Моё

      Меня зовут Хикэру Ито. И я ненавижу Макото Ханамию. Ненавижу так, что готова убить его с особой жестокостью. Готова на все, лишь бы отомстить. Только моя месть не удалась. Но начать стоит с самого начала.       Мы соседи, что делало мою участь ужасной с самых малых лет. Он меня убивал. Не физически. Нет, морально. Медленно, тягуче, смакуя. Но я, видимо, мазохистка, если влюбилась в такого человека, как он. Милый и вежливый мальчик, готовый вцепиться мне в шею своими белоснежными клыками, впрыскивая в рану свой убийственный яд, от которого нет противоядия. Он самый ужасный человек, которого я вообще знала. У баскетболистов из его команды он ассоциируется с пауком, а у меня со змеем. Он играл со всеми, кто его раздражал, втаптывая их в грязь, наслаждаясь своим превосходством. И я стала очередной его игрушкой.       Началось с того, что он заметил мои нежные взгляды в его сторону на уроках. Тогда Макото начал оказывать свои знаки внимания. То невзначай прикоснется, позовет на тренировку, предложит помочь с уроками. А я, ослепленная своей чертовой влюбленностью, не заметила подвоха, который можно было заметить невооруженным взглядом. Именно тогда, выждав момент, Ханамия предложил встречаться, а я согласилась, не думая, не рассуждая. А я ведь раньше всегда четко взвешивала все плюсы и минусы, принимая решения. Это был тот единственный раз, когда мозг помахал ручкой и убежал в Прованс. Почему именно этот орган отказал тогда, когда был так нужен? Закон подлости.       Макото поддерживал наши отношения на планке «идеально» на протяжении трех месяцев. И эти три месяца я была самой счастливой. Но, взлетев на вершину, больнее разбиваться о землю, с которой поднялся. Вот и я упала, когда Ханамия сказал, что все это была ложь, а меня он презирает как червя. Тогда он увидел мои слезы, которые уже очень давно не текли из моих глаз. Такие обжигающе горячие и соленые. Тогда мое моральное состояние треснуло, как яичная скорлупа, но не разбилось. И я была благодарна богу за то, что выжила после укуса самой ядовитой змеи. Поразительное везение.       Но трещина давала о себе знать. Я не спала ночью, думая, мучаясь, копаясь в себе… Но каждый день надевала маску улыбчивой девочки, приходя в школу. И с тех пор в моей голове созрел немного наивный, но план.       Интеллектом я не обделена, поэтому мне хватило мозгов вычислить команду, с которой Макото, вероятней всего, предстоит играть. Ставку я сделала на команду Сейрин, посмотрев их игры. Сомнительно, что они смогут выдержать грязную игру Ханамии, но они вселяют надежду. В любом случае, победят Сейрин или проиграют, оба варианта пойдут мне на пользу, если мой старый друг все же примет мои «чувства». С Киеши мы знакомы со средней школы Шоеи, где близко сдружились. Да и до сих пор неплохо общаемся, встречаясь где-то раз в месяц в нашем любимом кафе. Я в курсе их «терок» с Макото, поэтому мне оказалось очень даже на руку, что я близко знакома с Киеши. Не хорошо, конечно, с ним так поступать, но что может быть слаще мести тому, кто едва тебя не убил? Только месть, которая может выбить из головы Ханамии, что он лучше всех. Идиот, он не единственный, кто умеет задевать чужое самолюбие.

***

-Киеши, я давно хотела сказать…- я для вида помялась на месте, показывая свою нерешительность. — Я хотела сказать, что люблю тебя.       Выпалила это на одном дыхании, пытаясь выглядеть как можно более естественно. Кажется, я покраснела. Если это так, то прекрасно. Лицо Теппея вытянулось и он некоторое время смотрел с недоумением. В следующее мгновение он покраснел. На самом деле давно я его таким не видела…смущенным что ли? Только бы не сказал, что мы просто друзья. Тогда весь план покатится в тартарары. -Ты мне тоже небезразлична Хикэру, — Киеши взял меня за руки, глядя в глаза, которые уже наполнились надеждой на сладкую месть. — Ты придешь на наш матч с твоей школой? -Как я могу пропустить такое зрелище? — я улыбнулась. Все идет как по маслу. Теперь у меня еще и симпатичный парень есть.

***

      Сейрин выиграли. Прекрасно. Они растоптали Макото с его грубой и грязной игрой, осталось только добавить, разбив все душевное состояние Ханамии вдребезги. Подбежав к Киеши, я его крепко обняла, поздравляя с такой победой и тут же узнавая его физическое состояние. Боковым зрением я увидела как из раздевалки вылез змей. Идеальный момент. Притянув Теппея за шею к себе, я мягко накрыла его губы своими, получая незамедлительный ответ. Парень целовался нежно, медленно, почти невесомо, совсем не как Макото. Ханамия всегда властно сминал губы, кусаясь, крепко прижимая к себе и давая волю своим шаловливым рукам. Черт, да Киеши в сотни раз лучше него, но даже в такой момент я вспоминаю жестковатые обветренные губы капитана Кирисаики Дайчи. Только вот сейчас Макото стоит и смотрит, как я целуюсь с победителем, что волей-неволей заставляет пожалеть его, и без того убитого своим поражением. Хотя, какая может быть жалость к такому монстру, как он? Он намеренно издевался надо мной, а потом просто выбросил, как ненужную игрушку. Поэтому к черту жалость, которая ни ему, ни мне не нужна.       Все-таки отстранившись от парня, я улыбнулась ему, услышав удаляющиеся шаги невдалеке. Смотрел. И довольно долго, судя по примерному расстоянию и частоте шагов. Прекрасно, месть, кажется, удалась. Не мог он не разозлиться, увидев свою бывшую, которую он не смог сломать, со своим главным раздражителем, который его победил. Даже если чувств ко мне Макото никогда и не испытывал, то все равно смог подумать, что он хуже «мусора», в который пытался обратить Киеши. Хотя, даже если бы Кирисаки Дайчи и выиграли, то вряд ли Ханамия чувствовал себя победителем в такой ситуации. В любом случае, сейчас я в выигрыше. Один — один, Макото Ханамия.

***

      Ввалившись домой, я почувствовала что-то неладное. Я ведь точно помню, что выключала свет у себя в комнате. Может, мама вернулась из командировки? Странно, ведь она ничего не говорила. Сбросив с себя лишнюю одежду и сумку, я вошла к себе, тут же впадая в ступор, увидев того, кого видеть не хотела вовсе. -Ну как тебе игра, Ито? — брюнет полулежал на моей кровати, заложив руки за голову, не сняв обувь. — Понравилась? -Очень, особенно порадовал счастливый конец этого матча.       Я натянуто улыбнулась, наблюдая за вмиг помрачневшим и прищурившимся парнем. Его ярость распространялась по всей комнате словно туман, пронизывающий все, что находится от него в радиусе десяти метров. Похоже, у меня получилось вывести его из себя, но едва ли это плюс. Скорее, я подписала свой смертный приговор. -Ты мусор, — змей шипел, предупреждая о том, что жертве лучше бежать. Бежать, не оглядываясь. — Я тебя сломал, и не смей говорить, что это не так. Если бы я не сломал тебя, ты бы не сосалась с этим ублюдком у меня на глазах. Ты слабачка, которая не достойна моего внимания, но я терпеть не могу, когда такие как ты ломаются без треска. Видимо, надо полностью тебя убить морально. -Ты о себе слишком высокого мнения, цветок мой, — притворно нежная интонация прозвучала как-то жалобно и без должной уверенности. — Думаю, тебе пора. Даже спрашивать не буду, как ты сюда попал. -Ты права, — Макото встал с кровати, оставив на ней несколько комков земли. Его глаза горели безумием, которое смешалось с гневом в его серо-коричневой радужке. Я отступила, освобождая дверной проем, что бы он вышел. Но вопреки моим ожиданиям он не пошел на выход, а схватил меня за волосы, заставляя громко вскрикнуть от неожиданной боли, пронзившей кожу головы. — Мне пора уже раздавить тебя.       Я уперлась руками в его руки, пытаясь разжать длинные костлявые пальцы. Только вот Ханамии плевать на бесплодные попытки освободиться от крепкой хватки, он же безумен. Широко раскрытые глаза, пропитанные чистейшим сумасшествием, выдавали его с головой. Макото потащил меня за волосы к кровати, снимая ремень. Кинув мою тушку на мягкую постель, парень навалился сверху, хватая за кисти и сильно их сжимая, рассматривая. -Чем бы тебя привязать…-брюнет говорил скорее для себя, задумчиво разглядывая мою фигуру, распластавшуюся под ним. — Думаю, моя рубашка подойдет. -Отпусти меня, придурок, — я кричала и брыкалась, надеясь, что он одумается и придет в себя. — Ты же сам будешь потом жалеть об этом! -Сомневаюсь, милая моя, я никогда не пожалею о том, что засажу тебе, — Ханамия, придерживая мои руки над головой одной рукой и отложив свой ремень, начал расстегивать полупрозрачные пуговицы на своей белой рубашке, немного помявшейся за день. Что? Он собирается меня изнасиловать? Я забрыкалась с двойной силой, пытаясь ударить его между ног. Только бы он меня не трогал, только бы он понял, что так нельзя. Или, по крайней мере, не смог это сделать.       Расправившись со своей рубашкой, брюнет смог меня полностью обездвижить и начал связывать мои руки каким-то причудливым способом, а потом и вовсе привязал к изголовью кровати, лишая последней возможности выбраться из этой западни самостоятельно. Осталось только давить на совесть. -Макото, пожалуйста, одумайся, ты же совсем меня не хочешь, я для тебя всего лишь была игрушкой, к которой ты потерял интерес, — я с мольбой посмотрела на парня, надеясь, что безумие не действует как алкоголь. -Я тоже так думал, — брюнет начал расстегивать мою любимую рубашку, которую я специально надела на матч. — Только сегодня ты меня вывела из себя, когда поцеловала этот мусор. Ты должна была продолжать любить меня, а не бросаться на шею другому. Тем более ему. Поэтому я уничтожу тебя всю так, что ты больше никогда не сможешь даже смотреть на мужчин.       Слезы обожгли щеки. Я не знала, что эта маленькая шалость обернется так. Это ведь всего лишь поцелуй, так почему он в такой ярости. Неужели он действительно разбит этим поражением? Тем временем Ханамия расстегнул мой лифчик, желая прикоснуться к груди, которую он так любил мять в постели. Отдельно отстегнув лямки, Макото откинул разобранный бюстгальтер куда-то в сторону, тут же положив руки на полушария, зажав между пальцами затвердевшие от холода соски. А может, и не только от холода. -Ты сам сломался! Теперь ты мусор, если не можешь даже девушку заставить добровольно лечь под тебя. Ты возомнил себя богом, даже не думая, что один проигрыш может опустить тебя с небес на землю. Слабак не тот, кто упал, а тот, кто не смог подняться. Я не была тобой сломлена, потому что возненавидела тебя, ублюдок. Но ты…ты не сможешь вновь бороться, ибо с самого начала был слабым, прячась за маской силы! Ты ведь просто не умеешь проигрывать, — все то, что раньше вертелось на языке, вырвалось наружу, стремясь достичь мозга Макото и растоптать его так же, как когда-то он растоптал меня. Я его действительно ненавижу. Ненавижу его высокомерие, ненавижу его взгляд и лицемерие. Ненавижу! И, кажется, это взаимно. Глаза парня потемнели, словно покрылись пеленой. -Заткнись, сука! Заткнись! — щеку обожгла пощечина, а затем еще одна…и еще. И каждый раз, когда он меня бил, я сжимала зубы, не желая вскрикивать, доставляя этому садисту удовольствие. Зато слезы лились не переставая.       Неожиданно Ханамия успокоился, вздыхая и качая головой. Издав короткий смешок, парень с интересом посмотрел на ремень, который вынул из брюк с самого начала. -Ну и разозлила же ты меня, — Макото приподнялся с меня и перевернул мое тело на живот, сев на мои ноги. Взяв толстый ремень с края кровати, баскетболист хмыкнул. — Тебя стоит наказать за это.       Задрав мою юбку, парень заставил меня захныкать от унижения в подушку, которая заставляла чувствовать несильное удушье. Положив руку на ягодицу, брюнет несильно по ней звонко шлепнул. Стянув мои трусики до колен, Ханамия развел ягодицы в сторону и провел между них ребром ладони, заставляя заерзать. -Н-не надо, пожалуйста, Макото, — голос дрогнул из-за страха, что он меня изобьет своим ремнем. Как и предполагалось, мольбы не подействовали. — Да что мне сделать, что бы ты меня больше никогда не трогал?! -Ты уже все, что от тебя зависело, сделала, теперь придется расплачиваться, — послышался звук рассекаемого воздуха, а потом и мой крик. Ягодицы обжег удар, заколовший словно тысячами иголочек. -Перестань! — я уже готова молить на коленях о свободе. — Прости меня, я не знала, что тебя это так заденет! -Меня это не задело! — еще один удар настиг меня, вновь вызывая вскрик. — Я просто терпеть не могу, когда мои игрушки трогает кто-то другой! -Хватит, пожалуйста, — уже нет сил кричать или вырываться, тем более, что это бесполезно против него. Макото вновь вздохнул, будто он и сам уже устал. -Как же ты меня бесишь, — череда ударов посыпалась на меня, словно метеоритный дождь, который невозможно остановить. Только так или иначе силы у Ханамии не безграничны.       Отбросив в сторону ремень, парень навалился всем телом на меня, просунув руки между кроватью и моим телом, он схватился за грудь, начиная ее мять. Потеревшись об ягодицы своим выпирающим через штаны членом, Макото замычал мне на ухо, грубо смяв упругие полушария. — Давно я в тебе не был. Не хочу, что бы тебя трогал кто-то кроме меня. Скажи, ты уже трахалась с Киеши? -Нет, — баскетболист говорил словно мурчал, будто я не жертва изнасилования, а любовница. Будто он действительно ревновал, а не просто разозлился из-за поражения. -Прекрасно, малышка, — убрав руки с груди, Ханамия завозился с ширинкой брюк, но разобравшись с ней, начал оглаживать половые губы, размазывая обильно выделяющуюся смазку по ним и своим пальцам. — Сегодня обойдешься без растяжки, слишком уж я разочарован твоим поступком.       Вложив в мой рот свои влажные от моих соков пальцы, парень приставил головку члена, сочащуюся смазкой, ко входу во влагалище. Начав облизывать солоноватые пальцы, я приготовилась к небольшой боли, которую испытывала каждый раз, когда он входил. Резко толкнувшись в меня, Макото издал звук, подобный мурчанию довольного кота. -Видимо, действительно не спала с Киеши, — я не сильно прикусила его пальцы, которые он как раз высовывал. -Я тебя ненавижу, — я вновь захныкала, но теперь от отвращения. Отвращения к себе за то, что я перестала сопротивляться, сдалась. Чертов Макото. -Я тебя тоже.       Баскетболист начал двигаться, уперевшись руками по обе стороны от моей талии. Быстро увеличивая темп, ни капли не заботясь о моих ощущениях, Ханамия рычал каждый раз, когда я сжимала его мышцами влагалища. Рыча, сдерживая стоны боли, которые вызывали слишком резкие движения брюнета во мне, я все так же просила его прекратить уже не столько из-за нежелания спать с ним, сколько из-за принципа. А Макото только шептал: «Мое. Все мое». Чертов собственник.       Неожиданно парень вышел из меня, и я уже подумала, что моя пытка наконец кончилась, но тут же в голову пришел тот факт, что Ханамия так быстро не кончает, да и не любит однообразие. И точно, он просто захотел сменить позу, перевернув меня вновь на спину и закидывая мои ноги себе на плечи, все же сняв трусы и юбку полностью. Резко войдя в меня, Макото даже не дал мне времени привыкнуть, начав двигаться в бешеном ритме, выбивая из меня стоны.       Животное. Грубое, жестокое, беспринципное. Но мне это только по душе. То, как он больно сжимает мои бедра, оставляя на них алые полосы, порой целуя сгиб колена. То, как он берет меня, не желая ничего слышать, кроме моих стонов, криков и своего имени. Но тут у меня проснулась очередная шальная мысль, которая ни к чему хорошему не приведет. Но мысль эта пришла лишь потому, что я просто не представляю, как он отреагирует на подобное. -Киеши, — прикрыв глаза, я блаженно простонала чужое имя. Имя победителя. Имя врага. И это произвело эффект. Ханамия пришел в ярость. Так же неожиданно резко выйдя, как и войдя, Макото пошел куда-то из комнаты, оставив меня связанной. Нет, этот парень так просто не сдастся, едва ли он пошел домой, да и рубашкой все еще связаны мои руки. Ох, и нехорошее же у меня предчувствие.       Спустя пару минут, брюнет вернулся, сверкая своими дьявольскими глазами. В руках у него была моя электрическая зубная щетка и небольшой тюбик с гелем. Видимо, только что я подала палачу его топор и самостоятельно легла на плаху. -Цветок мой, положи эти орудия туда, откуда взял, — я попыталась сесть, но заведенные над головой руки помешали этому, поэтому получилось только сдвинуться на несколько миллиметров ближе к изголовью кровати. -Ну уж нет, малышка, ты запомнишь мое имя и будешь стонать только его, — доигралась с огнем, ничего доброго мне не светит. Твою ж.       Брюнет вновь навис надо мной, но на этот раз спустился немного ниже и включил щетку, которая тихо зажужжала, но мне это жужжание показалось более похожим на звук включенного бура. Посмотрев на Макото, как на больного, я сглотнула скопившуюся слюну. Хотя, почему «как»? Он явно больной на голову. -Ты ведь не собираешься… — Ханамия засмеялся своим сумасшедшим смехом, который меня пугал больше, чем злой учитель по химии. -Собираюсь.       Парень поднес щетку к соску, едва-едва прикасаясь вызывая боль, от которой я завыла, словно волк на луну. Надавив сильнее, баскетболист ухмыльнулся, увидев вновь выступающие на глазах слезы. -Макото, хватит, прошу тебя, — ухмылка брюнета стала еще более широкой и самодовольной. -Вижу, имя ты запомнила, но стоит закрепить полученный результат.       Щетка переместилась по груди к животу, где очертила ровную линию до лобка. Макото убрал на секунду орудие для чистки зубов, но потом вновь его использовал, надавив им на клитор, требовавший внимания. Но не такого!       Изогнувшись дугой я заплакала от непонятных ощущений, которые не возможно описать. Вроде и больно, но по всему телу пробегается такое тягучее удовольствие. Вот ублюдок. -М-макото, перестань, — дыхания уже не достаточно, что бы выдержать эту пытку. -Хорошо, — Ханамия выключил щетку, откладывая ее в сторону. — Только не думай, что это все. Ноги разведи, если не хочешь, что бы я вновь взял это.       Парень кивнул на лежащую поблизости щетку, от чего я вздрогнула. Разведя ноги, я повернула голову, заливаясь краской. И за что он меня так любит унижать. Ах да, это же Макото, он это со всеми делает. Судя по звуку, баскетболист открыл тюбик с гелем и выдавил немного себе на руку. Холодные склизкие пальцы оказались приставлены к анальному отверстию, заставив меня посмотреть на брюнета широко распахнутыми глазами. Он недобро улыбался. -Давно хотел попробовать, — смазав колечко мышц, Ханамия протолкнул сразу два пальца, от чего я поморщилась и зашипела. Парень протолкнул пальцы глубже, заставляя шипеть все громче. -Хватит, идиот, мне больно, — не слушая моих слов, брюнет добавил третий палец к первым двум. Создалось впечатление, что он просто хочет порвать меня, но чтоб помучалась. — Перестань уже. -Ну раз ты так хочешь, — Макото вынул пальцы, вновь переворачивая меня на живот, но на этот раз приподнимая за бедра. Разведя ягодицы, парень приставил головку и медленно начал входить, вызывая мои крики, которые обильно лились из моего рта. Войдя полностью, Ханамия замычал от удовольствия, пока я пыталась заглушить свои стоны подушкой. -Развяжи меня, — сказала я в подушку, из-за чего получилось уж слишком глухо. -Что? — баскетболист повернул мою голову так, что бы я больше не говорила с мягким предметом для сна. -Развяжи меня, мне уже незачем бежать, — хмыкнув, Макото развязал узел на рубашке, позволяя мне упереться затекшими и покалывающими руками в матрас.       Удерживая одной рукой мои волосы, другой Ханамия сжал мою ягодицу, на которой, видимо, остались синяки от ремня, причиняя массу боли. Медленно парень вышел до самой головки члена, а потом вошел почти до самого основания, заставляя стонать. Оперевшись лишь на одну руку, я потянулась другой к клитору, начиная его массировать. Пока Макото разрабатывал меня, я успела уже войти во вкус анального секса.       Поняв, что я уже достаточно подготовлена к полноценным действиям, баскетболист начал грубо толкаться, рыча и кусая меня за лопатки, пока я ускоряла движения рукой. Шлепнув, Ханамия вновь взял гель и выдавил его на мои ягодицы, которые, сталкиваясь с его бедрами, создавали глухие развратные шлепки. Начав двигаться навстречу Макото, я содрогнулась от пронзившей меня молнии оргазма, вызывающей слабость во всем теле. Не удержав свое тело, я упала лицом на подушку, почувствовав, что теперь баскетболисту приходится придерживать нижнюю часть моего неподвижного тела. Задвигавшись с особой жестокостью, парень застонал, кончая внутрь меня. -Ты мудак, Ханамия, — повернувшись лицом к упавшему рядом брюнету, я ткнула его в один из кубиков пресса обессиленной рукой. — Чего ты этим добивался? -Что бы ты поняла, что я лучше Киеши. -Пф, все осталось на своих местах. Ты меня не сломал, а я все так же встречаюсь с Теппеем. -Ты не будешь с ним встречаться, я не позволю. -Хах, мне теперь все равно на то, что ты позволяешь, а что нет, ты мне никто, Ханамия, — парень схватил меня за шею, несильно сжав ее, но доставляя боль. -Ты либо будешь моей, либо я превращу твою жизнь в кошмар, — пламя зажглось в глазах Макото. Только мне уже не страшно. -Твои угрозы так же пусты, как и ты сам. Можешь теперь делать все, что хочешь, цветок мой. Все, что ты мог сделать, ты уже сделал. Ты ничтожен. Ты даже выиграть честно не можешь, а сегодня даже со своей грязной игрой проиграл. Тебя сломала какая-то третьесортная команда, и вместо того, что бы достойно принять поражение, ты сорвал свою злость на мне. Надеюсь, теперь ты доволен. -Ты не любишь Теппея. С самого начала ты начала с ним встречаться только что бы разозлить меня, не так ли? Ты еще более жалкая, чем я. И вместо того, что бы достойно принять то, что с тобой просто играли, ты начала дешево мстить мне. Надеюсь, ты довольна результатом, — против меня моим же оружием, вот змей. -Раз уж мы решили, что оба жалкие, то предлагаю так и разойтись. -Не так просто, — разжав пальцы, Макото накрыл мои губы своими. Вновь целует грубо и властно, так, как я люблю, вынуждая отвечать. Отстранившись, парень посмотрел на меня, подавляя волю одним только выражением лица. — Мое. И ничье больше.