Тик-так.
Изо рта огромными клубами с кашлем вырывается серый дым, заполняя комнату и растворяясь в ней.Так-тик
Сигарета была жестоко вжата в - когда-то белое - блюдце. Огни за окном мельком горят, иногда потухая или загораясь заново. Ночь, а город ещё живет.Тик-так
— Чтоб тебе познать любовь вантуза и ершика, гребанный задрот,— выплевывая ругательства, прорычал Катсуки, стирая тыльной частью кисти слюни на губах. Сегодня Бакугоу задержался на очередном задании, поэтому приходилось в спешке переодеваться. Только вот спешку его жестоко оборвали. Оборвал. Деку. Неоднократно блондин сжимал в тиски зубы, издавая хриплый рык, понимая происходящее. Изуку опять курит, это он может ощутить всем своим нутром и глоткой. Нет ничего противнее, чем рожать эту жгучую, для гортани, субстанцию. Она щекочет глотку, задевая все слабые места своими острыми и невидимыми ножами. Заполняет легкие, заставляя задыхаться. После неё всегда идет сухой кашель, который как кошка раздирает и так замученное горло. Каждая мышца на теле вздрагивает, трясется под сильным напором непривычных ощущений. Нет, все-таки этот сученок поплатится за такой прилив энергии в тело Бакугоу Катсуки.Так-тик
Бакугоу уже давно сорвался на бег с ходьбы. Из носа, вместе с тяжелым воздухом, выходит этот раздражительный дым. Его мало, он по-прежнему щекочет нервы героя, но не заставляет давиться жгучими чувствами. Когда же Деку - безобидный кролик, с невинным взглядом и самой яркой улыбкой - начал курить? Да давно, Каччан до сих пор помнит первые ощущения, подаренные своим соулмейтом. Тогда он хорошо для себя отметил, что курение это шикарная пытка, когда твоя родная душа идиот. Первые ощущения были убийственны, в прямом смысле. Будущий герой чуть не задохнулся от тяжелого дыма, выходящего изо рта, ноздрей. Выходящего как пар из старого паровоза. Огромным облаком в глотке застревал вязкий дым, душа гадюкой. Только тогда Бакугоу и представить не мог, что слабак Деку оказался самым главным виновником расшатанного покоя дерзкого сорванца, любившего отыграться на нём (когда Деку зазнавался), показывая выскочке своё место. И эти порывы продолжались и продолжались, учащаясь по вечерам. Зато тогда он четко понял, что в будни, особенно когда учился взрывной, дым не проявлялся, давая о себе знать. Но вот всю правду пришлось узнать случайно. Это был третий год обучения в UA, блондин решил охладиться, выйдя на крышу здания. Настроение находилось на гране срыва, впервые, за долгое время, Катсуки был настолько взбешён. И даже не блядский Деку выбесил, а ебучий дым. Он принес первые парню проблемы, огромные проблемы. Связаны они были с учителями. Те обвинили взрывобаку в курении, застукав того в туалете на выпускании пахучего дыма. Вздумалось же этому гаду СЕЙЧАС покурить. Сигареты, конечно, в руках у блондина не было, но ведь легко можно было и спрятать её, выкинуть. Приятность во всем было то, что Айзава решил шумиху по этому поводу не поднимать, ведь двухчасовой лекции от Всемогущего хватило по зарез. Да и попался он на таком впервой. Вот если опять застукают легко не выкрутиться. Скрипя зубами, будущий Граунд Зеро ворвался на крышу, где застукал рядом с краем кудрявую головенку. Подойдя ближе, Катсуки даже глазам не поверил. Задрот сидел сжатой в зубах сигаретой, пытаясь зажечь противную зажигалку. Бакугоу был рад, что по-своему желанию быть не замеченным, открыл беззвучно дверь на крышу. Ведь он бы тогда такой картины не застал. А сам же Мидория, ничего не замечая, все так же мучился с зажигалкой. Тихо, пытаясь не издавать лишних звуков, Каччан подошел к Изуку довольно близко, протянув руку, на которую лишь через секунду обратил внимание кактусоцветный: — Помочь?— уголки губ блондина раздраженно подергивались в кривой, мирной улыбке, намекающей « DIE всему живому » Изуку даже и слова не успел сказать, как череда взрывов оглушила его. С этого момента Бакугоу узнал кто его «любовь всей жизни» и поганец её же.Тик-так.
Вот с щелчком про-герой закрывает дверь, легкими рывками скидывая обувь и кидая сумку рядом. Тяжелыми шагами он направляется на кухню. Где же ещё находиться этому ушлёпку. Бакугоу не ошибся. Изуку сидел на подоконнике, прислонившись к окну головой, и смотрел на город. Рядом с ним стояла бутылка. По-видимому, точно не водички. Еще недалеко была тарелка, полупустая. Тяжело вздохнув, Катсуки подошел ближе к возлюбленному. Тот наконец-то соизволил оторваться от окна и посмотреть на блондина. Теплые зеленые глаза заискрились неподдельной нежной радостью. Края губ содрогнулись в улыбке, а сам Деку захотел обнять Каччана, радостно крикнув: — С возвращением. Бакугоу устало дернул головой, скидывая с глаз челку. Он позволил крепким рукам стиснуть себя, после долгих отчаянных попыток протиснуться сквозь щелей между рук, убранных в карманы. Катсуки и не думал обнимать в ответ. От Изуку пахло алкоголем так сильно, что ударяло прямо в нос. — Я так по тебе скучал!— горячий воздух обжигал мускулистую грудь. Нос так и пытался зарыться в ней. Кудрявые волосы щекотали лицо Бакугоу, заставив того повернуть голову к окну. — А мне не довелось. Какого хрена ты нажрался, Деку?— в привычной, для Мидории, форме прорычал такой сладкий голос. Он немного срывался на крик, но всеми силами оставался тихим-тихим. Мидория недовольной проныл, трясь носом об грудь: — Каччан опять зол. Каччан так часто на меня зол! — Конечно я зол, ты, бесполезный кусок...— сорваться Бакугоу не дал палец на губах. Герой вернул в привычное положение голову. Изуку посмотрел в глаза Катсуки. В этих прекрасных изумрудах читалась грусть и боль. За много времени проведенное с Деку, Катсуки не видел еще никогда такого взгляда. Тусклая печаль заполняла радужки глаз. Сами глаза краснели, будто вот-вот эта несчастная булочка заплачет. Но нет, он не заплакал, он лишь сухо коснулся своими губами чужих. Так робко и неаккуратно, будто это был его первый поцелуй. — Не надо, Каччан, не злись на меня. Я не так уж много выпил... Ашидо уговорила выпить вместе со всеми. Было очень грустно, что тебя там не было, Каччан! Все хотели тебя видеть... я тоже...ик... Ребята были рады что смогли нас уговорить наконец-то встретиться...но ты не пришел. Это было плохо с твоей стороны, Ка-а-аччан — Да-да, знаю,— раздраженно фыркнув, сказал блондин, закрывая ладонью губы Изуку, запрещая дальше болтать. Трезвый Деку и так говорит очень много, а пьяный вообще бубнит без остановки. Это раздражает. Как и легкий привкус на губах, смешанный с горьким вкусом чего-то спиртного - в этом Бакугоу мало разбирался - и табака. Изуку хихикнул и резко повис на сильных руках бывшего друга детства, а теперь, по совместительству, парня. Его расслабленная макушка уткнулась в живот раздраженного. Глаза сонно слипались. На руках Катсуки так хорошо, тепло, уютно и безопасно. Все мысли улетают прочь и в таком ощущении хочется раствориться. Спокойным взглядом Бакугоу внимательно смотрел на Изуку. Раздражение спало, по-видимому, от сильной усталости. Но вот только герой отказывался нести нелегкую тушу на кровать, хотя выбора не было, да, Деку? — Хей, Деку... Не смей больше курить,— как же от своего голоса тошнило Каччана. Бакугоу не имел тяги к проявлениям нежности, а заботу вообще не умел ни проявлять, ни показывать, поэтому слова сейчас давались с трудом и хрипотцой. Головенка зашевелилась: Мидория уткнулся своим подбородком в блондина, придвинувшись поближе, чтобы не сорваться и не упасть, ноги еле волочились для такого движения. Глаза внимательно смотрели на героя. В них опять появилось дурацкое восхищение вперемешку с сильным чувством. Настолько сильным, что его даже любовью сложно назвать: — Я просто хотел попробовать... Прости, Каччан... Я больше не курю, правда. Попробовал и понял, что мне это больше не нравиться. Не тянет. Глаза медленно закрылись: этот балбес погрузился в сон. Катсуки тягостно вздохнул, поднимая тело. Хочешь не хочешь, придется нести. Взяв на руки ни черта нелегкое тело, Бакугоу про себя сругался, обещая припомнить это Изуку. Уходя, блондин кинул взгляд на блюдце, в котором валяется довольно целый окурок. Не соврал.