Ты простишь того, кто тебя изнасиловал и бросил?

Через прозрачный тюль пробивался тусклый лучик весеннего солнца. Омега лежал на кровати лицом вниз. Он давно проснулся, только вот вставать не собирался. Рядом спокойно спал Виён. Тэхён всегда брал спать с собой сына, когда ему тревожно. Нехотя он садится и свешивает ноги. Придётся вставать, ибо уснуть снова не получится. Прошло пять дней после последней встречи с Чонгуком. Он позвонил вчера впервые за это время, но Тэхён не ответил. Не знал, что ответить если будут вопросы, а они были бы. Было бы лучше без появления Чона. Его не было пять лет. Появился он — появились проблемы. Лучше бы он не появлялся ни через пять лет, ни через десять. Лучше бы вообще никогда. Возможно, всего бы этого не было. Тогда, не было бы и Виёна. От таких мыслей по спине пробегаются мурашки. Единственное, за что Ким благодарен ему — это их сын. Если бы не его появление на свет, омега бы, наверное, до сих пор жил, как в кошмаре. Он жил бы жизнью несчастного человека, у которого черная полоса не кончалась бы никогда. Но всё же Тэ надеется, что всё резко поменяется и вернётся на круги своя. Чонгук устанет возиться с ними и уйдет также резко, как вошёл. Тэхён, возможно, переедет в какой-нибудь маленький город. Например, Кури. Начнет жить тихой, спокойной жизнью, где не будет места ни боли, ни разочарованию, ни Чон Чонгуку. Все будет, не сразу, конечно, но будет. Сначала нужно решить проблемы в старой жизни, чтобы начать новую. Медленно Тэхён встает с кровати и направляется в сторону кухни. Голова слегка кружится. Неудачный разворот в сторону стола. Вот он уже сталкивается с ним и ударяется бедром об угол. Закусив нижнюю губу, омега достает из маленькой корзинки конфету. Слушает кипение воды в чайнике. Наливает кипяток в кружку. Со стороны входной двери слышит глухой стук. Ставив чайник на место, омега идет к источнику звука.  — Привет.  — Доброе утро, попьешь со мной чай? Хосок молча кивает и проходит в след за другом. Также молча садятся за стол и пьют чай. Тэхён нервно мешает чай, громко стуча ложкой по стенкам кружки. Хосок же наблюдает. Болтает ногой также нервно, как Тэ мешает чай. От давящей тишины Ким не выдерживает и встает и направляется в сторону окна. Руки крепко сжимают кружку.  — Он звонил?  — Звонил.  — Когда?  — Вчера.  — Ответил? — Хоби поднял взгляд на стоящую напротив спину. Увидев отрицательно мотающую голову, взгляд вновь опустился. — Понятно.  — Скажи, когда я буду счастлив? Когда в моей жизни не будет происходить какая-то хрень?  — Не знаю. Дай ему шанс. Может быть, тогда все прекратится.  — А он давал мне шанс?  — Я так же, как и ты ненавижу его. Если это единственный выход?  — Я люблю его, Хосок, — на губу омеги стекла солоноватая капля слезы.  — Зачем тогда мучаешь себя? На него мне плевать, честно. Ты же страдаешь.  — Не могу вот так просто принять его.  — Я ему две недели дал. Осталось девять дней.  — Ч-что?  — Он разговаривал со мной. Я сказал, что если он хочет на что-то рассчитывать, то должен за две недели добиться твоего прощения и принятие его. Как я вижу, дела у него не очень.  — Почему две недели?  — У Виёна день рождения. Я думаю, для него лучшим подарком будет отец.  — О боже… Тяжелый выдох. Ещё одна слеза скатилась по нежном личику. Тихий топот со стороны спины и объятия маленьких ручек. После последовали ещё одни объятия от Хосока.

***

До дня рождения осталось четыре дня. От Чонгука не было никаких вестей. С одной стороны, оно и к лучшему. С другой же, казалось, что Тэхёна опять бросили. А он же говорил, что любит омегу. Выходит, обманул. Время давно уже перевалило за одиннадцать вечера. В квартире на пятом этаже до сих пор горел свет. На диване вместе с сыном сидел Тэхён. Весь день у мальчика была температура, поэтому весь день он проспал, а под вечер спать уже не хотелось. Глазки редко моргали и уже готовы были ко сну, но кашель не позволял ему уснуть.  — Папочка, давай порисуем?  — Хорошо милый. Сосредоточено маленький альфа рисовал какие-то фигуры. Он то дорисовывал какие-то детали, то перерисовывал один и тот же рисунок. Уже шестой рисунок по счету подвергался перерисовке.  — Папочка, нарисуй тут и здесь улыбки, только красиво. Взяв из маленькой ручки желтый фломастер, Тэхён начал аккуратно выводить улыбки. Виён смотрел, как завороженный. Он подпирал свои розовые щёчки ладошками, забавно надувая губки. Откуда-то послышалась вибрация. Мальчик побежал на услышанный звук. Долго Тэ всматривался в экран телефона, на котором было четко написано «Чонгук». Он сразу же ответил на звонок, попутно направляясь в сторону балкона.  — Да?  — Прости, что так поздно. Ты занят?  — Нет. Ты что-то хотел?  — Захотел узнать, как у тебя дела…  — В порядке.  — Извини, что не звонил так долго. На работе завалы были. Ты можешь выйти?  — Виён заболел. Я не смогу его оставить.  — Может, ему что-то купить?  — Не нужно, правда. У нас всё есть.  — Говори, не выделывайся, — хоть немного и грубо, но для Тэхёна в этой фразе отчетливо слышался отголосок заботы.  — Ну, сироп от кашля и какое-нибудь жаропонижающее. Только скажи, что для детей.  — Хорошо.  — Гук-ки.  — Да?  — И ещё банановое молоко, пожалуйста.  — Хорошо, я скоро буду. Вернувшись обратно в комнату, Тэхён увидел грустного малыша. Он смотрел на свой рисунок и его губки сжимались в тонкую полосу.  — Малыш, ты чего? Смотри, как красиво!  — Напиши, пожалуйста, что это ты, я и…и п-пап-папочка. Виён заплакал прежде, чем Тэхён успел его прижать к себе. Казалось, что омега вот-вот расплачется вместе со своим сынишкой, но нельзя. Нельзя показывать слабость тогда, когда она вообще ни к месту. Вскоре малыш уснул. Тэхён лежал на полу и ждал звонка от Чонгука. Прошел час. Другой. Сил ждать уже не было. Глаза омеги уже начали закрываться. В руках завибрировал телефон. Ответив, Тэ скинул с окна ключи, так как не мог оставить Виёна ни на минуту. С замиранием сердца он ждал, когда дверь откроется и из-за нее покажется Чон. Поворот ключа. Ещё один. Скрип двери. И легкая улыбка его альфы. Сначала показались два огромных пакета, а потом и сам парень. Он выглядел иначе: ни галстука, не рубашки, брюк и начищенных туфель. Чон выглядел как-то по родному, по домашнему.  — Сколько это все стоит?  — В смысле?  — Скажи сколько стоит, я верну деньги, — спокойно произнес Ким.  — Ты дурак? Какие деньги? Бери все, что купил. Хватит выеб…  — Тише!  — Выделываться.  — Спасибо.  — Ну я пошёл. Можно обнять?  — Кого?  — Тебя. Хотя, зачем я спрашиваю, — одним рывком Чон притянул омегу, крепко сжимая в своих объятиях.  — Всё, — вдыхая полной грудью, прошептал сиплый голос. — Иди, я спать хочу.  — Спокойной ночи.  — Тебе тоже. Рассматривает пакеты и улыбается. Искренне он рад, что Чонгуку все же не наплевать. Усевшись рядом с купленными товарами, Тэхён завел руки за шею, сцепляя их в замок. По щекам стекают слезы. Искренняя улыбка сияет на его лице. Неужели для омеги это и есть счастье?

***

 — Господин Чон, вы слушаете?  — Да-да, продолжайте.  — Так вот, для того, чтобы расширить нашу компанию, я считаю целесообразным заключить договор о совместной деятельности со следующими компаниями… Шёл второй час собрания. Всё то что в нем говорится пролетает мимо ушей Гука. Он больше заинтересован в том, как сосредоточить все внимание Тэхёна на себе. Тэ не любит, точнее лжёт. Чонгук прекрасно это понимает. Всё же он не знает как правильно поступить. Три дня — такой срок дал Хосок. Если по истечению времени альфа не сможет добиться того, чтобы Виён узнал кто его отец, то Чон будет готов перевернуть весь мир. Он будет готов пойти на всё, чтобы увидеть как его сын улыбается, чтобы почувствовать на себе его маленькие ручки, которые будут обнимать его. Он всё сделает, чтобы увидеть сияющую улыбку сына и любящие глаза Тэхёна.  — Так что вы об этом думаете?  — Что?  — Договор о совместной деятельности. Что вы об этом думаете?  — Да, хорошо. Замечательно. Мне нужно идти. Надеюсь, вы сделаете всё как нужно. До свидания. Наконец-то ноги переступили порог квартиры. Весь обессиленный Гук принял душ. После уснув обнаженным. Темно-синее атласное постельное бельё. Полумрак. Комната пропитана «от» и «до» его природным ароматом. Аромат ванили дурманил голову. На тёмной ткани, как Адам лежал парень: красивая, тонкая шея, которую покрывала широкая, черная лента. Выпирающие ключицы. Тонкие, изящные руки. Упругие ягодицы были прикрыты тёмным покрывалом. Парень смотрел пафосным взглядом, от которого по спине у Чона пробежали мурашки. Проведя языком по верхней губе, парень поманил /его/ указательным пальцем. Он буквально сводил Гука с ума. Прильнув к соблазнительным губам, альфа сжимал мягкие ягодицы.  — Тэхён…  — Возьми меня, Гук-ки. Возбуждение поднялось до небес. Словно зверь Чон начал кусать плечи, ключицы. Посасывать соски Тэ. Руки настолько сильно сжимали ягодицы, что на них безусловно останутся следы от ладоней. Руки блуждали по хрупкому телу омеги. Губы жадно овладевали каждой частичкой, каждым миллиметром желанного тела. Горячее дыхание Тэхёна обжигало плечи. Сладкие стоны лились, как бальзам на душу. Наконец Чону стало мало всех этих ласк, которые так вскружат голову. Раздвинув ноги, альфа устроился между ними, медленно входя головкой члена в омегу. Громкий стон. Пара аккуратных движений и Чон уже зубами срывает ленту с шеи и припадает к ней, оставляя багровые засосы.  — Я люблю тебя, милый. Люблю тебя, Гук-ки. Голос становился тише. Тело начало растворяться в синей ткани. Гук пытался поймать, удержать Тэхёна, но он исчез. Бесследно. Сон. Всё было сном. Чонгук понял как только открыл глаза и осознал, что он находится у себя в квартире. Настроение упало, но поднялось кое-что другое. «Тэхён, извини, что поздно. Занят?» Ответ не пришёл. Конечно, разве может прийти ответ в час ночи. По крайней мере, Гук теперь знает как проведёт остаток ночи. *** — Привет, Хобби. Ты занят?  — Сейчас нет.  — А потом?  — Что-то случилось?  — Мне нужно уехать на весь день. Оставить Виёна не с кем.  — Оу… Знаешь, что? Позвони Гуку.  — Нет!  — Почему?  — По кочану, блин. Ну мне правда не с кем его оставить.  — Я серьёзно.  — Айщ. Ладно, возьму его с собой.  — С ума сошёл?! Ты правда потащишь ребёнка с температурой с собой? Засунь свою гордость куда подальше и звони ему! Мда уж. На хорошей ноте Хосок бросил трубку. Через час омеге нужно идти на автобус. Если он опоздает, то не успеет на собеседование и не получит работу. «Привет. Сможешь приехать и побыть с Виёном?» Всё-таки не решился позвонить. Не хотел слышать голос, от которого по спине пробегутся мурашки. Омега стоял у окна, нервно теребя замок на кофте. Неловкость достигла своего пика. На все, что омега говорил Чону, он слышал от него лишь «ага», «да», «понял». Было сложно принять решение оставить сынишку с ним. Пять лет назад альфа настаивал на аборте. Теперь же он стоит рядом с ним, а Виён держит его своей маленькой ладошкой за указательный палец. — Что будем делать? — Смотреть мультики! — хлопнул в ладоши малыш. — Какие ты любишь? — Я не смотрю их. — Совсем? — Ага. — Я тебе сейчас покажу мультик, который тебе очень понравится. Тогда ты будешь всегда его смотреть. — Мне не с кем его смотреть, а одному не интересно, — сложив губы в трубочку и подняв брови вверх, лицо альфы стало невинно-детским. — Приходи к нам, будем смотреть вместе: я, ты и папочка. — Хорошо, обязательно приду. До самого вечера альфы не сидели на месте. Они играли, рисовали, смотрели мультики, даже приготовили пирог. Кухня была вся в муке, Виён с Чонгуком тоже. После готовки они играли с корабликами в ванной, параллельно смывая с себя остатки муки. Время прошло незаметно. Чонгук впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. По настоящему счастливым. Улыбка малыша, блеск глаз, всё в нём давало Гуку второе дыхание. Тихими шагами Тэхён прошёлся по квартире. В одной из комнат был слышен смех. На полу сидели альфы, похожие друг на друга, как две капли воды. Одинаковые чёрные глаза, пухлые щечки, губы. Всё одинаковое. — Папочка пришёл! — малыш обхватил своими ручонками талию омеги. — А мы с папой рисуем смешных человечков. — С кем? — мысленно Тэхён настраивал себя на то, что услышанные слова ему показались. — Пойдём выйдем. — Тэ, ты не так всё понял. — Ты ему рассказал?! Это мой сын! Ты не имел право ему рассказывать. Я должен был сказать. Я, а не ты! — Я объясню… — Заткнись! — сильная пощечина встретила лицо Чона. — Уходи! Быстро! Омегу всего трясло. Малыш не понимал, что происходит, почему Тэхён себя так ведёт. — Виён, иди спать! — Почему ты злишься? — Спать пошёл! Не плачь, а иди в кровать! Как он мог ему рассказать? Зачем?! Если он думал, что так решит основную проблему, то ошибся. Сколько же неприятностей происходит из-за Гука. Их первая встреча — одна большая неприятность. Повёл же чёрт Тэхёна в тот клуб. В следующий раз, когда альфа позвонит или приедет, Тэ просто будет его игнорировать, а если нужно, то и заявление напишет, чтоб не преследовал. Ведь по другому не отстанет… Из-за Гука омега накричал на своего ребёнка, на которого раньше даже голос повысить не мог. Тучи закрывали за собой луну. В комнате становилось ещё темнее. Топот маленьких ножек и крепкие объятия за талию.  — Можно поспать с тобой?  — Можно, — мягкий поцелуй в маленький, родной лобик. — Виён, почему ты назвал его папой?  — Мы играли.  — Правда? Ты мне точно не врёшь?  — Нет. Честно-честно.  — Прости меня, малыш.  — Теперь ты меня любишь?  — Я всегда тебя любил.  — И сейчас?  — Да. Спи, милый.

***

Праздничная суета. Суета. Хлопоты. Нехватка времени. Начало утра положено. С раннего утра Тэхён на ногах. Пока Виён спал, он купил торт, шары, украсил квартиру, купил подарок. С минуты на минуту должен прийти Хосок, чтобы помочь Тэхёну с готовкой.  — Ты подумал о том, как скажешь ему, кто его отец?  — Угу.  — И как? — Угу.  — Тэхён, вернись к нам. Что он вчера сказал тебе?  — Кто?  — А кому ты вчера звонил?  — Ничего…  — А кто это у нас покраснел, мм?  — Перестань меня смущать! — омега схватил яблоко со стола и быстрыми шагами направился к себе в комнату. Вчера он долго не мог решиться на звонок. Было стыдно. Очень. Всё же он ему позвонил, разговор был долгим.  — Да?  — Привет. Прости меня, пожалуйста.  — Что?  — Прости меня. Можешь прийти завтра.  — Ты меня впустишь?  — Я же тебя зову, значит, впущу, — молчание. — Извинишь?  — Ну даже не знаю, стоит ли?  — Пока.  — Стой, подожди. Во сколько приходить?  — Ближе к трём.  — Хорошо. Спасибо за приглашение.  — Ага.  — Ты меня простил?  — За что?  — За все. Кстати, чтоб ты понимал, у меня на других даже не стоит. Вообще.  — Приятно.  — Правда?  — Пока. Завтра жду. До прихода Чонгука оставалось меньше тридцати минут. Омега не находил себе места. Бегал из комнаты в комнату. Виён за ним, думая, что папочка играет с ним в догонялки. Наконец-то в дверь позвонили.  — Виён, милый, к тебе сейчас придёт папа и поздравит.  — Да? Мой папа?  — Конечно, твой. Жди здесь. В чёрных глазах заблестел радостный огонёк, а ручки сложились в замочек. Омега открыл дверь. Чонгук светился от радости. Зайдя в квартиру, его руки потянулись к телу Тэхёна.  — Он ждёт тебя, — также обнимая, прошептал Ким. — Останься с нами… Навсегда.  — Останусь, навсегда.