Свет

Бакара любила свой народ. Она понимала, кто такие кроганы, какое бремя — насилия, агрессии, неуемной жажды крови — они несут на себе, но любила их. Всех до единого, как ласковая мать своих детей. Она мечтала принести своему народу свет, дать ему надежду и возродить былое величие Тучанки. Больше Бакаре не о чем было мечтать. За ночью всегда приходит день, тьма всегда сменяется светом, просто нужно быть сильным и сделать все, чтобы приблизить этот момент. Так думала Бакара, и это было единственным, во что она верила. Она была готова на все, чтобы день пришел на Тучанку, чтобы свет озарил измученную планету и ее потерянных детей. Все кроганы, будто новорожденные варрены, слепо бродили во тьме. И Бакара хотела стать их проводником. Измученная, изголодавшаяся, почти выбившаяся из сил, она копала землю, впивалась в нее руками и ногами. Подгребала ее под себя, распихивая в стороны коленями, тараня горбом и вбиваясь гребнем. Бакара не видела ничего в кромешной тьме где-то в недрах Тучанки и все лучше понимала, что чувствует ее народ — страх за свое будущее. Ей казалось, что она уже никогда не увидит свет, что никогда не сможет выпрямиться, сломленная под грузом отчаяния, но она продолжала копать. Дышать было сложно, в рот и нос забивалась земля, вдохнуть полной грудью не представлялось возможным — выкопанный туннель сжимал, словно тиски, но она верила, что скоро, еще немного и она выберется. Когда она начала сомневаться в своем решении, когда ей показалось, что она не достойна стать шаманом, что она не сможет выдержать инициацию, сама планета — родина поддержала ее, планета подарила Бакаре сгусток света. Кроганы перестали верить, когда их дети начали рождаться мертвыми. Кроганы стали жить только для того, чтобы умереть. Кроганы угасали под гнетом болезни. И только те, кто решил пойти более древним путем, только они знали, что есть еще надежда. Надежда — даже если ничего не изменится сегодня, всегда есть следующий день. Они — шаманы, хранители знаний и секретов кроганов, хранители памяти, ждали, когда придет их время направить свой народ. Отрекаясь от своей жизни, от своих имен, они получали нечто большее — веру. Бакаре было нечего терять. Стало нечего, когда ее первенец не сделал первый вдох. Она смотрела на своих сестер, уходящих на верную смерть, не перенесших позора бесплодия, и хотела последовать за ними. Но надежда, все еще жившая в ее сердце, направляла ее; так Бакара решилась на инициацию, так оказалась заперта в пещере. День придет на Тучанку и тогда кроганам понадобятся знания, которые хранят шаманы. Она увидела свет к концу восьмого дня, она еле дышала, но этот свет, бивший в глаза, заставил ее смеяться. Надрывно кашлять, выхаркивая пыль и грязь, но продолжать смеяться. Надежда есть всегда, свет придет, надо только верить. Потому что за ночью всегда следует день.