Лишь одно лето

В доме было душно и шумно. Все носились туда-сюда, искали сумки побольше и собирали вещи, чтобы отправиться на море последний раз. Им уже сказали, что после этой поездки они больше не смогут навещать дом на пляже — он стал слишком старым. Даже не смотря на ремонт, сделанный несколько лет назад. И теперь все словно сошли с ума. Они хотели взять с собой всё, что могли, а лучше, гораздо больше, хотели, чтобы эта поездка запомнилась им. Слепой знал, что все они чувствуют себя так, будто прощаются со старым другом. Он мог сочувствовать им, и понимать их, но ощущать того же самого он не мог. Он не любил эти поездки и часто оставался в Доме. Но это было плохо. Когда Слепого не было рядом, всё, что должно было принадлежать ему, доставалось Волку. Волк получал его власть, Волк получал его положение, и самое обидное, Волк проводил сколько ему хотелось времени со Сфинксом. Когда все возвращались, Слепой не мог перестать бояться, что сейчас Сфинкс пройдёт мимо него, вместе с Волком смеясь над понятной только им шуткой. Это было бы невыносимо. Поэтому, в следующий раз Слепой ехал вместе со всеми. Он играл на гитаре сидя на берегу моря, ночами вместе со Сфинксом слушал шум прибоя, проводил время со своей стаей… Но за всё это долгое время он не мог уйти в Лес. Лес звал его и снился ему каждую ночь. Но это было совсем не то, и он лишь сильнее тосковал. В этот раз Слепой решил остаться. Только он мог так легко позволить это себе. Он подстроил это ещё в прошлом году, когда был на море в прошлый раз. Притвориться тонущим было легко. Гораздо легче, чем выслушивать поучения от воспитателей, прежде чем они наконец сообщили, что он сюда больше не поедет. Поэтому сейчас Слепец покинул Дом и сидел во дворе. Прислонившись к дереву, он размышлял о том насколько безумна его идея. Сработает ли это? Ожидание утомляло… Знакомые шаги нарушили тишину. Слепому было не нужно зрение, чтобы понять, что к нему подошёл именно тот, кого он ждал. Сфинкс сел рядом с другом и некоторое время они провели в тишине. Теперь Слепой ждал вопроса. — Почему ты ушёл? — Надоело, — коротко ответил Слепой. Сфинкс тихо сказал «ага», словно правда всё понял. Скорее всего так и было. Никто не понимал Слепого так хорошо, как он. Но и Слепой не был идиотом. Сфинкс пришёл не просто так. Он это чувствовал. Он всегда чувствовал, когда человек рядом с ним хотел сказать что-то, но никак не мог. — Мы надолго уезжаем, — печально начал Сфинкс, — а ты от нас убегаешь. Это всегда раздражало Слепого. Почему нельзя сказать «от меня убегаешь»? Неужели Сфинкс думает, что ему не понятно, что имеется ввиду? Хотя, он был рад слышать, что проблема только в этом. — Ты будешь скучать? — неожиданно спрашивает Слепой. Сфинкс удивлённо выдыхает и молчит собираясь с мыслями. Это нормальная реакция, ведь Слепец практически никогда не задаёт вопросов. Тем более таких. — Да, — наконец отвечает Сфинкс. Его голос звучит нерешительно и неуверенно. Но всё же он сказал это. Вслух. Если бы он не ответил сейчас, Слепой бы просто продолжил молчать. Но теперь, помедлив несколько секунд он заговорил: — Тогда оставайся. Помнишь, ты уже так делал? Это было давно. Когда все они были в младшей, а Лось был ещё жив. Но в тот раз вместе с ними остался Волк. Слепой хотел бы сейчас повторить то лето. Только в этот раз, они могли бы остаться вдвоём… — Это было давно. Я не уверен, что снова получится, — размышлял Сфинкс. Что ж, он хотя бы не отказывался сразу. Слепой молча слушал. Он знал что нужно сказать и когда. Сфинкс продолжал думать вслух: — Может быть кто-нибудь мог бы… — Нет! — перебил его Слепой. Это было гораздо более резко, чем он хотел. Но сейчас останавливаться было поздно. — Нет, — повторил он более спокойно, — Если кто-нибудь узнает, он может захотеть остаться с нами. — Ты хочешь остаться вдвоём? — уточнил Сфинкс. Слепой знал, что сейчас его собеседник смотрел на его руки. Ему не нужно было зрение чтобы знать. Он чувствовал кое-что ещё. Сфинкс боялся его. Боялся надолго оставаться наедине с ним. Это всегда причиняло боль. Неужели Слепой давал причины боятся его? Другим — да, но не Сфинксу. Несколько секунд он колебался. Может это было плохой идеей? Если только один из них хочет провести каникулы так, есть ли в этом смысл? До того, как Слепой решил, что говорить дальше, Сфинкс снова нарушил тишину: — Я тоже хочу. На море больше нечего делать. А такой возможности, как сейчас у нас больше не будет. Вопрос только как… Но это не было вопросом. Слепой не стал бы предлагать что-либо, не продумав как следует. Поэтому сейчас Сфинкс просто спрашивал, в чём же этот план заключается. — Нужно незначительно повредить твои протезы. Чтобы их могли починить быстро, но не достаточно быстро, чтобы ты успел к завтрашней поездке. Сфинкс задумался. Слепой понимал, что ему будет неприятно оставаться без протезов. Но другого выхода не было. Это всегда было проблемой. Своим состайникам Слепой мог просто приказать делать что-либо. С помощью сложных манипуляций мог добиться почти чего угодно почти от кого угодно из других стай. Не всегда, но часто, ему удавалась заставить делать то, что ему нужно даже учителей и воспитателей. Но со Сфинксом было по-другому. Он не всегда мог решать за него. Не всегда хотел. Да, Слепой не спросил у него, прежде чем привести Черного в их стаю. Но это была другая ситуация. Самого Слепого никто не спрашивал, хочет ли он жить вместе с Волком… Так что это было честно. Сейчас, Слепой хотел, чтобы Сфинкс принял решение сам. Ведь это было очень неоднозначное предложение. Учитывая те особые отношения, что были между ними, его можно было расценивать очень по-разному. Во всяком случае, это означало, что ему придётся выбрать между Слепым и Волком. Может быть, сам Сфинкс смотрел на это по-другому, но Слепой видел в Волке соперника даже там, где дело касалось чувств. Слепец не хотел его смерти, нет. Он не хотел, чтобы тот исчез из Дома. Он просто хотел прекратить это глупое соперничество. Хотел победить. Вдруг, он понял, что Сфинкс смотрит прямо ему в глаза. Он чувствовал, как изменилось направление его дыхания. Почти не заметные для зрячего, подобные маленькие детали о многом могли рассказать Слепому. Он уже привык ориентироваться в мире по ним. — Можно попробовать, — сказал Сфинкс вновь перемещая взгляд на руки Слепого, — Надеюсь, у нас не будет из-за этого проблем… Если бы Слепой не привык сдерживать чувства, сейчас бы он бросился обнимать его. Но вместо этого, он лишь коротко кивнул. И его голос звучал ровно и спокойно, когда они обсуждали, что же нужно сломать в протезах… *** Шелест листьев почти заглушал шум уезжающего автобуса. Но Слепой мог слышать именно то, что ему нужно. Гул мотора наконец исчез в дали. Теперь, они были одни в Доме. Ну, не совсем одни. Естественно здесь остались Пауки, некоторые воспитатели и подобные личности. Но тем не менее, теперь Дом абсолютно преобразился. Совсем недавно его наполняли восторженные крики уезжающих, а теперь вокруг царила мёртвая тишина. Там, где буквально полчаса назад было невозможно пройти не ударившись о кого-нибудь, теперь не было ни души. Пустые коридоры отзывались эхом на каждый шорох. — Они уехали, — прошептал Слепой, — Дом наш. — Куда мы отправимся? — спросил Сфинкс. Над этим действительно стольно подумать. Они больше не были детьми и рядом не было Лося, который придумывал всякие забавы. Отправляться в Наружность они, конечно, не собирались. В Доме было достаточно интересного. — Мы могли бы просто ходить. Везде. Посмотреть, как всё выглядит вокруг, когда никого нет, — ответил Сфинкс на свой же вопрос. Это была прекрасная идея. Слепой кивнул и встал. Он хотел помочь встать и Сфинксу, ведь у него не было его протезов. Но тот справился сам и отправился к выходу из комнаты, до того, как Слепой успел сообразить, что произошло. Они шли по пустым коридорам, заглядывая во все двери, что встречали. В комнате Крыс было так грязно, что друзья не двинулись дальше порога. В комнате Птиц они не нашли привычной стремянки Стервятника. — Он что, правда забрал её с собой? — пробормотал Сфинкс покидая тёмное душное помещение. Когда здесь не было привычной толпы, внимающей каждому слову их вожака, это место казалось ещё более жутким. Комнаты Псов и Фазанов были похожи друг на друга больше, чем можно было ожидать: они были абсолютно неинтересны. Логова других стай и правда казались другими, когда их обитатели покидали их. Но здесь было совершенно не важно, был ли кто в комнатах или нет. Ничто не менялось. — Давай отправимся на этаж девушек? — предложил Сфинкс. Слепой был не против. Сфинкс рассказывал ему как всё выглядит, и подсказывал, где двери в комнаты, рядом с которыми они бывали редко. Они словно возвращались в те времена, когда они были детьми. Сейчас, когда тишину нарушали лишь их шаги, Слепой чувствовал, что Дом полностью принадлежит ему. Он знал, что когда все вернутся, всё изменится, даже если учесть, что его власть никуда не денется. Он шёл за Сфинксом и старался не думать о всяких сложных вещах. Он хотел жить здесь и сейчас, чтобы этот момент длился вечно. К вечеру, они обошли каждый уголок дома, в который смогли проникнуть. Теперь они сидели одни на общей кровати и тихо разговаривали. Слепой редко так много говорил. Но сегодня было можно. Сегодня он сам этого хотел. Сфинкс прислонился к его плечу спиной. Слепой знал, что дело не в том, что у него сейчас нет прорезов. Сфинкс мог прекрасно балансировать как с ними, так и без них. — Интересно, как там остальные… — размышлял Сфинкс, — наверное сидят в комнате, и рассказывают истории друг-другу. Или может, Волк играет им на гитаре… Слепой напрягся. Зачем было вспоминать Волка? Разве для этого Сфинкс остался здесь с ним, чтобы вспоминать о ком-то другом? — Ты ведь его ненавидишь, правда? — неожиданно спросил Сфинкс. Слепой позволил себе удивиться. Он не ожидал такого вопроса. — Нет, — ответил он. Это было правдой. Ненависть — слишком сильное слово, чтобы описать то, как он относится к Волку. Всё таки, они были состайниками. — Но ты ревнуешь? Это тоже было неожиданно. Обычно, они не разговаривали на такие темы. Слепой чувствовал раздражение. Зачем Сфинксу нужно это всё? — Да, — всё так же односложно ответил он. Больше они ничего не говорили. Несколько минут они размышляли каждый о своём. Тяжело вдохнув, Сфинкс вновь заговорил: — А зря. Слепой вопросительно поднял бровь. — Зря ревнуешь, — ответил Сфинкс. Слепой почувствовал, как ярость наполняет его грудь. Конечно он понимал, что ревновать в этой ситуации — это глупо. Скорее всего, Сфинкс считал его только другом, так же, как и Волка. Можно было лишь надеяться и предполагать, но ревновать было глупо во всяком случае. И тем не менее подобные заявления просто бесили. Слепой уже собирался сообщить, что так говорить — это наглость и свинство, но не успел. — Я никогда не буду относиться к нему так же, как к тебе, — продолжил свою речь Сфинкс, — неужели ты не знаешь? Он больше не опирался на Слепого спиной. Теперь Сфинкс сидел прямо напротив него. Слепой чувствовал его дыхание прямо напротив своего лица. Такое близкое и неровное дыхание… Слепой молчал, потому что не знал, что ответить. Наконец-то он услышал то, что хотел услышать уже так давно. К счастью, все знали, что Слепой больше любит действовать, чем разговаривать. Так что его молчание сейчас воспринималось лишь, как обдумывание следующего действия. Ему понадобилось лишь совсем немного приблизить своё лицо к Сфинксу, чтобы начать поцелуй. У Сфинкса не было волос за которые можно было бы ухватиться, поэтому, Слепой просто положил руку на его щеку, ощупывая его язык своим. Он наслаждался этим моментом, словами которые ещё висели в воздухе, тем, что Сфинкс не пытался его отвергнуть, хотя явно был удивлён. Сейчас он не задумывался о том, что это должно ощущаться как победа над Волком. Это было уже не важно. Здесь были только они вдвоём. Когда они немного отодвинулись друг от друга, и Слепой не мог думать ни о чём кроме того, что наконец сможет трогать Сфинкса везде где захочет своими пальцами, которые почти заменяли ему глаза. Он всегда хотел увидеть его… Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он никогда не предлагал этого, но сейчас мог попробовать. — Не здесь, — прошептал он, — мы можем отправиться туда, где я смогу видеть тебя. «А ты сможешь меня трогать» — почти добавил он. Сфинкс всё ещё был совсем близко к Слепому, а тот держал руку на его щеке. Он не пытался прервать это прикосновение. — Не надо, — так же шёпотом ответил он, — давай останемся. Пожалуйста. Слепой не мог заставлять его. Он мог бы попробовать его уговорить, но только не в такой ситуации. Он принимал выбор Сфинкса сейчас, хотя его беспокоила эта ненависть к Изнанке. Но он подумает об этом позже. Сейчас он начал ещё один поцелуй и думать о чём-то серьёзном уже не мог. Слепой часто помогал Сфинксу раздеваться, когда что-то случалось с его протезами. Но он никогда не делал этого в таком контексте и сейчас его руки тряслись и он чувствовал, как быстро бьётся сердце Сфинкса… *** Когда Сфинкс проснулся, было уже за полдень. У него не было часов, но за годы жизни в четвёртой, он научился точно определять время без них. Рядом спал Слепой. На его губах застыла счастливая полу-маньяческая еле заметная улыбка. Такая же, как этой ночью. Сфинкс не мог поверить, что всё это правда случилось. Слепой просто неправильно понял его слова, а потом всё было слишком хорошо, чтобы остановиться… Но Сфинкс не хотел признаваться в любви, или что-нибудь наподобие. Просто Слепой услышал то, что хотел услышать. Сфинкс всего лишь хотел, чтобы он знал, что он важен ему. Но он не был готов ко всему этому. Может быть потом, когда он разберётся в своих чувствах. Но не сейчас. Сфинкс всегда видел в Слепом друга и вожака своей стаи. Хозяина Дома. То, что произошло противоречило всему, что он знал и к чему привык. Он никак не мог отделаться от воспоминаний о том, что было ночью. Прикосновения, поцелуи, руки, медленно снимающие с него одежду и зелёный огонь в незрячих глазах. И всё же, в этой ситуации он ощущал себя жертвой. Всё это было слишком странно, слишком неожиданно. Шум отвлёк Сфинкса от его мыслей. Он обернулся к Слепому, который тоже проснулся и сел на кровати, ожидая, пока его заметят. Сейчас его взгляд не выражал ничего, но Сфинкс слишком хорошо помнил, каким он был вчера. — Слепой, — начал он, — я… Это оказалось сложнее, чем казалось. Может потому, что он сам не знает чего хочет. Может боится потерять друга. Но он должен был сказать то, что собирался. Слепой терпеливо ждал, пока Сфинкс договорит. — Я хочу… Чтобы мы больше никогда не вспоминали о том, что произошло этой ночью. Я не знаю, что на меня нашло. Сфинкс чувствовал себя мерзко. От того, что эти слова звучали банально и глупо. От того, что он знал, что не может поступить по-другому. От того, что Слепой выглядел так, будто его ударили. Ему хотелось зажмуриться, ибо он знал, как его друг реагирует на удары. Он даёт сдачи. Но в этот раз ничего такого не случилось. Вместо обидных слов, Слепой тихо ответил: — Хорошо. Слишком тихо. Это пугало и расстраивало. Не давая Сфинксу сказать что-нибудь ещё, Слепой встал и вышел из комнаты. Оставшись в одиночестве, Сфинкс твёрдо решил, что он ещё подумает над всем этим. Что возможно, он сможет ответить взаимностью. Он не думал, что Слепой сможет так легко всё забыть. Но на следующий день, вернувшись неизвестно откуда, и распространяя вокруг запах хвои, Слепой вёл себя так же как раньше. Всё казалось нормальным, и Сфинкс позволил себе расслабиться. Он решил пока не трогать запутанный клубок из собственных чувств. Ненадолго отложить это сложное дело. Он примет решение до конца каникул. Но до конца каникул он решение не принял. И в следующем месяце, и в следующем году…