лифт

Лифт - полезный показатель фантазии человека, что не раз выручал в трудную минуту, час, миг. Например, «несравнимая» ни с чем тяжесть чемоданов, сумок или пакетов, травма ноги, сила возраста. Кто в помощь? Более чем удобный заменитель извилистых лестниц, ведущих так же вверх? Верно, лифт! Как ни странно, минусы полезной машины так же не трудно отыскать, отталкиваясь от принципа, что не все в этом мире совершенно. Становится тоскливо, потому что люди все еще не придумали, как справиться с нижеперечисленной парочкой задач, пусть наука и продвигается так же быстро, для усовершенствования нашей жизни. Возьмем, к примеру, такой кадр, когда поздно вечером за вами увязался двухметровый незнакомый вам мужчина в черном, и с каждой вашей попыткой прибавить шаг, со спины слышаться те же действия, в шансе нагнать вас. Серийный маньяк, так его назовем, не отстает, заворачивает вслед за вами в темный переулок, где перегорели фонари, где давно не ступала нога адекватного человека, откуда, собственно, и идет путь к вашему дому. Ваш пеший шаг постепенно срывается на бег. Ноги словно ватные, не дают без проблем бежать, каждый раз перекашиваются, твердо не ступают на землю, от чего появляется тягостное ощущение несправедливости. Спотыкаясь и скользя, вы перебираете ноги так быстро, как только можете. Вы резко врезаетесь в подъездную увесистую дверь и судорожно распахиваете ее. Забегая в душный подъезд, вы сразу же мчитесь к лифту. Заворачивая за угол, в сторону подъемной машины, до вас доходит яркий звук удара железной двери о косяк. Ваше частое дыхание, неприятно обжигающее легкие, сбивается на хрип. Подбегая к дверям лифта, ищите спасательную кнопку, бегаете глазами по стене, после, чуть не расколов клоп, жмете, впивая до предела. Исход очевиден… Шаги позади. Кабинка медленно, но верно спускается к вам вниз с девятого этажа. Лестница в помощь. Ну что же, удачи… Вот еще один пример: неисправность… Можно придумать вагон и одну тележку причин, по которой вы спешите куда-либо попасть. Давайте просто представим, что вы опаздываете на судьбоносную встречу, но по несчастью, вы застреваете в четырех, обклеенных старыми объявлениями, стенах. Тесно, жарко, неудобно, а напротив вас весит зеркало, на котором отраженно ваше недовольное, покрасневшее от ярости и несправедливости лицо. Помощь приедет лишь через час. Не смертельно конечно, но и этот случай так же является проблемой. Даже для тех, кто не застрял в лифте, а до нужного этажа попасть все же нужно, особенно, когда вы одинокая пожилая старушка с большими сумками. К чему это мы? Я просто хотел поговорить о лифтах, на этом можно и закончить… но! Какое несчастье! Некий Иида Тенья, начинающий, но уже довольно грамотный инженер предложил новую идею, связанную с лифтом! Представьте себе, лифт, работающий на разговорной тяге! Чего еще не придумало человечество, для усложнения нашей жизни?! Снова мы ушли от темы. Кто подсказал тебе эту милую идею, черствый Тенья? Какое ваше дело? Не действовали ли вы всю жизнь по принципу практичности и установленных правил? Верно, Тенья, кто заставил тебя показать смущающее предложение? Все ли ты учел? А если в лифт попадет немой человек? Что же ты предпримешь? -Мое предложение вовсе не глупое, я все продумал, - твердо отчеканил Иида и взглянул в открытую желтую папку, быстро изучая недавно напечатанные записи по поводу нового проекта. Он промолчит, что идею ему предложила Очако Урарака, старая подруга мужчины. *** Спустя несколько месяцев по Японии разлетелась новость о новой разработке инженеров, когда впервые установили сложный механизм в одном из непримечательных, но довольно богатых постройках. Дальше необычные подъемные машины стали распространяться по всей стране, в качестве забавы в офисных зданиях. В основном в многоэтажных домах. Такой неожиданный шажок достаточно удивил общество. Некоторые были не в восторге от такой новости. Другие посчитали это обычной пробой, «Наиграются и перестанут». Третьи пожали плечами. Было интересно всем, бесспорно. *** -Имя, еще раз. -Мидория Изуку. -Приступайте к работе со следующей недели. Юноша промолчал, коротко кивнув и мысленно поблагодарив женщину, удалился из кабинета. *** Профессия страхового агента не так уж и плоха. Так решил Мидория. Мидория… Мидория… Да… Запомнился лишь тем, что закончил университет с отличием. Изуку – хороший мальчик, соблюдающий все указанные правила ради светлого и беззаботного будущего. Мечтает жить счастливо и обзавестись всем тем, что нужно для осуществления цели. Хорошая работа, крепкая семья, добродушные дети, радующие успехами в школе, верная жена и уют, встречающий тебя каждые вечер. Все это нужно молодому парню. Именно, скучная и непримечательная жизнь – идеальная жизнь для Мидории. *** -Кто это? -Мидория Изуку. -Новенький? – разглядывая документы для приема на работу, решил уточнить светловолосый парень, не нуждаясь в ответе. -Ты знаешь его? -Мы учились вместе, - спустя несколько секунд ответил начальник страхового агентства, Катсуки Бакуго. *** Бакуго… Такого знают многие. Он однозначно выделился больше, чем Мидория Изуку. Скорее своим сложным и необычным характером. Умом он вовсе не уступает Изуку, но добился большего. У Бакуго уже есть верная беременная жена, собственный частный дом и большая собака. До того, как устроится на работу, он успел облететь всю Японию, побывать в разных странах. Катсуки не любопытный, он богатый и усталый. Мог и может позволить себе это. *** Какие же отношения сохранились, после старшей школы между Мидорией и Бакуго? Бывшие одноклассники, которые были знакомы все детство по случайным обстоятельствам, а именно потому, что их дома стояли по соседству, а мамы были хорошими подругами. Остальные двенадцать лет они проучились плечом к плечу, были друзьями детства и не отрицали этого. Что же между ними произошло? Кого они из себя представляют? Изуку – хороший парень, с добродушным характером, вечно идущий к цели не задумываясь ни на миг. Катсуки – до безобразия… глупый парень. -Катсуки, ты силен! – после очередного поступка, доказывающее превосходство Катсуки, сказал вдруг местный мальчишка. Однажды, отец Бакуго смотрел иностранный фильм, диалог из которого в подсознание одиннадцатилетнего Катсуки машинально отложился, заставляя часто задумываться о нем. Что имел в виду парень из того фильма, Катсуки понял не сразу, но разум своевольно использовал ее для себя, не особо нуждаясь в объяснениях. -В чем сила? – неожиданно сам задал вопрос Катсуки. -Сила в силе! – воодушевленно ответил мальчишка. Между ними повисло молчание, к которому можно было добавить прилагательное легкое. -Сила в правде, болван…- резко подал голос Катсуки, нагло опровергая ответ товарища, - я слаб… - неуверенно закончил Бакуго и, спрыгнув на землю с высокого турника, удалился прочь. Сейчас Катсуки считает, что сила все же в силе. А правда и есть сила, так же является духовной и физической силой, не веря в моральную силу. Того парня Катсуки так и не встретил в своей жизни. Но этот диалог так и крутится у него в голове, как и вечный вопрос. Мальчишка, с которым беседовал Катсуки, был слишком глуп или глядел шире, чем сам Бакуго? Ты на многое способен, Катсуки. Почему ты так жестоко поступал с Изуку, что он тебе плохого сделал? Он в тебя… не верил? Отвечая за то, что однажды забыл, кто есть кто, Изуку все не мог уяснить… кто есть кто. Но он научился верить в себя и в правду окружающих его людей. А Катсуки перестал доверять себе. Унижая Мидорию, он думал, что парень слаб.… Почему он слаб? Потому что не отвечает. Почему не отвечает? Потому что слаб. Так решил для себя Катсуки, когда за углом школы или в первой попавшейся каморке имел Изуку. Так называемое единение не было обоюдным, но и односторонним его назвать нельзя. Деку – прозвище, что закрепилось за Изуку еще в детстве, что означало не «бессильный», а «бесполезный». Почему же он бесполезен? Потому что слаб. На этом размышления Катсуки подходят к концу, и он продолжает силой вбивать Деку, кто есть кто. Деку этого так и не понял. *** Как ни странно, лифт, работающий на разговорной тяге, установили и в здании, где работает Катсуки. Последний не был в восторге от такого стечения обстоятельств, но все, что ему оставалось делать, так это ворчливо бубнить о том, что это бесполезная вещь, и никак к работе сотрудников она не повлияет. «Это всего лишь эксперимент, - убеждал себя Катсуки, - бесплодный эксперимент». Зайдя в здание, и уже протягивая руку к кнопке для вызова лифта, на его плечо ложится большая ладонь и так же быстро пропадет, будто кипятком ошпаренная. Повернувшись в сторону обладателя руки, Катсуки застыл в недоумении, но сильно удивлен не был. Перед ним стоял Изуку, неловко улыбаясь, он сжимал и разжимал правую ладонь. Он почти не изменился со времен старшей школы, разве что вытянулся и чуточку возмужал, волосы все те же непослушные темно-зеленые вихры, но уже короче. На нем был одет серый костюм и оранжевый галстук, завязанный по-своему своеобразно, если быть точнее, то не по правилам. Для себя же Изуку отметил, что Катсуки так же стал выше, плечи шире, волосы остались во взрывном беспорядке, только затылок был сбрит по короткую стрижку, на носу красовались очки с черной оправой, черные брюки, того же цвета пиджак поверх жилетки и красный галстук. Взгляд стал более хмурый и уставший, под глазами еле заметные мешки, точно по центру на нижней губе находился проходящий вертикально шрам. Мидория протяжно промычал, после чего первый подал голос: -Здравствуй, Каччан. Катсуки не ответил, продолжил молча изучать Изуку. Зеленоглазый парень нашел в этом действии нечто странное, поэтому незамедлительно потянулся к серебряной кнопке, как его опередил блондин и сделал это за него. -Этаж, – кратко поинтересовался Бакуго, будучи в пустом лифте. Давно забытый глубокий голос, отдающий хрипотцой, заставил Мидорию затормозить, приказывая не обращать внимания на сказанное. -Какой этаж? – тихо прокашлявшись, повторил Катсуки немного требовательнее, что заставило Мидорию дернуться. -Девятнадцатый, - ответил чуть запнувшись парень, вся ситуация ему совсем не доставляла. Блондин зажал клоп с выше сказанным числом, после проделал тоже самое с кнопкой под номером «23». Дверцы закрылись, и парни остались один на один в замкнутом пространстве. Лифт не шелохнулся. Но и мужчины стояли, не издавая ни звука. Ребята, от вас всего на всего требуется начать разговор, обменятся парой фраз, разузнать об успехах друг друга, достигнутых целях. Что же вам мешает? Катсуки ничего не мешает, он не стыдился прошлого, ему не жаль Мидорию, он все еще считает, что он был прав, считает, что это пройденный этап, его не должны волновать такие мелочи. Изуку мешало все. Его смущала такая обстановка, смущало, что они с бывшим насильником остались одни в четырех стенах, мешали вдруг вспыхнувшие воспоминания и чувства, влюбленность в этого жестокого и черствого человека, мешала ситуация, в которой ему невольно придется начать разговор. -Как… Как твои дела, Каччан? Катсуки снова решил промолчать, но уже обдумывая вопрос, при этом еще больше хмурясь. Это всего лишь Деку. С ним заморачиваться смысла нет, поэтому, не теряя своего времени, он ответил: -Беременная жена, завал на работе, убытки, надзор требует текстуального исключения договорной ответственности, с недавних пор в моем агентстве работает Изуку Мидория, который держать ложку толком не умеет… Попробуй, вычисли, как у меня дела. Лифт тронулся. То, что для Катсуки Изуку до сих пор ходячая проблема, возмутило зеленоглазого парня. Но все же Мидория не нашел лучшего варианта, как продолжить разговор о себе. -А у меня все хорошо… Правда живу один… На миниатюрном экране над панелью из серебряных кнопок вырисовывалась цифра 2, оповещая пассажиров об их месте нахождения. Катсуки это совсем не волновало, в любой другой день он бы сказал, что ему наплевать и жизнь Деку его не интересует, но сейчас такой случай, когда ему стоит дружелюбно обговорить с Деку хоть что-нибудь. -Каччан… - подал первым голос Изуку -Чего тебе? -Мы давно не виделись, у нас есть куча тем для разговора, почему бы-не поговорить так, как полагается бывшим одноклассникам? – вдруг выпалил Мидория. Он не это хотел сказать, но именно эти слова крутились у него в голове. Третий этаж. -Деку… - равнодушно протянул Катсуки, - мне не чего с тобой обсуждать. Просто расскажи, что ты ел на завтрак, а я совру, что питаешься ты, как нищеброд, и на этом дело с концом. Разойдемся, как в море корабли, и будем встречаться только возле кулера, будто незнакомы, хорошо? Терпение Мидории раскололось так же моментально, как хрустальная ваза с цветами. Возмущению Изуку не было предела, оно же сжигало последние частички разума. -Каччан, почему ты так говоришь?! Это уже слишком! – четвертый этаж - Мы ведь были друзьями, почему ты не можешь разговаривать со мной, как с человеком, а не как с бесчувственной псиной, которую можно пустить на все четыре стороны! Веди себя серьезней и улыбнись, наконец, мы, как ни как, ни разу не встречались! – пятый этаж - Надоела эта твоя грубость, такое чувство, что по-другому не умеешь! Будь повежливее, потому что… - парень запнулся, в его голове роилось тысяча мыслей и ни одной причины, собираясь в отдельный липкий ком, мешающий ясно оценивать ситуацию, - Ах… Потому что… Повисло секундное молчание. На экране отражалась цифра шесть. Катсуки немного ошеломленно косился на Мидорию. Изуку стыдливо опустил голову и теперь болезненно щурил глаза, смотря в пол. Не изменяя врожденному перфекционизму, Катсуки был не намерен стоять и ждать, пока Изуку придет в себя, а лифт благополучно остановится, поэтому принял решение поставить нахального Деку на место. -Черт возьми, Деку, ты меня серьезно уже раздражаешь. Почему ты так любишь все усложнять? Ты серьезно бесишь своим упорством и талантом где-нибудь да высунуться и выставить свою никому ненужную точку зрения, - седьмой этаж. -Хватит, Каччан… - громко перебил его Изуку. Компания Катсуки ему уже казалась отвратительной. Он был близок к тому, что Бакуго изменился, но все рухнуло здесь и сейчас, лишая возможности трезво мыслить. – Твой… Твой характер… Он так… Так ужасен… Я тебя ненавижу и одновременно… Ты меня удивляешь… - восьмой этаж – Сколько бы я не пытался с тобой наладить отношения, ты все время шел против меня. Меня это очень огорчало, потому что в тот момент я всегда выступал инициатором, но тебе этого было вовсе не нужно. Каждый раз, когда ты запирал нас в раздевалке или кладовке… Я думал… - девятый этаж, - Думал, что хоть на этот раз ты будешь… менее грубым, но… -Сколько, Деку? – сбивающий с толку тон Катсуки приказал Деку остановится. -Что? – непонимающе уставился на него Мидория, подняв брови, для вида. Десятый этаж. -Сколько раз тебе повторять, Мидория, - Катсуки взялся за свой галстук и глубоко выдохнув начал развязывать его. Стало заметно, Изуку был потрясен выходкой Бакуго, инстинктивно вжался в стену и затаил дыхание. -К-каччан… -Не перебивай, - раздраженно рыкнул светловолосый, бросив недовольный взгляд на испуганного парня. – Ты слишком много себе позволяешь, Деку, - галстук остался висеть на шеи, как грубые пальцы мужчины начали расстёгивать пуговицы черного пиджака. – Я не посмотрю на то, что у меня есть жена, не посмотрю на то, что мы в общественном месте, мне наплевать на то, что ты против, - одиннадцатый этаж. -Каччан, - вызывающе процедил Изуку, но остался стоять на месте, хмуро наблюдая за действиями Бакуго, - ты переступаешь черту. Что ты делаешь? -Свое дело, Деку, поэтому сдайся и умри…- пиджак полетел вниз, вместе с верой Изуку в шанс на благоразумие Бакуго. Двенадцатый этаж. «Он сошел с ума, он сошел с ума - кричало подсознание Мидории, но даже язык не поворачивался, чтобы слово вымолвить». -Столько лет прошло, а ты так ничему и не научился, - светловолосый быстро справился с жилетом, поэтому и тот спокойно соскользнул с крепких рук Бакуго. – Что же ты делал, все эти 5 лет, а, Деку? Мои старания были бесполезны?! Жизненный урок прошел даром?! – тринадцатый этаж. -Каччан, я-я не понимаю, о чем ты говоришь… - несмело выговорил Изуку, следя за тем, как Бакуго расстегивает уже третью пуговицу белоснежной рубашки. Катсуки резко остановился и взглянул на Мидорию. Оглядев его с ног до головы, он сорвался с места и с молниеносной скоростью тут же оказался возле Мидории. Бакуго вцепился обеими руками в ворот светло-голубой рубашки и сквозь зубы повторил ранее сказанную фразу, смотря мужчине в глаза: -Сдайся и умри, - и немедля судорожно начал стягивать галстук. -Ах! – вскрикнул Изуку, сначала схватив за предплечья Катсуки и потянув от себя, но осознав ошибку, он собрал все мужество в себе и оттолкнул Бакуго, ударом в грудь, в противоположную стену. Лифт остановился, предупреждая, что следовало бы продолжить разговор, иначе пассажиры могут опоздать, но сейчас их не особо волновало это. Столкновение не оказалось болезненным, но это достаточно удивило светловолосого, поэтому, быстрым движением подправив очки, которые сползли чуть вниз, сам того не осознавая, встал на месте, наблюдя за Мидорией, взгляд которого бегал с одного угла кабинки на другой, надеясь отыскать что-нибудь, что сможет остановить его бывшего одноклассника. Это выглядело забавно и одновременно раздражающе. -Деку. Лифт снова продолжил путь наверх. Четырнадцатый этаж. Изуку все же поднял глаза, в которых читалась многозначительная паника, на Катсуки. -Отдайся мне. «Твой тон сводит с ума, Каччан. Ты совсем не изменился за пять лет...» -Здесь… Здесь есть камеры? – стыдливо опустив голову, прохрипел Мидория. Лицо пылало, а ноги подкашивались. Желудок сжался от испуга и смущения. -Думаешь, я бы вытворял такое, будь здесь камеры, придурок? – усмехнулся Катсуки, обнажая зубы, мысленно радуясь своей победе. -Тогда… - просипел Изуку полушепотом, его голос сделался еле писклявым, поэтому тот совершал перепады с визгливого на хриплый шепот , - Каччан… Будь не таким грубым… Пожалуйста… Катсуки промолчал. Взглянув на экран, на котором вырисовывалась цифра 15, он повернулся к Изуку. -Не. Единого. Слова, – вторил его голос, что эхом отражался в подсознании зеленоглазого. Тот в свою очередь неуверенно кивнул. Катсуки одним резким шагом приблизился к Мидории так, что между ними осталось несколько сантиметров. Бакуго быстро развязал галстук, и тот приземлился у ног Изуку. Прижав зеленоглазого к стенке, он принялся расстегивать пуговицы, невзначай касаясь горячими пальцами смуглой кожи. Та покрывалась мурашками, а все тело Мидории напрягалось. Воздуха в легких становилось все меньше, душно было на столько, что казалось, что ты не в лифте, а точно попал в зенит, под палящим солнцем. Рубашка повисла на плечах Изуку, обнажая грудь и торс. Бакуго поставил колено между ног зеленоглазого, так, что то упиралось в пах. Одну руку Катсуки пристроил на заде Мидории и сжал ее, от чего последний протяжно вздохнул. Другую руку Бакуго положил на грудь и болезненно ухватился за сосок, затем прильнул к нему языком, редко покусывая и сминая губами. Изуку застонал, откинув назад голову и сжав волосы Катсуки цвета недозревшей пшеницы. -Каччан, - горячо проговорил Изуку через стон, когда Бакуго расстегнул ремень и проник ладонью под штаны, яростнее массируя его зад. Катсуки сильнее сжал ягодицу. -Я сказал: ни слова, Деку, - прошептал Бакуго в самое ухо, опаляя его своим дыхание. Катсуки прошелся влажным языком вдоль длиной шеи Мидории, проводя мокрый след. Затем стал покусывать тонкую кожу, оставляя засосы, от чего Изуку застонал громче, а дыхание его участилось. Разум затуманился, неосознанно зеленоглазый сильнее прижимался к Катсуки, чувствуя всем телом его тепло и дрожь, подставлялся под разгорячённый язык, чувствуя, как пах наливается кровью, а узел ниже живота сильнее затягивается, что желудок сжимается. Обвив свои руки вокруг шеи Бакуго, он почувствовал, как тот ухватил его за талию и не желал отпускать. Покончив с ласками, Катсуки отпрянул от Изуку и резко развернул спиной к себе. Будучи не готовым к таким неожиданным действиям, Мидория врезался в стенку кабинки лифта, не больно ударившись об нее лбом, потому, что успел подставить перед собой руки. Но и эта боль моментально забылась в новой волне удовольствия, когда Бакуго спустил его брюки и провел теплыми большими ладонями по внутренним сторонам бедер. Катсуки пугал Изуку. Пугал до дрожи в коленях. До мурашек по всему телу. До помутнения в глазах. Мидория получал желаемую нежность, Бакуго щедро дарил ему ее, но Изуку чувствовал, что это отталкивает его. Возбуждает и отталкивает. Стало противно и неуютно, но удовольствие распространялось по телу как яд. Мидория ни как не мог с эти совладать. Он хочет Катсуки, он желает выпить его, как бокал сухого вина. И это чувство было сильнее. Намного сильнее. Как бы он не хотел покончить с этим, продолжал утопать в его объятиях, крепче прижимаясь спиной. Бакуго сильнее тиснил Изуку к себе, упираясь широкой грудью в его спину. Запустив пальцы руки в рот Мидории, уже там играл с ним, хватаясь за язык и массируя его, проводив по внутренней стороне щек, небу, под языком. Мидория не отступал: обрабатывал пальцы слюной, облизывая и смачно причмокивая. В последний раз, проведя пальцем поверх борцовок вдоль ложбинки между ягодиц, задерживая и сильнее прижимая палец в месте теплой дырочки, Катсуки этой же рукой спускает трусы Изуку. -Ах-хах, Каччан! – все же вырывается громкий стон из уст Мидории, не выдерживая таких душащих прикосновений. Катсуки впился в зад Изуку пальцами, ощутимо сжимая его, показывая свое негодование за непослушание. На это Мидория протяжно застонал, то ли от возбуждения, то ли от боли. Два пальца Бакуго уже вошли в Изуку и медленно начали двигать вперед, от чего последний вскрикнул и невольно подался ближе к стене, только бы не ощущать некомфортное чувство. -Тише, - вдруг раздался шепот Катсуки над самым его ухом, - расслабься, - и стал растягивать, раздвигая стенки и продолжая оставлять засосы и еле заметные укусы на шее Изуку. К двум пальцам прибавился третий, продолжая готовить Мидорию. Изуку ощутил, как вместо пальцев сзади упиралось нечто твердое. От этого осознания он томно вздохнул и невольно поддался назад, навстречу Катсуки. Тот в свою очередь уже убрал пальцы и рваными движениями начал справляться с ремнем. Недолго думая, он проник внутрь. Изуку дернулся и болезненно завыл, глаза накрыла пелена из слез, поэтому постарался скорее привыкнуть к забытым ощущениям наполненности. Но время тянулось медленно, внутри все разрывало из-за чего по лицу пошли дорожки слез. Катсуки внимательно следил за реакцией Мидории на проникновение, потому что был уверен, что тот за эти пять лет либо спал с левыми людьми, либо постыдно мастурбировать, наглухо запираясь в комнате. -Вытри слезы. Раздражает, - прорычал Бакуго. Он ненавидит, когда перед ним рыдают, он считает это мерзким и противным, низким поступком слабых. Изуку неуверенно кивнул и быстрым движение стер соленые дорожки с щек. -Приготовься, я буду двигаться, - предупредил Катсуки и сделал первый толчок, от чего Мидория сильнее сжался и закусил губу. -Ну же, Деку, расслабься, наконец, - гладя торс Изуку, процедил спокойно Бакуго. -Не… не могу… - хнычет Изуку и всхлипывает, сжимая и разжимая ладони. -Блять, Мидория, - Катсуки схватил Деку за волосы и потянул в свою сторону, впиваясь во влажные губы своими сухими. Светловолосый скривился, точно испытывая отвращение от одной только мысли о поцелуе с Деку, но это было так наигранно… Во рту Мидории игриво самовольничал дерзкий и горячий язык Катсуки, облизывая и пошло причмокивая. Разве он бы был так настроен раз ему настолько противно? Но от неожиданного толчка Изуку замер на месте, содрогаясь всем телом. Катсуки продолжал целовать его, принимая инициативу на себя, двигался медленно, но верно. -Блять…. Бакуго… - тяжело дыша прохрипел Изуку, облизывая мягкие губы и расплываясь в довольной ухмылке, когда светловолосый передвинул свою тушь на два сантиметра от него, недовольно вытирая рот тыльной стороной ладони. На экране над панелью вырисовывалась цифра семнадцать. Катсуки продолжил медленно двигаться, в то время как Изуку глухо стонал, прикрывая рот ладонью, чтобы на этаже его слышно не было, после чего стал наращивать скорость. Сам Катсуки получал уйму удовольствия, запрокидывал голову назад и двигал бедрами вперед, улавливая новые громкие стоны со стороны Мидории и довольно ухмыляясь. Катсуки гладит живот Изуку, поднимается плавно выше, улавливает сосок и не больно давит. Проходит вдоль шеи, падает в ямочку между ключиц и продолжает по кадыку. Припадает языком к шее, кусает и снова облизывает, оставляет засосы и прикусывая мягкую мочку уха. Бакуго совсем сбился, сколько они уже здесь? И почему никто не вызывает лифт? Почему их все еще не застукали и не услышали громких стонов Деку? Сейчас эти вопросы отрывками посещали голову Катсуки и не особо его волновали, потому что сейчас он желает насладиться Изуку, желает испить, испробовать, терзать и пытать, мучить ласками и доставлять удовольствие. -Чтоб ты сдох, Деку, - гортанно рычит Катсуки и кончает внутрь, после хватает Изуку за член и резкими движениями надрачивает ему. Мидория кончает с громким вскриком и обмякает в руках Бакуго. И оба забылись. Они так стояли и не двигались на протяжении бесконечности, впадая в глубокое забвение, прижимаясь друг другу в слепой надежде на тепло и близость. Не осознавая содеянного, упиваясь настоящим. Бокал сухого вина пуст. Деку безжалостно опустошил его, не на миг не задумываясь над последствиями, но… сейчас он ни о чем не жалеет. Он не любит Катсуки. А Катсуки не любит Изуку. И нечего было терять, но и теперь они поняли, что не приобрели большего. Разве на миг, всего лишь миг дал возможность почувствовать друг друга, ощутить незаменимое ничем тепло, которое только они в состоянии подарить друг другу. Они постараются забыть об этом, принять так называемую ошибку, прорыв эмоций. Переиграть всю жизнь, не замечать друг друга и встречаться только возле кулера, наслаждаясь мимолетными взглядами. -Одевайся, - бросает Катсуки и отлипает от Мидории, не торопясь, застегивая пуговицы недавно помятой рубашки. У Изуку дрожат ноги, руки и пальцы, что те заплетаются и все движения получаются рваными и неуклюжими. Они одевались в напряженном молчание, только шелест одежды сбивал всю тишину. Мидория затаил дыхание, практически не дышал, старался издавать минимум звука, неумело держался желаемого. Катсуки стоял к нему спиной, застегивая пуговицы черного жилета, после отряхивая от пыли. Во взгляде, который Изуку не в состоянии прочитать, застыло спокойствие и некий отблеск ярости, но это не удивительно, потому что она навсегда затаилась там, преследуя всю жизнь. В душе его бушевало смятение и чувство ложности происходящего, иначе очередной сон за ночь, который, как и любой другой навсегда забудется. Покончив с одеждой они и не думали продолжать разговор, разве неподвижно стояли, облокотившись о стену и смотрели в никуда. Парням осталось всего два этажа до расставания, но чувство ответственности глушило затаившееся некое ощущение, что, ни одному, ни другому не хотелось прощаться, растянуть время на столько, насколько возможно, побыть рядом, наплевав на гордость и смущение. Им не быть вместе. Но пока есть возможность, то можно насладиться его присутствием. -Я не люблю тебя, - выдает Изуку, опустив голову, пряча глаза под челкой. Лифт тронулся. Мидория хочет доказать скорее себе, не ему. -Я тоже тебя не люблю, - незамедлительно последовал ответ Катсуки. Кто больше всего хочет в это верить? Лифт снова остановился. Снова повисло молчание. -Сегодня на завтрак я ел рис и рыбу на гриле, - говорит Изуку. -Питаешься как нищеброд, отвратительно, - твердит Бакуго. Восемнадцатый этаж. Катсуки поднял взгляд алых глаз на Изуку. Последний посмотрел в ответ. -Трудно, - начинает Катсуки, - не любить. -Трудно, - согласно кивает Изуку, - быть не любимым. На синем экране отразилась цифра девятнадцать. Лифт противно запищал, дверцы отворились. Мидория остановился у прохода и, повернувшись, выдал: -До встречи у кулера? Невольно уголки губ Катсуки поползли вверх. Но Бакуго не ответил. А Изуку и не нужно было. Улыбки Катсуки ему достаточно. Мидория не любит слова. И без них тоскливо.