***
Поздняя осенняя ночь, такая, что на уголках окон уже начинает даже днём, при светящем, но совершенно не греющем, солнце, появляется легкий, едва заметный, иней, а с губ ночью срывается пелена светлой дымки, как очень холодной зимой. Редкие капельки дождя спадают с чёрного, затянутого грязно-серыми тучами, неба, косо падая на землю из-за сильно завывающих ветров. В такое время нормальные адекватные люди сидят дома, романтики укутываются в одеяло и, заварив какао с зефирками, смотрят в окно, а реалисты, скорее всего, просто включают какой-нибудь дешевенький фильм ужасов и смотрят его под кислое вино в картонной коробке. Именно по такой погоде не повезло сегодня идти Мэри Элизабет Хаммер, женщине тридцати двух лет, которая в расстроенных чувствах, еле сдерживая слезы, сейчас возвращалась домой. Мэри сегодня, увы, вообще не повезло, потому что (она еще этого, конечно же, не знала) дойти до дома ей было не суждено, ведь именно эта ответственная и правильная до занудства женщина была выбрана Первородным, так как именно за ней стоял тот жнец, который был нужен Бледному, чтобы получить нужную информацию. Сейчас же Мэри Элизабет Хаммер просто шла по пустой, хорошо освещенной высокими фонарями, дороге, посильнее укутавшись в свою дорогую шубу, пряча аккуратное, накрашенное личико за теплым шарфом и стараясь придержать рукой в перчатке свою шикарную прическу, сделанную специально на корпоратив в честь дня рождения ее начальника, но ветер уже разобрал по прядям ту прелесть, за которую женщина заплатила «кусающуюся» цену. Стук ее каблуков эхом отскакивал от каменных стен рядом стоящих построек и доносились до ушей Бледного, что следовал за женщиной по пятам, скрываясь в тени узких коридоров между домами. Мэри Элизабет Хаммер была очень напряжена, тишина главной улицы, несмотря на громкий ветер, давила на нее, но еще больше ей не нравилось то, что в пол одиннадцатого ночи она ни с кем по пути не встретилась, как будто все просто вымерли. «Неужели дело в погоде?» — недовольно думала про себя обладательница темно-серых глаз, все продолжая идти против ветра. Впереди сияла яркими огнями автобусная остановка, а значит, до дома осталось идти не так уж и долго — миссис Хаммер (если быть точнее, уже как три года, увы, миссис Харпер Джонатан Хаммер, вдова) живет в пятистах метрах от остановки, за углом, возле продуктового магазина, в который она хотела зайти по дороге, чтобы к бутылке вина, охлажденной в холодильнике дома, прикупить каких-нибудь фруктов. Но ее планам не суждено было сбыться… — Ы-ых, и-ик! — вот с этих странных звуков запустился обратный отсчет до ее скорой кончины. Какой-то бездомный, в старой ободранной одежде, выскочил из-за автобусной остановки, до неожиданного вскрика напугав женщину своим внезапным появлением. От мужчины пасло перегаром, а в руках у него была видна бутылка почти допитой водки, от чего у миссис Хаммер все внутри перевернулось и ее затошнило: она никогда не понимала, как можно пить водку в чистом виде, ведь это просто отвратительно! — Здр-раф-фствуйти, мисс-с, — пьяный мужчина положил богатой вдове его грязную вонючую руку на плечо, укутанное мехами, и улыбнулся кривой улыбкой, обнажив рот с несколькими пустотами, на месте которых должны были быть зубы. Этого пьяницу в своем районе Мэри Элизабет Хаммер никогда раньше не встречала, поэтому подумала, что тот просто забрел никуда. Однако, она постаралась очень тактично успокоить мужчину и аккуратно попыталась снять его руку со своего плеча, но ее попытка оказалась неудачной. — Да ш-што в-фы, такая милая деф-фущка и бес-с кафалер-фа, — из-за отсутствия нескольких передних зубов пьяница не мог говорить нормально. «Немец» — догадалась женщина по акценту, несмотря на то, что пьяный итак говорил очень плохо. — Мой кавалер ждет меня не подалеку, пожалуйста, отпустите меня, магазины алкогольной продукции уже закрыты, ничем не могу помочь, — она сказала все, что говорить при встрече с пьяным, неизвестно на что настроенным мужчиной средних лет, в самом расцвете сил, и, похоже, чем-то расстроенным или рассерженным, точно не надо было. — Не в-фрите, в-фы тут одна, — снова с кривой улыбкой произнес пьяный, а потом позволил себе еще большее и обхватил одной рукой женщину за пояс, осматривая ее бриллиантовые караты сережек, блестящих всеми цветами радуги в лучах автобусной остановки и фонарей. В голове у этого пьяного уже зародилась мысль, и сейчас алкоголь только подгонял его совершить ужасное. — Я буду кричать, — предупредила женщина, предприняв попытку высвободиться из лап пьяного бездомного, но тот лишь еще крепче сжал ее в своих объятиях, а потом с силой кинул в сторону недалеко стоявшего дома. — А-а! — легкий крик, миссис Хаммер хватает скрюченными пальцами воздух, словно бы она могла зацепиться за него и прекратить падение, а потом чувствует резкую боль в подзатыльнике, вызванная ударом о кирпичную стену, усиленная тем, что несколько острых невидимок впились в нежную кожу на голове и стянули какие-то пряди волос слишком сильно. Женщина безвольной куклой упала на холодный асфальт, все, на что у нее хватило сил — поднять руку, чтобы спрятать лицо от возможного удара, и постаралась прийти в себя. Если бы сейчас Мэри Элизабет Хаммер поставили перед выбором: быть обокраденной и, может, изнасилованной этим пьяным мужчиной или быть убитой ради чьей-то высшей цели, интересно, что бы конкретно она выбрала для себя? Но порой, не мы решаем, что с нами произойдет, потому что не в силах повлиять на происходящие события. У Мэри Элизабет Хаммер была такая судьба — стать первой упавшей костью в этом огромном домино, который начал строить Первородный. Ради своей цели он готов был свернуть горы. Но вот, тоже вопрос, будет ли он доволен финалом своей истории, когда найдет, если найдет, то, что искал? И что он будет делать, если проиграет и поймет, что Она уже давно сгинула в Пустоте? Его ждет казнь от рук его родителя, Смерти, но сейчас это выглядит таким неважным, что Детлафф будет готов шагать по головам в поисках желаемого. — Леди ведь попросила, — тихо начал он, внезапно появившись за спиной пьяного, который уже протянул свои загребущие руки к поверженной в шок женщине, горло которая сжала хваткая рука страха. — Отпустить ее, — впервые за все время наблюдения за Мэри Элизабет Хаммер и всей этой ситуацией в целом, Детлафф опускает руки по швам, которые до этого держал в сцепленном замке перед собой, и совершенно безразличным взглядом наблюдает за выражением дикого первородного страха, смешанного с адской яростью, на лице пьяного мужчины, который разворачивается к жнецу с бутылкой водки, которой тут же замахивается в Бледного. Несколько точно выверенных движений — и пьяный валяется со сломанной рукой, из которой выпала открытая бутылка водки и неприятная жидкость разлилась по асфальту возле автобусной остановки, рядом с Мэри Элизабет Хаммер. «С тобой разберусь позже» — отметил для себя ангел, присев на корточки перед шокированной женщиной и с легкой улыбкой протянув ей руку, чтобы помочь встать. — Можете не благодарить, — заметив искреннюю благодарность в ее красивых больших глазах, произнес Бледный. На Землю Детлафф всегда спускался только в образе человека, чтобы не пугать тех, за кем он приходит. Так и сейчас, перед Мэри Элизабет Хаммер стоял, казалось бы, на первый взгляд, простой мужчина, чем-то напоминающий ей своего умершего пару лет назад в автокатастрофе мужа — он привлек вдову своей странной таинственностью образа, легкой ухмылкой человека, довольного своей жизнью, и светлыми сияющими глазами, блестящими в свете фонарей яркими белыми агатами. Она поверила этому незнакомцу и протянула к нему руку, что являлось самой роковой ошибкой в ее жизни (а песочные часы ее жизни все отсчитывали время до смерти, жить на этом свете ей оставалось меньше минуты). — Как себя чувствуете, он вас не сильно обидел? — стараясь выказать как можно больше беспокойства и интереса к произошедшему в голосе, спрашивает Детлафф, подтягивая женщину к себе и поднимая ее на ноги. — Ходить такой милой даме без присмотра поздно ночью опасно, — со слегка хищной и игривой улыбкой заявил он, чем вызвал нервный смех миссис Хаммер (и покраснение на ее припудренных щеках). — Раньше такого не случалось, вы появились очень вовремя, — отшутилась женщина, с тяжелым вздохом освободившись от страха. — Спасибо вам за помощь, сэр… — Не стоит, мисс, — «…ис Хаммер» — договорил про себя Детлафф, а потом проследил за взглядом женщины на валявшуюся фигуру пьяного, который, похоже, уже отключился. — Наверное, нужно вызвать скорую… — принялась беспокоиться за простого бездомного Мэри, но тут же приложила руку с перчаткой ко рту, не касаясь яркой, пачкающейся, красной помады. — Или полицию… — Мисс, — Детлафф незаметно положил сначала одну, потом вторую руку женщине на плечо, незаметно подкравшись к ее лицу, обхватив его холодными пальцами. Он заставил посмотреть женщину на себя и одарил ту легкой улыбкой. — Вам не стоит переживать за этого мужчину, — он было хотел продолжить фразу, но то ли шестое чувство миссис Хаммер сработало, то ли она еще не отошла от шока, но женщина опять дернулась. — Н-но ведь… — пробормотала она, снова попытавшись посмотреть на валяющееся пьяное тело, что-то бормотавшее себе под нос, но у нее не получилось, потому что Детлафф до сих пор держал ее лицо в своих ладонях. — Простите, но ведь мы… незнакомы для такой близости, — расслабившись, постаралась перевести все в шутку вдова, глянув на мужчину своими серыми глазами. Жнец улыбнулся ей в ответ. — Да, — тихо проговорил он. — Но мне это неважно, — послышался звук ломающихся веток (на самом деле, костей), голова миссис Хаммер поворачивается под очень неестественным углом, в ее глазах застывает ужас, но даже легкий вздох не успевает сорваться с ее прекрасных накрашенных губ, как она бездыханной куклой падает в руки к жнецу. «Вот так и меняются человеческие судьбы» — с грустным вздохом думает про себя Первородный, а потом где-то сзади слышит испуганный женский вздох. — Наконец-то, — тихо прошептал Бледный, бросая женское мертвое тело на холодный асфальт и поворачиваясь к жнецу Мэри Элизабет Хаммер. — Камилла, — распознав ангела, Детлафф улыбается. Жнец, опешив, стояла на одном месте, переводя широко распахнутые зеленые глаза с тела Мэри Элизабет на стоявшего перед ней Первородного. Долг приказывал ей заняться душой умершей миссис Хаммер, а инстинкт самосохранения приказывал бежать куда подальше — к сожалению, Детлафф уже призвал ее сюда, а он был гораздо сильнее Камиллы, чем и пользовался, удерживая жнеца рядом с собой. — Я всего лишь хочу поговорить, — пообещал Первородный, даже сложив две руки вместе в знак клятвы. — Что ты тут делаешь? — брезгливо дернув плечом, все же решается подать голос рыжеволосая Камилла, наблюдая за тем, как дух Мэри Элизабет Хаммер поднимается над телом и смотрит на происходящее непонимающими глазами. — Хотел узнать у тебя, где сейчас мой брат, — Детлафф был не единственным Первородным, он появился в один момент со своим братом… который, в свое время, принял сторону Люцифера и пал. Но он все равно был и остается могущественным жнецом, которыйПролог
13 августа 2018 г. в 19:23
Так же непреклонен и целеустремлен, как Михаил, с которым поддерживал хорошие отношения, но не так жесток и горд, как Люцифер, он старался избегать встреч с Рафаилом, несмотря на немое уважение к этому архангелу, из-за его порой ненужной серьезности, и состоял в слегка наигранной актерской конфронтации с Гавриилом, потому что каждый из них считал свою шутку самой смешной. Он появился на свете примерно в то время, как Бог, после победы над Тьмой, на земле создал саму жизнь, и был одним из первых ангелов, которому было поручено под руководством сестер-мойр, контролирующих саму судьбу, следить за жизнью и смертью.
Обычно его называют Первородным, так как он был первым среди подобных ему (не считая второго его брата, Валакмарокэхаэля), а узнают его по особой сверхъестественной ауре, которая отличает его от других ангелов. Некоторые знали его под именем Сераф, кто-то называл его Табрис, он же сам, пройдя через многие испытания среди людей, выбрал себе имя Детлафф, но многие до сих пор не забыли его настоящее имя, которое он сам предпочитает не помнить — Валааркахаэль, сокращенно — просто Валаар. Большую часть жизни он провел в заточении после того, как ослушался приказа отца своего. Кто же его отец? О, это интересный вопрос. Самым ироничным было то, что любимые сыновья, которые преследовали абсолютно разные цели в своём вечном существовании, обоих великих отцов, в итоге, предали их и пошли против родительской воли.
Когда Бог создал разумную жизнь на планетах, Детлафф делал все, что от него требовалось. Даже сама мысль о том, чтобы восстать, как Люцифер, против воли отца своего, его ужасала. Он не знал, что это такое — собственное мнение. Был просто игрушкой в руках тех, кто появился до него, умелой куклой, которую дергали за ниточки. Впрочем, в какой-то мере он и остался одной из множества кукол в этом спектакле, однако спустя миллионы лет в этом мире многое изменилось, он изменился, изменился его отец, Михаил и его братья, Бог и Тьма, люди.
В тот миг, когда любимый сын Божий, Люцифер, возгордился и отказался преклоняться перед великим творением Его, Человеком, Детлафф промолчал и не пошел за архангелом, опасаясь гнева Господа. Он продолжал следовать воле собственного отца и делать работу, которую должен был: поддерживать баланс в этом мире. Но он не смог… Тогда, когда Бог сотворил великое — человека, родилась она. О ней ходили легенды, порой даже архангелы при упоминании об этом угрюмились и прекращали беседу. Те из простых ангелов, что были чуть поглупее, лишь качали головой и приговаривали «Это всего лишь страшилка». Детлафф и сам не особо верил рассказам, пока не встретился с ней лично. Он всегда считал себя бездушной сущностью, неспособной на проявление эмоций, но в тот миг, когда золото ее глаз обратило на него свой взор, он ощутил… жизнь, которую она вдохнула в него. И сразу после к нему пришло осознание того, что больше он не мог делать то, что раньше, с такой же уверенностью и безразличием. Его ждало страшное правосудие, но отцовский гнев не был так страшен, нежели мысль, что она может сгинуть в Пустоте. И он спас ее, спрятал среди тех, кого обрек на вечность в радости до этого, в самом неприметном уголке Рая, следуя одной из человеческих поговорок: «Если хочешь что-то спрятать, положи это у всех на виду». Она была единственная среди всего человеческого рода, что смогла пройти через портал и не исчезнуть в бесконечности молекул. Он спрятал ее, а потом исчез в пучине отцовской ярости. Его заперли в клетку, как когда-то Люцифера, только в совершенно противоположной стороне — там, выше Рая и Небес, в самой Вселенной, Бесконечности. Обреченный на вечное одиночество, он проводил время, считая звезды, что его окружали. Он сам стал одной из них, очень блеклой, заметной лишь в Парад планет. Эту звезду назвали Бледной. Люди как никогда оказались правыми, ведь Детлафф был первым из Бледных ангелов. Ангелов Смерти. Жнецов.
Но потом что-то изменилось. Он почувствовал, как кандалы, сковывавшие его многие тысячелетия, исчезли. Вырвавшись из вечных льдов Млечного пути, одной из многих Вселенных, созданных Богом, и одной из самых маленьких, в которых Первородный успел побывать, Бледный опрометью кинулся на свободу, там, где не был уже очень давно. Он хотел найти ее… Но в месте, где приказал ей оставаться, ее уже не было. Отказываясь верить в то, что отец нашел и уничтожил ее, жнец спускается на землю в надежде отыскать сбежавшую, с целью задать ей всего один вопрос, мучавший его все время, проведенное в заточении льдов Вселенной: настоящая ли она или он обезумел спустя тысячелетия своего однообразного бытия? Но обезумить он мог теперь только от одного — от желания обладать ей и ее самым главным сокровищем: ангельской душой.
Только вот чего Детлафф точно не предусмотрел, так это того, что мир за это время очень изменился, позабыл об ангелах. Это уже не то место, в котором он жил раньше, не тот Райский сад. Что же Божьи создания сотворили с этим миром? Откуда появились монстры? Не пора ли Первородному вновь взяться за свою работу?
должен обязан был помочь Детлаффу в поисках. — Ты ведь знаешь, где он, не так ли? — при упоминании о брате Первого жнеца Камилла побледнела и сделала осторожный шаг в сторону от Бледного, выставив перед собой тонкие руки, готовая атаковать в любой момент.
— Валак давно гниет где-то на Девятом круге ада, Валаар, — змеиным шипением ответила жнец, приближаясь к душе, которую должна будет проводить до Рая. — Как ты освободился от оков? — снова предприняла попытку разобраться в происходящем рыжеволосая, не отрывая взгляда от темноволосого Первородного.
— Знал бы — сказал, — пожав плечами, со слегка наигранной улыбкой ответил Бледный. Он действительно не знал, что произошло и как он оказался на свободе, это только предстояло узнать, но, все же, Детлафф не очень сильно расстроится, если не узнает это, но найдет то, что ищет. — Хорошо, тогда где Григорий? Отвечай, Камилла, не стой у меня на пути.
— Ты погубил невинную человеческую душу, которой суждено было прожить долгую счастливую жизнь, — со злобой ответила жнец, кружа вокруг Детлаффа. От этих слов Мэри Элизабет Хаммер за спиной Первородного заплакала, потому что понимала, что с ней произошло. — Я не буду помогать тебе, Валаар. Ты обязан был провести вечность во льдах, обреченный чувствовать, как твои крылья превращаются в лед, тяжелеют и ломаются. Ты предал Смерть и должен понести заслуженное наказание, — очевидно, несмотря на все достижение перед отцом и Богом в свое время, оба Первых жнеца остались в истории, подобно Люциферу, злодеями и предателями. «Глупые бездушные создания» — несмотря на то, что сам Детлафф все так же оставался ангелом, а значит существом без души, он считал себя отличным от своих братьев и сестер. Гордость порой может ослепить каждого.
— Я понес свое наказание, Камилла. Я работал миллионы лет до тебя и страдал тысячи лет после тебя, — покачав головой, устало вздохнул Детлафф, не сдвигаясь со своего места. Этот нудный разговор начинал ему надоедать. — Пожалуйста, не пытайся стоять у меня на пути и тратить мое драгоценное время. Если ты не скажешь мне, где Валак или Григорий, я убью любого другого человека и не остановлюсь ни перед чем. Я очень стар, Камилла, и несколько тысяч людских душ, которые я отправлю в пекло раньше времени, меня не разжалобят и не остановят, — безэмоционально пообещал жнец, опустив голову. — Я достану тебя и всех остальных жнецов, пока, в конце концов, папа не узнает о том, что я вернулся и сам не удостоит меня визитом, — принялся бессовестно угрожать ангелу Первородный.
— А что потом? Сделаешь, как Люцифер: пойдёшь против своего отца? Устроишь на земле хаос из-за того, чего не существует? — цинично приподняв вверх левую бровь, продолжила Камилла, чем только вызвала смех со стороны Бледного ангела.
— Люцифер был просто избалованным ребёнком, которому не хватало внимания папочки, потому что у того появились другие заботы. «Король лжи» в начале своего падения даже не прибегнул к хитрости и просто в лоб высказал свои недовольства, это глупо, — напыщенно начал рассуждать вслух Детлафф, то и дело строя различные физиономии.
— Осторожно со словами, Валаар, — предупредила бесстрашного Первородного Камилла, сузив глаза до тонких щелок. — Люцифер намного сильнее тебя и такие слова в свою сторону явно не стерпел бы.
— Ой, Люцифер наказан папашей и поставлен им в угол, — с легкостью махнул на угрозы Камиллы рукой жнец, теряя терпение от этого ненужного диалога.
— Люцифер давным-давно выбрался из клетки, Валаар, — поспешила оповестить Бледного Камилла и, увидев на лице того растерянность, победно улыбнулась. — А, ну да, откуда же тебе знать, — с издевкой продолжила та. — Он получил свободу в обмен на обязательство помочь Винчестерам, двум братьям охотникам, истинным сосудам Люцифера и Михаила, избавиться от Тьмы.
— От Тьмы? — ухмыльнулся Детлафф, не подавая вида того, что по спине все-таки пробежалась короткая дорожка мурашек. — Значит, братцы-архангелы все ещё живы, а их тетушка как-то выбралась на свободу?
— Не все, — снова перебила того Камилла. — Ты долгое время отсутствовал на земле, Валаар. Многое изменилось, — несмотря на то, что Валаар и его брат, после произошедших событий, не пользовались популярностью среди их братьев и сестер, они были первыми среди жнецов и именно это вызывало до сих пор уважение со стороны остальных бледных ангелов.
— О, да-да, это я уже понял, — устало прикрыл глаза ангел, а потом разглядел, как его сестра-жнец приближается к застывшей на месте Мэри Элизабет Хаммер и Первородному хватило только щелкнуть пальцами, чтобы Камилла замерла на месте, словно бы «приклеившись» к асфальту. — Я не попугай, сестра, — теряя терпение, прохрипел Детлафф. — Отвечай на вопрос.
— Я не знаю, где Валак, и мне незачем врать, — скрестив руки на груди, выдохнула рыжеволосая. — Ты зря все это затеял. Советую тебе залечь на дно и притвориться мертвым, если не хочешь снова почувствовать себя загнанным зверем в угол, — из сострадания посоветовала жнец. Детлафф фыркнул.
— Я слишком долго ждал своего часа, Камилла. У меня нет времени играть с тобой в грешника и праведника. Не заставляй меня прибегать к насилию, пожалуйста. Ты лжешь — и я это вижу, — сделав несколько больших шагов в сторону миловидной рыжеволосой, Детлафф встал вполоборота к миссис Хаммер и развел в руки стороны. Сначала ничего не происходило, однако немного позже женщина в обличие духа упала на колени и, схватившись за горло, начала задыхаться, а после стала отплевывать частички полупрозрачного света, из которого теперь состояла сама. — Я — Первородный жнец, удостоившийся взгляда носительницы ангельской души, я намного сильнее тебя.
— Хватит показушничать, Валаар, — совершенно спокойно отреагировала Камилла, а потом направилась к вдове, которую приподняла с колен. — С вами все будет хорошо, я обещаю, — тихим мелодичным голосом пропела ангел. — Вы готовы обрести покой вместе со своим мужем? — испуганный взгляд в сторону Детлаффа, несколько чистосердечных проклятий в его сторону, а потом — смирение и покорность. Яркий свет озарил округу и душа Мэри Элизабет Хаммер вознеслась к небесам. — Вот, чем ты должен заниматься. Провожать души в последний путь, а не пытаться забрать их себе…
— Мою память так оскорбили, что теперь я вор людских душ? — перебив говорящую, возмутился про себя Детлафф, нахмурив широкие темные брови. — Видимо, прошло действительно много времени, что все стали забывать, как все было на самом деле, — демонстративно встав боком к рыжеволосой, начал рассуждать жнец.
— Как посмотреть, — тихо ответила Камилла, словно бы ей было жаль, что те времена ушли. — Валаар, ты пробыл в оковах несколько тысяч лет, но за это время мир изменился больше, чем за те миллионы, когда жил ты, — выдохнула рыжая. — Но до тебя больше нет никому дела. Ты был просто жнецом, каких теперь много. Тебя заперли, твой брат пропал, у нас начались свои проблемы — Великий потоп, чума, холера, войны, голод…
— О боже, кто-то решил выпустить Всадников гулять по свету? — расхохотался Бледный ангел, стрельнув взглядом в ангела.
— Да, и не раз, — с грустью ответила Камилла. — Смерть мертв, Валаар, — выдохнула жнец, прикрыв глаза, чтобы не видеть первоначальную реакцию своего старшего брата на эти слова. — Он хотел помешать освобождению Тьмы, но люди… Люди слишком мягкосердечны, — распахнув свои изумрудные глаза, продолжила ангел. — И в этом виновата их душа. Пожалуйста, Валаар, не иди по этой кривой дорожке. Тьма вырвалась из заточения, люди гибнут, а ты можешь помочь нам, ведь ты Первородный, — постаралась воззвать к голосу разума старого жнеца Камилла и ей показалось на момент, что это даже получилось, но потом на губах Детлаффа появляется кривая полуухмылка и он странно гогочет про себя. «Значит, папа распался в прах, как интересно. Он обещал мне вечное одиночество в объятиях холода, а сам сгинул раньше положенного» — с неким злорадствованием отметил про себя Детлафф. «Значит, мне никто не помешает совершить задуманное?» — хитро вопрошает про себя жнец, распахивая глаза и встречаясь взглядом с нефритовыми очами младшей сестры.
— Камилла, милая… Не тебе мне противостоять, — устав от этого пустого разговора, Детлафф прикрывает глаза и оказывается буквально рядом с жнецом, борясь с диким желанием показать свою истинную форму и напугать младшую сестрицу до чертиков. — Ты ведь знаешь, что я бы просто так не убивал именно твоего «клиента», — хитро улыбнулся Первородный, подняв правую руку вверх. Два пальца, указательный и средний, зависли в нескольких миллиметрах от лица рыжеволосой Камиллы. — У тебя все ещё есть шанс рассказать мне все без боли и страданий, — на полном серьезе процедил Детлафф, сузив широкие глаза до узких щёлочек.
— Григорий сейчас в Рио-де-Жанейро, — даже глазом не моргнув из-за угроз Первородного (ведь она, как и все ангелы, не имеет души, а значит не может чувствовать эмоции как они есть, лишь подражать им), ответила жнец. — Следит там за местным богатым стариком, который на днях должен откинуть копыта, но все держится за жизнь, — пробурчала ангел. — Но не думаю, что он захочет иметь с тобой дело, Валаар. Григорий давно завязал с контрабандой и вряд ли знает, где находится то, что ты пытаешься так рьяно отыскать, — стрельнув изумрудами глаз в мужскую фигуру напротив, закончила рыжеволосая, а после исчезла, оставив Детлаффа одного в компании остывшего трупа Мэри Элизабет Хаммер и спящего на холодном асфальте пьяного бездомного. «Знать бы, что такое Рио» — устало выдохнул жнец, но это было уже не такой уж и большой проблемой. Ему предстоял долгий путь поисков. Но теперь, когда Смерть мертв, ему точно ничто и никто не помешает...