***
Следующая пара часов пролетела незаметно. — Посмотрите, мисс Дендрон, это «Тапочки леди». Необычная форма, правда? И сочетание цветов — желтое с фиолетовым… — Такая гамма очень редко встречается в природе. — Именно поэтому эта орхидея и считается такой любопытной. А вот здесь — фаленопсис «Три птицы», замечательный тем, что бутоны у него распускаются только на несколько часов, и «поймать» этот момент очень трудно. «Орхидея-бык» — её лепестки закручены, словно бычьи рога. «Рот дракона» — цветок как будто показывает вам язык, правда? А вот тут… — Ох! Неужели «Башмачок Ротшильда»? — Он самый, — Бушрут скромно и в то же время горделиво улыбался. — Но это же невероятная редкость! — Ну да… Башмачок Ротшильда по праву считается одним из наиболее странных и загадочных цветков в мире. А все из-за того, что цветет просто возмутительно редко. — Раз в пятнадцать лет, если не ошибаюсь? — Не ошибаетесь. А вот это моя гордость: «орхидея-призрак». За последние сто лет ученые смогли обнаружить лишь одиннадцать цветков этого вида, что позволяет отнести его к поистине редчайшим разновидностям орхидей. Этот цветочек очень нежный, и именно поэтому его так сложно культивировать в искусственных условиях… до сих пор «призрака» так и не смогли вырастить ни в одном из ботанических садов. Но я, как видите, отчаянно пытаюсь исправить эту досадную оплошность… Рода смеялась: — Да вы настоящий знаток орхидей и ходячая энциклопедия, мистер Бушрут! А ведь сначала показались мне занудой и унылым снобом. Реджинальд небрежно пожимал плечами, стараясь не показывать того, насколько ему приятна подобная похвала. Он был готов быть для Роды хоть энциклопедией, хоть справочником, хоть веб-страницей всезнающего виртуального поисковика, только бы увидеть в её глазах внимание и неподдельный интерес… который, наверно, в куда большей степени адресовался все-таки орхидеям, нежели самому Бушруту. Впрочем, он утешал себя мыслью, что уж в чём-в чём, а в области знания орхидей он всяко не ударит перед Родой лицом в грязь. И его это опять-таки нисколько не затрудняло.***
Через пару месяцев у Роды случился День Рождения. Бушрут узнал об этом неожиданно, за неделю до торжества — только потому, что его коллеги принялись предвкушать, как Рода в этот знаменательный день угостит их шоколадными кексами собственного приготовления. Бушрут не особенно любил ни кексы, ни шоколад, но услышанная новость поразила его до глубины души. И он как-то сразу — мгновенно! — понял, что́ именно подарит Роде на её личный маленький праздник. Солнечную тасманийскую орхидею. С лепестками нежными и такими же небесно-голубыми, как её милые глаза. Цветок редкий и ценный, растущий в далекой Тасмании и носящий красивое имя «солнечный» потому, что имеет обыкновение цвести только в теплую солнечную погоду. Орхидея едва не опоздала — прибыла в Сен-Канар утром аккурат в Родин День Рождения. Бушрут извелся от волнения, прежде чем дождался посылки; трепеща не то от благоговения, не то от предвкушения ожидаемого эффекта, он бережно извлек цветок из транспортного контейнера, и, приведя заветную орхидею в надлежащий для подарка вид, поспешил к Роде. Впрочем, восторг и радостное изумление в глазах именинницы вознаградило его за все тревоги и переживания сторицей. Рода была по-настоящему поражена. — Боже мой, какая красота! Какая прелесть! Право, это так… неожиданно! Но… зачем, Реджинальд? Это же так дорого… такая редкость… — Она прекрасна, как и вы, Рода. Орхидея цвела, чему Бушрут нисколько не удивлялся — рядом с Родой погода (по крайней мере, для него) всегда была теплой и солнечной. Гость и хозяйка пили чай за низеньким кофейным столиком, и любовались орхидеей, и время летело легко и незаметно, и чарующий запах свежайших шоколадных кексов, начиненных разноцветными кусочками цукатов, смешивался с тонким яблочным ароматом цветущей орхидеи…***
На следующий день Рода на работе не появилась. Начальник отдела, мистер Черрис, сказал, что она больна. Больна? Чем? Еще вчера Рода была весела и совершенно здорова. Едва дождавшись окончания рабочего дня — никогда еще время в лаборатории не тянулось для него так нестерпимо долго! — Бушрут кинулся к Роде домой. На звонок долго не отвечали, но гость, томимый тревогой и неизвестностью, был настойчив, и наконец из глубины квартиры раздались неуверенные шаги. Замок негромко щелкнул, и дверь распахнулась… В первую секунду Бушрут Роду не узнал. Вид у девушки был несчастный. У неё отекла шея, и опухли щеки, и маленькие аккуратные губы раздулись, будто накачанные воздухом, нос покраснел, а глаза за стеклами очков неудержимо слезились. Увидев Бушрута, она неловко улыбнулась… вернее, попыталась улыбнуться опухшими непослушными губами. Наверно, ей было не особенно приятно появляться перед коллегой и добрым другом в столь жалком и неподобающем виде. Бушрут сразу все понял. Мир перед ним покачнулся; ему показалось, будто кто-то выбил почву у него из-под ног — пинком, как футбольный мяч. — Рода! О боже! — Он в ужасе схватил её за руку. — Что с вами, Рода? Вы на себя не похожи… Неужели, — он глотнул, — отёк Квинке? Рода, смущенно сморгнув, устало качнула головой. — Увы. У меня оказалась аллергия на пыльцу голубой орхидеи. Бушрут провел рукой по лбу. Он был совершенно уничтожен таким оборотом дела. Отёк Квинке… Остро протекающее, опасное, а иногда даже смертельно опасное проявление аллергической реакции. На пыльцу голубой орхидеи! Того злосчастного цветка, который Бушрут так неосмотрительно и опрометчиво приволок вчера в дом мисс Дендрон! Как же он сразу об этом не подумал! — Боже мой! Простите меня, Рода! Простите! Я не знал… Рода ободряюще коснулась его плеча. — Не нужно извиняться, Реджинальд, вы ни в чем не виноваты. Я сама этого не знала. Аллергия у меня бывала лишь пару раз в детстве — на папайю и киви. А тут… — Она чихнула и, шмыгнув носом, протерла платком уголок глаза. — Орхидея эта растет далеко, только в Тасмании, а мне никогда прежде бывать там не доводилось. Откуда же и вам, и мне было знать? Бушрут устало рухнул на стул. Это казалось невероятным. Аллергия на пыльцу орхидных проявляется чрезвычайно редко, один случай на миллион — но Рода, видимо, как раз и попала в эту несчастливую статистику. Какой же он беспросветный идиот… Его желание изумить и порадовать Роду причудливым подарком едва не обернулось настоящей трагедией! — Вы могли умереть! — сказал он дрогнувшим голосом. — Боже мой! Рода! Вы могли умереть из-за моего дурацкого подношения! Я… я даже подумать не мог… я никогда себе этого не прощу! — Вовсе он не дурацкий! — горячо возразила Рода. — И ничего страшного не произошло, как видите… Врач сказал, что я, в общем, легко отделалась. Через пару дней отёк спадет, и я вернусь на работу. — А где?.. — Бушрут мрачно огляделся. Рода пожала плечами. — Пришлось отдать её соседке. Бушруту хотелось провалиться сквозь землю — и оказаться где-нибудь на противоположном полюсе, в Южном полушарии, прямиком в Тасмании, например. — Простите, — пробормотал он. Это слово вязко прилипло к его языку и не давало пробиться наружу другим, более внятным, проникновенным и нужным словам. Он чувствовал себя ужасно — как будто по собственной неуклюжести едва не сломал самый прелестный и ценный цветок в саду. Неловко потоптался на пороге комнаты. — Знаете, я… мне… это. Наверно, мне лучше уйти… — Не уходите. Пожалуйста! — Рода стояла в узком коридорчике, и в зеркале на стене отражалось её бледное, несчастное, взволнованное лицо. — Не нужно уходить. Мне… спокойнее, когда вы рядом. — В самом деле? — пробормотал Бушрут. Он почему-то чувствовал себя идиотом. Рода сняла очки — и от этого её несчастное лицо стало еще более близким и беззащитным. Почти родным. — Да, — просто сказала она. — Не огорчайте меня, Реджинальд. От нежности и сочувствия у Бушрута сжалось сердце. — Вы правда огорчитесь, если я уйду? — спросил он едва слышно. — Очень, — пробормотала Рода. — Вы хотите оставить меня одну? — Нет! — вырвалось у Бушрута. Он порывисто шагнул вперед и сжал её локоть. — Рода! Я… никогда вас не оставлю! Рода посмотрела на него. Глаза у неё по-прежнему были милыми и небесно-голубыми, хоть нос и опух, а веки отекли и жалко покраснели. Она была совсем близко, и от неё пахло шоколадными кексами. А может быть, вдруг мимоходом подумал Бушрут, настоящим виновником аллергии были кексы, а вовсе не орхидея? Черт знает, что за цукаты в них содержались… может быть, зелеными бусинками были именно кусочки киви — а вовсе не безопасного зеленого яблока? Прочитала ли Рода состав пакетика с цукатами перед тем, как добавить их в тесто? Но Бушрут промолчал — ему не хотелось нарушать нежную и трепетную хрупкость сложившегося момента. В конце концов, все это можно было выяснить и потом, позже, а не прямо сейчас. Только не сейчас…