Сердце Атлантиды

Аннотация: другое развитие событий после событий «Лиги Справедливости» от Зака Снайдера». Мера, которая выбирает познакомиться с Артуром Карри поближе, чтобы понять его и его решения, и Артур, который решает, что привязывается к Мере, когда они вместе знакомятся с мирами друг друга. Не-канонное развитие событий. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- Мера выходит на сушу. Потому что однажды делает выбор и знакомится с первым сыном Королевы Атланны, полукровкой Артуром, лично. Можно посчитать, что их знакомство стало итогом совсем неприятных событий — Степной Волк напал на атлантов, похитил материнский куб, ранил охранников и чуть не убил Меру. Но Аквамен — защитник морей — оказался внезапно рядом и спас Меру, а затем настала его очередь вступать в неравный жестокий бой с врагом, но он хотя бы попытался. В итоге Материнский Куб всё равно был похищен, а Мера впервые увидела того, о котором так много слышала, но не была знакома до этого мгновения. Артур Карри. Аквамен. Она выходит на сушу и находит его в доме, стоящем в одиночестве на берегу океана. Высокая башня возвышается над домом и над заливом, пока Мера гидрокенезом убирает воду со своего костюма, осушает волосы и медленно, задумчиво и странно-заторможенно бредёт в сторону дома. Просто это впервые — её собственный выбор для того, чтобы выйти на сушу и встретиться с угрюмым и таким закрытым, нелюдимым Артуром. Может быть, это ей нужно — попытаться разгадать его. Понять. Принять чужой выбор. Уложить в собственной душе его слова, которые почему-то странно саднили и не давали жить в спокойствии. Отказ спуститься в Атлантиду отдавался в разуме Меры болью, возмущением, растерянностью и чем-то ещё, чем-то неуловимым и до сих пор не ясным. Что-то свербело, что-то жгло, как посреди спокойной водной глади внезапно появляется первая небольшая волна, грозящаяся превратиться в шторм, смывающий на своём пути всё. Так и этот отказ что-то затрагивал в разуме, а сердце… Сердце не должно анализировать все эти вещи, сердце создано совсем не для этого. Особенно сердце принцессы Ксебела, которая не сможет его слушать. Артур Карри здесь есть и когда он разворачивается лицом, на том есть немалое удивление и даже замешательство. Мера чуть улыбается и подходит ближе — медленно, плавно, словно впервые действительно не зная — что будет дальше? Бросить в неизвестность свою судьбы и свои выборы — ново для неё. Стоит попробовать? — Ты, — его взгляд становится странно удивлённым, оценивающим, замешательство сквозит во всей позе и в фигуре, когда он убирает из ладоней какой-то предмет. Подходит ближе и останавливается на некотором расстоянии, такой же чуть угрюмый и мрачный, с растрепанными волосами, колкими глазами и без верхней одежды, — я даже не знаю, как тебя зовут. — Принцесса Мера Ксебелла Чалла, — чёткий и надменный ответ, а затем Мера чуть отбрасывает на спину волосы — на суше они становятся странно непрямыми. Ни капли смущения — Мера знает себе цену и знает, что из себя представляет, — можно просто Мера. — Просто Мера, — он словно пытается распробовать это слово и понять, каким образом оно отдаётся на губах. И вновь скользит оценивающим взглядом по её лицу, по фигуре, словно пытается что-то понять, впрочем, не затягивая со следующими словами. Только вот эти самые следующие слова совсем-совсем удивляют, — пройдёшь со мной на пляж? Она ожидала вопроса о том, почему она здесь. Может, Мера ожидала какого-то подобия интереса или любопытства о том, почему она здесь и что хочет узнать. Может, Мера думала, что он решит спросить, нужна ли снова помощь или сразу начать отказываться пойти в Атлантиду и стать королем. Но ничего из этого не произошло, вместо этого этот человек-полукровка машет рукой и жестом предлагает последовать за ней. Мера последовала. Рассвет. Солнце всходит над маяком, и окружающий вид действительно испепеляюще-прекрасный. Совершенно чистое небо, яркое солнце, бесконечная морская гладь и рассвет, укрывающий золотом и теплом всё вокруг. Песок такой мягкий и теплый, когда Мера ступает по нему и чуть проваливается, а мир сухопутных — совершенно странный и так сильно отличается от мира атлантов. Мера оглядывается, замирая на пару секунд в этом чувстве: впитать в себя всё вокруг, впитать действительность, разгадать хотя бы немного эту реальность и с любопытством понять что-то новое, то, что не укладывается в её рациональном уме, годами отточенном хладнокровием и решимостью. Показывать эмоции она не умеет, кажется, как и Артур. Он проходит дальше и просто садится на песок, скрестив руки на коленях, что придвигает ближе. Потом устремляет взор вдаль, на самый горизонт, словно забывая о присутствии Меры. Впрочем, её устраивает такое молчаливое перемирие между ними, когда не хочется говорить и интуитивно есть общее понимание — им лучше без ярких эмоций или без взрывов, им лучше вот так — сесть и молчать, погруженным в свои мысли. — Вулко передаёт тебе свои слова приветствия, — спустя долгое время говорит Мера. Странно комфортно сидеть вдвоём в тишине, не задавая вопросы, на которые уже давно известны и даны ответы. Может и говорить не нужно, а хочется просто молчать. Прикасаться к мирам друг друга, а потом — просто молчать. — Рад, что у вас всё в порядке после нападения Степного Волка, — Артур искоса бросает на неё взгляд и чуть приподнимает бровь, — тебе досталось, но что это за способность — так владеть водой? Она есть у кого-то из атлантов? — Она есть только у меня в данный момент, — Мера слышит свой голос будто издалека, странно — со стороны, спокойный и такой… новый, — гидрокенез. Секрет Ксебела, и только я могу его знать, как наследница. — А это круто, — бормочет он и снова они смотрят друг на друга, повернувшись лицами — пристально, изучающе и… по-новому. Комфортно. И чужеродно — одновременно, — явно пригождается на особо сложных переговорах, правда? И этому уроду досталось. Ты не спасовала. — Я — воин моего королевства, — объясняет Мера, — и никогда не останусь в стороне. — Это круто, — негромкий ответ, а потом Артур отводит взгляд и вновь смотри куда-то вдаль, — знаешь, никто не должен занимать твоё место. Ты и Вулко — сами можете прекрасно справиться с Атлантидой. Вы — умные, сильные и хитрые. Вы принадлежите этому месту. Он словно точно знает, что Мера может ему возразить. Она и попадается на эту уловку, но совершенно добровольно и открыто, не скрываясь и не пытаясь хитрить. Расправляет плечи, немного молчит. Тишина между ними — странно комфортная. — Ты бы тоже мог попробовать узнать наш мир. Дать шанс. — Слишком поздно, — негромкий ответ, а потом он начинает слегка пинать песок, — моя мать погибла. Её убили вы. Вернее… Не ты, конечно, и не Вулко. Но убила ваша жестокость и традиции, убил её муж и эта ваша… система. Я ненавижу Атлантиду за это. Мера даёт ему время, чтобы немного остыть. Переварить слова, успокоиться, побыть в комфорте. А слова поддержки льются словно давно уже были подготовлены для этого, льются так, будто бы она и сама давно что-то понимала или была согласна. — Я тоже потеряла мать, — негромкий ответ Меры. Артур резко оборачивается и его лицо — сердитое, обычно — насупленное, мрачное и такое… одинокое — теперь напротив неё. И взгляд — колкий, испытующий, прожигающий своими вопросами и невысказанными ответами — насквозь, — мои родители враждовали за Трон, а Атланна забрала меня. Мать погибла в несчастном случае, а отец остался править. Что-то объединяет их. Может, чувство тотального одиночества. Или осознание сложности жизни и тяжелого прошлого. Или схожее понимание несовершенства и несправедливости мира — хоть сухопутного, хоть подводного. Когда бьёшься-бьёшься за что-то или ради кого-то, но ничего не получается и нет уверенности в том, что получится. Сложность мира. Тяжёлые выборы. И решимость как-то реагировать на вызовы. — Атлантида забрала мою мать, — чёткий ответ Артура, а взгляд по-прежнему — словно прожигающий насквозь, — и твою маму. Ты смогла простить — рад за тебя. Но Атлантида — не мой мир. И не моя история. Теперь наступает очередь Меры очень долго молчать. Всматриваться в его лицо, запомнить до малейших деталей, чуть поджать губы и даже кивнуть, признавая поражение. Первенец Королевы Атланны совершенно далёк от их мира и, кажется, никто и ничто не в силах это изменить. А потом разговор больше не касается Атлантиды. — Вы одолели Степного Волка, — не вопрос, а больше — утверждение. — Пришлось тяжко, но да. Супермен… Мы вернули его. — Кал-Эл? — морщится Мера, — Криптон. Сын Криптона. — Он пришел на помощь, знаешь? — ответы Артура по-прежнему кажутся колючими и даже неохотными, только вот Мера совершенно инстинктивно чувствует — он хочет говорить. Не хотел бы — давно ушёл и ни разу не оглянулся, — без него мы мало что могли сделать. — Ну, это не правда, я думаю, — чуть пожимает плечами Мера, — ты отбивал атаку на Куб. Я знаю, что амазонки удерживали захватчика, а потом отправили сигнал другим. И вы нашли Кал-Эла и вернули его обратно. Ничего бы не получилось, не занимайся вы этими делами. Сила — в единстве и общей цели. — Хорошо сказала… Мера. Она удивляется. Каждому слову. Каждому предложению. Каждому вопросу и ответу. И ей нравится — сидеть здесь, разговаривать с полукровкой в чужом сухопутном мире, нравится быть на чужой территории и соприкасаться с чем-то новым, опасным и таким… затрагивающим. Артур Карри — цельный. Он такой… затрагивающий постоянство и незыблемость её существования. И кажется, что Мера Ксебелла Чалла что-то поймёт, если не откажется от него и от их разговоров. — Твоя команда, — начинает она. Артур вновь смотрит на неё, внимательно, а она замечает, что колючее чувство на его лице исчезло, поза стала более расслабленной, а взгляд — тёплым и даже… спокойным. Привычным. Завораживающим своей грубостью и мягкостью одновременно, — расскажи о них. Кто это? Амазонка? Дочь Ипполиты, что ушла к людям? Я слышала такие истории. — Раньше я был один, — просто начинает Артур, — знаешь, не всё на суше тоже жалуют людей, которые чем-то отличаются от остальных… И меня не жаловали. И я был… отдален. Пока однажды меня не нашел Брюс, миллиардер… — Кто? — А… Ну очень богатый человек. В Атлантиде есть социальное неравенство? — К сожалению. — Так вот… Брюс — наш основатель, так сказать. Он решил, что пора собирать команду… Они разговаривают там ещё несколько часов. И когда приходит время прощаться то кажется, что оба будут вспоминать об этом разговоре. Мера чуть оглядывается и кивает Артуру Карри на прощание, замечая, каким одиноким он выглядит. Прямо, как и она сама. --------------------------------------------------------------------------------------------- Артуру всегда нравится думать, что никто и никогда не сможет его достать. То есть, он есть, и он живёт — и никто не сможет его сломать. Добраться до сущности, пробраться под кожу и заставить делать то, что ему не нравится, сломать и сделать из него кого-то нового. Артуру нравится считать, что он — сильный и настоящий, одинокий и цельный, что ему не нужен никто и никогда в этом мире, что он всегда справится сам, бросит вызов или наоборот, отступит, чтобы не ошибиться. Разумеется, единственным исключением является его отец. Даже команда ещё находится в статусе — «хорошие ребята, с которыми я иногда тусуюсь, побеждаю злодеев, но не пускаю в душу». Так было до вторжения Степного Волка. Но теперь он иногда начинает ждать Меру. Мера. Атлантка — язвительная, сильная и хрупкая одновременно, настойчивая и понимающая, внимательно вглядывающаяся в его лицо и разговаривающая с ним всегда так, что Артур чувствует себя равным ей. И не просто равным, а свободным. Ещё и свободным, что случается с ним почти… никогда. Хорошо иметь какого-то… друга. Даже из Атлантиды, из того затерянного мира, которого Артур очень старательно избегает и который не любит слишком сильно. Но в крови его заложено влечение к Атлантиде, половина его сущности принадлежит этому миру, и кто-то может просто быть рядом с ним и иногда дарить странное понимание. Мера. Они начинают иногда встречаться. Она выходит на сушу — они всегда встречаются только на суше. Иногда она помогает ему бороться с пиратами или браконьерами, иногда они просто немного молчат или разговаривают, словно действительно как-то… заботятся друг о друге. — Я искала тебя, — знакомый голос раздаётся позади. Артур откладывает в сторону пилу и станок для заточки, отодвигает доски и чуть оборачивается. Очередной жаркий июньский день, солнце почти на закате, а он решает заняться привычной человеческой рутиной: починить перила на старом причале, куда его отец ходит каждое утро, обещая дождаться возвращения матери. — Не-не-нет, — бурчит он и чуть оборачивается. Мера привычным жестом отжимает волосы, проводит рукой — и капельки воды устремляются с её тела, переливаясь и отсвечивая. Артур знает, что в последние встречи начал слишком пристально наблюдать за Мерой, или посреди её стихии, или просто — в обычной жизни. Мера становится каким-то очень ярким пятном в его жизни, центром притяжения, событием, которое иногда начинает становиться очень ярким. Заметным. Притягательным. А притяжения Артур всегда избегал. Притягивается всегда к чему-то слишком опасному, яркому, но затем следует взрыв и всё рассыпается в прах. — Какая привычная фраза, — фыркает Мера. Потом подходит ближе и останавливается, скрестив руки на груди. Её прекрасные рыжие волосы рассыпаны по плечам, а глаза горят — ярко, наполненные жизнью и огнём. Артур никогда ещё не видел такого огня. Ни у кого за всю свою жизнь, — можно подумать, ты занят чем-то важным здесь. — Перестраиваю причал, — самодовольная ухмылка. Разворот в её сторону — и теперь Артур встаёт чуть более близко, на самом деле удивляя и себя в этом плане. Обычно он сторонится людей и избегает любой близости, особенно физической, но рядом с Мерой ему хочется просто… знать, что она где-то есть. Где-то есть рядом, — отец занят работой, да и здоровье уже не позволяет ему заниматься такими делами. Моя работа. Полезный труд, между прочим. Между ними что-то потеплело, особенно это проявляется в диалогах, да. — И вот так решишь попросить об одолжении, — Мера делает шаг назад, а потом садится прямо на край причала и свешивает ноги. Чуть отворачивается, глядя в сторону океана, а мозг Артура запечатлевает эту картинку вдруг с удивительной ясностью и четкостью — будто бы Мера всегда здесь была. Будто бы она здесь, а он даже и не помнит то время, когда её не было. Естественное и пугающее чувство одновременно. — Одолжение? — интерес становится более явным. — Что? — ершистый ответ и одна приподнятая бровь принцессы. — Ты просишь меня об одолжении, — Артур опирается на сохраненную часть перил, вытягивая одну руку и кладя ладонь неподалеку от её лица, — океан не ссохнется завтра? — Ха-ха, — и вот это ему в ней нравится больше всего — Мера никогда ему не уступает, даже если и придется о чем-то попросить, — какая изящная шутка. Но если ты не… — Я всё сделаю, — слова вырываются, прежде чем Артур может подумать, — без проблем. Мера смотрит чуть внимательно, оценивающе-выжидательно. Может, Артур в глубине души чуть-чуть нервничает, что сказал лишнего, потому что лишаться общения с ней… их дружбы… ему совсем не хочется. Выясняется, что Мере нужна копия старой книги с древними картами, на которых были изображены старые морские пути. Диана может достать такие редкие вещи без проблем, и Артур обещает завтра же отправиться в Готэм, на базу к Брюсу, чтобы связаться с Дианой. — Можешь пойти со мной, — предлагает он и снова резко пугается. Потому что получается как-то слишком быстро, слишком поспешно, чересчур импульсивно. Просто он один и всегда одинок, зачем Артуру кто-то вдруг нужен рядом с ним? Это опасная затея. Обычно такое не заканчивается ничем хорошим. — К твоей команде? — словно атлантка удивлена не меньше него. Пронзительный взгляд — и эти изумрудные глаза словно начинают слишком часто возникать в его памяти. — Почему нет? — Артур окончательно бросает свои столярные работы и снова садится рядом с Мерой. На этот раз — ещё ближе, их кожа — вернее его обнаженное предплечье и ткань её зеленого костюма — теперь соприкасаются. Ему странно комфортно сидеть с ней рядом и чувствовать — хоть кто-то его понимает. Мера из Атлантиды, но она выходит на сушу почему-то разговаривает с ним, почему-то интересуется и словно хочет… узнать получше. А он перестаёт чувствовать себя одиноким, — будет полезно. Вдруг однажды тебе станет интересно, или понадобиться помощь, а меня не будет. Плюс ты представитель Атлантиды, это полезно для людей. Налаживать диалог, знаешь. — Никто не хочет налаживать диалог кроме меня и Вулко, — простой ответ, за которым кроется многое. Небольшая пауза, во время которой Артур смотрит на песок прямо перед собой и слушает, — атланты не любят сушу. Многие ненавидят сухопутный мир. Вы загрязняете наш дом, сбрасываете отходы. — Суша не везде такая, — перебивает Артур, — у нас есть красивые города, зелёные долины и леса, прекрасные горы… Не стоит судить о том, чего не знаешь. — Чья бы креветка скрипела, — Мера изгибает бровь и приподнимает уголки рта. Артур знает, что снова смотрит на неё и видит в глазах искорки смеха. И сам чуть улыбается. — Туше, принцесса. — Чего? — Типа «ты меня сделала». — Конечно, — самодовольный ответ. — Не зазнавайся, знаешь? Так пойдешь со мной? — В другой раз — возможно, — вздыхает она, — сегодня мне нужно вернуться до восхода солнца примерно. То есть… Я не говорю, куда отправляюсь. Это цепляет Артура. Скребет, неприятно отдаваясь в мыслях. Почему-то хотелось бы, чтобы об их дружбе — о начинающейся налаживаться дружбе — узнали всё. И чтобы знали, что Мера и Артур… Что Мера и Артур? — Не одобрят? — Всё сложно, — Мера машет головой, — политический уклад Атлантиды сложен. Твой… сводный брат настроен агрессивно по отношению к суше. Он явно не одобрит мои путешествия к своему противнику. — Я не его противник. — Ты понимаешь, о чем я. — Понимаю… И что ты говоришь, когда отлучаешься? — Я принцесса, — голос Меры звучит вызывающе и нахально, — я могу посещать любой уголок Атлантиды открыто. Я могу путешествовать к границам, проводить эксперименты со своими силами. Поэтому… я свободна. В данный момент. — Неплохо, — кивает Артур, а потом встает. Солнце начинает клониться к закату, и он доделает причал завтра, — пойдём выпьем, принцесса? — Не знаю, что это, но пойдём. Они устраиваются под старым навесом неподалеку от дома с маяком. Здесь всё очень скромно, но Артур интуитивно чувствует — Мере на это наплевать. Она умна и любознательна, всегда с интересом расспрашивает о всяких вещах или предметах быта, морщится в непонимании и почти всегда открыта чему-то новому. Под этим навесом Артур чинит старые машины или просто с отцом занимается всякими мелкими делами, и сегодня он проводит гостью к старому обшарпанному столу, приносит пиво и бутерброды, пиццу и закуски. Осторожно открывает бутылку и потягивает принцессе: к её кислой и любезной — одновременно, как такое вообще может быть? — улыбке он тоже уже привык. Странно, учитывая, что знакомы они примерно пять недель. — В Атлантиде есть крепкие напитки? То есть алкоголь? Для праздников? — легкий дымок исходит от горлышка, Артур приподнимает бутылку в немом тосте, — или ты впервые попробуешь пиво? — Ха-ха, — ершистый ответ, а потом Мера аккуратно пробует напиток, — у нас более развитая цивилизация, если что. Несколько минут они молчат, просто рассматривая океан. Вот что начинает нравиться Артуру и пугает его больше всего — то, что ему становится немного как-то комфортно рядом с Мерой. Комфортно с другим человеком, или атлантом. Он — одиночка, замкнутый и нелюдимый, насупленный и резкий. Он с детства был изолирован и одинок, а теперь так и не умеет сближаться с людьми. Даже общение с командой Лиги даётся ему с трудом, хотя сейчас стало легче. Но вот с Мерой как-то… странно. Просто странно, одновременно — и глубоко — спокойно, и тревожно-волнительно. Она есть — и словно кто-то понимает его. И она красивая, конечно. — Так что там по поводу моего сводного брата? — спрашивает Артур, всё-таки идя на риск и заводя опасный разговор, — он правит? Ты хорошо его знаешь? Он не любит сушу? Есть какое-то промедление, только спустя сильно позже Артур вспомнит об этом моменте, как Мера не сразу ответила на его вопрос: — Я знаю твоего брата, мы росли вместе. Но с годами он стал отдаляться всё сильнее, уходя под власть своего отца — Ормакса, — Мера разворачивается лицом к нему и Артур знает, о, он снова знает, что дико любуется ею, любуется и не может оторвать взгляда. Мера красивая, но главная красота — это не внешность, а её сила и подспудная уверенность в этом мире. Она словно… завораживает Артура своей яркой сущностью и отличием от него самого, — он всегда был жесток. — Он казнил мою мать… — больно говорить об Атланне, их взгляды теперь наполнены грустью и взаимопониманием. Артур чувствует привычную тянущуюся тоску и боль, которые обычно отбрасывает и запечатывает поглубже. — После этого Орму тоже досталось, — шум морского прибоя так мягко обволакивает их разговор, — но больше никто не мог спасти Орма от влияния отца. Я и Вулко всегда пытались, но в последнее время Орм намекает на то, что нельзя продвигать… измену. Внутри Артура скручивается узлом чувство тяжелой тревоги, ибо впервые Мера выглядит действительно осторожной. — Что ты сама думаешь? — спрашивает он и пробует бутерброд. Мера следует его примеру, ей нравится козий сыр с лососем, она чуть прикрывает глаза, когда начинает пережевывать еду, по лицу заметно, как погружается в ощущения нового вкуса. — Я думаю, что война может разразиться в любой момент, — быстрый ответ, а потом она снова смотрит прямо в его глаза, словно даже — в душу, — и, если Орм нападёт на сушу, тебе придется ответить. Ни я, ни Вулко не сможем ему противостоять. — Я не хочу спускаться в Атлантиду, — броский ответ, но на этот раз в нём нет никакого напряжения или злости. Это просто сказано так… словно, само собой разумеется, и Артуру от этого очень комфортно. — Я знаю, — грустная улыбка принцессы, а потом она снова пьёт. Время, когда они сидят вот так вдвоём, больше даже молча, как-то странно вплетается в мысли Артуру чувством того, что он — не одинок. Пустота становится менее яркой и более блеклой, когда Мера немного говорит о его матери, а потом рассказывает о Вулко и своём пути на сушу, к маяку Артура. Что-то вгрызается в него, въедается в разум и в чувства при каждой новой встрече, ощущение не-одиночества, словно Артур вдруг думает о том, что мог бы стать… цельным. Общение с Мерой переходит на стадию какой-то отстраненной дружбы, но ему это нравится. И раз она продолжает приходить, то хочется думать, что и ей нравится тоже. В конце концов, всё самое важное в жизни происходит спонтанно и не по плану. --------------------------------------------------------------------------------------------------- Они идут в Готэм спустя две недели. Мера выходит на сушу, выкроив два человеческих дня на путешествие. Артур дожидается её дома и кивает в сторону спальни — там есть белая футболка, черные джинсы, легкие ботинки и небольшой кардиган изумрудно-зеленого цвета. Мера способная атлантка, и поэтому, когда она появляется в гостиной в новом образе, то Артур ничуть не удивлен тому, как идеально она выглядит в этой одежде. — Где ты взял одежду? Она такая странно… лёгкая, — кружится, пытаясь привыкнуть к ощущениям. — Купил. Для тебя. Вдруг ты решишь поселиться здесь и уговаривать меня неделями, — ухмылка выходит не совсем шутливой. Мера чуть смеется, а потом проводит ладонями по бокам, прижимая ткань легкой хлопчатобумажной футболки к животу. — Мой костюм на суше кажется тяжелым и жестким. Грубым. Но это… приятно. — Хорошо, что тебе нравится, — Артур протягивает руку к ней и тянет за локоть, легонько и мягко, но аккуратно и словно… заботливо. Мера бросает взгляд, который Артур не может расшифровать — ладно, может он и не хочет этого делать прямо сейчас, ибо опасно, но потом всё равно продолжает держать чуть под локоть, пока они выходят из домика на крыльцо. — Как мы доберемся до твоего друга? — Самолёт, — просто отвечает Артур, — но надо добраться до соседнего городка, чтобы добраться до самолета. Выясняется, что Мера не очень комфортно чувствует себя на высоте. Когда суперджет начинает подниматься, она смотрит в окно и чувствует, как около живота словно скручивается страх и тревога. Она инстинктивно хватается рукой за рубашку и прижимает ладонь к животу — страшно. Как они поднимутся? Что держит эту железную штуковину так высоко? А если… — Эй-эй-эй… Ты чего? — Артур замечает напряжение и быстро садится рядом, в другое мягкое и большое кресло, колеблется, но потом всё-таки касается Меры, кладя уже свою ладонь на её запястье. — Я впервые так… высоко. И так далеко от дома, — грусть сквозит в этой фразе, и вот тут Артур так четко осознает тот факт, что они действительно — из разных миров. Но если раньше его это как-то словно радовало, то теперь — удручает и тревожит. Суша — не мир Меры, она здесь просто гостья. Как и он — просто чужак в Атлантиде. — Ну, он у тебя хотя бы есть, — выходит неуклюже. Мера словно чуть успокаивается и больше не смотрит в иллюминатор, но и руку не убирает из его ладони. — Иногда я думаю, что больше нет. — Почему? — разговор между ними вновь пропитан грустью и толикой разочарования. Так всегда происходит, осознаёт Артур, у них нет приятных тем для разговоров, всё сводится или к Атлантиде, или к Атланне, или опасности от Орма, или — к любой другой проблеме. Они молчат, или что-то обсуждают — но ни разу ещё не было разговора такого… весёлого или яркого, живого. Наполненного и насыщенного теплотой и близостью, весельем и принятием. Вместо этого — обезличенные проблемы и они вдвоём, словно всегда есть непробиваемая стена между ними. Полукровка и атлантка. — Ксебел я покинула много лет назад. А когда погибла твоя мать, чувство дома навсегда исчезло, — грустная улыбка от Меры. Артур решает, что нужно её отвлечь и заказывает горячий чай и сладкий торт. Руку убирает неохотно, что и не говори, ему хочется ей помогать. Команда встречает Меру с интересом и радостью, искренним весельем и любопытством, а также — с уважением. Мера и Диана знакомятся легко и просто — они обе принцессы, они — наследницы, обладающие выдающими силами, они обе — красивые и сильные, отважные женщины. — Артур рассказывал нам о тебе… примерно ничего, — сияющая улыбка Дианы заполняет помещение радушием, — пока однажды не вызвал меня для срочного поиска книги для своей… друга. — Это меньшее, что он может сделать для меня после его… решений, — ухмылка появляется на лице Меры и улыбка — словно самодовольная. Она ловит его взгляд и улыбается, на этот раз улыбается только ему, а Артур от этого чувствует смутное чувство тревоги — будто кто-то ударяет в живот и становится нервно-важно запечатлеть эту улыбку на её лице. — Он что-то решил? — Брюс появляется из ниоткуда, рядом с ним — Виктор, который останавливается чуть поодаль, к сожалению, он привык что может пугать людей. Бэтмен пожимает Мере руку, она улыбается каждому и с удовольствием знакомится со всеми. Потом наступает некоторый хаос. Впрочем, в их команде всегда так. Артур уводит Меру подальше и показывает базу. Они находятся под водой — что очень удобно именно для них двоих. Здесь есть комнаты с оборудованием, ремонтные мастерские, столовая, комнаты отдыха, спальня для каждого, а также большое помещение — что-то вроде места общего сбора с большим столом. Мера осматривает всё это с неподдельным интересом, проводит руками по каждой новой поверхности и по стенам, ощущая под пальцами узоры и тонкие трещинки, наблюдает за мониторами и просто… думает. — И здесь вы, ребята, ждете новостей о том, что происходят проблемы, а потом реагируете на это? — она садится прямо на стол и на самом деле Артур продолжает любоваться ею — этим изяществом, силой и какой-то… индивидуальностью, сильной самобытностью Меры. Она не пасует и не сдается, она любознательна, и она… открыта. Открытость. То, чего ему так сильно не хватает. — Именно! — он пинает стул и садится на тот, быстро закинув ноги прямо на стол, рядом с Мерой, — мы здесь как бы… Тусуемся. Если есть опасность, наши органы защиты переговариваются или звонят, мы перехватываем сигнал и отправляемся на помощь. — Тебе нравится помогать людям, — простые слова, но сложный подтекст, — ты похож на свою мать. Хотя и не любишь говорить о ней, сострадание — такой была её душа. Поэтому она знала, кто должен править Атлантидой. — Может, лучше править тебе? — Артур впервые замечает, как словно говорит задорно. Именно с ней — с Мерой, он говорит задорно и открыто, словно забывая свою привычную замкнутость и напряжённость, словно пробуя новую роль и новые смыслы в жизни, — ты и Вулко, я же говорил. — На самом деле я понимаю, — ее голос становится тихим и задумчивым. Мера вновь обводит взглядом это помещение, неторопливо и сосредоточенно, а потом продолжает, — твои друзья. Команда. Это… хорошая вещь. Ты нужен им здесь тоже. Вы спасаете людей и делаете свой мир лучше. Даёте людям надежду. И друзья… у тебя есть друзья. — Я не очень хорошо лажу с людьми, — говорит Артур, желая, чтобы она поняла «Я не очень могу нормально разговаривать и с тобой». — Но ты пришёл в команду, — голос Меры такой мягкий и спокойный, — это дорого стоит. Это правильно. Ты нашёл друзей. — Ты тоже мой друг, — просто говорит Артур и снова — снова они смотрят друг на друга так, что одновременно — комфортно, но также и — беспокойно. Словно каждое слово — опасная территория и что-то грядёт, прорываясь сквозь завесу этого отчуждения и «тишины вдвоём». Мера смотрит чуть расширенными глазами, удивленно, озадаченно, но улыбка появляется на лице красивой атлантки медленно-уверенно, словно так и должно было быть. И ответ, который въедается в разум Артура и заставляет того опять начинать чувствовать: — И ты мой друг. Несмотря на… наши разногласия. И улыбка, которую она ему подарила — только для одного Артура. Барри врывается в помещение, попутно роняя несколько статуэток, благо те металлические. Резко тормозит недалеко от Меры, вокруг парня есть слабые всполохи электричества, Артур же сразу обнаруживает себя вставшим рядом с той и словно чуть закрывающим своим телом. — У нас новый друг? О ты… — Мера из Атлантиды, — атлантка протягивает Барри руку и тот улыбается, когда пожимает ту, а потом, как и обычно, говорит немного невпопад: — О. Ты — самая красивая девушка, что я вообще видел… Ой. То есть ты и Диана… — Заткнись, Барри, — любезно перебивает Артур, пока Мера смеется. Он совсем не ревнует, нет. -------------------------------------------------------------------------------------------------- Они проводят много часов вместе, вечером Артур показывает Мере свободную комнату рядом со своей, а потом приглашает на общий небольшой пикник на суше. Брюс и Кларк устроили небольшое барбекю, и почему-то Артуру греет сердце тот факт, что Мера сегодня тоже здесь с ним, с его друзьями, на этом вечере, который иррационально спокоен и наполнен радостью. Такое случается так редко… Кипучая энергия повсюду: Лоис с огромным интересом расспрашивает Меру об Атлантиде, Кларк привычно молчалив и тактичен, Брюс жарит мясо, Диана почти всегда вместе с ним (Артур всегда подозревал, что дело может закончиться свадьбой), Виктор и Барри привычно шутят — они молоды и схожи в своих этих тинейджерских шутках. Артур же сидит на ступеньках небольшого навеса, держит в руке стакан с виски и просто… дышит. Как давно он не дышал так немного легко и спокойно? Да и чувствовал ли вообще когда-то подобное спокойствие? Радость от обычной тусовки с друзьями, чувство того, что можно разделить с кем-то свои мысли и быть… понятым. Быть… нужным. Мера приближается позже, со стаканом пива в руке. Принцесса Ксебела уже во второй раз пробует на поверхности пиво и её глаза сверкают чуть ярче, а кожа на щеках немного порозовела. Артур впивается в неё взглядом и вновь ловит себя на мысли, что любуется каждым движением, каждым поворотов головы, каждым жестом и тем, что она… его друг. — Ты не говорил мне, что они женаты, — садится рядом и на этот раз — близко. Максимально близко к Артуру, так что их руки и ноги касаются друг друга, так, что он может чувствовать её тепло и присутствие другого — рядом. И эта теплота и новые чувства то ли пугают, то ли наоборот, радуют и заставляют Артура Карри начать неуловимо меняться. Будто бы он — точно больше не один. — Кто женат? — на мгновение он не понимает, что происходит, пока Мера не кивает в сторону Брюса и Дианы, — о. Нет. Они не женаты. Они просто… — Помолвлены? — любопытство в голосе Меры неподдельное. — Они встречаются, — отвечает Артур и делает еще один глоток. И только когда Мера поворачивает к нему свою голову с недоумением, то вдруг что-то становится до конца не ясным. — Это как? — Вы что… в Атлантиде не встречаются? — Артур вдруг резко садится прямо и этот разговор его захватывает, завораживает своей важностью и подспудным волнением от каждого слова и объяснения. — Я не понимаю, — совершенно искренние слова, — у нас есть свадьбы и помолвки. У высокородных атлантов. — Ты никогда ни с кем не встречалась? — вопрос вырывается у Артура против воли, звучит как-то грубо и будто бы… с недосказанным волнением. Что-то очень важное скользит в этом их разговоре, что он сам ещё не может сформулировать. — Я не помолвлена, — растерянный ответ Меры не делает разговор понятнее. — Ну… То есть Брюс и Диана проводят время вместе. Они гуляют, ходят на свидание, вместе отдыхают, могут начать вместе жить… А потом уже… — Без брака?! — легкий шок на лице Меры кажется Артуру и удивительным, и смешным, и… Очень важным. — Да. Тут на суше, мы сначала вот встречаемся, можем даже жить вместе, и только потом решаем, вступать ли нам в брак. Мы выбираем партнера по любви. Пауза в их разговоре странно осязаемая и волнительная. Мера смотрит прямо в глаза Артура, а он пытается не спросить тот вопрос, который будто бы начинает против воли возникать в его голове. — А ты тоже с кем-то встречаешься? — любопытство в голосе Меры звучит так… — Что? — Артур смотрит на её лицо и будто не сразу понимает вопрос. — Ты тоже с кем-то… ээээ… проводишь время, ешь вместе и решаешь… — Нет! — Артуру кажется, что разговор действительно ушёл в другое русло. И хочется вдруг совершенно быстро и чётко указать Мере, что он точно ни с кем не встречается, что он один и что никого больше нет, да и вряд ли будет, — стой, я? Конечно нет. Ты… Нет. Ты же не видела меня с кем-то раньше. — Я бываю тут редко, — Мера чуть качает головой, прикрывая глаза, — я тут я подумала, может, ты поэтому отказываешься спуститься в Атлантиду? У тебя есть возлюбленная, или жена, ты не хочешь оставлять её и поэтому… — Мера, — Артур чуть стонет. Потом ставит стакан на деревянный пол, протягивает руку и берет её ладонь в свои ладони. Зачем — странный вопрос, но словно такая близость и теплота могут по-настоящему объяснить ей правду, помогут ему более четко сказать мысли, а теплота и искренность между ними — подарить радость, — я ни с кем не встречаюсь. Я — один. Одиночка. Разве по мне не заметно? Мера смотрит на свою ладонь в его руках, сделав паузу. Выражение лица рыжеволосой атлантки — сосредоточенное и размышляющее, обрабатывающее новую реальность. Словно она что-то оставляет для себя, не договаривая ему, а закрывая внутри. — Заметно, — наконец-то ответ, — поэтому я и говорила, что ты одинок, а Атлантида — часть тебя, которая всегда будет тебя звать. Артур мягко пожимает ладонь Меры и осторожно выпускает ту из своих рук. Но сидят по-прежнему — так близко друг к другу, ощущая тепло тел и близость того, кому можно немного… открыться. — Может, ты и права, — впервые он не отрицает реальности, а даже частично соглашается с ней, — может, часть меня всегда будет стремиться в Атлантиду. Но знаешь, вторая часть ненавидит твой мир за ту боль, что он мне принёс, а как их объединить — я не знаю. Так и не нашёл ответа. Очень долгое молчание после этого отдаётся привычным комфортом и отстраненностью одновременно. Другие члены команды их не тревожат, пока Артур и Мера сидят чуть поодаль и наблюдают за другими членами Лиги Справедливости. Артур думает только о том, что все эти потери в его жизни действительно словно отключили часть эмоций, а открываться кому-то он никогда не хотел. До этого момента. — А ты… С кем-то помолвлена? — вдруг этот вопрос кажется Артуру таким… чужим. Он словно… даже никогда и подумать не мог, что однажды вдруг может задастся таким вопросом. Как-то он привык к тому, что Мера… всегда одна, но ведь она только что задала ему точно такой же вопрос, словно допуская странную иррациональную мысль о том, будто бы он может иметь какие-то отношения, ничего ей не говоря. И только одна мысль об каком-нибудь женихе или муже Меры вызывает чувство… провала. Злости. Подспудного недовольства. Неправильности происходящего. Нет, — или… муж? — Нет, — грустная улыбка на её лице, на мгновение их взгляды встречаются в тихом знании важной сущности этих слов, — пока нет. Но однажды я выйду замуж за того, кто будет максимально выгоден для Ксебела. Отец представит мне кандидатов, может быть, даже он сам решит, с кем брак будет наиболее выгоден. — Ты серьёзно? — негодование внутри Артура бурлит, кипит и возникает… злость. — Я должна буду защитить семью и свой народ, — уверенный ответ Меры, но всё это не укладывается в его голове, в его разуме и в его… сердце. — Это неправильно, — Артур злится, — тебя что, принесут в жертву? А если ты… влюбишься в кого-то? Мера изучает его лицо, задумавшись. Потом отвечает — как-то слишком негромко, будто бы в чем-то разочаровываясь: — Может быть, наши различия действительно слишком сильные. Твой мир и мой мир. Атлантида — чудесное место, но прощать не умеет. Есть правила, законы, обязанности и выборы, что мы делаем каждый день. Иногда нужно делать то, что правильно… Даже если тебе от этого больно. Артур хмурится. От одной только мысли о Мере, которая может выйти замуж за какого-то неприятного незнакомца, внутри всё начинает бурлить в странно-остром негодовании. Беспокойство, вот что он чувствует — беспокойство и тревогу. Всё не так, его мысли — не такие, спокойствие Меры — тоже не такое, неправильное и тщательно скрываемое фасадом и контролем. Словно Артур хочет наделить Меру своими эмоциями о несправедливости данного положения вещей, а она — отказывается эту несправедливость принять. — Ты не должна выходить за какого-нибудь старого краба, — ворчит Артур под конец, — всегда можно удрать на сушу и присоединиться к Лиге. Обещай, что подумаешь? — шутливость возвращается, но за этой шутливостью прячется странное чувство защиты и заботы о ней, — я серьёзно. — Мой отец будет в бешенстве, — в голос Меры тоже возвращается лёгкость, — от меня отрекутся. Они вновь ловят взгляды друг друга, и улыбки на этот раз — широкие, искренние и наполненные настоящей близостью. Между ними крепнет дружба, товарищество и чувство заботы друг о друге. Это всё стало очень заметно в последнее время, в пару последних визитов Меры, в разговорах и молчании, окутывающем обоих чувством понимания и принятия друг друга. Это крепнет в легкости разговоров и в том, что Мера пришла в Готэм вместе с Артуром, что Мера рада знакомству с его командой и что они могут просто сидеть рядом и пить пиво, наблюдая за остальными. Только Артуру вдруг впервые начинает казаться, что именно этого чувства ему недостаточно. Рядом с Мерой — точно нет. Барбекю проходит отлично, и они расходятся далеко за полночь. Так и не удалось напоить Кларка, а виски с Криптона не существует в природе. Киборг тоже не смог напиться, да и организм Барри перерабатывал алкоголь (как и любую другую пищу) слишком быстро. В итоге захмелели Брюс и Лоис, Диана делала прекрасные снимки, Мера смеялась над попытками вкачать в Кларка и Барри как можно больше алкоголя, а Артур просто больше молчал, мало пил и старался… впитать каждый момент. Это был прекрасный вечер и расходятся все совершенно довольные. Артур снова доводит Меру до комнаты, что той выделена. Здесь всё очень красиво и богато, ну, чего ещё ожидать от Брюса Уэйна? — Вот тут можно включить свет, — показывает он, — а тут — светильник. Душ? Ванна? — О нет, я не привыкла к такой форме воды, — Мера встает в проем близко к нему и осматривает ванную, сверкающую неотразимой чистотой, — это странно. — Кровать, — Артур машет рукой в сторону большой и очень комфортной кровати (Артур знает, у него в его «гостевой» комнате такая же кровать), — очень удобная. Мы под землей, так что окон тут нет, к сожалению. Мера проходится по мягкому ковру, аккуратно садится на кровати и скидывает кардиган, оставаясь в белой футболке и джинсах. Немного алкоголя ударяет Артуру в голову и его взгляд не может не скользит по её лицу, мягким (наверное, это так) волосам, по изящной фигурке и по позе — чуть откинувшись назад, Мера выглядит слишком… Желанной для него. Мысль впервые оформляется в голове очень четко и уверенно. Он, кажется, начинает привязываться. Делать то, чего избегал всю свою жизнь. Потому что привязанность всегда заканчивается болью. — Мы завтра утром должны сразу отправиться к твоему маяку, — просто говорит она, — мне нужно вернуться домой, пока нет никаких подозрений, где я бываю. Артур хмурится. Медленно подходит к кровати и садится прямо на пол, прислонившись спиной к той. Мера почти сразу медленно следует за ним и садится рядом, плавно будто бы стекая своим гибким телом тоже на мягкий ковер. — Если кто узнает, что ты видишь меня на суше, у тебя будут проблемы? — Артур хмурится в отчетливо-понятной тревоге, которую не получается избегать. — Да, — спокойный ответ, — но я знаю риски. И это — моё собственное решение: выйти на сушу и узнать тебя, Артур Карри. Атланна была бы рада этому. Тому, что её старший сын выступает за мир и помогает другим. — Если у тебя будут проблемы, ты должна сказать мне, — безапелляционный тон его голоса вновь затрагивает что-то важное и очень… напряженное между ними. Словно остаётся какая-то ещё часть их… дружбы, которая пока ещё скованна запретными темами или обсуждениями. — Это уже как повезёт, — Мера вдруг зевает и понимает, что жутко устала. Атланты выносливее людей, но на суше она — в чужом сухопутном мире, преодолела большие расстояния и очень долго уже не в воде. — Пойду спать, — просто говорит Артур и поднимается с пола. Мера встает следом и идёт до двери. Не сговариваясь, оба останавливаются, и он оборачивается, словно пытаясь набраться храбрости, чтобы что-то сказать. Только она опережает и даже немного неуверенная в себе: — Тут… Ты же будешь где-то рядом, правда? Это закрытое пространство… — Я в соседней комнате, — Артур мягко качается её плеча и кивает в сторону двери, — оставлю свою дверь открытой. Можешь не выключать свет, оставь торшер у кровати. — Да. Хорошо, — кивает Мера. И ещё они застывают, глядя в глаза друг другу. Невидимая связь или желание сказать что-то ещё сквозит в этом молчаливом разговоре, но каждый просто… — Доброй ночи, Мера, — тихо говорит он. — Так говорят на суше. — И тебе того же, — простой ответ. Он уходит как-то слишком неохотно, но заставляя себя это сделать. Опасность поджидает его всё ближе, опасность в виде неуловимой привязанности, которая начинает скользить в его мыслях, жестах и взглядах. Привязанность, которая всегда позже становится источником основных проблем. И когда она уходит на следующий день, уплывая от него на маяке, Артур впервые чувствует, словно какая-то часть него начинает отрываться и исчезать. -------------------------------------------------------------------------------------------------- В бурю Артур помогает жителям побережья или рыбакам, по несчастной доле оказавшимся в океане. Или спасает прибрежные районы, или что-то в этом роде. И когда спустя две недели вваливается в свой дом на маяке, мокрый, уставший и страшно голодный, то не сразу замечает Меру, стоящую возле стола в гостиной и разглядывающей помещение. Сердце даёт перебой. От радости. — Мера? — резкие шаги вперёд и она оборачивается, с мокрыми растрёпанными волосами, с горящими глазами и какой-то… затаенной печалью на лице, — привет! Ты давно тут стоишь?.. — Я… — она словно немного теряется, и что-то сегодня не так с ней. Артур это прямо-таки чувствует, ощущает, понимает, она растерянная и даже нервная. Не сразу отвечает, а когда говорит, словно сбивается с толку, — проплывала мимо. Шторм. Решила заглянуть. — Это ты здорово придумала, — вся усталость Артура мгновенно куда-то улетучивается. Он подходит ближе и кладет ладонь на её плечо — атлантка кажется такой маленькой и хрупкой на его фоне, словно он может всегда так стоять прямо перед ней — и защищать, хотя она и сама всегда может защитить себя, — я рад. Ты… будешь чай? Я и сам замерз, пока добирался домой. — Чай… — Горячий напиток… — Аааа, да. Буду. Помню его, — глаза Меры словно сегодня светятся каким-то светом, слишком ярким и даже беспокойным, волнительным светом. Они смотрят в глаза друг другу, Артуру кажется, что даже дыхания уже не хватает его разуму, потому что он просто… — Пошли, — легко тянет за собой, и вдвоём вступают на территорию кухни. Мера словно только что вспоминает про свои способности и осушает и себя, и Артура. Ему нравится это приятное чувство: словно теплая волна проходит по телу и забирает холод, воду и усталость. Мера осторожно садится на стул, пока Артур быстро заваривает чай и достает бутерброды — черт возьми, он действительно скучал по ней. Это проблема. Или нет. — Где ты был? — её вопрос тихий. Что-то сегодня немного иначе. — Помогал рыбакам на побережье. Один корабль чуть не перевернулся, пришлось поддержать и вытолкать в порт. Пара лодок потерялась. Других предупредил о небольшом цунами. В общем, делал что-то полезное для мира. — Ты рад этому, — простой ответ и взгляд — словно задумчивый и отстраненный, — это хорошо, знаешь. Что ты нашел свое место здесь, на суше. Что люди могут на тебя рассчитывать. — А ты что делала рядом? — он ставит горячие кружки на стол, и садится на стул только рядом с ней. Они вдвоём на маяке — отце в городе у кузена, а Артур вдруг словно немного нервничает, обращая внимание на то, что они с Мерой — только вдвоём до самого утра, — осматривала свои владения? — У меня нет владений, — чистая правда, только ему не очень нравится это слушать, — я путешествовала в Ксебел и обратно. Переговоры. — Здорово, что ты пришла, — честно отвечает Артур, а потом вновь кладёт руку ей на плечо, — я рад тебя видеть. Мера молчит, и тишина кажется Артуру иррациональной. Словно сегодня точно что-то не так, но давить не хочет, потому что есть тот самый страх: и Мера уйдёт, и она покинет его, оставив на месте зияющей дыры в душе настоящую пробоину. Мать ушла, Вулко обманывал и ушел, сводный брат был незнакомцем, и только Мера как-то… смогла найти, подойти и что-то растревожить в этой его чертовски крепкой броне. У неё получилось докопаться до его сути, сделала она это так просто — была рядом и молчала. Говорила и слушала в ответ. Проявляла любопытство и уважение. Дарила что-то, о чём Артур давно уже забыл… Понимание. — Мне скоро нужно будет отправляться обратно, — говорит она и пробует чай. Греет руки о горячую чашку, аккуратно удерживая в своих ладонях. Потом делает глоток — и прикрывает глаза, как и всегда, когда пробует на суше что-то новое и неизведанное. Артур наблюдает за ней слишком пристально и сразу осознает, что сначала любуется, а потом хочет взять её ладони в свои ладони и согреть. Держать рядом и будто бы никогда не отпускать. Слово «никогда» чертовски пугает. Несколько минут они пьют чай в молчании, пока кружки не становятся пустыми. Мера в своем зелёном костюме, отодвигает кружку, а Артур пугается, что она уже уходит. — Садись на диван, — быстрый ответ, — я сейчас приду. Отдохнёшь. Когда они устраиваются там, Артур поднимает с пола аккуратно свернутый плед — и прикрывает Меру тем. Она смотрит на него с удивлением и наконец-то что-то мелькает в глубине её ярких изумрудных глаз, мелькает новое понимание и осознание… Заботы от него. Близости? Дружеского участия? Впервые Артур чувствует от неё словно такую же недосказанность, а грань их… отношений становится всё призрачнее и призрачнее. Грань вдруг такая хрупкая и тонкая, опасно дотрагиваться — всё может сломаться и рассыпаться на множество осколков. А за гранью есть… какой-то рывок, который может всё изменить. Разрушить. Сломать. Возродить? — Спасибо, — её руки держат плед, проводят по мягкой ткани, и Мера смотрит прямо перед собой, — как твои друзья? Как ваша команда? Новые приключения? — Ну, если считать приключениями задержание банды торговцев опасным оружием и похитителей людей, то да, было весело, — Артур придвигается ближе, их плечи опять соприкасаются, но держит комфортную дистанцию, чтобы Мера не чувствовала себя неловко, — мы спасли десятки людей. Тяжелая была неделька. — Это хорошо, — вновь тихий ответ, — вы нужны земле. То есть суше. Вы — защитники простых людей. — А ты нужна Атлантиде больше, чем я, — тихий ответ Артура, — ты умная и сильная. Ты со всем справляешься и не отступаешь. Моя мать бы тобой гордилась, а не мной. — Она могла бы гордиться нами обоими. За пределами дома бушует буря: сильный ветер, шквалистые порывы ветра, темнота и мрачность. Но внутри… так хорошо, уютно, тепло и приятно. Им приятно сидеть вот так вот рядом и вместе, а потом Мера откидывает голову назад, на спинку дивана и как-то изнеможённо закрывает глаза. Она такая… уставшая и будто бы обессилевшая. — Расскажи про ваше последнее задание, Диана там тоже была? Артур начинает рассказывать. Мера засыпает буквально через пять минут. Он смотрит. Смотрит и смотрит. Бледная и прохладная кожа её словно аккуратно-фарфорового лица. Длинные ресницы. Растрёпанные сухие волосы, обрамляющие лицо. Длинная и тонкая шея, такая красивая и изящная. Мера заснула, а он теперь пялится как маньяк, на эту красоту, не в силах ничего с собой поделать. Она чуть двигается и потом почти опирается на плечо Артура в этом сне, расслабившись так сильно. Она уснула рядом с ним. Артур вообще не двигается. Смотрит и смотрит. Думает. Что он может ей предложить? Допустим, скажет о том, что она ему… нравится? Но это не так, Мера не просто нравится, она буквально… въедается в его сущность, притягиваясь всё сильнее и сильнее, заставляя всегда помнить — она есть где-то. Заставляя понимать: это чудовищно-мощное ощущение — навсегда. Что если он прыгнет в этот омут — это будет навсегда. Потому что такое чувство — оно бывает только раз в жизни, или не бывает вообще. Чувство того, что ты тонешь, но тонешь добровольно и с желанием отдать всего себя кому-то, и желая забирать в ответ безвозмездно. Связь, которая скользит на кончиках пальцев, льется в каждой фразе и поет во взглядах, в этом инстинктивном понимании их общности. Их. Они. Есть ли «они» вообще? Артуру хочется думать, что есть. Артуру хочется верить, что Мера тоже может это чувствовать и думать о них не только как о отдельных личностях, но и как о чём-то общем и настоящим. Помня её слова о недопустимости другого поведения до брака, хочется быть хрустально-нежным, осторожным и нежным, а таких чувств у Артура Карри — грубого сына простого моряка — не вызывал ещё никто и никогда. Артур мягко укладывает её голову на своё плечо. Закутывает Меру в плед получше и тоже закрывает глаза. Ощущение тепла рядом, и впервые он засыпает не в одиночестве, абсолютно точно — впервые. Завтра Мера проснётся, и он скажет ей о том, что… Как-то скажет обо всём. Найдёт слова. Сделает прыжок в неизвестность. Только вот когда Артур просыпается, за окном светло, буря закончилась, а плед лежит только на его теле. Мера ушла. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Меры нет как-то слишком долго. Артур расстроен. Её уход, который выглядел как побег, тем утром откликнулся внутри каким-то мрачным неудовлетворением. Что-то словно разрушилось между ними навсегда, разрушилось в душе Артура навсегда, рассыпалось на мелкие осколки: его надежда на общее между ними? Мера словно была где-то всегда, она шла ему навстречу, она появлялась и уходила, но Артур всегда знал — вернётся. Вернётся и снова придёт внезапно, окинет его своих самоуверенно-нахальным взглядом, приподнимет брови и скажет что-то острое. Она вернётся, и они сядут рядом, могут просто молчать, или — продолжать узнавать друг друга, медленно и аккуратно сближая свои миры и впуская друг друга в эти самые миры. Суша и Море. Они делали из этого что-то общее. Что-то такое настоящее, проникновенное и теплое. Искреннее. Наполненное надеждой и уважением, стремлением к покою. Артур Карри и Мера Ксебелла Чалла. Мера стала давать Артуру что-то вроде… надежды. Надежды избавления от одиночества, от угрюмости, от чувства потери и скорби. Она будто показывала ему другие грани этого мира, показывала иным языком, но не отказывалась понимать и говорить. И чем больше они разговаривали, тем больше Артур начинал привязываться к ней. Тем больше ждал. Тем больше… скучал. Рядом с ней не было чувства всепоглощающего одиночества. Может, Мера и была права: он скучал по Атлантиде, хотя никогда не спускался именно в столицу. Может, Мера была права и в том, что Артур Карри только и делал, что отталкивал часть себя, часть, которая принадлежала Атлантиде, и эта пустота внутри так ничем и не заполнялась. Может быть, эту пустоту стала заполнять Мера. Своей дружбой. Своими разговорами. Своим участием. Своим неподдельным интересом и вопросами о суше, своим уважением и поддержкой. Может быть, только она одна показывала ему тот факт, что Атлантида не может быть жестокой, такой, какой была во время казни его матери. Может быть, Мера показывала Артуру, что все разные и что действительно «не нужно судить о том, чего не знаешь». Он расстроен после её ухода, но Брюс срочно вызывает на новую миссию, вернуться Артур может только через пару недель. Потом болеет отец, и когда Артур обнаруживает себя в чувстве полного беспокойства, то понимает, что прошло уже около месяца, с тех пор как она приходила к нему в последний раз. Это тревожит. Тревога расползается в районе солнечного сплетения, такая вязкая и мрачная, беспокойная и слишком уверенно кричащая о том, что «что-то не так». Тревога такая липкая и мерзкая, но подспудно-уверенная, словно Артур может предвидеть будущее и знать… Что-то случилось. А потом приходит Вулко. Когда Артур видит старого знакомого, резко выплывающего из океана в сторону помоста, где Артур с тревогой ходит в ожидании… кого-то, то тогда точно становится ясно — случилась беда. Вулко бы не пришел просто так, поэтому Артур бросается к тому, и даже не успевает ничего спросить, как слышит взволнованный голос: — Артур… Грядет беда. — Где Мера? — вырывается у него, и это просто единственное, что может волновать Артура Карри здесь и сейчас. Потому уж она-то должна была прийти вместе с Вулко и что-то рассказать, старый советник не появился бы на суше просто так, и… — Случилось то, что мы предсказывали, — тон Вулко запыхавшийся и нервный, — Орм заключил союз с Ксебелом и готовится напасть на сушу. Ты нужен нам, Артур. — Где Мера? — простой выдох и правда обрушивается на Артура жестоким уроком. — Она в Атлантиде. Она… стала невестой Орма после заключенного союза Атлантиды и Ксебела. — ЧТО?! — окрик Артура, а потом ярость — чистая, острая, незамутнённая — охватывает всё тело и разум. В этом Артур Карри всегда был хорош: рубить сгоряча, все свои проблемы решать кулаками, не думать заранее, а бросаться в бой. Только вот прямо сейчас именно это он и чувствует — шок, дикий шок, удивление, ярость, и… ревность. Жгучую ревность, что скручивает каждую клеточку тела и заставляется сердце начать колотиться быстро-быстро, — какая невеста?! — У неё не было выбора, она защищает свой народ, — торопливые объяснения Вулко только вызывают ещё большее бешенство, — брачный союз будет скоро заключен и Орм станет Повелителем Океана, а потом… — Этого не будет, — жесткое рычание вырывается из самого естества Артура Карри. На несколько секунд его разум опаляет и затопляет злость, потом испуг и отвращение. Отвращение от одной только мысли о том, что Мера, его Мера, которая заснула на одном диване рядом и положила ему на плечо голову, укрытая пледом и такая… настоящая, что его Мера будет принадлежать кому-то другому, его сводному брату… эта мысль его убивает. Эта мысль сжигает всё вокруг, эта мысль заставляет ворваться в дом, взять трезубец и нырнуть в океан вместе с Вулко. У него есть много работы впереди. Ему нужна Мера. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ Мера всегда умела контролировать свои чувства. Быть принцессой и наследницей Ксебела — огромная привилегия, но и огромнейшая ответственность. И с этой ответственностью всегда приходила сдержанность и ясность ума, контроль над своими эмоциями и действиями. Кроме одного-единственного исключения. Артур Карри стал для Меры единственным исключением из правил. Потому что, снова и снова выходя к нему на поверхность, Мера нарушала правила, всё дальше и дальше уходя от собственных принципов. Потому что её к нему тянуло. Притягивали его теплота, чувство общности и то, каким настоящим был Артур Карри. Настоящим и… сложным. Загадочным. Так редко открывающимся и так редко смеющимся. Она вышла на сушу в первый раз, дав шанс… чему-то, а потом словно её стало постоянно тянуть туда, к этому полукровке, к его миру, к новому и неизведанному. Но Мера умная и знает, что однажды всё закончится. Всё и заканчивается, когда Орм надевает на её руку браслет и объявляет, что они поженятся, объединят Королевства, а потом завоюют сушу вместе. Мера ненавидит всё это: помолвку, фразы, браслет и тонущее чувство в груди от того, что рядом с ней — совсем другой брат. Она ненавидит, что разум соглашается: не согласись Нерей на помолвку, Орм нападет на Ксебел и дом Меры будет разрушен. Вот что она имела ввиду, говоря Артуру Карри о том, что такое — быть наследницей Королевства в Атлантиде, не знать любовь и понимать, что ты всегда выйдешь замуж по расчёту. Когда жизнь твоих людей и твоего Королевства — всегда важнее всего. Мере сложно. И она теперь буквально — заперта. Она переходит под ответственность Орма и не может покидать столицу. К ней приставлена охрана, и только однажды удается на несколько часов уплыть к Артуру, во время шторма, когда все были заняты. Мера хотела попросить его о помощи, попросить спуститься и забрать Трон, спасти себя от брака, а сушу — от Орма. Но Артур… Он был так счастлив на суше, со своей командой, помогая людям, с воодушевлением рассказывая о суше и людях, что Мера не смогла. Не смогла разрушить его привычный мир, не смогла помешать ему просто быть там, где Артур Карри желал быть. Он выбрал сушу — что же, все они ошибались, и Мера, и Атланна, и Вулко. Артур не желает Атлантиды, и всё это — иллюзорные мечты. Мера только остаётся ещё на один вечер и на один разговор, просто ещё раз — побыть собой, сделать то, что желает именно она, а не наследная принцесса Ксебела. Она засыпает у Артура на плече, она чувствует, как проваливается в этот комфорт и как сердце бьётся часто-часто. Как она всегда чувствует себя рядом с Артуром совершенно другой — живой, настоящей, счастливой… Ускользнуть от него утром — тяжело. Несколько минут Мера лежит с закрытыми глазами, размышляя, как это могло бы быть: выйти замуж по любви? Встречаться, как встречаются сухопутные, выбирать себя и свои интересы, свою жизнь и свои чувства? Как это, быть рядом с Артуром постоянно, потому что она… привязалась к нему. Привязалась в эти недолгих разговорах, в комфортном молчании, в вялом переругивании, в искрящемся любопытстве десятков вопросов, в их улыбках и легких беседах, в серьезности соприкосновения двух миров… Мера знала, что смутно идёт по пути Атланны, которую потом казнили, но теперь… Долг превыше всего. И крепко сцепив ладони, Мера уходит. Уходит навстречу своему настоящему, своей судьбе, своему Королевству. Пусть это и разбивает ей сердце… А потом возникает хаос. Сбегает Вулко, начинается война. Орм становится фанатиком и нападает на королеву Королевства Рыбаков, убивает ту и формирует армию. Нерей колеблется, а у Меры нет выбора — она пытается уберечь Ксебел и предотвратить разрушения. Только вот будущий муж помещает Меру под стражу, и она снова заперта. Да, можно сбежать, но отец не может повлиять на Орма и потом… Потом начинается хаос. Потом приходит друга Армия. Артура? Меру выводят стражники из тюрьмы, она решает, что больше не собирается сидеть и ждать чего, расправляется с ними и спешит прочь. Кажется, идёт битва, но когда оказывается в Большом зале, всплывая быстро, то приходится резко остановиться. Потому что на её стороне есть её собственный отец с помощниками, есть охрана Орма и есть сам Орм… Стоящий на коленях перед… Артур. Он. Нет. Он больше не Артур Карри. Он — Аквамен. Повелитель Океана. Потому что на этот раз это не просто Артур, его броня — как у первого Царя Атлана, в его руках — легендарный утерянный Трезубец, а сам он выглядит… Королём. Он пришёл. Мера просто смотрит на него, одолевшего Орма, не убившего своего сводного брата. Смотрит в удивлении, с радостью и тревогой, смотрит с шоком и восхищением. Смотрит… Пока он не поднимает лица и не смотрит прямо на неё в ответ. И узнает. Её. И бывшее только что ужасно мрачным и даже жестоким лицо озаряется просто… радостью. Облегчением-удовольствием-счастьем. Он будто бы выдыхает прямо под водой и впивается в неё своим взглядом: насыщенным взглядом, насыщенным острой и хаотичной потребностью, насыщенным ожиданием, насыщенным… победой. И всё. Мера чуть отплывает назад, потому что ждёт чего-то. Ждёт какого-то взрыва, решения или действия, ждёт той самой судьбоносности или… Артур переплывает Орма и преодолевает несколько метров, отделяющих их. Нерей, Вулко, Орм, советники и стражники остаются позади, когда Мера наконец-то и так неожиданно видит прямо перед собой лицо Артура Карри, который наконец-то спустился в Атлантиду и стал её Королём. Их взгляды схлестываются то ли в немом понимании, то ли в том самом чувстве судьбоносного единства, случающегося только однажды. И не успевает она даже ничего сказать, как он просто протягивает ей руку. Ладонь. Жест — что он нуждается в ней рядом. Что он просто… Словно действительно ожидает и ждёт Меру только на своей стороне. И взгляд — просящий и одновременно обещающий удивительную историю, где каждый из них может быть только собой. Мера протягивает ему свою ладонь и Артур крепко сжимает ту в руке. Единство. Между ними — просто единство. А потом Мера Ксебелла Чалла меняет свою сторону, отплывает вместе с Королём и встаёт возле него, зная, что этот выбор — лучший, что она могла сделать за всю свою жизнь. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ Хаос продолжается много часов, но Артур находит Меру в соседнем зале: принцесса раздает команды уверенным тоном, разворачивается к нему лицом и наконец-то хоть немного улыбается. Артур страшно устал и слишком многое свалилось на него в последние дни, он вместе с Вулко нашёл потерянный Трезубец Атланна, нашёл свою чудом выжившую мать, стал Королём Атлантиды и всё такое. Но самое главное — спас Меру от этого брака, только не успел ничего ей толком и рассказать. — Смотрите-ка, кто к нам спустился, — её сияющий взгляд, наполненный гордостью и удовольствием, скользит по его броне и трезубцу, — новый Король Атлантиды. Как неожиданно, но приятно, знаешь? — Я искал тебя, — Артур ухмыляется, а потом подплывает ближе. Отпускает Трезубец, чтобы его руки были полностью свободны, а потом просто берет её ладонь в свои руки и снова просто сжимает, — нам надо поговорить, принцесса. — О да, теперь есть столько дел! — Мера с энтузиазмом кивает, а её огненные волосы так ярко и чарующе обволакивают её фигуру, делая ещё более… — Лучше о том, как ты сбежала от меня после последней встречи, — тихий ответ Артура и вдруг взгляд — совсем не игривый. А серьёзный, пристальный, настоящий и волнительный, потому что что-то так сильно становится важным… — я ждал тебя. Каждый день. Ты не приходила… — Я… — Мера вдруг действительно волнуется. Чувствует — всё может пойти так, как и она будто бы… мечтала? Потому что Артур слишком близко, опять держит за руку, а его глаза — не могут оторваться от её собственного взгляда. И есть сияние в глубине этого насыщенно-терпкого взгляда, сияние света надежды и чего-то очень важного, словно сейчас он прыгнет, а она, наверное, последует за ним… — Я узнал, что Орм заставил тебя согласиться выйти за него замуж, — голос Артура звучит грубо, но ему нужно сказать именно это. Не то, что он хотел предотвратить нападение на сушу, не то, что он хотел остановить войну, не то, что он спас свою мать в процессе поисков Трезубца. А именно то, что он выбрал океан просто для того, чтобы увидеть её и спасти. Защитить и спасти, — и пришёл. — Что… — растерянность на лице Меры — искренняя и настоящая. Она вдруг… не может поверить в то, что может быть настолько важной и нужной, что они… — Я пришёл из-за тебя, — на этот раз фраза — грубая и честная. И потом он тянет её ладонь и целует тыльную сторону своими губами, касается кожи и целует грубо, откровенно и прямо. Честно, — чтобы спасти тебя. Мера. Может быть, так было задумано с самого начала? Может быть, их история была написала ещё с того момента, как Атланна увидела перед собой Томаса Карри. Может быть, Мера всегда чувствовала: Артур Карри может стать не только её Королём, но и чем-то… большим. Он тянет её к себе и обнимает. Не спрашивая разрешения, не говоря слов, не задавая вопросов и не проводя больше между ними никаких границ. Он обнимает Меру, крепко прижав к себе и уткнувшись лицом в эти так удивительно развевающиеся волосы, он держит в своих руках эту маленькую фигурку и знает — это навсегда. А потом Мера утыкается лицом в его грудь и обвивает руками за шею, чтобы расслабиться и просто… знать, насколько она теперь может почувствовать себя… Счастливой. И верящей в надежду на будущее. Они остаются очень долго. Вместе. В одном объятии, просто без слов знающие… Это — навсегда.