно. Минхёк сложил свои губы и закрыл глаза, руками размахивая, чтобы Донмин подвинулся поближе. И Донмин сделал это. Он резко наклонился вперёд и прижал свои губы к минхёковым. Поцелуй получился быстрым и совершенно простым, и Минхёк вытер свои губы, как только Донмин отстранился. Оба парня быстро покраснели и Донмин неловко кашлянул. — П-получилось то, что ты хотел? — спросил старший. Минхёку не особо это понравилось — нисколько не понравилось — но он всё равно кивнул головой в знак согласия. — Идеально, — он ответил. Душа Бина бушевала внутри него. Никто из них не разговаривал друг с другом неделю после этого. А Ли Донмин никогда больше не был близок с Бином.   1 год, 1 месяц, 1 день, 10 часов, 41 минута, 18 секунд. Пак Минхёк открыл для себя истинную тоску в буйный штормовой день, когда дождь стучал по окнам и молнии сверкали по всему небу. Он собирался устроить кемпинг с Бином и одним из их одноклассников, Джину, но погода разгулялась ужасная, и они перенесли свой поход. Джину было немного жаль насчёт этого, он заявил, что торт, который он испёк Мунбину на его восемнадцатый день рождения, не будет таким же вкусным, если отложить его на потом.   Бин посоветовал ему приготовить ещё один, новый. Джину начал читать другу лекцию о необходимых деньгах для этого и тайм-менеджменте, и «ты думаешь, что торты растут на деревьях, Мунбин?». Но Минхёк, в любом случае, отправил ему сообщение в их небольшой групповой чат: «с днём рождения, Бин». Джину говорил ему написать это с бóльшим энтузиазмом, но Минхёка это совсем не беспокоило. Не так, как несколько часов назад, когда Бин отправил фотографию в чат, на которой изображены были его новые соулмейт-часы с временем ‘1 год, 1 месяц, 1 день, 10 часов, 41 минута, 18 секунд’ прямо в центре. У Минхёка что-то в животе болезненно скручивало, когда он смотрел на них. Тем не менее, Бин был взволнован. «Оно отсчитывается!» — он написал, — «Сейчас уже показывает 11 секунд!» Джину был так же взволнован. «Поздравляю!» — ответил он, — «Тебе так повезло, что тебе придётся ждать всего год. Мне нужно два года :(» Минхёк ничего не отвечал, пока Бин не выделил конкретно его в своём сообщении: «Минхёк всё ещё мой неофициальный соулмейт до того, как я встречу своего настоящего соулмейта!» “Неофициальный соулмейт“. Вот кем он стал. Он считал, что это звучит лучше, чем «временный соулмейт», но ему не нравилось слово «неофициальный». Он решил, что хочет быть настоящим. Он хочет быть официальным. Это было неожиданное осознание. Такая мысль помогла ему понять причину своей ревности и боли в животе, когда Бин флиртовал с посторонними людьми. Она помогла ему понять причину внезапной грусти в его сердце, когда Бин отправил фотографию своей руки. И она помогла ему понять почему тревожность начинала нарастать в его груди, когда он продолжал представлять себе встречу Бина с его соулмейтом, с его настоящим соулмейтом — человеком, с которым он проведёт весь остаток своей жизни. Это будет не Минхёк — вот что задевало больше всего. Бин позвонил ему позже в этот же день, после того как Минхёк не захотел ничего отвечать в групповой чат. Минхёк хотел оставить телефон дальше трезвонить; его настроение было таким же меланхоличным, как и погода снаружи. Однако это был день рождения Бина, поэтому он решил не трусить только потому что он немножко ревновал, немножко грустил и немножко любил Бина. Он ответил на звонок и откашлялся. — Алло? — Минхёк! — голос Бина звучал счастливым из-за, как минимум, разговора с другом. — Хэй. — Минхёк не мог выразить большего энтузиазма своим голосом. Только не сейчас, когда он чувствовал себя таким разбитым. — Что ты приготовил мне на день рождения? — спросил Бин, будто припевая. — Ты же знаешь, что он сегодня. — Знаю. Я поздравил тебя в чате. Бин замолчал на секунду, а затем вздохнул. — Что с тобой сегодня? Ты... ты просто фе. Ты как будто сам не свой. Ты должен быть счастлив в мой день рождения! Что случилось? Донмин снова сделал что-то глупое? Минхёк фыркнул: — Нет. Нет, дело не в Донмине. — Значит Санха. Знаешь, он отправил мне подарок-обманку. Он спросил чего я хочу, я ответил, что хочу машину, и он отправил мне эту глупую игрушечную машинку. — Оу. — Ну! Наверное, она из его старой коллекции. Краска отколотая кое-где и всё такое. То есть, мне восемнадцать! Что я должен делать с детской игрушкой? Минхёк пожал плечами, но когда он вспомнил, что это был не разговор с Бином лицом к лицу, он сказал: — Может, ты должен отомстить ему. Типа, на его день рождения, подари ему соску, как уже большому, но всё ещё ребёнку. Бин рассмеялся. Минхёк всегда любил смех Мунбина. Он был лёгким и скрипучим, и не подходил под бинов образ сильного, мужественного парня. Он бы подошёл мягкому, тёплому, милому мальчику; он бы подошёл мальчику, в которого влюбился Минхёк. — Хэй, Бин. — голос Минхёка, который теперь вертел книгу в руках, стал тише. — Что ты... что ты думаешь про своего соулмейта? Бин замешкался перед тем, как задать вопрос: — Что ты имеешь в виду? — Имею в виду то, — Минхёк сел ровно и попытался собрать свои мысли воедино, — что это, должно быть, странно теперь, знаешь, когда ты уже знаешь определённое время встречи с человеком, с кем ты останешься вместе до конца своей жизни. Ты не беспокоишься об этом? Или боишься? Ты вообще хочешь, чтобы это случилось? — Я... — Бин шумно сглотнул; Минхёк услышал это по телефону. — Я не знаю, Минни. Каждый, кто приобрёл соулмейта, счастлив сейчас, разве нет? Наши родители, наши старшие друзья — все они нашли свои родственные души и сразу же влюбились в них. Так что, я думаю, я тоже полюблю своего соулмейта, как только увижу его. Минхёк пытался не вздохнуть, он пытался не дать слезам начать падать со своих глаз. — Каким... каким ты хочешь, чтобы был бы твой соулмейт? Опять же, Бин поколебался, а затем пробормотал: — У меня есть один на примете, но... — Но что? — Но я просто приму любого, кто это будет. Потому что это то, какими должны быть вещи по принципу, и потому что соулмейт — это тот, кто сделает тебя счастливым. Мы можем быть не готовы встретить их прямо сейчас, но как только мы их узнаем, я уверен, всё будет хорошо. Минхёк резко закусил свою губу перед тем, как испустил заглушённый смешок. — Мы же ещё неофициальные соулмейты, да? Он мог почувствовать нежную улыбку Бина по его голосу. — Мы всегда ими будем.   0 лет, 0 месяцев, 0 дней, 0 часов, 8 минут, 15 секунд. Восемнадцатый день рождения Пак Минхёка выпал на облачный день. Солнце только начинало подниматься, когда его будильник прозвенел. Он потянулся к нему, чуть шатаясь, чтобы выключить его и начать готовиться к долгому дню в школе, но тут он заметил кое-что новенькое на своём запястье: маленькие сформировавшиеся часы. Он сразу же пробудился ото сна и резко выпрямился, смотря на время. Лет оставалось: ноль. Часов оставалось: ноль. Минут оставалось: восемь. Восемь минут? Это казалось неправильным. Всё же часы Бина были до сих пор единственными, что показывали наименьшее количество оставшегося времени из всех, что Минхёк когда-либо видел. Но они всё-таки показывали целый год. Почему тогда его часы показывают так мало? Он сузил глаза, рассматривая часы, затем медленно поднялся с кровати, одновременно думая о том, с кем в этом мире он мог бы встретиться в следующие несколько минут. Его родители, очевидно, были дома, и его младший брат тоже был дома. Может, он встретит Санха. Санха жил напротив его дома, в конце концов, и они обычно шли в школу вместе. Но Санха было всего семнадцать, и Минхёк был уверен, что часы бы не считали тех, кто ещё не совершеннолетний. Или, может, он встретит Ли Донмина, поскольку его часы до сих пор отсчитывали его время. Но Донмин был ему неприятен, и Минхёк ни за что бы снова не поцеловал его. Он пытался вспомнить ещё возможных людей — имя Бина то и дело всплывало в его памяти, но Минхёк постоянно отталкивал мысль, которая была слишком мечтательной, слишком хорошей, чтобы быть правдой. Он спустился вниз по лестнице, наблюдая за тем, как секунды часов всё уменьшаются. Может, они были сломаны? Он мог бы спросить свою маму об этом, посоветоваться с ней, когда она бы проснулась. Звонок в дверь прозвенел прямо в тот момент, когда Хёк зашёл на кухню, и его дыхание вдруг будто застряло в горле. Он снова посмотрел на часы. Двадцать секунд. Кто-либо, стоящий по ту сторону двери, был его соулмейтом. Он вот-вот встретит человека, с кем будет жить вместе всю свою жизнь. Он почувствовал внезапное сожаление и боль в животе, как только подумал о Бине. Они бы не были неофициальными соулмейтами, если бы у обоих были партнёры, ведь так? Это было бы нечестно по отношению к их настоящим соулмейтам, если бы они продолжили свою милую игру. Он окинул себя взглядом, свою пижаму и разные носки на ногах. Он поднял руку, чтобы проверить причёску; у него до сих пор осталась ночная повязка, с помощью которой он умывает лицо и кладёт на него маску. Он забыл убрать эту девчачью повязку, которую как раз и носил. Его лицо тоже нуждалось в умывании, и Хёк знал, что выглядел не очень. Его соулмейт сейчас увидит его в его наихудшем состоянии. Он ругнулся. Однако он не мог оставить своего соулмейта ждать и решительно подошёл к двери и открыл её настежь. Его часы издали негромкий сигнал; часы его соулмейта сделали то же самое, и они оба смотрели друг на друга с широко распахнутыми глазами. — Б-бин? — Минхёк заикнулся. Вид Бина моментально сменился с удивлённого на искреннюю, чистую радость. Его улыбка заняла почти целую половину его лица, вся изогнутая и кривобокая, и его глаза блестяще сверкали, когда он продолжил говорить. — Я думал... то есть, я чувствовал это! Я даже не смотрел на свои часы этим утром, а быстро одевался и хотел быть первым, кто увидится с тобой в твой же день рождения, и чем ближе я подходил к твоему дому, тем быстрее я сообразил, что мои часы тикали в обратном отсчёте и... Минхёку было всё равно на остальную часть биновой речи. Он чувствовал только счастье, захватывающее его сейчас, разгоняющее все его сомнения и сожаления. Он обвил руки вокруг Бина, заключая его в крепкие объятия, и хихикнул ему в ухо. Ему пришлось встать на носочки из-за разницы в росте, но ему было всё равно, и Бин тоже вроде не возражал, когда обнял Хёка в ответ. — Ты должен поцеловать меня, — приказал Минхёк. — Эй! — засмеялся Бин, чуть отступив, — Помнишь день, когда мы стали друзьями, Минни? Я старше тебя и поэтому я должен указывать тебе! Минхёк заныл. — Единственный человек, с которым я целовался, был Донмин, и это было четыре года назад, и сейчас мне вправду нужен новый поцелуй, чтобы стереть предыдущий. Бин попытался нахмуриться; уголки его губ резко опустились перед тем, как он перестал играть и снова начал улыбаться. — Тогда я приказываю тебе стоять смирно, пока я дарю тебе лучший поцелуй всей твоей жизни. В умении и искусности этот поцелуй провалился. Минхёк получил бы поцелуи намного лучше этого от будущего Бина, поцелуи, которые приостанавливали его дыхание, поцелуи, которые заставляли всё больше влюбляться в него, поцелуи, после которых Минхёк еле стоял на ногах. Но на данный момент, когда их часы потихоньку стирались, а глаза Бина были закрыты в нежности, Минхёк решил, что это был самый лучший поцелуй в его жизни. Поцелуй, который он никогда не забудет, в такой облачный день, вместе со своим соулмейтом в его руках.