Чанёль — известный в своих кругах рэпер. Не слишком известный, чтобы устраивать мировые туры, но достаточно популярный для того, чтобы ездить по Корее и странам азии, выступать в различных клубах и собирать приличную толпу. Ему нравилось это — его творчество, оно было его всем: его отдушиной, его воздухом, его жизнью. Не столько музыка, которую он создавал, а сколько те мысли, которые он мог вложить в неё. Ему нравилось, когда людям нравилось то, что делает он, нравилось, когда его понимали, когда могли подпевать или, когда прося совместное фото, фанат вдруг начинал благодарить его за творчество и говорить, как много его песни для него значат, как они помогли этому, конкретному, человеку. Это было лучшей наградой.
У Чанёля был Чунмён. Обычный… хотя нет, вовсе не обычный парень, особенный, самый особенный, лично для него. Чунмён, который своей улыбкой освещал его день, который любил готовить по утрам какао, который учился на журналиста с отличием, у которого были потрясающие задатки отличного писателя. Пак любил читать его заметки и зарисовки, когда он не дома, когда спит в очередной гостинице, любил разговаривать с ним часами по скайпу, любил проводить трансляции в инстаграме, исполняя любимые песни, точно зная, что его Чунмён смотрит, потому что всегда после, Пак получал сообщение от старшего с тем, какая песня понравилась ему больше всего.
И вроде бы всё прекрасно, даже идеально, но… но разве так бывает? Нет, совершенно нет, так не бывает, в каких-нибудь фильмах или книгах — да, но не в жизни. В жизни всё куда сложнее и запутаннее. Жизнь не бывает идеальной.
Пак любил Кима, очень любил, безумно, но… то было одиннадцатое июля, перед отъездом Чанёля в Аньян, они поссорились, поссорились сильно, хотя, казалось бы, повод? Чанёль сейчас его и не вспомнит, слишком много всего накопившегося за длительное время, что нашло выход в одном вечере. Чанёль до сих пор корит себя за это: он ударил Кима, и видит бог, он не хотел, он не специально, но Пак Чанёль — это сплошные эмоции, и в тот день они нашли неправильный выход.
А после очередные концерты в другом городе, ночные клубы, тусовки, Чунмён всегда говорил быть ему осторожнее с другими исполнителями, кто знает, какие скелеты в своих шкафах они прячут. Пак и был, наверное.
Кажется, тогда он сильно напился после вполне удачного концерта, но напился не потому, что получил драйв и живые эмоции своих фанатов, нет, хотя он и любил всё это. Чанёль напился потому, что ему было безумно плохо и тоскливо, пусто в душе, и пустоту эту не заполнить чужими овациями. Всего неделя прошла, как они с Чунмёном не общались, но этого было достаточно для того, чтобы начать изводить себя. Чанёлю хотелось забыться, перестать думать и отпустить себя. Он и отпустил.
Того парня звали Бэкхён. Милый, харизматичный, остёр на язык. Он тоже исполнитель, только пел. У Бэкхёна красивый голос. Чанёлю было хорошо. Очень.
— Чанёль, — Бён натягивает на себя футболку, стоя к нему спиной. — Давай… забудем? Ничего такого, просто секс, да?
— Да, — Пак садится в кровати, выдыхая тяжело. — У меня, вообще-то, парень есть.
— У меня тоже. — Бэкхён усмехается себе под нос и оставляет на всякий случай ему свой номер телефон, говоря, что они могли бы общаться, но не в таких условиях. Пак согласен.
***
Чанёль рассказал, как приехал в Сеул, сразу рассказал всё, даже если они поссорились и прошло почти две недели, он не мог держать в себе это, это было бы не честно, это его изводило, и… Чунмён простил. Слишком легко и просто, говоря что-то о том, что все ошибаются, и, хоть это и больно, он готов оставить всё как есть, лишь бы они были вместе.
Это было странно, но… у Чанёля словно тогда камень с души упал. Ему не нужен ни Бэкхён, ни кто-то ещё, потому что он любит этого человека всем своим сердцем. Пусть всё немного сложно, но он правда любит.
И всё, вроде бы, вернулось на круги своя: череда концертов Пака, учёба Чунмёна, пока… пока Чанёль не стал кое-что замечать, сначала он и не придавал этому внимания, потому что Сехун их общий друг, очень хороший друг, которого Пак обожал, честно. Вот только сначала Чунмён сказал, что не сможет поговорить вечером, потому что идёт гулять с О, потом всё чаще и чаще Пак стал видеть в инстаграм-ленте обоих совместные фото, их счастливые лица, и, по началу Чанёль просто считал себя параноиком, что, да разве может он ревновать своего парня к своему лучшему другу?
Оказалось может, когда увидел прямой эфир от Сехуна, где эти двое лежали… в одной кровати?
Тогда-то Пак и задумался.
***
— Скажи, — Пак сидит на диване в гостиной, напротив, в кресле, Чунмён. Это напряжение между ними было ощутимо сразу, как Чанёль вернулся. — Ты и Сехун, вы… ты потому тогда меня так легко простил? — и только теперь он понимает, что… а как давно это вообще продолжается? — Это… вы же уже и тогда, я прав?
Чунмён отводит взгляд, но молчит.
— Неужели так сложно ответить? — Пак бы и хотел злиться, но он чувствует себя слишком разбито, подавлено, ему обидно. Он разочарован. Разочарован в своей слепоте и своих надеждах. — Чунмён…
— Да… нет, то есть, — старший чертыхается, запинаясь. — Скорее я нравлюсь Сехуну, но…
— Но? — Чанёль ненавидел вытягивать информацию клешнями.
— С начала июня. — Ким смотрит прямо в глаза, а у Пака сердце разбивается. Он раньше думал, что это глупая метафора, но кажется правда его сердце только что разлетелось на тысячи мелких осколков, впиваясь больно в лёгкие. Так больно ему ещё никогда не было.
— Ясно, — голос звучит тихо, грудную клетку болью сдавливает, он проводит по лицу ладонями. — Спасибо, что не стал отрицать.
— Чан… — но Пак и договорить старшему не даёт, он встаёт с дивана и достаёт из заднего кармана джинсов маленькую флэшку, кладя перед старшим на журнальный столик.
— Пока я был в отъезде, написал. Тебе. Может послушаешь. — Чанёль как-то неловко трёт переносицу и усмехается, — Ладно, я тогда пойду, наверное.
И Чанёль уходит, больше ему тут делать нечего.
