***
Время шло, а проблема Стэна Марша никуда не желала деваться. Поэтому, называя вещи своими именами, Кайл откровенно заебался. Заебался не спать по ночам, переживая, на какую пьянку друга может занести в этот раз; заебался тащить его на себе, собирая все ямы, кочки и ступеньки; заебался выслушивать смятые, ничего не значащие признания. Вся его жизнь медленно, но верно превращалась в один сплошной заёб. Каждый вечер он ждал, что ночью придёт Стэн. Тот действительно приходил с регулярностью человека, у которого алкоголизм. Ночью Кайл, выслушивая признания, помогал ему прийти в себя, а утром откармливал таблетками и выговорами, которые Стэн лишь делал вид, что слушал. Всё чаще Кайлу думалось, что их совместное время было похоже на зажёванную плёнку. Стэну же так не казалось. Либо он, как всегда, притворялся. — Блять… чувак… ты не представляешь, как я тогда нажрался. — Стэна качало, поэтому он, то ли по привычке, то ли инстинктивно, прижался к медленно ведущему его Кайлу. — Представляю. Попробуй вспомнить, к кому ты потом пришёл блевать. — Кенни тогда стащил у себя с работы дорогущий коньяк, — проигнорировав недовольство в голосе друга, продолжил увлекательное повествование Стэн, — мы выжрали его в две рожи, прикинь? — Это омерзительно, бро. — Кайл поморщился, выражая своё неодобрение. — Пора ли мне советоваться с Баттерсом? — Не пора! — весело отрапортовал Стэн. — Кенни ему в таком виде не показывается. — Почему же? — А чёрт его знает. Стыдно, наверное, да и расстраивать не хочет. Это же Кенни, — Стэн неопределённо обвёл рукой близстоящее дерево, будто сочетание слов, образующее «это же Кенни», действительно могло объяснить истинные мотивы МакКормика по отношению к восприимчивому Баттерсу. Хотя Стэн, говоря про «расстраивать», скорее всего был более чем прав. — А тебе, значит, передо мной не стыдно? — Кайл усмехнулся. — Мне? Нет. Ты же не мой парень. В эту минуту Кайлу стало так обидно, как не было, наверное, никогда в жизни. Стэн пьян. С абсолютно невинной улыбкой он говорил жестокие вещи, справедливость которых Кайл острым умом понимал, но сердце, живое и колотящееся, не желало принимать истину в той инстанции, в которой требовалось, а потому Кайл отвернулся и закусил губу. Проклятье. Его личное проклятье в виде безответной любви к лучшему другу. — Блять, Стэн, рано или поздно я сдам тебя в диспансер. Тебе нужна помощь, ты пьяница. Послышался приглушённый смех, в котором, — Кайлу не показалось, — отметились глухие нотки подступающего отчаяния и скрытой паники. — Ты никогда не сделаешь такого с лучшим другом, который тебя любит. Никогда. Кайл опустил голову и зло пнул попавшуюся ему под ноги помятую баночку Пепси. — Ошибаешься.***
Кайлу, если смотреть с практической стороны вопроса, нравились вечеринки. Но вечеринки, которые устраивала их компания. Вечеринки, на которых Стэн и Кенни не накидывались, как последний раз в жизни; на которых Баттерс мог задержаться подольше, и на которых даже Картман покеру на деньги предпочитал скромные настолки. После нехитрых манипуляций с воспоминаниями, Кайл с грустью отметил, что подобные встречи стремительно уходят в прошлое, а их место занимают тесные жаркие тусовки. На них алкоголь льётся рекой, незнакомые лица то и дело мелькают в поле зрения, а в соседней комнате можно случайно обнаружить оргию из шести человек. Кайл, как ни пытался, так и не смог проникнуться атмосферой данных мероприятий, проводимых по тупейшим поводам любимыми одноклассниками. Например, сегодняшнюю вечеринку организовал Клайд, по крайней мере, это следовало из места действия, которое заключалось в его доме. Кайл опрокинул в себя остатки подозрительной красной жидкости из пластмассового стаканчика и расфокусированно огляделся. Стэн, усевшись на подлокотник кресла, дружелюбно болтал с Пипом, с которым в обычное время не то что разговаривать, здороваться периодически забывал. Тряхнув головой, Кайл схватил очередной стакан и улыбнулся своим мыслям: кажется, сегодня он отыграется, а Стэн наконец-то поймёт, каково это, тащить на себе пьяное бессмысленное тело. К сожалению, воплотить задумку в жизнь у Кайла не получилось. Словно почувствовав потенциального конкурента в лице лучшего друга, Стэн начал заливать всё имеющееся в доме пойло в таком количестве, словно огородить остальных гостей от пьяного угара стало его героической миссией, посланной небесами. Так или иначе, уже через час он оказался абсолютно невменяем и едва стоял на ногах. Кайл, потерявшись в красной выпивке и оглушающей музыке, обнаружил их в одной из комнат на втором этаже. А занимались они со Стэном тем, что выгоняли с единственной имеющейся кровати такого же накидавшегося Кенни. — Да идите вы, — Кенни икнул, — в пизду. Я первый пришёл. — У меня-то есть, в какую пизду пойти, а тебе только на хуй остаётся, — Стэн, имея в виду свои неопределённые отношения с Венди, безрезультатно попытался столкнуть друга, который по весовым параметрам казался не семнадцатилетним парнем, а огромным мешком с землёй. — Лучше хуй, чем твоя пизда! Стэн засопел и несильно ударил Кенни туда, куда попал, а попал он в просвет между двумя затуманенными глазами. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась их то ли шуточная, то ли нет потасовка, если бы в комнату не ввалился крайне недовольный и абсолютно трезвый Баттерс. Кайл даже не помнил, был ли он на вечеринке с самого начала. — Лео! — тут же позабыв о противнике, Кенни подорвался с кровати, по пути снеся прикроватную лампу. — Лучик мой! Смысл существования и причина неповторимого секса в жизни! Баттерс вздохнул и… улыбнулся? Кайл удивлённо приподнял бровь. Обычно не так люди реагируют, видя перед собой пьяных в стельку дорогих людей. Этот Баттерс всегда был со странностями, но не с такими же. — Как дела, Кен? — мило спросил он, облокачиваясь плечом на дверной косяк. — Когда ты рядом… — Кенни уже было начал распинаться, как неописуемо меняется его жизнь с присутствием в ней Стотча, когда тот плавно кивнул, одним коротким действием давая понять, что всё знает наперёд. — А как дела у твоего обещания? Я смотрю, не очень, да? — О-обещания? Кайл заинтересованно подался вперёд. Если вы когда-нибудь видели, как в один день зима сменяет осень и засыпает землю холодным снегом, то сейчас Кенни поменялся схожим образом. Быстро и до неузнаваемости. Глаза забегали, плечи поникли, красивые слова застряли в горле. Опустив голову и завозив ногой по полу в лучших традициях тупых детских мультиков, в которых таким образом показывают максимально виноватого персонажа, Кенни громко сглотнул. — Мы идём домой, — спокойно сказал Баттерс, готовясь покинуть комнату. — А твои психи? — Чтобы забрать тебя, мне пришлось удрать. Думаю, они в ярости, так что ночевать будем у тебя. Быстро согласившись, Кенни, который, казалось, даже протрезвел от чувства вины, прощально кивнул и почти ровно вышел следом за Баттерсом. Кайл переглянулся с таким же опешившим Стэном. Ни один из них не мог в полной мере осознать, свидетелем каких метаморфоз только что стал. — Нихера себе, — многозначительно изрёк Стэн, — что это вообще было? — Вот так и обещай не пить, — отлепившись от стены, Кайл, пошатываясь, забрался на кровать, пододвигая друга. Стэн вырубился почти мгновенно, а Кайл всё возился, переосмысливая увиденное и думая, что если бы Стэн дал их отношениям хоть какой-нибудь шанс, он бы тоже мог влиять уже на своего парня и брать с него такого рода обещания.***
— Ка-а-айл, мы ведь друзья? Отложив телефон, в который он бессмысленно залипал, Кайл поднял голову и подозрительно посмотрел в умоляющие глаза МакКормика. — Денег не займу, у самого на исходе, — буркнул Кайл, демонстративно утыкаясь обратно в телефон. Кенни скрестил руки, продолжая нависать над его партой тёмной тенью. — Не нужны мне твои деньги. Домашку сделал? Дай списать. — По какому? — По всем, — уверенно кивнул Кенни. Повторно отложив телефон, Кайл прищурился. — Обалдел, МакКормик? Вы же с Баттерсом всегда вместе делаете? Точнее он делает, а ты сдираешь. Что в этот раз? Поругались? Кенни помотал головой и кивком указал на их с Баттерсом совместную парту. Вцепившись пальцами в светлые волосы, Стотч пялился в учебник одичавшим взглядом. Его глаза бегали от задания к заданию, а плечи еле заметно потряхивались. Сейчас он напоминал Твика в лучшие детские годы. — Чего это он? — удивлённо спросил Кайл и почти мгновенно поднял на Кенни догадливый взгляд. — Бедный Баттерс. Совсем довёл его своими тусовками, да? Скрестив руки на груди и приняв позу человека, оскорблённого по всем фронтам, сначала Кенни обиженно цокнул, а потом, воспользовавшись заминкой Кайла, вырвал у него из-под локтя толстую рабочую тетрадь. — Нас не было на прошлом уроке, если ты не забыл, так что новую тему мы не поняли. Я не хочу, чтобы Лео досталось из-за плохой оценки. Потеряв точку опоры, Кайл чуть не рухнул лицом вниз, но, словив ехидный взгляд зашедшего в класс Картмана, удержал равновесие и «приветливо» оскалился в ответ. Недовольно сверкнув на собравшегося было удалиться Кенни, Кайл демонстративно закатил глаза, в полной мере выражая своё отношение к таким вот пропускам без уважительной причины. Кенни это отчего-то зацепило: — Когда-нибудь и ты дорвёшься, вот тогда я посмотрю. Не думаю, конечно, что у твоего парня будут ёбнутые родичи, контролирующие каждый его шаг и не дающие отдохнуть лишнюю минуту. Мистер и миссис Марш мне даже нравятся, так что вы точно поладите. Завидую. — Чувак? Ты чего? Кайл даже не понял, каким образом наступил на его больную мозоль. — Ничего, — слишком резко бросил МакКормик, прежде чем удалиться восвояси. Кайл озадаченно подпёр голову и посмотрел на пустующее рядом с собой место. Кое-кому сейчас точно не повезло мучиться от очередного похмелья. Открыв внушительный диалог с Маршем, Кайл, недолго раздумывая, принялся пальцами отбивать ритм на экране. Под конец урока и гору проигнорированных бумажек от Картмана, которому опять не сиделось спокойно, Кайл всё-таки дождался ответ. Лучший (худший) в мире чел: Конечно, приходи. И захвати чего-нибудь пожрать. Мне пиздецки плохо Кайл негромко хмыкнул себе под нос. Ну ещё бы ему было не «пиздецки плохо», столько-то бухать. Ещё и родители пару дней назад свалили на годовщину свадьбы в соседний город; Шелли живет с парнем и планирует переезд. Готовить некому. Кайл вздохнул и подпёр подбородок рукой. Было некому, но придёт влюблённый дурачок Кайл и наготовит объекту своего обожания целый шведский стол. — Твою мать, чувак, как ты до сих пор не заебался со мной возиться… — Если честно, заебался. Очень и очень давно. Стэн хрипло засмеялся и зарылся лицом в подушку. Его смех медленно перерос в обречённый стон. Кайл поёжился. — Чува-а-ак… Когда я заработаю свой первый миллион, то первым делом вложу его в памятник тому, кто его действительно заслуживает. Тебе! Кайл Брофловски! Очередное шуточное обещание только что отправилось в кучу к таким же шуточным обещаниям. Кайл хмыкнул. Куча уже большая и высокая, но заплесневеть всё никак не может: постоянно прибавляется. Обещания летят и валятся туда, как рябина, выплеванная из бамбуковой дудочки. Люди вечно что-то обещают и не выполняют, но у Стэна это давно вошло в привычку. Понимание, что он никогда не увидит памятник себя в исполнении лучшего друга, отчего-то сделало Кайлу больно настолько, словно он выиграл в конкурсе, к которому усердно готовился несколько месяцев, а в итоге сертификат на вручение приза унесло ветром прямо под ноги Эрику Картману. Едва ли в этом мире существует что-то более обидное и несправедливое. Стэн спит, а Кайл лежит рядом и беззастенчиво пялится на расслабленное умиротворённое лицо. Он давно озаботился ужином и даже покормил Марша с ложечки, попеременно шутя, что так, если Стэн сопьётся окончательно и не сможет за собой ухаживать, будет всегда. Стэну же, судя по тёмной тени, опустившейся на его лицо, вмиг стало не смешно. Сейчас он, обняв небольшую подушку с дивана, блаженно пускал слюни и точно не парился ни из-за каких шуток. Протянув руку, Кайл осторожно убрал с глаз тёмные пряди. Как-то Картман выдал, что Стэн в депрессии. Кайл, как всегда, не обратил на слова жирного расиста никакого внимания, если бы Кенни, замявшись рядом, согласно не поддакнул. «Какой же ты тупой» — с каким-то подобием сочувствия вздохнул тогда Картман, подбросил в руке ключи от новенькой тачки и продефилировал в сторону класса. «Чувак, задумайся. Никто не бухает в таком количестве без причины» — посоветовал Кенни, закинув лямку рюкзака на плечо. Никто не бухает, никто не колется и никто не прыгает с крыш без причины. Такая простая истина, таящая в себе слишком много вещей. Кайл поправил одеяло, съехавшее с чужого плеча, и осторожно вышел из комнаты, прикрывая дверь. Дома его не ждут, но и здесь в его услугах больше не нуждаются. Механически пригладив пышные волосы, он спустился вниз, вышел на крыльцо и долго вглядывался в тусклую мигающую лампочку во дворе, пытаясь отыскать в ней ответы на все проказы судьбы.***
Если бы сейчас Кайла спросили, какого чёрта он сидит в стриптиз-баре и по-тихому глушит протащенный им же алкоголь, ответ бы получился неясным и мало похожим на правду. Притаившись в уголке, где музыка не разрывала барабанные перепонки, а полуголым танцовщицам не приходилось себя напрягать для ещё одного приватного выступления, Кайл сунул в бутылку пива трубочку из-под сока и медленно потягивал кисловатое пойло с лицом настолько несчастным, что бармен, спаливший его с пронесённым алкоголем, лишь покачал головой и вернулся к протиранию бокалов. Кайл благодарно оскалился в его сторону и бросил унылый взгляд на переполненный бутылками рюкзак. Интересно, чего ещё помимо пива исхитрился раздобыть для него Кенни? Невольно вспомнился странный взгляд Баттерса с приподнятыми бровями. Не осуждающий, но и не одобряющий. Не грустный, но и не радостный. Красноречивый и выразительный. Он открыл было рот, желая что-то сказать, но неожиданно задумался и остановился. Кайл так и не узнал, что осталось за плотно сжатыми губами. Почти через час окружающая обстановка смазалась окончательно и бесповоротно. Улёгшись на стол, Кайл сканировал телефон с подсвеченным экраном тоскливым безжизненным взглядом. Рискнуть? Так или иначе, это не припереться домой, напившись непонятно чего. Вздохнув, Кайл поймал новый подбадривающий взгляд бармена. По крайней мере, хоть кто-то в него верит и желает удачи… Открыв список контактов, Кайл врубил громкую связь и наклонился к динамику. — Кайл? — хриплым ото сна голосом, почти через две минуты ожидания, ответил Стэн. — Забери меня. — Кайл, твою же мать, — расстроенно покачал головой Марш, — нажираться — моя работа. А твоя — меня спасать. — Хороша работёнка, — пробормотал Кайл, нащупывая руками толстовку Стэна и закрывая ей своё лицо с покрасневшими щеками. — Тебе повезло, что родичи до сих пор не вернулись. — Тебе повезло, что ты меня забрал, — передразнил его Кайл, — а иначе бы нашей дружбе пришёл конец. Закрыв глаза, Стэн упал на кровать и подложил руки под голову. Устроившись у Кайла под боком, он, пораскинув мозгами и что-то для себя решив, тяжело задышал и завозился. Кайл поёрзал, ища более удобное положение. В толстовке на лицо было душно и жарко, но убирать её не хотелось принципиально: плотная ткань отражала Стэна. Она словно впитала в себя тепло, прикосновения, жар его тела. Если бы Кайлу сказали, что завтра состоятся его похороны, он бы немедленно потребовал закопать себя именно в проклятой толстовке на голое тело. Перестав обращать внимание на полупустую бутылку минералки, неудобно упирающуюся в бок твёрдой крышечкой, он приглушённо засмеялся от странных мыслей на пьяную голову. — Чел, ты чего? — Думаю, — философски отозвался Кайл, прекрасно понимая, что завтра не вспомнит и пяти процентов от того, к чему пришёл в минуты счастливого угара. — Или шутки сам себе в голове рассказываешь? — иронично фыркнул Стэн, потирая ушибленный локоть: вытащить Кайла из бара и довести до дома оказалось непростой задачей. Кайл опять рассмеялся. — Чел? — Стэн всё-таки решился. — Почему ты нажрался? Прямо в середине недели? Кайл лениво приоткрыл один глаз, но этого хватило, чтобы смерить лучшего друга, замершего в ожидании ответа, уничтожающим взглядом. Стэн поёжился, как от сильного мороза, но отказываться от вопроса не стал, чувствуя, что встаёт на непротоптанную ранее почву. — Захотел и нажрался в середине недели. Можно подумать, тебе можно, а мне нет. — Я имею в виду… — Стэн запнулся. — Проклятье, чувак, у меня есть причина! — Ты не уникален. — Зажмурившись, Кайл вернул толстовку на лицо, прячась в ней ото всех. — Кенни говорил, что никто не бухает без причины. — Тогда по какой причине бухает сам Кенни? — хмыкнул Стэн, ухватываясь за край толстовки и пытаясь отобрать её у друга. Кайл повёл головой, недовольно ухватываясь за предмет гардероба покрепче и явно не желая расставаться с ним. — Меня больше интересует, по какой причине бухаешь ты. Слова кнутом ударили по сердцу, рассекая его на две неровные половины. Замерев с распахнутыми глазами, Стэн откатился от друга, словно тот превратился лишь в часть интерьера, и уставился в потолок ничего не значащим взглядом. Почувствовав, что одну сторону больше ничего не греет, Кайл открыл лицо и удивлённо повернулся. — Ты после пьянки помнишь что-нибудь на утро? — спросил Стэн. Вдруг Кайлу, который вообще-то не привык и не любил врать, подумалось, что сейчас самое время сделать это во имя их со Стэном общего блага. — Ничего не помню. Чувак, я в дрова. Кайл решил не уточнять, что относительно оклемался ещё тогда, когда они только оказались дома, а углы и стены собирал лишь из упрямства и желания мести. — Вот и замечательно, потому что причина, по которой я спиваюсь, — ты. Настороженно замерев, первым делом Кайл подумал, что уши его обманывают, но когда Стэн повернулся, смотря болезненно и отчаянно, понял, что нет. Всё-таки не ослышался. — Стэн? — Ты, наверное, думаешь, что я не помню, как признаюсь тебе в любви, но правда в том, что всё я прекрасно помню и понимаю. Мало того, я делаю это специально. Мне нравится говорить, как я люблю тебя, ведь сказать это на нормальную голову и когда захочу, я никогда не смогу. Поднявшись на ноги, Стэн померил ошарашенного Кайла взглядом раненого зверя. — Я подсыпал тебе в лекарство снотворное. Спи, Кайл. Дверь за ним бесшумно закрылась.***
Утро встретило Кайла непривычно просторной кроватью, головной болью и чувством полной обречённости. Обнаружив на тумбочке таблетки и стакан, доверху наполненный водой, Кайл, перед тем, как влить его в себя, на всякий случай понюхал жидкость. У него не имелось гарантии, что Стэн, отсрочивая неприятный разговор, опять не подсыпал снотворного. Прошлёпав в ванную, Кайл подмигнул своему вымученному отражению. Некоторые колдуны и ведьмы считают, что зеркала всегда врут. Кайл так не думает. Потрёпанный и уставший видок смотрящего с гладкой поверхности парня идеально передавал его внутреннее состояние. Кайл залез под душ, чтобы смыть липкий осадок вчерашнего дня и подобрать слова для нового разговора, которому всё равно не суждено состояться так, как должно быть. Каждый шаг давался с трудом, ноги несли в противоположную сторону, но, преодолевая себя и своё тело, Кайл всё-таки очутился на кухне. Низко склонив голову, Стэн медитировал над остывшей кружкой быстрозаваримого кофе, на который, было время, не мог смотреть без отвращения. Когда Марш услышал позади себя шаги, то подорвался так резко, что опрокинул нетронутую, дурно пахнущую жижу на пол. Кайл невольно сделал шаг назад. Они со Стэном уставились друг на друга в молчаливом недопонимании. Один словно пытался переглядеть другого. Все слова, какие Кайл с усердием подбирал под прохладными струями, застряли в горле тугим безжалостным комком. Коричневая лужа кофе угрожающе подбиралась к ноге Стэна. Посмотрев на неё слишком обреченно, он отошёл в сторону, возвращая всё внимание обратно Кайлу. — Первые два урока мы уже пропустили. Так, на всякий случай говорю. Кайл пожал плечами: сейчас школа волновала его в последнюю очередь, если волновала вообще. — Мама знает, где я? Стэн кивнул: — Я позвонил ей сегодня ночью. Кайл отзеркалил его кивок, набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: — Я всё помню. Подошедший к раковине за тряпкой Стэн замер. Кайл не мог видеть его лица, но мелко подрагивающие руки вполне точно передавали состояние Стэна Марша в страшную минуту обработки информации. — Вот как? Значит, обманул меня, когда сказал, что на утро всё забываешь? Кайл прикусил губу. — Я обманул тебя ещё ночью, когда сказал, что в дрова. Стэн отложил тряпку туда, откуда взял, и медленно повернулся на сто восемьдесят градусов. Застывшая на лице, словно восковая, маска решительности заставила Кайла волноваться лишь сильнее. — Будешь со мной встречаться? — Что? — окончательно свихнувшись, Кайл нащупал рукой дверцу холодильника и опёрся на неё. В плане даже близко не было подобного исхода. Ведь Стэн… Стэн не знает о его чувствах, правильно? Или знает?.. Кайл понял, что ничего не понимает. — Я спрашиваю: будешь встречаться со мной или нет? Я не худший вариант. Буду тебя любить, как никто не любит, заботиться о тебе. По-моему, это неплохо. У тебя же всё равно никого нет. В горле резко запершило и Кайл прокашлялся. — Что? — абсолютно тупо переспросил он. Стэн болезненно улыбнулся: — Теперь ты знаешь всю правду, так что я должен был попытаться. То есть вот так вот просто? На секунду Кайлу показалось, будто он увидел себя и Стэна со стороны. Два неловких, влюблённых по уши подростка, не отыскавших понимания и логики в действиях друг друга. Что может быть хуже? — Блять, чёрт… мне нужно подышать, — прижав ладонь ко лбу, Стэн размашистыми шагами в два счёта оказался у двери. Его ладонь замерла над ручкой, когда Кайл пронзительно выкрикнул, не узнавая собственного голоса: — Стой! Он хотел проорать на весь мир, чтобы каждая собака знала, как он любит лучшего друга и как счастлив, что чувства оказались взаимными, но вместо этого подбежал к Стэну вплотную, упал на колени и обхватил руками его ноги, щекой прижимаясь к коленной чашечке. — Господи… Кайл… Что ты творишь? Ответа Стэн так и не дождался: лучший друг прижался лишь сильнее и беззащитно потёрся щекой об колено. Стэн должен догадаться, просто обязан. И Стэн догадался: — Ты тоже любишь? Меня? Кайл еле заметно кивнул и разжал хватку. Не теряя больше ни секунды, Стэн тут же опустился рядом и обхватил его руками, крепко прижимая к себе и утыкаясь носом в рыжую макушку, которая сейчас трогательно пахла знакомым шампунем. — Блять, ублюдок, только попробуй кому-нибудь рассказать, что я стоял перед тобой на коленях, — куда-то в грудь, с напущенной обидой пробормотал Кайл. — Если я и буду рассказывать, что ты вставал передо мной на колени, то совершенно для других целей. Стэн счастливо рассмеялся, чувствуя, как Кайл, сыпя ругательствами, отчаянно смущается и борется с пробивающейся улыбкой. Стэну Маршу семнадцать, и он точно знает: с алкоголем пора завязывать, ведь красные щёки Кайла преступно сильно подходят к его огненно-рыжим волосам. И не говорите, что эти две вещи никак не связаны. Теперь Стэну не обязательно напиваться, чтобы сказать заветное «я люблю тебя», и это всё, что ему нужно.