Не заставляйте Ким Тэхена ревновать

Альфред Шнитке — Похоронный Марш Тэхён искренне не понимает, как можно устроить Хэллоуин на кладбище. Прабабушка, ныне почившая мисс Ким, так и не вышедшая замуж к девяноста трем годам, всегда говорила: «Мой милый мальчик, кладбище — святое место. Мёртвых нужно уважать и тогда они всегда помогут». Скрипящий старушечий голос отдаётся в ушах, заставляя парня идти нормально, хотя хочется материться, пинать старые могильные плиты, которые крошатся на углах и мешают идти своим существованием, а ещё можно покричать на кого-то. Кладбище Гринвуд огромное, праздник с шумной толпой детишек в дурацких костюмах и взрослых, пьющих втихаря, вроде где-то на окраине, но настолько громко, что слышно даже в отдаленной части, где могилы девятнадцатого века, сплошь поросшие мхом. Кладбище, вообще-то, красивое. Некоторые захоронения превращены в произведения искусства со скульптурами, фонтанчиками, декоративными камнями. Склепы натыканы максимально нелогично, но у каждого свой, непередаваемый стиль — неоготика, барокко, классицизм, плевать на годы постройки и банальное соблюдение законов жанра. Тут рядом старинный мавзолей и современный колумбарий. Трава под ногами парня неприятно скользит, ветки деревьев складываются в пугающие силуэты, холод собачий, темно как хрен знает где и вообще атмосфера не очень. Из всех ритуалов прабабкиного гримуара Тэхён больше всего ненавидит те, что с кладбищем связаны. Ну просто потому что. В какой-то момент музыка уже не слышна, а изумрудный кулон на груди засветился, мол: «Пришли, мы пришли!». Парень любит представлять вещи говорящими. Может от недостатка общения, а может от подкрадывающегося безумия — фамильной черты всех женщин семьи Ким. Ну и Тэхёна, конечно, он же из двух близнецов получил дар. Зеленоватый свет камня выхватывает еле различимое «Зои Грейс Уотсон». Не так-то просто было найти захоронение с точно совпадающим именем, но Тэ может гордиться собой и совсем немного помощью мамы. Блондин вытаскивает из кармана широкого пальто заранее припасенные мешочек с лопаткой, кладет на слегка влажную землю и шепчет: — Clamant mundo mortuis, in ordine ad honorem et petere licentiam accipere terram a mortuis, — камушек на шее пару раз мигает и тухнет, холодок спускается по шее, и Тэ с чистой совестью загребает в плотный льняной мешочек могильную землю. Адски хочется спать и вообще, нехрен злить влюбленного. А Зои нехрен подкатывать к Чонгуку, потому что прабабка ведьма, канун Дня Всех Святых, никак не подавляемый собственник внутри кричит: «Моё!» и хнычет по ночам, ведь ни разу не его, на самом деле. Путь обратно до машины занимает больше времени, ибо без зова кулона Тэхён немного заблудился, но в итоге старенький форд нашелся там, где должен был. Блондин называет авто предателем, когда тот отказываться заводиться, но в итоге с огромным облегчением выезжает с северной стороны кладбища, где людей практически нет. Тэхён, наверное, не понимает, зачем делает это все. Вроде на женитьбу у ведьм запрет, но учитывая, что он гей — детей ждать не приходится. А значит ребёнок с даром будет у сестренки Давон, ну или род прервется и Тэ выдохнет спокойно, потому что каждое третье поколение переписывает семейный гримуар. Последней была прабабушка, а в этот раз очередь Тэхёна. Всего лишь около пятисот страниц. От руки. С картинками. А чтоб вы понимали, с кружка рисования в шестом классе тогда ещё мальчишку выгнали, сказав матери, что её сын способен только на каракули чернильной ручкой. Блондин заворачивает на свою улицу и, прикрыв на пару секунд глаза, выдыхает. Для ритуала нужно быть максимально спокойным и не думать про сучку Зои, кобеля Чонгука, подставу от генов и дальше по списку. Тэ покидает уютные объятия машины, закатывает глаза, когда от хлопка дверцей мигает лампа на крыльце. Опять мама оповещатель не настроила, а там же заклинаньице на пять минут. Дом семьи Ким — образец порядочности. Ни одной скрипучей половицы, чистота даже за шкафами, прелестные белые салфетки — бабушкина работа. Старушка живёт в Сиэтле, приезжая лишь на ежегодные родовые ритуалы. Тэхён снимает тяжёлые ботинки, которые немного звякают цепочками, вешает пальто на крючок и, захватив землю, спускается в подвал. Там мама сразу при переезде сделала шикарное место для ритуалов. Все по классике: пентаграмма, котлы, сушёные веточки растений, много свечей и спустившийся вслед за блондином кошак. Фамильяр у Тэ появился в прошлом году, когда он нашёл комочек шерсти у порога. Комочек превратился в Кристофера, кота столь красивого, сколь и вредного. Проще говоря — божественное создание с характером работника месяца в аду. Тэхён сверяется с гримуаром, добавляет в котелок фиалку и тяжело вздыхает. Ему как-то не по себе от своего поступка, пусть ритуал и не убьет девчонку. Ну походит месяц лысой, и что? Сама виновата. Земля отправляется в бурлящую жидкость и цветочный аромат сменяется гнилостной плесенью. Магия — это не всегда блестки и песенки. Наверху звонят в дверь и Крис, прекращая вылизывать лапу, мяукает. Значит, пришли к Тэхёну. Огонек под зельем на минимум, ему ещё час стабильно кипеть. Подняться по крепким ступенькам, выкрашенным в белый цвет, мягко пройти по первому этажу, стараясь не шаркать тапками с мордочками кроликов. Повернуть медную ручку на двери, аккуратно распахивая. А там неловко мнущийся на пороге парень без куртки, зато с шикарным фиолетовым букетом в руках. Тэ отшатывается, потому что лаванда — единственный цветок, на который у него аллергия. — Привет, впустишь меня?