Ангелы пустоши

      Говорят, мир до катастрофы был совсем иным, не таким как сейчас. Многие старые термины и понятия канули в небытие, забылись и стёрлись за не надобностью — гуманизм, человеколюбие, равноправие. Бедствия как ничто отображает и обрамляет человеческое естество — жажду крови, насилие, алчность и злобу ко всем вокруг, включая самих себя.       Чтобы не сойти с ума, не перейти тонкую границу между человеком и скотиной вроде бандитов, люди пытаются найти себе цель для оправдания существования. Кто-то — ищет смысл в старых традициях чести и отваги, рыцарской доблести, кто-то другой — в идолопоклонничестве или жажде хаоса, а третьи в поисках забытых или создании новых технологий, когда кто-то просто хочет нажиться на остальных. В конце концов, новые горизонты открыты…       Отец всегда говорил ей, что мир — жестокое, опасное и последнее место, в которое она должна выйти, что ей не следует покидать комфортное убежище, его маленькая принцесса. Но жизнь принцессы скучна и однообразна, она совсем не такая, как жизнь за пределами убежища. Там живут пусть и не такие как раньше, но люди, которые всё так же хотят ненавидеть, любить и просто жить. Она выросла шустрой, доброй и отзывчивой девочкой с золотыми руками и острым умом, став совсем не похожей на своего отца — Наставника — особенно когда в стычке с налётчиками погибла её мать. В тот день в нём что-то изменилось и положило начало конца эры прошлых Механиков, предначертав эру будущих.       Отец собрал армию фанатиков и технофилов, желавших монополизировать владение технологиями, станками и властью на пустоши. С самого начала они были обречены на падение, когда несколько других фракций объединились — в Хаосе не может быть диктатора, не может быть тирана, только Свобода. И разгромили новоявленную армию, стёрли с лица Пустоши их главное поселение; многие чертежи, технологии и детали почили в пламени или были уволочены другими, а недобитые приверженцы Наставника вместе с ним бежали в далёкие Пустоши. Айви Го пришлось возглавить оставшихся бедолаг, заклеймённых в поисках покаяния за грехи их товарищей изгоями — Механиками. Под её чутким руководством из армии фанатиков Механики превратились в изобретателей и торговцев. Их немного, но они повсюду; теперь они первыми встречают новичков, пришедших долину, с открытым сердцем и помогают им встать на ноги. Они первыми узнают свежие новости и делятся ими с выжившими.       Она самостоятельно научилась сражаться и работать с металлоломом, по книгам и журналам разобралась в работе двигателей и агрегатов машины, также попались ей труды по военному делу и психологии. В последней она нашла два понятия: «гуманизм» — этическая жизненная позиция, утверждающая, что люди имеют право в свободной форме определять смысл и форму своей жизни. И «Альтруизм»: понятие, которым осмысляется активность, связанная с бескорыстной заботой о благополучии других; соотносится с понятием самоотверженность — т.е. с приношением в жертву своих выгод в пользу блага другого человека, других людей или в целом — ради общего блага.       Её отец хотел изменить мир к лучшему путём насилия и жестокой диктатуры, она — с помощью альтруизма и гуманизма, возродив, или, по крайней мере, попытаться эти понятия ныне мёртвого мира.       А потом откуда-то появился этот чудак, весь в бинтах, с тлетворным запашком горелой кожи и желтыми глазами. Никто, даже он сам не в курсе, откуда он — просто взял да и прикатил на своей колымаге. Смешон, жалок и нелеп, сам говорил что очнулся «где-то на востоке, кажется», на дороге; что-то горело, куда-то бежала толпа, его тащили и перевязывали. Потом шёл сам, без памяти, не принимая воду и кров, пока не забрёл в старый гараж, ставший ему домом. Её глаза — как у кошки: янтарь, у него — точно желчь; у неё имя, данное ей отцом и матерью, у него прозвище, данное другими — Палёный.       За три месяца своё корыто, настоящие дрова он превратил в грозную машину, быстро зарабатывая репутацию среди Механиков. Периодически даже наблюдая, или делая вид, что наблюдает, Бани — ручную крысу Фокси, сошёлся с Каем и другими, защищая караваны от атак бандитов и отбивая у них нефтяные вышки, завозя собранный с пустоши хлам, медь, пластик, провода и прочие нужные вещи.       — Как зовётся твоя тачка? — поинтересовалась она у него однажды, когда он пытался расточить цилиндры в моторе.       — Имя? Зачем машине имя? Ты ещё скажи, что у неё есть душа! — фыркнул он в клапаны респиратора.       — Кто-то в это верит, — девушка передёрнула плечами, не отрывая взгляда от разобранного движка. — Кто-то верит в силу пламени, общается со своей машиной как с женщиной.       — А кто-то верит, что нужно истребить всё оставшееся человечество…       — Так чего же ты хочешь? — спустя продолжительную паузу спросила дочь механика.       — А чего хочешь ты? — переспросил её собеседник, хмурясь на разобранный движок.       — В книге по психологии написано, что вопросами на вопрос отвечают люди, неуверенные в себе…       — Не во всех книгах написана правда, — мужчина смог ответить только после того как унял хохот. — В одной из книг я прочел, что если нацепить на башку шапочку из фольги, можно защитить мозг от вредных излучений… так чего же ты хочешь?       — Я хочу сделать мир лучше, помогая другим. Мне не нужны ни богатство, ни идеология — просто возможность помочь всем, кому смогу, — на полном серьёзе заявила Айви Го. — А ты? Чего хочешь ты?       — Я… не знаю. Пока что. — Изрядно замялся Палёный, поглаживая затылок замасленной перчаткой. — По крайней мере, не сдохнуть где-то в пустоши — вот чего я хочу.       А потом он ушёл — просто сел однажды в своё транспортное средство и не приехал. Он не появлялся на их стоянках, не пересекался с караваном, не мелькал в местечках, просто исчез, и в течение месяца о нём не было вестей среди Механиков. В какой-то момент Айви Го даже стала по нему скучать, но, в конце концов, они все свободные люди и каждый вправе выбирать стан, стоянку и друзей.       Но когда им, спустя месяц, потребовалась по своим причинам вернуться на ту же самую стоянку, они снова встретились. Механики слишком известны и расселены почти по всем известным обжитым уголкам этой совсем недружелюбной долины, чтобы на них была возможность выйти. Транспорт знавал не один ремонт — в конце концов, другие так же обладают своими станками и деталями и «Скиталец» — а именно так она решила про себя называть эту машину так, преобразился причудливыми деталями. Палёный вошёл в мастерскую, когда она закончила очередной чертёж, его машина была набита кучей ресурсов. Бросив на девушку виноватый взгляд, протянул ей руку в перчатке без пальцев, ставшей такой явно не при создании.       — Ты говорила, что хочешь сделать мир лучше? Я видел других. Они не разделяют твои идеи, но… Давай попробуем! В конце концов, у нас одна жизнь…       Айви Го давно так не удивлялась и ещё какое-то время смерила собеседника широко распахнутыми глазами и сузившимися почти до точек зрачками. Но затем улыбнулась ямочками на щеках, морщинками у глаз и улыбкой, спрятанной под респиратором; и только сейчас она узнала, что у Палёного на левой руке не хватает пальца…

***

      Налётчик выскочил слева, из-за дюны и почти в упор разрядил всю обойму из дробовика в борт. Колесо забуксовало в песке, и пружина не выдержала, машину повело и бросило в сторону; кувыркаясь, металлический корпус укатился вниз по песчаному склону. Чуда не свершилось — хотя колымага в конце пируэтов и приземлилась на колёса, другой налётчик своим буром буквально оторвал заднюю часть кабины. Водителю пришлось выбить заклинившую дверь ногой чтобы покинуть горящую кабину — ещё чуть-чуть, и она взорвётся. Вот только это едва ли остановит заведшего смертельную игру отморозка в машине с буром, желающим намотать на свой агрегат человеческую тушу.       И когда Джонс уже приготовился отдать богу душу, другая, более мощная машина буквально как игрушечную отбросила в сторону налётчика хорошим ударом, закончив дело пулемётом. Из кабины крашеного автомобиля вышел человек, с ног до головы замотанный в бинты.       — Жив? Это хорошо. Идти можешь? — поинтересовался он у бедолаги.       Подбитый ездок только сейчас, когда схлынул адреналин, почувствовал как ногу свело от обжигающей боли и человек едва не упал в горячий песок.       — Не особо…       — Тогда прыгай в кабину. Если жизнь дорога! — забинтованный человек распахнул перед ним дверь.       — Какого, мать вашу, вы делаете? — в негодовании опешил Джонс.       — Мы помогаем всем, кому требуется помощь. — Ответил ему его спаситель.       — Вы что, сумасшедшие?       — Нет — мы альтруисты. Мы — Механики.