Возвращение

Сбивчивый шаг, едва не переходящий в бег. Он отпустил его всего на несколько часов, и Виктор боялся, что его нагонят, поймают и... что будет дальше, юноша представлял себе очень смутно. Выдох... из рта вырвалось облачко белого дыма, тут же истаяв в свете фонаря. Взгляд стал осмысленным, и Виктор поднял глаза, невольно остановившись. Он бежал сюда с самого леса, подгоняемый страхом, и смог немного успокоиться только в размытом круге света, который давало слабое пламя. Юноша смежил веки и, тяжело дыша, уперся лбом о ледяной столб. "Примерзнешь!" — возникла в голове дурацкая мысль, которую мама, конечно, будь она сейчас здесь, не преминула бы озвучить. Виктор, несмотря на всю серьезность ситуации, не смог удержаться и тихонько рассмеялся, на секунду представив, что сказали бы родители, если бы узнали, как он провел эту ночь... "Виктор, не бери на руки эту собаку, она давно сдохла!" или "Виктор, не заговаривай первым с незнакомцем , это дурной тон." или, еще того хлеще, "Виктор, не позволяй себя..." Тут мамин голос осекся, и Виктор словно воочию представил, как уважаемая леди краснеет, затем бледнеет и впервые в жизни не находит слов. А Виктор до сих помнит пряно-сладковатый привкус. Запекшаяся кровь или все же леденцы? Юноша не может понять, и быстро проводит языком по многочисленным, но неглубоким ранкам на губах. "Почему ты бежишь, глупый?" Другой голос, на этот раз уже не мамин. Он не визгливый и требовательный, а низкий и приятный, от него не хочется прятаться под одеялом. И почему дети боятся чудовищ, когда родители — это те, кто действительно способен превратить жизнь ребенка в ад? Виктор отгоняет от себя еретические мысли. Родители должны быть рядом с детьми, дома. Место монстров — под кроватью, в шкафу или... Но ОН точно не станет прятаться, не так ли? Он может сливаться с тенями, скользить из одного угла в другой, оставаясь незамеченным. Но для Него это не предосторожность, а искусство, оттачиваемое годами. До тебя, мальчик. Мысль почему-то больно режет. Словно красный елочный шарик, изо всей силы сжатый в руке. Дома никого нет. Неужели родители даже не заметили его пропажи и уехали на прием? Или ищут его? Волнуются? Объявили в розыск? Тишина на улицах словно ответ на эти вопросы. Где можно почувствовать себя в безопасности? Виктор не верит в банальности, но чувствует себя виноватым и одиноким. Пусть хоть священник составит ему компанию до рассвета. До конца ночи Хэллоуина. Нечисть не посмеет проникнуть в священную обитель, а сам он может попробовать помолиться. Словно бы ему есть что замаливать. — Исповедуйте меня, Святой отец, ибо я грешен, — Виктор подходит к нескладной фигуре, склоняется перед ней на колени и закрывает глаза. И чувствуя запах леденцов и вкус крови из прокушенных губ, понимает, что только сейчас он — дома.