***
Третья известная личность в школе, так сказать — Борис Смит. Хоть мы находились в параллельных классах, а я был выше его на 5 (!) см, но все же терялся на фоне его округлой фигуры. Оно было не мудрено — неправильный образ жизни, плохое воспитание родителей, что вечно ругались и выпивали, вечный недосып... Все это отобразилось на личности Бориса в виде мешков под глазами, так и вплоть до противного характера. С таким то подарком судьбы ему не суждено было получать хорошие оценки, да и он не видел в этом никакого толка, потому что даже не пытался изменить успеваемость в лучшую сторону. Удивлен, что он до сих пор не в интернате, ведь даже директор не хотел с ним иметь дело, но учитывая, что таких экспрессивных личностей в нашей школе немало, то волей-неволей создается впечатление, будто ты и так в исправительном заведении. Вообще, я бы мог всё это посчитать за повседневные сплетни, если бы к этому не подводили сами преподаватели. В прочем, у меня и свои суждения имеются — из-за своей привычки быть самостоятельным, я думаю, теперь ему никто не сможет помочь даже при всем желании. Хотя, было бы оно у кого... Наверно, вы подумаете, что я жалею Бориса, но вспоминая, сколько раз он пинал и надругался надо мною (да и не только), я почему-то не питал к нему сочувствия. Эта встреча с ним, как и предыдущие, не предвещала ничего хорошего.***
Как ни странно, а несносный мужчина и краешком своей метелки не задел пухлой туши, в то время как я с приглушенным звуком врезался в парня, Саймон же продолжал кричать, отправляясь отмывать полы далее. — Кхм… Я пройду? — неуверенно спросил Джон, собиралось было уже протиснуться, но парень крупнее грубо оттолкнул его. — Конечно же, нет! Думаешь, можешь вот так просто захотеть и пройти, ничего не дав взамен? — и показательно протянул ладонь. Лицо Джона нахмурилось. Ему вовсе не хотелось отдавать даже мелочь нарушителю порядка, но ожидать директора смысла не имело — парнишка тоже сейчас находится в списке «плохишей», не понесших свое наказание за содеянное. Была ни была — паренек достал из рюкзака шоколадный батончик. С довольным лицом, Борис вырвал его из хлипких ручек малого и отошел в сторону. — Теперь проходи, — пробурчал вечно голодный хулиган, чавкая своей добычей. Право же, как обидно было Джону от такой грубости, нежели от отобранной сладости! Но извиниться того все равно не заставишь, потому парень прошел, пока ему давали шанс, как вдалеке послышались характерные звуки ударов деревянного предмета по железу. Сомнений об источнике шлепков не возникало. Бежать было не куда из-за ограниченности времени. Иного исхода не было. Джон упал на колени перед доедавшим шоколад грязнулей. — Молю тебя, спрячь меня! — тихо, но внятно завыл он. Да, это было невероятно унизительно, парень испытывал отвращение от собственных действий, но когда к тебе приближается казнь, то приходится жертвовать чем угодно ради спасения — уж лучше выжить с низким авторитетом, которого и так особо не было, но зато можно было повысить, чем умереть «героем», а если быть откровенным, то принести никому ненужную жертву. Борис сам был в недоумении, но поняв суть дела и поразмыслив около секунды, спрятал Джона за спиной, под толстовкой. Тот был несколько шокирован с нескольких факторов: во-первых, что этот вредный и вовсе не отзывчивый человек пришел ему на выручку, а во-вторых, от едкого и противного впитавшегося в толстовку запаха еды. Что с того? Да в том то и беда, что ничего — сиди, притихнув. Балдимор, ступая ровным, четким шагом, отработанным годами, что были проведены в этих серых стенах, остановился напротив Смита, улыбаясь во все 32 зуба. — Привет-привет, маленькая ты бестия, — оскалился преподаватель, — не видел случаем сорванца с синей толстовкой и сверкающими пятками? — Наверно, ты слепой, балда лысая, но он убежал в крыло, из которого ты и шел, — ответил хулиган, то ли по привычке своей, то ли будучи недовольный своей кличкой. Мужчину затрясло от злости, и как бы он не пытался сдержать свой гнев, помня, что вести разумный диалог с этим индивидуумом без толку, он сам был не в себе, посему Борис и притаившийся за ним Джон повисли на железном коле. — Я не потерплю к себе такого хамского отношения, молодой человек!!! — вскрикнул математик и с размаху вдарил линейкой по пухлой морде невежи, так что теперь на его щеке красовался отпечаток. Хулиган рассердился ничуть не меньше, со всей дури ударив в ответ по руке, из-за чего ей пришлой выпустить орудие массового убийства. — Урод! Позор школы и собственной семьи! Чёрт с тобой, — с этими грубыми словами он не менее грубо швырнул ученика в стену, поднял линейку и удалился. — Борис! Борис, прошу, поднимись! — Джон не мог дышать, ведь с одной стороны давила стена, а с другой плющила спина парня. — Не ной, услышит же, безмозглый ты дурак, — кое-как вскарабкавшись на ноги, он пнул жертву давления в сторону, — да и к тому же, я просто так никому не помогаю, так что ты должник. — Но… Мне нечего тебе дать… — ножницы были нужны и ему самому. — Может, я позже верну долг? — Ага, конечно, вернешь. Так и поверил.— Что ж, выбора не было, пришлось отдавать острый предмет. — А теперь, проваливай отсюда, пока не получил еще больше тумаков, чем раньше. Джон плелся по коридору. В портфеле уже было пять тетрадей— это радовало, ведь чем больше их количество к семи, тем быстрее он вернется домой, лишь бы подальше отсюда. Да и было бы хорошо рассказать родителям обо всем том ужасе, что их ребенок повидал летом в этой, с первого взгляда, непримечательной и обыкновенной школе. Ну, ничего — если повезет, то в новом учебном году ему не придется терпеть это всё. Но мысли не расслабляли, а наоборот, подталкивали парнишку скорее искать оставшиеся две тетради, как вдруг, он увидел в конце коридора дежурного. Сердце ушло в пятки, но рука, которая за мгновение до того, как Принси увидел нарушителя, высунулась из двери по соседству, помогла ему не раздумывать о плане побега и спрятала к себе.