Пиздейшен

Я уже собирался на награждение сборной России. Это так волнительно. Пока мой брат мылся, я уже оделся, побрызгался парфюмом и был готов, но Лёха же любит поспать. — Лёш, давай бырей, — на что я услышал молчание — ты чё, уснул там, я уже оделся. — Знаешь как сложно мыться, когда у тебя всё болит? — Господи, он такой нытик. — Понимаю, я тоже вчера играл, но, блять, я уже помылся, оделся, причесался, а ты стоишь под душем уже 10 минут и ничего не делаешь, — он меня так иногда раздрожает. — давай быстрей. — Не кричи на старшего… — Опять блять, ты старше меня на 10 минут, — не дал договорить ему я. — выходи пиздострадалец, а то зайду и помою тебя сам. — Помой. — я уже понял, что сейчас на лице у него ухмылка, умеет он меня доводить. — Выходи давай, а то мы сейчас опоздаем.

***

Мы уже приехали и стояли на улице, разговаривали, а пресса нас фотографировала. Я почувствовал, что сзади меня кто-то стоит. Я повернул голову и увидел Федю, отвернулся обратно и начал улыбаться для прессы. — Привет, Антош. — ну и зачем он ко мне подошёл, чего он хочет услышать от меня? — Ага. — тут меня с Лёхой позвал Головин, фух. — Привет, — быстро подбежал я к нему и поприветствовал. — как дела? — Привет, нормально, классно вчера играли, я смотрел игру. — Саша был весь на эмоциях и улыбка до ушей присутствовала на лице. — Спасибо. — хором сказали мы с братом. — Как тебе в Монако. — глаза стали больше и заблестели, а улыбка поднялась выше ушей. — Там так круто, всегда мечтал играть в Европе, и о да я туда попал, вы наверное видели мою фотку, аааа это классно. — тут появляется Смолов. — Можно я у вас Тоху заберу. — Забирай хоть навсегда. — спасибо Лёш. Мы ушли в какое-то место, где никто нас не увидит, мне страшно, а вдруг он меня изнасилует. — Да не бойся, не изнасилую. — Чего ты хочешь от меня? — Тош, я хочу поговорить с тобой. — О чём… — не успел я договорить, как почувствовал обнимания Феди. — Я люблю тебя, — пиздейшен. — Вау, ну и люби дальше, а теперь отвали, — я хотел скинут его руки с меня, но он оказался сильней меня. — Прости меня, — он посмотрел на меня снизу вверх своими щенячьими глазками. — пожалуйста. Я молчал и смотрел в его глаза, они блестели, как будто он сейчас заплачет, и правда, заплакал. Я поднял его подбородок и большим пальцем убрал слезинку, после чего коснулся своими губами его. Федя поддался вперёд и углубил наш поцелуй. — Ты больше меня не бросишь? — спросил я его после поцелуя. — Никогда. — и снова поцелуй, такой сладкий и слюнявый поцелуй.