***
Я не понимала что происходило перед моими глазами. Под утро мы с Конан-куном всё подробно обсудили и договорились, во время чего он всё ещё краснел и заикался, что выглядело мило. А сейчас мы сообщили об этом вернувшемуся папе и забежавшей Соноко. Я еле спасла Конан-куна от гнева папы, вытолкав его в школу, а затем долго откачивала Соноко, упавшую от новости в обморок. После оба отвернулись от меня и стали активно шептаться, а я не слышала ни слова. В то время в дверь постучали. Профессор Агаса, в сопровождении Ай-тян, пробрался в комнату, застревая в двери от своего веса. Он встал и поклонился, а папа с Соноко повернулись к нему. — Мы в курсе, так что скажем сразу, — пробурчал Агаса пропустив Ай-тян вперёд. — Ай-кун сопроводит тебя купить нужные вещи, например, платье. Я видел отличный магазин, где делают на заказ. Конан-кун сказал, что деньги будут, так что, — и он кивнул подросшей девочке. Она правда выросла, выглядела невероятно по-взрослому и протянула мне руку как-то по деловому. Что ж, на заказ это отлично, у меня много идей. — Пойдём, Ай-тян! — позвала я её и мы вышли, оставив Агасу в несчастном положении наедине с папой, так как Соноко побежала за мной, чтобы не пропустить выбор платья на свадьбу. У входа нас встретили молодые детективы. Аюми-тян смотрела на меня как на врага народа. Гента и Мицухико еле держали обидевшуюся девушку, но казалось она сейчас обложит меня нелицеприятными словами и выражениями с ног до головы. Но она вздохнула и спокойно произнесла: — Ран-нээсан везучая! —я хихикнула и погладила её по голове. — За платьем все вместе? — произнесла Ай-тян, мягко обратившись к ребятам. Я давно заметила что она очень дорожила ими, прямо как старшая сестра. — Да! — воскликнули те, и мы побрели в нужную сторону.***
На полпути меня остановила мелодия телефона. Подняв её, я услышала злой голос Казухи-тян: — Опаздываешь, я еле держу очередь! — крикнула она и я посмотрела на улыбающихся ребят. — Очередь? — Казуха-тян, кажется, окончательно вспыхнула. — В свадебный магазин! Иди уже, Хейджи тут уже почти умер стоять на входе! — и в трубке действительно раздался голос Хаттори-куна, произнесший что-то вроде: «Давай быстрее, нээтян! Ваше Токио слишком многолюдное, очередь просто ужасная! Не то что в Осаке…». Дальше трубку кинули, так как мы уже были у магазина. Хаттори-кун сидел на корточках, но выглядел так словно в любой момент вытянет ноги и сядет на тротуар. Казуха-тян беседовала с очередью, но, едва завидев меня, помахала и прошла внутрь. Выбор был большой, но я остановилась на решении оформить заказное, так как у него хотя бы была постоянная цена и можно сделать что угодно. Я высказала все свои идеи и отправила Конан-куну цену, которая пусть и постоянная, но кусается, а он всё равно сказал что заплатит, да и что не так и дорого (ага, щас. Откуда у него такие деньги?). Пока мы с ним разговаривали, краем глаза я приметила Казуху-тян и Хаттори-куна около двух платьев: детектив запада указывал на платье до колен с открытым декольте, его лицо слегка розовело, а его подруга детства, полностью красная, на длинное и пышное, держащееся на ключицах. Я попросила минутку, сфотографировала их и отправила Конан-куну сообщением. Он хихикнул и пробурчал в трубку, что сейчас будет фокус. Спустя минуту у Хаттори-куна в сумке звякнул звук сообщения. Он тут же его открыл, пробежался глазами, завис, покраснел всем лицом и возмущённо закричал. Казуха-тян было подошла ближе, но Хаттори-кун остановил её, попутно указав на пышное платье и сильно закивал. Моя подруга просияла и поблагодарила его, а тот всё что-то печатал, но в итоге стёр и закрыл глаза руками. День вышел весёлым!***
Вокруг меня бегала мама Шиничи. Я ожидала прихода Фумиё, но та была занята и вместо неё пришли родители моего друга детства. Неловко было на свадьбе не с Шиничи видеть его родителей, но Юкико-сан заверила меня что не пропустит свадьбу своего правнука дяди двоюродной сестры дочери старшего брата её дедушки. Откуда она это помнит? Наверное, потому что она бывшая актриса, память хорошая. — Кстати говоря, я бы хотела, чтобы вы прекратили, — обратилась я к своим подругам, которые, к моему удивлению, сражались между собой. Дело было так: как только мы с Конан-куном решили приступить к списку гостей и ролей, мы столкнулись со сложным выбором подружек невесты, друзей жениха и свидетелей. Если Конан-кун тут же определился что среди его друзей точно будут Такаги и Мегурэ, потому что идей у него не было, и что среди моих подруг скорее всего будут Аюми-тян и Ай-тян, то насчёт свидетелей и последних друзей мы застряли. Соноко моя лучшая подруга, но с тем же мы слышали, что если свидетели будут парочкой, то скорее всего они вскоре сойдутся, потому я подумывала предложить свидетельство и Казухе-тян. Конан-кун тоже пожаловался: Агаса давно был с нами, но лишний раз попытаться свести непутёвых друзей детства из Осаки стоило того. В итоге мы кинули монетку и вот они, запачканные, держали друг друга за руки, мирясь после драки — моя свидетельница Казуха-тян и одна из подружек невесты Соноко. Свадьба, кстати, была и большой и не очень. Про моих родителей говорить нечего, мама уже была в моей комнате, а папа только что зашёл и поздравил, всё-таки не доверительно фыркая. В гостях у нас была почти вся полиция: главы криминальных отделов со всей Японии, сам шеф Матсумото пришёл, а так же мы не за были и про другие отделы. Например, пришёл глава отдела по пожарам и инспектор Накамори из отдела по кражам, даже с дочерью Аоко и её женихом (как его… Кайто?). Так же с ними обещал прийти Хакуба-кун и, подозреваю, они уже давно подрались с Хаттори-куном. Пришли наши учителя, театральная труппа учеников нашей школы, Сера-сан, Субару-сан, Амуро-сан, Азуса-сан, все-все-все, даже Джоди-сан с двумя друзьями. А на заднем ряду сидела совсем неизвестная мне женщина, которую я, правда, уже встречала, но она переоделась. Ай-тян наблюдала за ней с опаской, но Конан-кун сказал, что пусть посидит хотя бы клятву, и что он с ней договорился, а Ай-тян всё равно далеко стоит.***
И вот наступил торжественный момент: я взяла папу за руку и вошла в огромные двери. Путь до алтаря был длинным, и я шла, поглядывая то на папу, то на гостей, то вперёд на Конан-куна. Он стоял в чёрном смокинге и смотрел на меня с очень тёплым взглядом, полным нежности. Хотелось отвернуться от смущения, но он был настолько восхитителен, что не оторвать взгляда. И я поймала себя на ужасной мысли: неужели это потому, что он снял очки? Нет, я до сих пор думаю о Шиничи, до сих пор… Папа, тем временем, нехотя отпустил мою руку и передал меня Конан-куну. Я встала напротив него, слабо держась за его руку, в то время как он очень крепко держал мою. Священник тянул свою речь, казалось, целую вечность, но вот он перешёл к главному, и моё сердце пропустило удар. — Согласны ли вы, Эдогава Конан, взять Мори Ран в законные жёны и любить до конца дней своих? — спросил его священник. — Согласен, — ответил ему ни о чём не жалеющий и счастливый голос Конан-куна, от которого я, наверное, сильно покраснела. — Согласны ли вы, Мори Ран, взять Эдогава Конана в законные мужья и любить до конца дней своих? — обратился священник ко мне. Я слегка сконфузилась. Я не так давно заметила, как нежно Конан-кун на меня смотрит… — Я… …Хочется скрыть смущение отвернувшись, но он всегда так смотрит… Он всегда так на меня смотрел… — Думаю, я… …Если Шиничи я не нужна, то почему бы не принести счастье Конан-куну, если я способна на это? В конце концов… — Согласна, — произнесла я наконец. Все счастливо закричали. …Конан-кун мне тоже очень сильно нравится. — Обменяйтесь кольцами, — умиротворённо произнёс священник. — Объявляю вас мужем и женой, — тут он осёкся и прокашлялся: — Есть ли здесь те, кто против этого брака? — вставил он забытую фразу, а я просто закрылась фатой. Не хочу никого слышать, не хочу. Я уже приняла решение. — Что ж, отлично. Можете поцеловать невесту! — ах, да. Сейчас мой первый поцелуй свершиться. Кто бы мог подумать что это будет на свадьбе? Конан-кун приподнял фату и улыбнулся. Небольшая разница в росте была устранена, как только я встала на носочки, а он придержал меня за плечи. Обычно приятно только тогда, когда целуешь того кого любишь, так ведь говорят? В таком случае, возможно, я влюбилась снова… Хотя, при этом, всё ещё помнила о Шиничи, что пугало. Словно меня разрывает между двумя парнями… И тут наш нежный поцелуй закончился — началось торжество.***
Началось всё с того, что я решила по-снайперски кинуть букет прямо в руки Казухи-тян, но всё вышло ещё смешнее. Прицелившись, я кинула его слишком высоко, потому он пролетел прямо над головами ожидавших этого мига Соноко и Казухи-тян и приземлился прямо на руки дочери инспектора Накамори, на что её жених захихикал. Девчонки, ясное дело, расстроились, но, спустя пару секунд, Аоко-тян встала и крикнула на всю церковь: — В кого из девчонок попаду — та после меня! — весело крикнула она, и Соноко с Казухой-тян снова загорелись, начали ей махать и просить букет. Дочь инспектора прицелилась и кинула букет прямо по середине, да кто бы мог подумать, что каждая из девушек успеет поймать его за ткань, и букет, прожив ещё пару секунд, порвётся и каждой придётся хватать сами цветы. — У кого меньше — тот позже! — раззадорилась я, а мой муж просто звонко засмеялся. И судя по лицу Казухи-тян, ей придётся ждать свадьбы Соноко. Торжество продолжилось. Все взрослые уже валялись после двадцатого или тридцатого бокала виски, а среди оставшихся распространились бутылочки и «правда или действие». Мы же с Конан-куном разгребали подарки и действительно — что только не подарили: от рамки для семейного фото, до того, что родители Шиничи отдали нам их дом, заверив что у Субару-сана есть, где жить. И, под конец свадьбы, мы отправились туда.***
Пешком идти не пришлось, Соноко вызвала лимузин. Честно сказать, наверное смотрелось смешно: белоснежный лимузин и тёмный вечерний переулок. Но вот дом Шиничи и, как и ожидалось, его отчистили. Решётка тоже не скрипела, потому мы вошли внутрь без лишних звуков. Свет и всё прочее работали идеально, библиотека на месте, ровно как и всё остальное. Все комнаты были чисты, а спальни — вовсе, как новенькие. Покинув одну из них, Конан повернулся ко мне: — Где спать будем? — он задал абсолютно очевидный вопрос. К своему собственному сожалению (хотя, не знаю точно к сожалению ли), я была в курсе того, чем нужно заниматься в первую брачную ночь, но понимала, что вовсе не «нужно», а «можно» и «романтично». Однако, в тот же момент, я подумала — зачем выходить замуж для статуса? Да и родители скажут: «Замуж вышла, а где внуки?». Но что скажет Конан-кун на это? Этого я не могла предугадать. И, лишь немного постояв, в мою голову пришло решение, подкреплённое решимостью принести пользу человечеству и выполнить свою главную миссию, как женщина… Да что я саму себя-то заговариваю? Эх, ладно, будь что будет! — Ран-нээтян? — тем временем звал меня Конан-кун и, как только заметил что его жена очнулась, расслабленно вздохнул. — Ну так что насчёт комнат? — у меня словно пропал голос, поэтому я просто указала ему на комнату родителей Шиничи. Мальчик, то есть, парень он был умный — понял бы. И он понял всё тут же, покраснев до самых кончиков ушей. — Как скажешь, — буркнул он и поднял меня на руки, оправдываясь под моё удивление. — Ну, так же заносить надо? В романах все начинается так: он кладёт её на кровать, нависает над ней, и всё начинается. Конан-кун же посадил меня на кровать, расстегнул сзади моё платье, но позволил мне снять его самостоятельно. Затем он долго снимал бабочку, испорченный пуншем смокинг и в итоге, решив остаться в трусах, сел ждать меня. Я же сняла платье до пояса, до того, как отвлеклась на раздевающегося мужа и, только после него, с силой сдёрнула с себя юбкой платья, случайно захватив с ней нижнее бельё. В общем, верх остался на месте, а низ ушёл за юбкой. Конан-кун искренне хихикнул. Да, понимаю сцена не из лучших, в любой другой ситуации, я бы сейчас ударила его, но мы же только что поженились, да и, через некоторое время, он бы и так всё бы увидел. Да и видел он уже всё десять лет назад… Тем временем, я почувствовала, что лифчик был расстёгнут. Честно, это разозлило меня, но, повернувшись, поняла, что он снял последнее, что на нём было. Мы сидели на кровати ещё минуту прежде чем приступить к… Кажется, я слишком была занята процессом, чтобы что-то помнить, но один диалог остался в моей голове. Помнится, это было на ещё незадолго до «главного действия». — Конан-кун, — еле выговаривала я, а мой язык заплетался. На щеках ощущались слёзы. — Извини, Ран-нээтян, — почему-то постоянно извинялся он. — Всё-таки было бы лучше, если на моём месте был бы Шиничи-ниитян? — честно, я не знала, что ответить. —Не знаю, Ко… Конан-кун, — мой голос так заикается? — Ты так на него похож без очков, — это было так. И я искренее переживала, что могу неосторожно назвать его чужим именем. — Понимаю. Боишься перепутать? Я еле кивнула. — А знаешь… Путай. — Что? — Путай. Можешь меня и Шиничи назвать. Потерплю, — произнёс он со странной грустью в голосе. Конан-кун всегда так беспокоится за меня… Кстати, сейчас вспомнила, что действительно перепутала, когда всё началось, но он всё равно улыбался. И, почему-то, чем громче я звала Шиничи, тем быстрее грусть пропадала из его голоса…***
Я сидела в ванной и не верила своим глазам. Только месяц прошёл с нашей свадьбы, и их уже две. Две полоски, тест положительный. Я беременна! — Ран, успокойся, во всём есть свои плюсы, — заговорила я сама с собой вслух. — Уйдёшь в декрет, отпуск. Родители дождутся внуков. Ты же мечтала о детях, что ты ломаешься! — и действительно, что ломаюсь? Просто сейчас пойду и скажу своему молодому мужу, что беременна. Обычная ситуация, каждый день так делаю! Ладно, сказать надо. Ох, дрожу… — Дорогая, с добрым утром! — и вот он снова назвал меня «дорогой», потому как чувствовал, что «Ран-нээтян» — это не обращение к собственной жене. — Что это за бумажка? — ну блин, он увидел мой тест. Что ж, ломаться нечего — он заметил, поэтому я протянула ему бумажку. Не знаю в какую чёрную дыру упали мои мысли в тот момент, но очнулась я уже будучи с руками на талии, над полом и со звонким радостным смехом Конан-куна под ухом. — Ура, какая ты молодец! — кричал он, а потом обнял меня, прежде чем и вовсе поцеловать. Кажется, это была лучшая реакция, которая вообще могла у него быть. А ещё, чего я не ожидала, так это его поведения во время всей беременности. Одолевало чувство, что он сдувал с меня не то, что каждую пылинку, а каждый лишний атом или даже протон. В магазин ходит он, моё питание регулирует он, в больницу доставляет он, привести подруг — он, донести до плиты — он, иногда он даже сам готовил, сначала не выходило, но пару блюд он выучил. Самое главное, что я даже не успевала узнать, когда он раскрывал преступления, а ведь всё-таки он тоже был детективом. Кажется, стоило ему уйти, как он тут же возвращался, подкладывал мне подушечку сзади, гладил по голове и заворачивал в пледик. Однако его имя постоянно мелькало в новостях, показывая, что он ещё занимался любимым делом, но как так быстро? Возможно, я просто не считала времени без его присутствия. Но что осталось для меня непонятным, так это что случилось с его характером. Он был добрый малый, но по большей части напоминал Шиничи. Но я бы не представила, как этот дедуктивный маньяк гонялся вокруг меня, лишь бы я лишний раз мизинчиком не ударилась. Что-то меня пугало в его поведении, но эта мысль всё время уходила из моей головы, так как пришла ко мне уже на девятом месяце. И, в один день, меня увезли в больницу. И Конан-кун всё время стоял рядом со мной, пока они появлялись на свет. Именно они: девочка и мальчик: такие маленькие, крохотные, беззащитные. Наши дети, сразу двое, не могу поверить! Вместе решив, что Сумико и Шинго отличные имена, мы выполнили лишние формальности и затем… А что затем? Время пролетело, как стрела. Им было уже по годику. Два маленьких несносных карапуза, почему-то оба больше похожих на отца. Но, если Сумико была честной девочкой и бегала за отцом, восхищаясь детективами, но ровно так же и моим карате, то унаследовавший от отца любовь к футболу Шинго больше предпочитал ходить за мной. Вот так, будто бы по акции, мы получили сразу двоих детей, каждый из которых сильно привязался к одному из нас.***
Да — всё было идеально, пока правда не открылась странным, необычным, но, в какой-то степени простым образом. Всё началось с того, что мне нужно было взять анализы с детей, потому я отвела их в больницу, а Конан-кун пообещал, что приедет к нам чуть позже. Ожидая результатов, я держала в руках блокнот мужа, где он написал мне список продуктов, которые нужно будет взять в магазине, ведь мы скоро встречаем гостей: к нам приедут Хаттори-кун и Казуха-тян со своими девочками Чико и Минако, которым тоже почти годик. И в один момент ко мне подошёл смущённый врач: — Здоровы, — успокоил меня он. — Но я бы хотел спросить кое-что, — почему-то он мялся, не решаясь. — Да, конечно. Что такое? — Извините за личный вопрос, но дети у вас не от мужа? — я непонимающе на него посмотрела. Они точно должны быть от Конан-куна! Ошибки быть не может, что за? — Почему вы задаёте такие вопросы?! — очевидно гневно спросила я, и врач засмущался ещё сильнее. — Ну, мы случайно пробили по базе. Вашего же Эдогава-сан зовут? — я кивнула. — А нам всё выдаёт некого «Кудо Шиничи». И в этот момент мне словно молния в голову ударила: в голове моментально пролетели все те моменты, когда я подозревала Конан-куна в том, что он Шиничи. Я немного… Какой немного? Да я впала в шок настолько, что почти смяла в комок блокнот. Точно, блокнот! — Можете сверить ДНКа владельца этого блокнота? Его, кроме моего мужа и меня, больше никто не трогал. И муж сегодня утром в нём писал, — врач надел специальные перчатки и взял блокнот. Спустя некоторое время, он вышел из лаборатории. — ДНКа абсолютно идентичны, — произнёс врач, и я вздохнула. Мне всё время врали… О, телефон звонит? — Дорогая, я уже у больницы, всё нормально? Встретить тебя в холле? — раздался его голос из трубки. Я шепнула врачу, чтобы тот никому ничего не рассказывал, забрала блокнот и, подобрав детей, буркнула в трубку. — Подойдёшь на крышу? Есть разговор, — и бросила трубку. Попросив детей отдохнуть в игровой комнате для карапузов, я поднялась на крышу. Разговор будет серьёзным. То ли я правда не считаю время, проведённое без мужа, то ли он быстро бегает. Я даже не отворачивалась, как в сёдзе мангах, просто стояла перед ним с минуту, прожигая в нём дыру. — Конан-кун, ты не знаешь, как Шиничи оказался отцом моих детей? — задала я в лоб и… Обомлела. Лицо. Его лицо. Почему? Почему оно так наполнилось отчаянием? Почему он отвернулся? Почему опустил голову? Почему на крышу капнула слеза? — Эдогавы Конана не существует, Ран, — наконец признался он и, через минуту, повернулся ко мне. — Извини, Ран. Я больше не мог смотреть, как ты ждёшь меня. Это был самый идиотский план, который я когда либо придумывал, но, как видишь, я на него решился. Совсем не в моём стиле, да? — он чуть ли не плакал. — Ты мог бы мне сказать! — возмутилась я, приблизившись, но он остановил меня, взяв за плечи. — Сначала я не мог, потому что беспокоился о твоей безопасности. Ты говорила, что я могу ввязаться во что-то опасное. Я ввязался. Ввязался в дела преступной организации, орудующей омолаживающими препаратами. Потом ты очень злилась на меня и где меня носит, потом, — он отвернулся и замолчал. Его лицо. Он ожидал приговора. Он ожидал моего удара с ноги. Он ожидал чего-то ужасного. Он ожидал что я разочаруюсь в нём и не захочу его больше видеть. Шиничи, идиот! Конечно я хочу сделать это всё, но… После всего произошедшего. — Пошли, я пока оставила детей в игровой комнате. Нам нужно зайти за ними, — ты непонимающе уставился на меня, а я просто потащила тебя за рукав. Для разума я выгляжу дурой, но в глубине души, в закоулках сердца мне кажется, что я делаю всё правильно. — Эй, Ран! — крикнул ты, но я промолчала. Мы поговорим дома. Он, конечно, соврал мне, и я зла, но знаю, что он был готов к этому. — Ран, почему ты ничего не сказала? — возможно, скажешь ты, когда мы придём домой, и дети уснут. Шиничи старался для моей безопасности столько лет и, пусть и показал себя тем ещё дураком, но с другой стороны и заслужил многое. — Шиничи, — я обниму тебя, — Я тебя прощаю. Но, как я убедилась наблюдая за его счастливым лицом всю нашу совместную жизнь, лучшей благодарностью будет то, что я не уйду. И я не уйду… — Ран, — ты произнесёшь моё имя в твоём обычном стиле и приобнимешь меня в ответ.Никогда не уйду.