Признательное обращение

— Я опоздал? — от Доукинса за версту несёт тоской, виной и любовью.        Стейси мягко улыбается, поправляет огненно-рыжие локоны и нежно произносит:        — Нет. Конечно нет, Томми. Проходи, — она приглашающе хлопает рукой по скамейке, тёплой от прогревшего её за день солнца.        Томми неуверенно входит внутрь беседки, на миг неосознанно раздувает ноздри, по-звериному втягивая в себя посторонние запахи. Напрягает сильные мышцы. В тёмных глазах на одну малюсенькую долю секунды брезжит бледный золотистый свет. Стейси мысленно удивляется — и как она раньше не замечала?..        — Ну же, Томми, чего замер? — подгоняет она.        Доукинс вздрагивает, возвращается в реальность. Виновато поводит плечом и садится рядом, тут же вопросительно обвивая руками тонкие девичьи плечи.        Стейси улыбается и прижимается к тёплому — даже очень — телу, слыша где-то над ухом быстрое и нервное биение чужого сердца.        Всё вокруг погружается в рассеянную ночную тишину.        — Так… ну… И зачем ты меня звала? — осторожно интересуется Томми.        — Я что, не могу позвать своего парня на свидание? — Стейси хитро щурится. Её голубые глаза отражают выбившийся из-за ночных облаков лунный свет.        Томми теряется, явно не знает, как реагировать на подобный поворот. Обычно это он намечает их встречи — намечает, чтобы потом позорно сбежать, оставив Стейси терзаться вопросом: «Что не так на этот раз?». Но сегодня всё будет иначе. И Стейси намекает на это, самолично пригласив Доукинса на свидание.        — Можешь, конечно, — наконец бормочет Томми. В его тёмных блестящих глазах проступают жёлтые искры. — Просто… неожиданно…        «Не то слово», — думает девушка. Пока Томми мнётся, не зная, как разорвать неловкое повисшее молчание, она подаётся вперёд и накрывает его сухие губы своими, пухлыми и влажными.        Стейси буквально вдавливает Доукинса в высокую спинку скамейки, прорывается в чужой рот и целует всё глубже. Быстро пришедший в себя Томми обхватывает её руками и перехватывает инициативу.        Они целуются страстно и отчаянно, будто делают это последний раз в жизни. Стейси просовывает руку в расстёгнутую толстовку Томми, гладит его горячую грудь. Томми начинает дышать поверхностно — он явно возбуждён. Стейси улыбается сквозь поцелуй. Сейчас всё решится.        Внезапно безволосая грудь Доукинса покрывается мелкими мурашками — Стейси не видит, но чувствует их, так как до сих пор поглаживает парня. Томми, вздрагивает, дёргается и разрывает поцелуй.        — Боже, Стейс, мне нужно идти, — отчаянно произносит он, и девушка чувствует в его голосе незнакомые рычащие нотки.        Но вместо того, чтобы отпустить Доукинса и позволить ему уйти — снова, — Стейси крепче прижимается к дрожащему телу и вдавливает парня в скамейку.        — Ну уж нет, Томми, — в глазах Стейси светится отчаянная решимость. — Ты больше не сбежишь. Никогда.        — Стейси! — вскрикивает Томми, в глазах которого теперь пляшет ужас.        Девушка качает головой и снова приникает к нему с поцелуем. Доукинс пытается отвернуться, сбежать, но Стейси надоело — она давно уже всё поняла, не дура вовсе. Встреча с оборотнем в «Сытом цыплёнке», постоянные отлучки Томми, его нежелание идти куда-то в ночи полнолуния… Даже слепой бы мог понять, что Доукинс как-то связан с появившимся недавно Плезентвильским оборотнем.        Клыки Томми удлиняются. Стейси чувствует это кончиком своего языка. Оторвавшись ото рта парня, она отстраняет голову и пристально смотрит на него, подмечая всё: светящиеся безумным огнём жёлтые глаза, раскрасневшиеся щёки, пот, бисером собравшийся на висках, и выглядывающие из-за верхней губы кончики клыков. Томми очень сильно напряжён — он явно сдерживает себя из последних сил. Стейси невольно восхищается его выдержкой.        — Я всё знаю, Томми, — тихо произносит она. — Обращайся.        Кажется, волк Доукинса только и ждал этого приказания. Томми глухо вскрикивает и судорожно дёргается. Стейси видит, как проступает сквозь кожу тёмная шерсть. Как удлиняются и заостряются уши, обрастают коротким коричневым мехом. Как руки трансформируются в мохнатые лапы с длинными тёмными когтями, матово блестящими в свете полной луны.        Томми дышит поверхностно и тревожно, словно раненый зверь. Впрочем, похоже, так оно и есть — Стейси неплохо знает биологию и понимает, что подобные превращения, очевидно, весьма болезненны. Она протягивает руку и стирает пот с мохнатых щёк.        — Так вот ты какой, Плезентвильский монстр, — негромко и мягко произносит она.        Томми переводит на девушку взгляд провинившейся собаки. В исполнении оборотня это должно выглядеть жутко, но почему-то выходит очень мило. Стейси широко улыбается.        — Я не сержусь, Томми, — замечает она. — Всё понимаю. Сказать об этом было весьма сложно.        Доукинс вздыхает, но выглядит более уверенно. В его глазах зажигается что-то, похожее на надежду, и он осторожно прижимает девушку к себе. Стейси чувствует когти на своей спине, но ничуть не боится — она понимает, что Томми не желает ей зла. Хотел бы — давно уже вцепился в горло.        — Прости меня, я виноват, — сипло начинает сеанс самобичевания Томми. — Если бы я знал…        Стейси качает головой и прикладывает к губам оборотня палец, вынуждая его замолчать.        — Главное, что теперь между нами нет тайны, — она устраивается поудобнее на сильных бёдрах Томми и видит в его глазах неиссякаемый запас облегчения. — Давай проведём эту ночь вместе. И ты больше не убежишь.        — Давай, — с готовностью соглашается Доукинс, в глазах которого, помимо облегчения, появляется целый букет положительных эмоций.        Стейси кивает и тянется на поцелуем, ничуть не страшась угрожающих волчьих клыков. Томми нежно прижимает её к себе.        Полная луна равнодушно наблюдает за ними с небес.