we will meet there where there is no darkness (but this is impossible)

В Гравити Фолз темнеет поздно, но резко и неожиданно. Вот ты идешь по лесной тропинке, небо еще светлое, чистое, и вдалеке брезжит алый закат. А вот ты вышел на поляну к Хижине Тайн, поднял взгляд, а небо полностью черное, нет, иссиня-черное, и появляются первые звезды. Но в Измерении Снов не так. В Измерении Снов небо всегда серое, как-будто бесцветное, и заволочено темными тучами. Они находятся настолько низко, что создается ощущение, будто они давят на тебя, заставляя оседать на такую же бесцветную траву, усыпанную такими же бесцветными листьями. *** Диппер бежал, что есть мочи. Ему некогда было рассматривать небо, хотя и так понятно, что оно такое же, как всегда. Острые ветки били по лицу, а корни деревьев как назло попадались под ноги. Его дыхание сбилось, легкие горели огнем, но он не останавливался ни на секунду, ведь знал, что любая заминка сейчас может стоить ему жизни. Пайнс не оглядывался назад, он знал, что его преследователь все еще гонится за ним. Это было понятно по смеху гоготу, что, казалось, раздавался со всех сторон. Его истеричные нотки, присущие только сумасшедшим, расходились электрическим током по вискам и проникали к мозгу. Этот смех едва перекрывали собственные стук сердца и надрывные, судорожные вдохи. Воздуха катастрофически не хватало, а ног Диппер уже не чувствовал, собственно, как и кровоточащие раны на лице и руках от ударов ветками. Глаза застилали то ли слезы, то ли пот, то ли кровь — Пайнс не мог сказать точно. В каштановых кудрях запутались листья, а толстовка, впрочем, как и джинсы, в некоторых местах были порваны. «Сосновое Деревце, ты еще не устал? Советую отдохнуть и поберечь силы, ведь тебя ждет так много интересного впереди!» «Будь ты проклят, Билл Сайфер», — пронеслось в голове Диппера, на что ему ответили все тем же заливистым хохотом. «Ох, Сосенка, ты так и не понял. Демоны и так прокляты». Голос Сайфера был наигранно сладким, противно-приторным, что тянуло блевать. Что Диппер бы с удовольствием сделал, ведь от ужаса и продолжительного бега его желудок нещадно крутило. Он не знал, как долго он бежал. Не знал, в какой части Леса он находился (если это вообще возможно определить). Пайнс, собрав оставшиеся силы по кусочкам, ускорился. К его удивлению, голос Сайфера стал отдаляться, и это послужило толчком для Диппера. Но, — Господи, почему именно сейчас! — парень зацепился ногой за особо крупный выпирающий из-под земли корень и кубарем покатился по земле. Когда он, наконец, остановился, то издал полустон-полукрик, ощущая как во все ранки засыпалась земля. Диппер быстро отполз за ближайшие булыжники и осмотрел себя. Все что он смог заметить: стесаные в кровь ладони и щека и вывернутый в неестественное положение палец на левой руке. Нога, которой он зацепился, нещадно болела. Мальчик побледнел. Он ощупал лодыжку, и ему пришлось закусить запястье, чтобы не выдать себя криком боли, прострелившей его ногу до бедра. Вряд ли он сможет далеко убежать, будучи почти одноногим, но выбора у него не было. Он судорожно вспоминал все заклинания, прописанные в дневниках, силясь отыскать в памяти нужное для выхода из Измерения Снов. Но его мысли будто блокировали. Нетрудно догадаться, почему. Биллу Сайферу, этому гребаному демону, было необходимо, чтобы Диппер оставался на его территории. Попытка мальчика бежать заведомо была обречена на провал, но это был единственный, хоть и малюсенький, шанс на спасение. Диппер аккуратно выглянул через левое плечо из-за булыжников, будучи готовым в любой момент оттолкнуться правой рукой и бежать. Сайфера нигде не наблюдалось. Но… Блять. Прямо над ухом Пайнса раздался смешок. Парня прошиб холодный пот. Он боялся повернуться. Диппер пытался незаметно замахнуться здоровой рукой, но его попытку быстро предупредила узкая и крупная ладонь, закутанная в перчатку, которая накрыла его собственную, нежно поглаживая большим пальцем запястье. Он обречен. — Ну что же ты, Сосновое Деревце, посмотри на меня, — в этом сладком голосе проскальзывали те самые нотки ярости, которые заставляли внутренности Диппера стынуть от ужаса. Своей попыткой сбежать он разбудил в Билле того могущественного Демона, вселяющего страх в жителей этого и иного мира уже миллионы лет. — Я неясно выразился, Сосна? — вся напускная забота в голосе вмиг исчезла, уступая место раздражению и холоду. Диппер медленно повернул к Сайферу заплаканное, измазанное в крови и грязи лицо, а после и все тело. Его губы неразборчиво шептали то ли мольбы, то ли молитвы. — Ты так жалок, Диппер Пайнс. В начале нашего знакомства ты был храбрее, рвался в бой. А сейчас? Сейчас ты весь дрожишь от ужаса, — Билл с торжествующей улыбкой и присущим ему высокомерием стер с щеки Пайнса кровь и поцеловал ссадину, широко лизнув. — Ничего не можешь без своего дневника, да? Ах, как же приятна на вкус твоя кровь, я чувствую в ней нотки отчаяния и страха смерти! — Я тебя ненавижу, — тихо, но вполне четко прошипел Диппер, закрыв глаза. — И я тебя люблю, Деревце. Последнее, что запомнил Диппер, перед тем, как отключиться — быстрый поцелуй в губы, смешанный со вкусом крови и, почему-то, миндаля…