Комната Арнольда

Дом из красного кирпича тремя этажами возвышался над потрескавшимся асфальтом узкой улицы. Он был очень старым, но имел гордый вид, отражая нрав его пылкого владельца. Как и большинство домов в окрестности, здание имело глубокий подвал. В частности этот включал в себя оборудование для стирки и сушки белья (возможно, даже в несколько большем количестве, чем обычно устанавливали другие хозяева), стену с инструментами, несколько коробок с праздничными украшениями, стоящих в пыльном углу, и не-столь-секретную ванную комнату; привычные электрический щиток и водонагреватель также присутствовали. На первом этаже располагались кухня, столовая, гостиная и платяной шкаф под лестницей. Наверху растянулась вереница комнат: некоторые были просто спальными, иные — скромными апартаментами для проживающих, которые не являлись членами семьи владельца. Все арендаторы, к несчастью, вынуждены были делить единственную общую ванную комнату, за исключением тех, кто пользовался секретной уборной в подвале этого дома. Ну а третий этаж? Что ж, он разделялся на две части. Коридор второго этажа на одном конце заканчивался люком, другой — вел к капитальному чердаку. Его заполняли пыльные коробки и мебель, а внутренним содержимым меньших по размеру шкафчиков являлись более специфичные предметы, к примеру, кейс с рыболовными принадлежностями. А на противоположном конце дома, отдельно от чердака, располагалась еще одна спальня. Изначально третий этаж так и был построен, хотя вторая его часть не всегда была спальней. История конкретно этой комнаты охватывала три поколения. Когда родились близнецы Фил и Митци, у чердачной комнаты не было особого назначения. Дом был полон подрастающих членов семьи, но комнат на втором этаже вполне хватало, чтобы вместить их всех. Время от времени дети решали поиграть на чердаке, иногда они брали с собой Путера и наблюдали, как он гоняет по полу пауков и клубы пыли. Но, так или иначе, комната пустовала, и ею не пользовались на протяжении многих лет, покуда дом не стал освобождаться от жильцов, и Фил, унаследовав дом, привел в него свою жену Гертруду. В этом доме они растили своего сына Майлза, который оказался очень любознательным ребенком. Однажды он даже сообразил, как открыть люк на чердак, и стало трудно удерживать его подальше от этих пыльных помещений. Когда Майлзу было около девяти лет, он упросил родителей разрешить ему самому поселиться в чердачной спальне. Фил и Герти недоумевали, что такого привлекательного было в третьем этаже, и чем он лучше второго, нынешнего места обитания Майлза, но согласились. Фил проводил свои свободные выходные расчищая и подготавливая комнату для Майлза. Мальчик был в восторге, когда смог наконец переселиться туда. Ничего особого не происходило с этой небольшой комнаткой до осени, когда Майлзу уже исполнилось девять лет, и Фил не спросил его, что бы он хотел получить на Рождество. Перед ответом повисла короткая пауза, после которой Майлз заявил: — Я хочу стеклянную крышу в своей комнате. Так я смогу смотреть на облака и на звезды, когда захочу, и не выходя на улицу! — Что ж, не думаю, что ты увидишь много звезд со всеми включенными в городе ночью фонарями, но — как знать? После этого короткого диалога казалось, будто Майлз забыл об этой затее, ни разу больше не упомянув о ее осуществлении. Однако Фил задумался о желании сына глубоко и надолго. Сооружение стеклянной крыши было очень дорогостоящим, но с тех пор, как несколько лет назад он открыл пансион для заселения постояльцев, сдавая давно пустующие комнаты, ему удалось скопить некоторые деньги. Он сам был неплохим умельцем, и у него были более опытные друзья в бизнесе, и он знал, что может обратиться к ним за помощью. Поэтому он начал принимать меры незамедлительно. В школе начались зимние каникулы, и Фил счел нужным перейти к решительным действиям. В тот уикэнд он предложил Майлзу провести несколько дней с родственниками в деревне. Хоть те представители его семьи и были несколько странноваты, мальчуган не возражал побыть вместе с ними. И, в самых главных, ему нравилось открытое пространство в деревне со всеми интересными местами, которые можно исследовать. Когда Фил спровадил своего сына, то рассмеялся сам себе, приговаривая: «Я превращаюсь в старого пройдоху и плута!». Те выходные были заняты работой, потому что Фил и его друзья-строители решили сделать стеклянную крышу, невзирая на холод. К счастью для них, не было снега, что не усложнило их задачи. Постояльцы сперва жаловались на шум, разбудивший их рано утром, но все они души не чаяли в Майлзе и помогали там, где это было возможно. Долгие дни работы и прерывистого сна были вознаграждены с лихвой, когда Майлз вернулся домой на следующей неделе. Мальчик был и так полон позитивных впечатлений от отдыха в деревне, а когда увидел стеклянные панели, блестящие на крыше его дома, его глаза засветились настоящим счастьем. Он крепко обнял своего отца и выскочил из едва остановившейся машины, чтобы взбежать по лестнице и посмотреть на новый вид, открывающийся из его комнаты. Отец Майлза, рабочие и все постояльцы проследовали за ним, наблюдая за мальчиком, испытывающим неподдельный восторг. Фил обнял свою жену, радуясь, что они сумели подарить своему сыну такое счастье. Он всегда любил откинуться на траве и часами наблюдать за скоплениями облаков, проплывающих наверху, мечтая о путешествии. Закрытые пространства были не для него, и теперь, со стеклянной крышей, его комната будет казаться более открытой, меньше походить на клетку, и это будет гармонировать с его свободолюбивой натурой. После этого Майлз больше никогда не просил о каких-либо улучшениях для своей комнаты. Остальную обстановку комнаты он оставил простой, лишь на стенах висели картины с изображениями дальних стран и иностранных городов. И когда он уехал в колледж, а затем — путешествовать по миру, Фил и Герти сохранили его комнату нетронутой, чтобы он мог пользоваться ею в те редкие разы, когда ненадолго возвращался домой. Постояльцы не поднимались выше своего второго этажа, и комната на третьем этаже снова стала пустовать. Много лет спустя Майлз вернулся, как он думал, навсегда. Он привез с собой молодую красавицу-жену и милейшего младенца-мальчика. Новая семья приобрела небольшой домик неподалеку от старого пансиона. Он был достаточно большим для их комфортного проживания, комнат хватило бы и на пополнение семейства. Всего в маленьком доме было три спальни, третья пока была комнатой для гостей, но в будущем планировалось переделать ее для проживания там сестренки или братика Арнольда. Как бы то ни было, настал судьбоносный день, когда старый друг семьи Эдуардо убедил Майлза и его жену Стеллу отправиться в последнее путешествие в Центральную Америку. Пара собиралась вернуться скоро, самое позднее — через несколько месяцев, поэтому они оставили Арнольда на попечение родителей Майлза, Фила и Герти. Когда Арнольд плакал, зовя маму и папу, бабушка и дедушка заверяли его, что они скоро вернутся. Но эти заверения с течением времени становились все менее убедительными. Предполагаемые месяцы закончились и продолжали идти один за другим. От молодой четы и Эдуардо не было никаких вестей, это вызывало тревогу. Арнольд все реже и реже звал родителей, по мере того как все больше обыденных забот занимали его внимание, таких как, например, почему девочка из его детского сада так жестока к нему. Когда время пришло, Фил вынужден был признаться себе, что его сын не вернется. Лучшее, что он мог сделать — это рассчитывать, что он сам должен будет заботиться об Арнольде неопределенный срок, и первым его шагом было решение продать маленький дом. Он вывез оттуда все принадлежащее Майлзу и Стелле, разместив на хранение в пансионе, а потом продал домик вместе с мебелью. Он отложил все вырученные деньги на случай, если пара когда-нибудь все же вернется, и он сможет отдать их им, чтобы они могли купить новый дом, и ведь в любое время для них будет место в пансионе. Он чувствовал вину за свое решение за месяцы до и долгое время после сделки, думая, что сына обидит то, что он перестал надеяться. К несчастью, его решение все больше стало казаться верным — время шло, а его сын так и не возвращался. Однажды Фил и Герти сели серьезно поговорить об Арнольде. — Пуки, нам нужно надлежащим образом обустроить комнату для мальчика. Чтобы у него было собственное пространство, для себя, которое он сможет оформить так, как хочется ему самому. Знаешь, у нас ведь есть деньги с продажи дома детей. И я подумал... будет ли... неправильно позволить Арнольду жить в старой комнате Майлза? К этому времени Герти определенно немного выжила из ума, но по такому серьезному случаю она мыслила здраво: — Я думаю, ему понравится, дорогой. Давай спросим, захочет ли он. Шестилетний Арнольд был очень взволнован идеей переезда из его скучной комнаты на втором этаже в загадочную спальню на третьем. Он бывал там раньше, чтобы полюбоваться на стеклянную крышу, но по большей части бабушка и дедушка старались держать его оттуда подальше. И когда дедушка спросил, что бы он хотел добавить в свою комнату, мальчонка-мечтатель предложил диван. — Что ж, коротышка, мне кажется, диван будет для твоей комнаты довольно большим. Тебе негде будет развернуться, если там будет кровать, да еще и диван! — Ладно, тогда маленький диванчик. Который прячется в стене! Тогда он не займет много места, потому что будет в стене! Фил рассмеялся над этой идеей. — Что ж, раз уж ты так хочешь, коротышка. Посмотрим, что сможет сделать твой старенький дедуля. Конечно, Фил сделал выбор в пользу того, чтобы угодить любимому внуку. Многие часы были посвящены обновлению дизайна комнаты — были установлены полки и шкафы с одного края комнаты, в стене выгравированы ступеньки, ведущие к открывающемуся люку в стеклянных панелях, который вел на крышу. Кровать была установлена рядом с полками, так что Арнольду открывался прекрасный вид сквозь огромное окно. Компьютерный стол расположился на другом конце комнаты. Фил знал, что в современном мире Арнольду однажды понадобится эта машина. В середине комнаты, на длинной стене, он установил книжный шкаф, в котором расположил стереосистему, зная любовь Арнольда к джазовой музыке. А желаемый диван был напротив стереосистемы. Он действительно убирался в стену, и Фил зашел настолько далеко, что сделал его управляемым дистанционно. Пульт также был запрограммирован на управление стереосистемой и лампами студийного освещения, установленными прямо под стеклянной крышей. И снова Фил заручился помощью друзей, которые и установили новомодную электронику, но в конечном итоге комната вышла замечательная. Последним штрихом стало предоставление Арнольду права выбора обоев и коврового покрытия (которые не очень между собой сочетались, но пришлись по вкусу шестилетнему ребенку). Обустройство комнаты стоило денег, которые были взяты с полученных от продажи дома Майлза и Стеллы; но остаток средств был отложен на обучение Арнольда в колледже. Как бы сложно ни было Филу брать эти деньги, которые, как он надеялся, однажды потребует его сын, и как бы мучительно ни было работать над старой комнатой сына, созерцать счастье Арнольда от обновленной комнаты было чудесно. Оно было до боли похоже на радость, отражавшуюся на лице другого светловолосого мальчугана столько лет назад, но эта схожесть также была очень милой. Окунувшись в воспоминания о прошлом, Фил обнял Герти за талию, пока они оба улыбались, наблюдая за восхищенным Арнольдом, прыгающим на своей новой кровати. Он мог только гадать, какие еще воспоминания будут созданы в этой небольшой комнате в старом доме, который до сих пор стоял, древний и гордый, тремя этажами возвышаясь над потрескавшимся асфальтом.