Любовь - дело тонкое

— Скорее смотрите на небо. — звонко воскликнула близстоящая безликая девушка, тыча пальчиком в верх. Поднялся радостный гомон, который вскоре был заглушен оглушительным треском, разразившим небо, на котором стали расцветать яркие, разноцветные цветы. Настоящее грандиозное пиршество цвета. Сначала взлетали яркие потоки золотых, серебряных и радужных искр, которые так напоминали огненный фонтан. Следующие ракеты устремлялись в ночное небо, и разрывались нем, выбрасывая удивительной красоты шары, букеты, разноцветные фигуры. Такую красоту я видела в последний раз, когда вместе с мамой ходила на городской фестиваль фейерверков. Тогда тоже вид захватывал дух, а декорации создавали сказочную атмосферу праздника. Смотришь, и дыхание перехватывает, а сердце словно бьется в такт взрывам, замирая на мгновения. Ты забываешь, как дышать, а потом одним вдохом полностью наполняешь легкие необходимым кислородом, насыщенным ароматом сладкой ваты, от чего начинала голова идти кругом. Я так залюбовалась, что не сразу заметила странности, происходящие вокруг. — Ты настолько прекрасен, что в мире нет подходящих слов, чтобы выразить всю твою роскошность. — бубнил что-то себе под нос Дионис, держа на расстоянии вытянутой руки посеребрённый поднос, украшенный гравировкой, представляющей вьющиеся лозы виноградника. Все же Аполлон не смог за Дионисом уследить, и тот уже упился до чертиков. Заинтересовавшись такой ситуацией, я решила подойти поближе, чтобы подтвердить свои умозаключения. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что Дионис флиртует с собственным четким отражением в плоской зеркальной поверхности подноса, кокетливо строя глазки и посылая воздушные поцелуи. — Эй, Дионис. Ты в порядке? — задала я банальный вопрос, который в свою очередь остался без внимания. — Мы столько лет находились вблизи, не раз пересекались, и судьба нас решила соединить лишь сейчас. От парня действительно несло алкоголем. Это меня не удивило, я и сама лично видела, как он пользуясь преимуществами фуршета постоянно брал себе спиртные напитки, активно налегая на них. «Хотя все было рассчитано на минимальные дозы, Дионис нашел как выкрутиться». — фыркнув, я с негодованием задвинула ногой обратно под стол выкатившуюся оттуда пустую бутылку, судя по этикетке относящуюся к личным запасам бога виноделия. — Ты как дорогое марочное вино. — не унимался Дионис. Все это мне слишком сильно напоминало один небезызвестный миф. Миф о Нарциссе — юноше, влюбившегося в собственное отражение и умершего от того, что был не в силах оторваться от созерцания себя в воде даже для того, чтобы поесть. Нарцисс был очень красивым парнем, сыном нимфы Лириопы и речного бога Кефисса. Как часто это случалось, один старый прорицатель предупреждал его родителей, что мальчику предстоит прожить долгую и счастливую жизнь, но лишь при условии, что он никогда не увидит своего отражения. Звучит невыполнимо, но поскольку зеркал тогда не было, родители были спокойны за свое чадо. А время все шло. Нарцисс вырос распрекрасным парнем, в которого без памяти влюблялись девушки и женщины. Даже представители сильного пола порою обращали внимание на красавца. Но он оставался равнодушным ко всем. Как рассказывают античные мифы дальше, богиня правосудия Немезида вняла мольбам отвергнутых, наказать неприступного гордеца, и Нарцисс по чистой случайности увидел свое лицо в речном отражении. Пророчество старца тут же сбылось: юноша воспылал страстью к собственному отражению и погиб, не в силах отойти от воды. Из тела мертвого Нарцисса вырос удивительный цветок. Его трогательные лепестки и невероятный аромат покоряли с первого взгляда, но также навеивали и грусть. Многие и по сей день считают это растение символом смерти, умерших людей, знаком печали. Но мне этот миф так же нравится и из-за нимфы Эхо. Ее судьба была особенно трагична. Когда-то она была подругой богини Геры и грозная богиня доверяла ей, как самой себе. Но Эхо утаила от Геры некоторые похождения Зевса, за что та и прогнала нимфу, отобрав у нее голос в качестве расплаты: девушка могла только повторять последние слова, сказанные кем-нибудь, совсем как эхо. Развеять немилость богини могла лишь любовь, и несчастная нимфа усердно искала вторую половину. Из Нарцисса и Эхо вышла бы красивая пара. В последний раз окидывая стол мимолетным взглядом, мое внимание привлекала беленькая знакомая бумажка, сливающаяся со скатертью. Пару часов назад я такими бумажками наполняла печенья с предсказаниями. Обойдя парня с противоположной стороны, с придельной осторожностью развернула бумажку пальцами, боясь случайно порвать. «Тебе сегодня судьба сулит влюбиться в того, кто первым попадется тебе на глаза. Любовь с первого взгляда реальна». — одно из моих нелепых многочисленных предсказаний. Пустяк. Оно точно не имеет никакого отношения к странному поведению Диониса. Он все-таки расклеился от спиртного. Кинув на парня сочувственный взгляд, отправилась заниматься полезными вещами. Мне еще, пока все не разошлись, необходимо успеть сделать много удачных фотографий для выпускного альбома, который я понемногу пополняю картотекой забавных фотографий, отражающих нашу жизнь, учебные будни в этой академии. Хочу, чтобы потом мне и остальным на память хоть что-то осталось. Но пройдет несколько сотен лет, и никто даже не вспомнит про какую-то странную японскую девушку Алису Канэко. Надеюсь, что Зевс не станет стирать память, заставляя это все забыть, как долгий сон. Не хочу ничего забывать. — Ты такой забавный. — мимо меня со смехом пронеслись Тор и Такеру, держащие за руку. При виде этого мои глаза невольно округлились. Я остановилась как вкопанная. Впервые вижу, чтобы Тор был таким оживленным. Да что уж тут, это первый день, когда он улыбался. Причем так искренне. Я думала, что никогда не доживу до этого момента. До этого вечера Тор и Такеру даже не ладили. Они были из разных пантеонов богов, а Такеру на равных воспринимал всегда лишь своего брата, и никого более. Уму непостижимо. Выискивая глазами в толпе знакомую ткань кимоно, я быстро обнаружила Юи с абсолютно отсутствующим взглядом, задумчиво грызущую румяное яблоко в сахарной карамели, тягучей как мед. — Юи, о чем так задумалась? — я осторожно тронула девушку за плече, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Юи меланхолично уставилась на меня, счастливо улыбнувшись. — Алиса, а я тебя раньше искала. Как же хорошо, что ты ко мне подошла. — протянула девушка. Ее состояние меня начинало пугать, а от чересчур мечтательной улыбки становилось не по себе. Все это было каким-то неправильным, и я никак не могла найти разумного объяснения происходящему. Это меня пугало еще больше. — Я все время находилась там, где мы с тобой разминулись. Ты туда, к столам, больше не подходила. Кивнув, словно все это было не важно, девушка с силой сжала мою руку. — Знаешь, я хотела тебе сказать нечто важное. Я нуждаюсь в твоем совете, мы ведь подружки. Чем дальше продолжала Юи, тем больше мне становилось не по себе. Где-то на подкорках мозга возникало чувство, яро твердящее мне, что нечто происходит у меня перед самым носом, а я это отказываюсь упрямо замечать. — Я влюбилась. — вскоре выдохнула девушка, перестав меня водить вокруг да около темы. — Надеюсь, не в меня. — подозрительно на нее покосившись, я хотела отступить хотя бы на шаг, на что девушка лишь улыбнулась, отрицательно покачав головой. — И кто же этот счастливец? Оказывается, все это время Юи к кому-то испытывала симпатию, и мне даже не сказала ничего раньше. Отложив яблоко куда подальше на белую тарелку, девушка прижала ладони к своим пылающим румянцем щекам. — Ты мне не поверишь. Знаю, что не поверишь. — Не волнуйся, я постараюсь. Помедлив, словно в нерешительности определяясь, стоит ли мне доверить тайну, или нет, девушка все же выпалила: — Мне очень, очень сильно нравится Зевс. Нет. Он мне не просто нравится, я его люблю! Я от него в полном восторге. Он такой брутальный, сильный, мудрый. От такого бурного потока слов у меня чуть не закружилась голова. — Подожди. — вытянув руку вперед, я попросила девушку немного придержать свой словесный водопад, потому что боялась, что он накроет меня с головой, погребя на дне. Эта информация никак не укладывалась в моей голове, не зря девушка так щепетильно подходила к разговору, издалека. — Ты точно в своем уме? Я даже могу ответить за тебя — нет. Ты не в порядке, наверное, так переусердствовала на учебе и при организации декораций, что у тебя начали вскипать мозги. Для пущей достоверности я даже приложила ладонь ко лбу девушки, но она была полностью в норме. — Странно, ты не больна. Юи осторожно отодвинула руку, улыбнувшись краешками губ. — Если любовь можно назвать болезнью, то да, я заболела. Я тяжело и серьезно больна. Это похоже на лихорадку: стоит только вспомнить его золотистые кудри, которые мне так напоминают расплавленное золото, мое сердце начинает отбивать ритм барабанов, и я не могу совладать с собой. А если представить Зевса в образе юноши… Час от часу не легче. Еще одна проблема свалилась на мою голову. Наваждение какое-то. — Юи, не волнуйся, я обязательно смогу тебе помочь. Только прошу об одном: не наделай глупостей. Если она попадет в лапы Зевса, который любит устраивать романтические линии со всеми, кто хотя бы имеет долю привлекательности, а Юи очень миловидная девушка, поэтому не думаю, что его сдержит здравый смысл и мысли об том, что она ученица этой академии. Старые привычки так просто не задушишь: они будут постоянно напоминать о себе. И даже если волк наденет шкуру ягненка, от этого он не перестанет быть волком. — Идем, я отведу тебя к пруду. Покормишь хлебными крошками китайских карасей. Подхватив под руку не совсем довольную таким раскладом подругу, я отвела ее к кромке неглубокого декоративного пруда, в котором плескались пятнистые рыбешки, поблескивая своей чешуей. Попросить ближайшую заурядную девушку-духа присмотреть за Юи не составило особого труда. Безликие очень покладисты, особенно если ты с ними добр и вежлив. Жаль, что они вынуждены здесь быть лишь массовкой, как в фильмах, для комфорта протекания эксперимента. Они достойны большего. — Пообещай мне, что не попытаешься отсюда уйти. — я хотела еще добавить: «даже забудь про поползновения к Зевсу», но не стала лишний раз ее провоцировать. Пока я не знаю, с чем имею дело, буду делать все по возможности осторожно. Дождавшись неуверенного кивка, отошла. Где-то в глубине души у меня начинало зарождаться и прорастать зернышко страха: правильно я поступаю? Следует ли обратиться за помощью к остальным богам, которые пребывают в своем уме? Неизвестность всегда страшит. Огибая веселящихся под звонкую национальную японскую музыку, которая состояла из звучаний сямисэна, флейт, бивы и боя барабанов — дайко. Я решила вернуться поближе к банкетному столу. Поближе к месту, с которого и начались мои подозрения. Я выискала емкость с печеньем, которого уже было куда меньше, чем в прошлый раз. Если во всем окажутся виноваты эти малютки, нужно от них избавиться, оградив остальных от проб. Ничего лучше не придумав, как незаметно перетащить тяжелую округлую «конфетчицу» под стол, я после со стоном опустилась на ближайшую лавку. По соседству со мной сидел откровенно скучающий Цукиеми, потягивающий лимонад с кусочками манго и цикория. Хотя бы один бог, пребывающий повсеместно в стабильном состоянии духа. Я бы была до чертиков напугана, еще больше, чем сейчас, если бы Цукиеми уподобился остальным. — Ты видел чем занимается твой брат? — задала я прямой вопрос златоглазому божеству, запертому в человеческом теле. Такеру никогда не оставлял Цукиеми надолго одного, но в этот раз решил изменить своим принципам и привычкам. — Видел. — спокойно ответил бог луны, вперив взгляд в круг танцующих. Его невозмутимость, казалось, начинала распространяться и на меня. — И давно он такой? Повисла небольшая пауза. — Нет. Лишь с того времени, как возмущался из-за «самых дурацких предсказаний, которые ему только довелось видеть». Как-то так. Обхватив голову руками я уперлась локтями в свои колени, устало прикрывая глаза. Мне хотелось поскорее сбежать, забравшись под пуховое одеяло, и просто хорошенько выспаться. От шума начинал побаливать затылок, а в мыслях стали всплывать фразы: «Это будет что-то необычное». «Мне бы к фестивалю очень хотелось приготовить печенек. С любовью». — Точно! — я резко выпрямилась, взмахнув руками и при этом чуть случайно не выбив из рук Цукиеми его стакан. Благо мои буйные действия абсолютно не смутили бога. Он даже бровью не повел, словно уже привык к такому. — Все действительно начиналось с печенья! Надо было сразу и у Юи тоже узнать, хотя я больше, чем уверена, что и она не обошла сладости стороной, ведь я ей о них все уши прожужжала. Повернувшись лицом к Цукиеми, серьезно у него поинтересовалась. — Ты-то не ел печенье? Скажи, что нет. А если все же ел, то отдай мне бумажку. Парень молча сунул руку в карман кимоно, после протянув распахнутую ладонь, на которой лежал маленький мешочек с печенькой. — Нас с Такеру угостила девочка, а отказывать — плохой тон у вас, людей. Если тебе нужно — забирай. Меня еда не интересует. Взяв мою руку, он осторожно вложил мешочек, после сжав мои пальцы, накрыв их своими. В этот самый момент его лицо находилось очень близко к моему. Я щекой ощущала его теплое дыхание, и к моим щекам невольно стала приливать кровь. Я чувствовала легкое покалывание в пальцах, мне было жарко, душно.  — Я не могу больше задерживаться. — опомнившись, словно выйдя из-под гипноза, я подскочила с лавки, сжимая несчастную печеньку в кулаке с такой силой, что боялась, что она вот-вот расколется, и предсказание, таившееся внутри, освободиться и переметнется на меня. Я рванула в сторону женского общежития, огибая духов. Единственной, кто может разобраться в ситуации является фея-надзорная — Оливия, подтолкнувшая меня делать эти треклятые печеньки. Она должна разбираться во всех этих вещах. Я торопилась, словно от этого всего зависела моя дальнейшая жизнь. Ветер хлестал меня по лицу, трепал волосы, по лбу стекали бисеринки пота, дыхание постоянно сбивалось, но меня это мало волновало. Вижу цель — не вижу препятствий. Но стоило мне заметить Бальдра, стоящего вместе с Аполлоном, и Аида, который находился поодаль от них, я сменила траекторию, полетев на всех парах к ним, путаясь в ткани юкаты. — Нет, не ешь это! — я налетела на Бальдра, вовремя вырвав злосчастную сладость из его рук. Но я не рассчитала того, что не устою на ногах, и вместе с парнем рухну на траву. Картина маслом: я, восседающая на бедрах Бальдра, придавливая его к земле своим весом, с гордостью амазонки сжимающая в руках добытую печеньку. Остальные недоуменно уставились на нас с широко распахнутыми глазами. — Какая же ты сегодня беспокойная, Алиса. — подал мне руку подошедший Аполлон. — Что это было? — тихо поинтересовался Бальдр, разжимая одну из зажатых ранее ладоней. Мои глаза округлились от удивления, и я испуганно сползла с распластанного на земле тела, уткнувшись коленями в траву уже не заботясь о том, что могу испачкать свой наряд. Бальдр привстал, стряхивая с ладони крошки. — Предсказание… — Нет. Не смей читать. Кто знает, что с тобой станет, если ты это прочитаешь. — принялась пытаться отобрать свернутую бумажку с назойливостью комара. — Бал-Бал, не стоит играть в игры с судьбой. — нравоучительно протянул Аполлон. Аид глухо хмыкнул. — Значит печенья, вы хотите сказать, что взяли по чистой случайности? — Не отказывать же было той милой девочке. — пожал плечами Аполлон. И снова они твердят что-то о какой-то девочке, угостившей их печеньем. Кто-то намеренно прознав об их действии, решил поселить на празднике хаос. Но кому это выгодно? Мои подозрения тут же пали на Зевса. Вот серьезно, если это он, то я на него жалобу в божественную канцелярию не поленюсь накатать, и даже соберу множество подписей недовольных. Рука Бальдра легла поверх моей ладони. Несколько раз недоуменно моргнув, я перевела взгляд на его лицо, на котором расцветала нежная улыбка. Другой рукой он заправил прядь волос, выбившуюся из моей прически, которую уже не спасти. — Хотел тебе сказать еще утром, что ты прелестна, словно нетронутая скандинавская природа. Отстранившись, я стыдливо потупила взгляд. — Не говори так. Это не ты сейчас так думаешь, а магия, отуманившая твой разум. О да, когда что-то идет не так — это выбивает меня из привычной колеи. С такими масштабными бедствиями я не привыкла иметь дело. — Ребята, я вам потом все объясню. — и я в очередной раз за этот вечер убежала. Резко открыв дверь так, что она громко хлопнув ударилась о стену, заскочила в свою комнату. — Оливия, выйди на минуточку. — а в ответ мне отозвалась тишина. Повсюду было подозрительно темно, а ведь обычно фея всегда меня встречала у самого порога, закончив накрывать на стол. Ах, точно, Зевс ей сделал на сегодня поблажку, о которой она так долго грезила. В бессилии я влупила кулаком по стенке, тут же об этом пожалев, ведь до крови содрала кожу на костяшках. Рука тут же запульсировала, принявшись болеть. — Ар-р, больно. — прижалась губами к ране, выходя из комнаты. Что ж, остался вариант, который мне был не совсем по душе — придется искать самого мудрого, и по совместительству, одного из самых злобных богов академии — Тота.