Вероятность

В отличие от Годриковой впадины, Литтл-Хэнглтон был бедной деревней. Более того, настоящей дырой с разбитыми дорогами, разросшимися живыми изгородями, сейчас, по зиме, щетинившимися кривыми черными ветками во все стороны, и много лет не ремонтировавшимися домами. Стивен проследил, чтобы их с Тони не было видно, и негромко сказал:  — Учти, Тони, это разведка. Если вдруг что-то пойдет не так, я просто выдерну нас отсюда порталом.  — На нас могут напасть? — деловито спросил Тони, вытаскивая палочку и надевая двойное кольцо.  — Могут, — согласился Стивен, но не потому что действительно ожидал застать здесь Волдеморта и Пожирателей, а в воспитательных целях. — Закон Мерфи — если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так. Тони серьезно наморщил лоб и сообщил:  — Про Мерфи я не слышал, но, пожалуй, согласен.  — Почитай на досуге. Что именно искать, Стивен не знал. Гарри рассказывал ему про два важных здесь места — про кладбище и про дом Риддлов, семьи отца Волдеморта. С них он и решил начать. Дом Риддлов найти было нетрудно — он стоял на холме и возвышался над деревенькой. Его окружал запущенный и неуютный сад. Когда Стивен толкнул дверь, изнутри вырвался столб пыли. Прогнившие полы скрипнули под подошвами ботинок. Внутри было так, как может быть в доме, где уже полвека никто не живет: то есть грязно, пыльно и пустынно. Только одна комната выглядела более или менее обжитой, и Стивен догадался, что именно здесь два года назад Волдеморт готовил свое первое возвращение. К сожалению, он не потрудился оставить на столе записку с указанием своих крестражей или какую-нибудь зашифрованную карту. Обряд поиска следов Темного измерения ничего не дал — нигде в округе крестражей не было. Стрэндж невольно чувствовал некоторое разочарование. Глянув на ученика, он сказал:  — Мы проходили мимо кладбища, помнишь? Открой портал туда. Тони молча вытянул руки и нетвердым еще движением очертил контур. Портал заискрился, замигал, а потом открылся, показывая место совсем недалеко от кладбища.  — Почти точно, — заметил Стивен и прошел вперед. Тони осторожно закрыл портал за собой, слегка вздрогнул и прошептал:  — Гарри говорил нам про это место, рассказывал, как… как он вернулся.  — Следы подчищены профессионально, — с сожалением пробормотал Стивен. — Смотри по сторонам, мы ищем могилу Риддла. Они двинулись по дорожкам, засыпанным грязным снегом, вчитываясь в скучные эпитафии, но, как оказалось, зря. Нужное надгробие они бы не пропустили — оно было самым дорогим из всех. Единственная мраморная статуя ангела среди ровных могильных плит.  — Том Риддл, — прочитал Тони негромко. — Тысяча девятьсот пятый — тысяча девятьсот сорок третий. Томас Риддл, эсквайр, тысяча восемьсот восьмидесятый — тысяча девятьсот сорок третий. Мэри Риддл, тысяча восемьсот восемьдесят третий… — Тони осекся. — Они умерли в один год, и я не удивлюсь, если в один день.  — Похоже на то, — Стивен не знал, может ли это им что-нибудь дать, но отложил в памяти. — Сделай-ка шаг назад. Я займусь осквернением могилы, — он магией сдвинул могильную плиту и поманил к себе старые, уже совершенно чистые кости, завернул их в ткань и сунул под мышку. Тони быстро догадался:  — Для ритуалов и заклинаний?  — Да, возможно, однажды нам понадобится найти Волдеморта, а сделать это проще всего через родственников. Даже таких. Собственно, больше в Литтл-Хэнглтоне было делать нечего. Стивен испытывал иррациональную злость — то, что единственная зацепка не дала практически ничего, кроме возможности при желании отыскать Волдеморта и заглянуть к нему в гости, означало, что за два месяца поиска он не пришел практически ни к чему. Уже оказавшись в относительно теплом и безусловно сухом коридоре Хогвартса, Тони спросил:  — Сэр, почему вы разрешили мне пойти с вами? Именно мне, а не…  — Не Гарри? — догадался Стивен. Тони отлично умел держать лицо, особенно для своих семнадцати, но в этот момент не смог сдержать выражения одновременно досады, смущения и гордости. Поборовшись с собой, он уверенно ответил:  — Не Гарри.  — Потому что на нем мир не замыкается. Если придет время битвы, каждому из вас придется думать своей головой. Тони ушел в глубокой задумчивости. В целом, жизнь в школе текла мирно и спокойно, если не считать подростковых драм, спортивных состязаний и прочих атрибутов школы, которые Стивен давно забыл, но быстро вспомнил. Чаще всего и спорт, и вспышки страстей, и смертельные обиды детей друг на друга он предпочитал игнорировать. Так было, пока команды Слизерина и Гриффиндора по квиддичу, спорту еще более дурацкому, чем регби, сражались за победу в первом матче, так было, когда кто-нибудь из учеников запинался на полуслове, засматриваясь на одноклассницу. Но в один из дней ситуация изменилась. Занятие с отрядом подходило к концу, причем успешно — почти одновременно Полумна, Гарри и Джинни сумели открыть полноценные порталы, чем вселили уверенность в первую очередь в самого Стивена, почти разочаровавшегося в себе как в педагоге. В тот момент, когда портал Джинни осторожно закрылся, на другом конце комнаты грохнуло. Плащ взмыл в воздух, и Стивен был ему за это благодарен — он успел как раз вовремя, чтобы опустить между Роном и Гермионой непроницаемый щит. Несколько шкафов вокруг них опрокинулись, у Гермионы дыбом встали и без того непослушные волосы, у Рона покраснела щека как от удара, и оба держали в руках палочки. Когда щит со звоном опустился, они почти одновременно повернулись к Стивену — и медленно опустили палочки. Гермиона сначала покраснела, потом побледнела и пробормотала:  — Простите, профессор. Я… Кажется, мне нужно идти.  — Постой-ка.  — Сэр, мы тут немного… — сказал Рон, глядя куда-то в сторону, — в общем, мы не специально.  — Я заметил, — Стивен убрал щит, — только у нас не дуэльный клуб и не ринг. И вы оба должны отрабатывать порталы, вместо этого… Рон убрал палочку и произнес:  — Больше не повторится, сэр, — бросил на Гермиону злой взгляд, вытянул руку вперед и провел в воздухе круг. Потом еще один и еще, и вдруг искры под его пальцами обрели очертание и раскрылись порталом, только не в ту же комнату, а куда-то наружу, к холмам и лесу. Сзади раздалось естественное: «Вау!» и «Круто, Рон!», Стивен хотел было сказать, что вышло неплохо, но не успел. Гермиона вылетела из Выручай-комнаты, громко захлопнув за собой дверь. Рон потерял контроль над порталом и сказал зло:  — Она ненавидит, когда у кого-то что-то получается лучше, чем у нее.  — Как и любой из нас, — тихо сказал Стивен. — Портал вышел хорошо, хотя и не туда. А остальное — не очень. Он не был уверен, что Рон понял его правильно. Зато он был уверен, что подростковая и, похоже, невзаимная влюбленность ставит под угрозу цельность его отряда. Гермиону пришлось буквально ловить — она пряталась и от Стивена, и от остальных членов отряда, которых он попросил ее разыскать. Только к концу недели, на собственном занятии, он смог ее увидеть и успел сказать:  — Гермиона, задержись после занятия, — прежде, чем она улизнет.  — Я больше не буду ходить на встречи отряда, профессор, — произнесла она, когда они остались одни в кабинете.  — Твой свободный выбор, — развел руками Стивен и присел на учительский стол. Гермиона прижала к груди явно тяжелую сумку с книгами и выглядела сбитой с толку.  — Вы считаете, что это глупо, да? Из-за такой ерунды…  — Это и правда ерунда, даже если сейчас тебе кажется иначе.  — У меня все равно не выходит ничего с вашей магией. Даже… — Стивен был уверен, что она хотела сказать «даже Рон», — даже у Джинни и Полумны вышло, а они ведь на год младше. Я, наверное, не могу так колдовать. Так зачем? — она говорила все более сбивчиво, ее голова опускалась все ниже, голос звучал все глуше. Стивен встал со стола, создал портал и сказал:  — Оставь сумку. И пойдем. Гермиона уронила сумку и аккуратно перешагнула через край портала. Стивен прошел за ней и довольно улыбнулся, услышав восхищенное «Ох!». Они стояли на большой высоте, а внизу разворачивался город, стекло сверкало в лучах солнца. Машины были едва различимы, здания сливались в единый монолит, который перерезала на части река. Бешеный шквалистый ветер ударил внезапно, Плащ Левитации затрепетал, и Стивен прижал к себе полы. Гермиона схватилась за волосы, и без того растрепанные, а теперь едва не полностью закрывшие ее лицо. Собрав их в хвост, она спросила и нервно, и восторженно в одно и то же время:  — Так высоко… — она смотрела на открывающийся вид, не в силах даже голову повернуть, но ее пальцы нервно сжимались, возможно, от страха высоты. — Сэр, где мы? На всякий случай Стрэндж оградил крышу барьером — места было мало, и заграждений для туристов не предусматривалось, как, собственно, и самих туристов, — и отошел к основанию шпиля.  — Как думаешь? Она закусила губу и еще раз огляделась.  — Это не Лондон, точно. И не Париж, я хорошо помню его. И такая плотная застройка… — она обернулась и спросила, похоже, не веря собственным глазам: — Мы на Эмпайер-стейт-билдинг?  — Да, выше верхней смотровой площадки. Она покачала головой и, помолчав немного, заметила:  — Вы знаете, что раньше здесь планировали построить площадку для дирижаблей? Но отказались из-за ветра, я читала…  — Как видишь, мир не ограничивается классами Хогвартса. Девушка отвернулась и снова принялась рассматривать город с высоты, во много раз превышающей высоту птичьего полета. — Они такие маленькие, — пробормотала она. — Люди, машины — все такое маленькое.  — Да, это особенно заметно с высоты сто третьего этажа. Впрочем, даже отсюда не видно ни Хогвартса, ни Британии, что существенно уменьшает их значимость как центра мироздания. Смысл того, что я пытаюсь сказать… — он сделал паузу: — В том, что ты можешь идти туда, куда захочешь. И делать то, что сама считаешь правильным. — Гермиона бросила на него удивленный взгляд, он хмыкнул: — Да, мне никогда не давались патетические речи. Едва ли я сумею достоверно изобразить Древнейшую.  — Древнейшую?  — Моего учителя. Не знаю, сколько ей было лет, тысячи, наверное. За такой срок невольно научишься изрекать мудрость с такой же легкостью, как щелкать орешки. Знаешь, как она научила меня открывать порталы, когда я решил, что совсем безнадежен? Гермиона повернулась спиной к роскошному виду на Манхэттен, чуть прищурилась:  — У вас были с этим проблемы?  — Еще какие. Видишь ли, я был уверен, что раз уж меня не слушаются руки, колдовство мне тоже не дастся. Я тренировался недели напролет, и безуспешно. Ей, видимо, надоело на это смотреть, и она взяла меня с собой на вершину Эвереста. Никогда не видел ничего красивей, чем те снежные шапки и прозрачный голубой лед.  — Как это помогло? Он улыбнулся:  — Она оставила меня там, в жутком холоде, одетого в тонкую ученическую одежду. Через десять минут я создал свой первый портал в Камар-Тадж.  — Это ужасно! Непедагогично! — резко сообщила Гермиона. — А если бы вы не смогли?  — Я смог.  — Это не оправдывает ее. Я бы…  — Я не стану настаивать на том, чтобы ты вернулась в отряд, кстати, — прервал он ее гневную речь. — Решай сама, — и открыл портал.  — Я не… — начала Гермиона и мгновенно поняла, что он собирается сделать. Схватилась за палочку — и, конечно, опоздала. Стивен перешел в кабинет, оставляя ученицу на высоте трехсот восьмидесяти метров размышлять о себе, своих планах на будущее и опрометчивых решениях. Когда-то, оставшись один на вершине Эвереста, Стивен ощутил отчаянье. Он был уверен, что умрет там, в снегу и льдах, и именно в этот момент поймал мысль, которую так настойчиво пыталась донести до него Древнейшая. Если он умрет, мир не рухнет. Другие хирурги будут спасать пациентов, другие ученые получат гранты. А он станет органической массой, трупом, ничем более. В иное время эта мысль привела бы его в бессильную ярость — не потому что он боялся смерти, а потому что ненавидел саму мысль о том, что без него что-то может обойтись, что он не важен. А потом пришло осознание: ну и пусть. Пусть он не важен, пусть его жизнь ничем не отличается от жизней миллиардов других людей — он будет продолжать жить и делать то, что может и должен, так хорошо, как это будет в его силах. Это осознание простейшей истины позволило ему впервые почувствовать магию, он действительно вошел в эту реку — и покорился ей. Гермионе Эверест не помог бы. Ей нужен был Эмпайер-стейт-билдинг. Он успел заварить чай и трижды посмотреть на часы, проверить несколько студенческих работ, привычно задвигая волнение вглубь сознания, как делал на всех операциях, и обругал себя несколько раз педагогическим профаном, когда посреди кабинета воздух сгустился и плюнул золотыми искрами, потом еще и еще, пока наконец не превратился в неровный, чуть пошатывающийся, плавающий портал, из которого вышла пылающая праведным гневом Гермиона.  — Профессор Стрэндж, разве можно было так… — она обернулась. Крыша Эмпайр-стейт-билдинг все еще виднелась за ее спиной, реальная и близкая. — Я очень боялась упасть, — прошептала она почти неслышно.  — Я поставил барьер, — ответил Стивен. — Все, что тебе грозило — заскучать на крыше. И закрой портал, мне не хочется собирать конспекты, если сюда задует ветер. Гермиона подчинилась и с недоумением осмотрела свою руку с двойным кольцом. Вытянула ее вперед — и создала новый портал, в другой конец класса.  — Я поняла, — пробормотала она. — Так просто, — потом подняла на Стивена глаза и сказала: — Простите за драку на занятии и все остальное. Просто Рон… На самом деле, я зря на него набросилась, — Стивен не знал и не очень хотел знать, что именно творится у нее в голове, но был рад, когда она попросила: — Если можно, я останусь на занятиях отряда.  — Можно. Вообще-то, это ваш отряд, так что, если хочешь официального разрешения, обращайся к Гарри или еще к кому-нибудь. Гермиона улыбнулась и покинула класс. Стивен выдохнул — подростки утомляли его куда сильнее, чем любые битвы. Это была пятница, уроки закончились, поэтому он был очень рад наконец-то закрыться в кабинете с чайником свежезаваренного чая и книгой о разрушительных проклятиях, артефактах и ядах, в которой надеялся отыскать что-нибудь, подходящее для извлечения крестража без уничтожения носителя. Он был готов пожертвовать любым артефактом, даже самым ценным, но не готов был подставлять под удар ребенка. Увы, пока книга, как и другие, не давала никакой информации, но Стивен не терял надежды. Во всяком случае, старался. Когда огонь в камине вспыхнул зеленым, он вздрогнул от неожиданности и мгновенно выставил щит, который сразу же убрал, увидев голову Дамблдора, которую осторожно лизали языки пламени.  — Директор?  — Простите, Стивен, что беспокою вас в часы досуга, — мягко сказал волшебник, — но я попросил бы вас уделить мне несколько минут.  — Конечно, — Стивен отложил книгу, — иду к вам. Он оказался в директорском кабинете в тот же момент, как Дамблдор вынул голову из камина и поднялся с колен.  — Поразительная магия у вас, — сказал он, проводя пальцами здоровой руки в том месте, где еще недавно был портал. — Зрелищная, красивая и быстрая, в то же время гибкая, подвижная. Впрочем, я заговариваюсь. Возраст сказывается. Это было откровенное кокетство — мощь Дамблдора поражала, а седая борода была, как казалось Стивену, всего лишь ширмой, за которой скрывалось могущество. Никаких признаков возрастных изменений сознания или, тем более, дряхлости, в нем не наблюдалось. Профессор еще немного помолчал, но не дождался от Стивена никакого ответа на свою реплику и продолжил:  — Выпьете чаю? У меня прекрасные лакричные конфеты и тыквенные котелки. Стивен вежливо отказался и вопросительно наклонил голову, ожидая услышать причину вызова в кабинет в половине десятого вечера.  — Видите ли, Стивен, — Дамблдор сел за стол, задумчиво провел рукой по бороде и ненадолго сосредоточил внимание на одном из многочисленных артефактов, — для нас всех нет ничего важнее, чем безопасность студентов. На мгновение Стрэндж подумал, что Дамблдор каким-то образом узнал о его своеобразной манере обучения Гермионы Грейнджер открыванию порталов, хотя это было практически невозможно.  — Но тюремное заключение — это уже не безопасность, это насилие над свободой человека. А мы, к сожалению, заперли наших детей в стенах Хогвартса, как в тюрьме.  — Это достаточно большая тюрьма, — решил сказать Стивен, — с полем для квиддича, полянами, теплицами и огромным замком. Дамблдор улыбнулся, очки-половинки блеснули на носу:  — Для взрослого это — комфортная и безопасная территория, но детское сознание не любит границы и стремится расширить мир вокруг. Вы так не считаете?  — Боюсь, что я не специалист по детской психологии, профессор Дамблдор, — отозвался Стивен, позволяя себе хотя бы интонацией напомнить, что время вечернее, а у него в кабинете лежит недочитанная книга.  — Простите, Стивен, краткость — эта высшая добродетель, временами оставляет меня, — Стрэндж готов был держать пари на сотню долларов, что директор совершенно специально затягивает разговор. — Дело же на самом деле простое — Министерство магии согласилось на ослабление мер безопасности, и завтра мы планируем отпустить наших учеников в Хогсмит. Все преподаватели будут там, и я отдельно прошу вас следить за деревней. Что ж, пожалуй, попроси его директор об этом коротко, в приказной форме, или вовсе запиской, Стивен нашел бы способ отказаться так же, как он отказался от патрулирования школьных коридоров по вечерам. Вывернуто мастерски. Дамблдор продолжал улыбаться.  — Хорошо, — был вынужден ответить Стрэндж. — Выходной на свежем воздухе. Чудно.