Либо ты, либо я

POV Максим Полгода с момента смерти отца пролетели как-то незаметно. Просто в один день раздался звонок от нотариуса с просьбой приехать в родной город и официально вступить в наследство. Нужно было, как минимум, забрать оба комплекта ключей от квартиры и переоформить документы. Как максимум – привести квартиру в порядок и выставить на продажу. От перспективы взаимодействия с юристами и риелторами меня почти замутило. Ещё хуже было оттого, что во всё это придётся втянуть и Соньку. Моя б воля, ноги её там не было. Злость и обида на родителей за самого себя давно перестали грызть душу, но их равнодушие к Соньке я простить не мог. Пусть они с лёгкостью отказались от первого, «бракованного» ребёнка, но почему не искали Соню? Почему не сорвались за ней, едва заметив, что она исчезла? Пресловутое нежелание «ударить в грязь лицом»? Мнение чужих людей для них было важнее, чем мнение собственных детей. Боже, мне двадцать два года, когда я уже перестану об этом думать? На мои вздохи обернулся Самойлов, оторвавшись от чтения каких-то рабочих отчётов. - Что случилось? - Ничего особенного. Звонил нотариус, нам с Сонькой надо съездить в родной город. Вся эта бюрократия, сам понимаешь… - Посоветуйся со Стасом на этот счёт. Как бы меркантильно ни звучало, у него есть опыт в таких делах. - Да, пожалуй, стоит с ним поговорить… - дабы вернуть себе душевное спокойствие, я примостился на подлокотник кресла, в котором сидел Кирилл, и зарылся носом в его макушку, вдыхая родной уже запах. Так странно, после того, как мы стали практически жить вместе, наш запах смешался и стал общим. Это создавало чудесное ощущение дома. - Не хандри, конфетка. Хочешь, я съезжу с вами? – Кирилл запрокинул голову и мимолётно поймал мои губы своими. Облизнувшись, я уловил на кончике языка привкус несладкого чая. - Не нужно. У тебя много работы, мне не хочется тебя отрывать. Мы сами справимся, - потёршись кончиком носа о его щёку, я почувствовал пробившуюся за выходные щетину. Кирилл любил немного обрастать, сидя дома в субботу и воскресенье, когда не нужно было «держать марку» перед подчинёнными, другими акционерами, партнёрами и прочими акулами бизнеса, каждая из которых так и норовила попробовать нового президента компании на зубок. - Держи хвост пистолетом! – его самоуверенная улыбка словно и мне придавала немного сил. И веры в то, что всё будет хорошо. «… так что на самом деле всё не так долго и муторно, как кажется на первый взгляд. Главное, не дай какому-нибудь паршивенькому риелтору сесть тебе на шею. А вообще, по квартирному вопросу тебе лучше к Владу обратиться, он в этом понимает больше моего», - Стас на том конце телефона шуршал какими-то бумагами и шёпотом орал на секретаря: «Я же велел отнести это экономистам ещё вчера днём! Какого чёрта это всё ещё здесь?!» «Спасибо, Стас. У меня прям гора с плеч благодаря тебе. Правда не уверен, что у меня есть номер Влада. Можешь скинуть в смс?» - держа телефон у уха плечом, я наспех засовывал в спортивную сумку одежду, папку с документами и прочие принадлежности первой необходимости, стараясь не брать слишком много барахла, лелея надежды на то, что мы, как и пророчил нам Калинин, управимся со всей этой волокитой самое большее – за три дня. «Да без проблем. Удачи там. Возникнут вопросы – звони», - я не успел с ним толком попрощаться, слыша, как его шёпот переходит в настоящий крик: «Да за какие грехи мне в секретари досталась такая бестолочь?!» - а затем послышались короткие гудки. Что ж, новоявленному секретарю по имени Семён я мог лишь посочувствовать. Вопреки стереотипам о красотках-секретаршах, Калинин «завёл» себе красавца-секретаря – трепетного юношу, натурального блондина – который успехами в секретарском деле похвастаться пока не мог. Зато с людьми находил общий язык моментально. В этом плане он свою функцию – никого не пускать в кабинет начальства и всех задабривать улыбками – выполнял безукоризненно. Родной город встретил нас с Сонькой всё тем же полуразрушенным железнодорожным вокзалом, ветхими автобусными остановками, скрипучими троллейбусами и вывеской одного из бывших отцовских магазинов с надписью «закрыто». Нотариус – непримечательный мужчина средних лет – улыбался располагающе и уверял, что оформление документов много времени не займёт. На том, чтобы остановиться «дома», а не снимать номер в гостинице, настояла Сонька. Под предлогом того, что квартиру нужно привести в порядок перед тем, как можно будет выставить её на продажу. Конечно же, у всего этого была и другая причина. Ей хотелось попрощаться. Ни у неё, ни у меня, по сути, не было возможности нормально сказать этим стенам «прощай». Меня просто выставили за дверь, как приблудного щенка, а она сбежала, не особо осознавая, что может больше никогда всего этого не увидеть – просторную светлую кухню с барной стойкой, свою комнату в пудровых тонах и с полупрозрачным – немного запылившимся теперь – балдахином над кроватью, большое зеркало с подобием балетного станка вдоль противоположной от окна стены в зале, большой – и пустой теперь – аквариум – там же. Всё это выглядело таким знакомым и таким чужим. Сколько было сменено мест обитания с тех пор, сколько воды утекло… Вспомнились голодные полтора года старшей школы, ночные подработки и постоянная бессонница. Вспомнились клетчатые скатерти в кафе, красные фартуки и жёлтые бейджи. Воспоминания о серой униформе грузчика и тяжеленных мешках с грузом отдались в спине и коленях фантомной болью. По сути, этот дом не был виноват ни в чём из того, что случилось, но… Но. Каждая деталь здесь напоминала о родителях. Мамин портрет на стене в спальне. Верхняя одежда отца в коридоре в шкафу. Моя кружка в сушилке для посуды с надписью «любимый сын». Любимый, как же… Нервный смешок вырвался сам собой, и Сонька обернулась, глянув на меня с такой болью в глазах, что не понять уже – за себя ей больно или за меня. Или вообще за всё это. - Эй, посмотри, кто это тут! – на Сонькиной кровати между двумя подушками обнаружился маленький белый зайчик, смешной и какой-то несуразный, которого я подарил ей как-то на Новый Год. Тогда он казался мне милым. - Мистер Морковка! – встреча со старым другом прогнала из глаз сестры это мучительное выражение, которое мне как брату было видеть особенно невыносимо. Она нежно улыбнулась и прижала этого глупого зайца к себе так, словно он был самой большой драгоценностью во всём доме. – Я тогда собиралась в такой спешке. Глупая… Всё взяла, а его забыла. В «свою» комнату заходить было откровенно страшно. Я боялся увидеть голые стены и пустые полки, а то и вовсе нечто совершенно иное – рабочий кабинет вместо собственной спальни или бильярдную. Ничего из этого за дверью не оказалось. Всё та же кровать с тёмно-синим бельём, те же плакаты рок-групп на стенах, тот же чехол с гитарой в углу. Как странно, сейчас я не смогу вспомнить ни одного аккорда, а ведь когда-то пальцы белели мозолями от струн. В верхнем ящике стола – последний дневник из старой школы, заполненный лишь наполовину. На первом листе – имя классного руководителя, стёршееся из памяти. Двойка за контрольную по физике второго октября. Боже, как это было давно. Под веками запекло, но я усилием воли сморгнул это ощущение. В комнате пахло пылью и больше ничем. Похоже, пока отец был жив, мама – или домработница – периодически наводила здесь порядок, но в последние несколько месяцев в квартире никто не жил, так что в комнате было не более запущено, чем в зале или на кухне. Фирменный смайлик Нирваны улыбался мне с плаката на двери. Сонька взяла на себя ответственность привести в порядок кухню, пока я ходил в магазин за продуктами. Кассир, естественно, за столько лет сменился, так что узнавать меня было некому. Ни по пути туда, ни обратно мне не встретился никто из знакомых соседей или бывших одноклассников. Что было парадоксально для провинциального города. Ужин наколдовывали совместными усилиями. Видеть Соню у этой плиты было странно. Я помнил её лишь девочкой, вечно украдкой трясущей ногой под столом в нетерпеливом ожидании. Теперь всё было иначе. Поздней ночью она тихо пробралась в «мою» комнату, как делала это в детстве, и, шмыгнув под одеяло, крепко прижалась к боку. Прерывистое дыхание выдавало задушенный плач. - Всё будет хорошо, - сказал я бездумно, пялясь невидящим взглядом в тёмный потолок и гладя её по волосам. Что будет хорошо? Да и будет ли? Я не знал. Но быть сильным ради неё для меня было уже привычным. Словно небеса услышали мои молитвы, мы управились со всеми юридическими нюансами всего за два дня. Сложнее было выгрести весь хлам из квартиры. Мать предусмотрительно забрала большую часть своих вещей, оставив, очевидно, лишь то, что ей было не жаль. Одежда, игрушки, учебники и прочие мелочи, не нужные больше нам, но так необходимые кому-то другому, кто попросту не мог себе этого позволить, отправились в так называемый банк вещей. Там они найдут новых хозяев, которым подарят ещё многие радости. И совершенно другую историю, отличную от нашей. Соня захотела оставить себе лишь Мистера Морковку. Вцепилась в него, словно маленькая. В отличие от неё, я не оставил себе «на память» ни единой вещи. Нет смысла лишний раз бередить старые раны неосторожными воспоминаниями. «Алло, Влад? Это Макс Миронов. Узнал?» - на самом деле, в какой-то момент я неожиданно для себя обнаружил, что благодаря Самойлову стал довольно тесно общаться с Владом и Стасом. И не только в стенах университета. ГОСы и защита дипломов были уже на носу, так что мы виделись скорее вне учёбы, неожиданно оказываясь в различном составе то в кафе, то у кого-нибудь дома. То, что между Владом и Стасом что-то происходит, не заметил бы только слепой, но они оба всю жизнь мнили себя убеждёнными натуралами, так что скорости их сближения друг с другом могла бы позавидовать даже хромая улитка. «Да, у меня есть твой номер. Привет», - на фоне был слышен мерный гул двигателя и тихое шуршание автомобильного радио. «Я по делу звоню, надеюсь, не напрягу. Нужна твоя помощь. Стас сказал, ты в этом спец», - при имени Стаса Скоробогатов насмешливо фыркнул в трубку. «О, ну раз его сиятельство так сказал, то я не имею права ударить в грязь лицом. С чем именно нужна помощь?» Так вышло, что Влад помог мне связаться с одним из самых результативных риелторов в этом захолустье, который пообещал в течение максимум двух месяцев найти покупателей на нашу квартиру. Встретившись лично с этой шикарной женщиной – «я агент по недвижимости, а не риелтор» – и отдав ей один комплект ключей, мы с Сонькой, наконец, выдохнули с облегчением и уехали в тот же вечер, не желая вновь спать в квартире, полной призраков прошлого. - Мне не стоило признаваться им. Никогда, - Кирилл задумчиво перебирал мои волосы, не выражая ни капли протеста в ответ на мою голову на его животе. Его пальцы на мгновение соскользнули на щёку и стёрли одинокую слезу из уголка глаза. Я не мог плакать при Соньке, храбрясь изо всех сил, но дома – там, где Самойлов – меня словно по голове ударило осознанием. Это всё. Это правда всё. Конец. -Ты жалеешь о том, что всё так вышло? – кончики его пальцев скользнули по моим губам, даря невинный поцелуй. - Раньше жалел. Теперь уже нет. - Что изменилось? – пытливый взгляд зелёных глаз из-под ресниц. - Я встретил тебя, - в ответ лишь лукавая полуулыбка замерла в уголках его губ. - Вложиться в строительство выйдет дешевле, чем покупать квартиру, когда дом уже сдан. Тот комплекс в центре, застройщик мне знаком. Я видел бумаги, земля и разрешение на строительство оформлены правильно. Проблем быть не должно. Они уже успешно сдали несколько подобных объектов в пригороде. Это лучше, чем купить старый разбитый хрущ, - Влад развернул смартфон экраном ко мне, позволяя лицезреть сайт застройщика с рекламой нового строящегося жилого комплекса в самом центре города. - Спасибо за совет, я с ними свяжусь, - я по привычке макнул печенье в чашку с чаем и поймал неодобрительный взгляд Скоробогатова. - Боже, это отвратительно, - в ответ на его скривлённое лицо я с аппетитом откусил размоченный в чае кусок печенья, наигранно прикрыв глаза. Влад, чуть поморщившись, продолжил, как ни в чём не бывало. – В любом случае, решать тебе. - Я благодарен за помощь. Ты вообще не должен был так напрягаться ради нас, - Влад в ответ лишь махнул рукой так, словно это пустяк. Впрочем, для него это так и было. Хлопоты ради друзей он считал сущими пустяками. Святой человек. - Влад, вот держи, я завернула тебе с собой. А это передай Стасу. И скажи, что если он не съест, я смертельно обижусь, - Сонька с торжественным видом вручила Скоробогатову два бумажных пакета с домашним печеньем, которое испекла по собственному секретному рецепту. Влад в ответ шутливо поклонился. - Слушаюсь и повинуюсь, моя королева. Впрочем, если он не съест, мне же больше достанется. Когда за Скоробогатовым закрылась дверь, Сонька, прижавшись плечом к косяку, тяжело вздохнула. - И сколько ещё они планируют продолжать эти брачные игры? - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, - ответил я философски, не желая лезть в чужую личную жизнь. Тем более, что-то мне подсказывало, что эти двое и так на верном пути. Просто они две улитки. Две хромые улитки.